Танаис I. Европа и Азия
д. Д-б-Аз. м. Фарв.Довольно широко известно, что древние греки считали континентальной границей Европы и Азии реку Дон - Танаис (Τάναϊς). Это представление продержалось, по сути, до Нового времени, становясь всё менее конкретным по мере роста понимания того, что течение Дона не достигает и половины огромной Русской равнины. Остатком этого представления в наше время служит наиболее «популярная» граница между двумя частями света, проводимая по самому нижнему течению Дона в районе Ростова, после чего она, однако, откланяется от Дона в сторону Каспия по Кумо-Манычской впадине.
Мост в Азию, Ростов-на-Дону
Тем не менее, античный Танаис в представлении греков и римлян очень сильно отличался от реального Дона, с которым они практически не имели никаких дел и течение которого долгое время вряд ли было хоть раз посещаемо кем-то из них. Одноимённая греческая колония была основана только в конце III в. до н.э. практически в самом устье великой реки (западнее современного Ростова), но даже после этого сведения о Танаисе, циркулировавшие в античном мире, оставались весьма приблизительными и по сути продолжали восходить к временам походов Александра, будучи уточняемыми лишь в самых общих чертах и с трудом приближаясь к реальной географии.
Наиболее ранние упоминания реки Танаис содержатся у Геродота и Ктесия. «Отец истории» (484 - 425 гг. до н. э.) сообщает о Танаисе как о восьмой реке Скифии. Как и большинство этих рек, он течёт с севера, из некоего большого озера - интерпертируемого обычно как искажённый образ Припятских болот, где никто из греков не бывал. Впадает Танаис в северо-восточный угол Меотиды (Азовского моря). В те времена никакого греческого поселения в устье Дона ещё не существовало. Можно заметить, что такой Танаис скорее соответствует течению Северского Донца, хотя даже лично посетивший Северное Причерноморье Геродот вряд ли имел точные сведения о течении Дона.
Авторы, никогда не посещавшие Понт Эвксинский, но связанные с Азией и персидской империей, в свою очередь, начали описывать Танаис совсем по-другому. Младший современник Геродота Ктесий (кон. V в. - нач. IV в. н.э.), проживший многие годы при ахеменидском дворе, писал о Танаисе как о пределе Азии в крайней азиатской стране - Бактрии, которая, как известно, располагалась в Средней Азии. Диодор Сицилийский (90 - 30 гг. до н.э.) со ссылкой на Ктесия рассказывал о мифическом ассирийском царей Нине:
Когда дела у Нина шли так удачно, он возымел горячее желание подчинить себе всю Азию от Танаиса до Нила. В другом месте он пишет: Согдиана и Бактриана лежат вдоль реки Танаис, следующие за ними - Ария и Парфия, которая окружает Гирканское море.
Если Танаис с одной стороны ограничивает Бактрию, то с другой стороны и припонтийские варварские племена занимают области до Танаиса. Таким образом, у Ктесия налицо представление о Танаисе как о пограничной реке Азии на крайнем её севере, текущей между Бактрией и Понтом - иными словами, соединяющей в своём образе Сырдарью и Дон. Это представление стало господствующим в античном мире. Речь идёт не столько о «путанице» Дона и Сырдарьи, сколько об уверенности, что крайняя река в далёкой Бактрии несёт воды не куда-нибудь, а именно в Меотиду. Именно этот, фиктивный Танаис стал служить границей Европы и Азии, а вовсе не реальный Дон.
Мост в Европу, Ходжент
Такая картина мира держалась у греческих интеллектуалов кон. V - IV вв. до н.э., в частности, у Евдокса Книдского (408 - 355 гг. до н. э.), именно держа её в голове, Александр Великий (356 - 323 гг. до н. э.) совершал свой поход на Ахеменидскую державу.
Представления Демокрита
Представления Евдокса
Представления Александра и его спутников
перед персидским походом
Лишь после расселения греков по Азии географы начали получать более реальные сведения о северных пределах Азии, бывшие, тем не менее, довольно расплывчатыми, но, по крайней мере, позволившие начать отличать два Танаиса. Однако даже некоторые поздние авторы, описывавшие деяния Александра, продолжали следовать древнейшей традиции «одного Танаиса». Например, Квинт Курций Руф (I в. н.э.) писал:
Танаис отделяет бактрианов от скифов, которых называют европейскими. Его течение является также границей между Европой и Азией. Скифский народ по Курцию занимает область, лежащую прямо за Истром (устьем Дуная) у крайних пределов Азии, каковыми являются Бактры. Они населяют (земли), расположенные ближе к северу. Далее начинаются густые леса и обширные безлюдные края; напротив, (земли), обращённые к Танаису, не лишены человеческой культуры.
У Курция нет намёка на различие двух Танаисов. Область обитания скифов у него едина и непрерывна от Истра до пределов Бактрии, за которые понимается Танаис. Эта представление восходит к Клитарху и Поликлиту, которые, как об этом с иронией писал уже куда более сведущий Страбон (63 г. до н. э. - ок. 24 г. н. э.), прямо называли Танаис, который пересёк Александр в своих походах против Бактрии и Согдианы, рекой, впадающей в Меотиду (Азовское море). Ещё ранее знаменитый историк Полибий (200 - 120 гг. до н. э.,) писал (X.48):
Апасиаки (племя саков в междуречье Амударьи и Сырдарьи) живут между Оксом и Танаисом. Первая из этих рек впадает в Гирканское море, а Танаис изливается в озеро Меотиду. Обе реки значительны и судоходны.
Напротив, самый популярный историк Александровых походов Арриан (86 - 160 гг. н.э.) уже отчётливо понимал, что будущая Сырдарья не течёт в Меотиду, но, тем не менее, продолжал называть эту реку Танаисом - отличая его от Меотийского Танаиса, но полагая, что она впадает в Каспий (III, 30):
Александр, пополнив конницу местными лошадьми (у него пало много лошадей при перевале через Кавказ и во время похода к Оксу и за Оксом), пошел в Мараканды - это столица Согдианы. Оттуда он двинулся к реке Танаису. Истоки этого Танаиса, который местные варвары называют еще, по словам Аристобула, Орксантом, находятся тоже на горе Кавказ; впадает и эта река в Гирканское море. Должен быть еще другой Танаис, о котором историк Геродот пишет, что это восьмая река у скифов: она вытекает из большого озера, а впадает в озеро еще большее; называется оно Меотийским. Некоторые говорят, что этот Танаис является границей между Европой и Азией; по их мнению, Меотийское озеро выходит из глубины Эвксииского моря, и в это озеро и впадает Танаис, разделяющий Азию и Европу, подобно тому, как море между Гадирами и ливийскими номадами, живущими напротив Гадир, отделяет Ливию от Европы; по их же мнению, Ливия отделена от остальной Азии рекой Нилом.
Признание в качестве границы Европы и Азии только Меотийского Танаиса влекло за собой распад единой Скифии в глазах античных географов. Теперь за Танаисом-Сырдарьёй «стали» жить «азиатские скифы», отличные от «европейских» собратьев. Тем не менее, зачастую они продолжали мыслиться близкими и этнически, и географически. Отсюда рассказы о том, что в своих походах по Танаису Александр контактировал и с европейскими скифами. Вот как Арриан повествует о контактах со «скифами» и основании Александрии Эсхаты на месте бывшего Кирополя - современного Ходжента (IV.1):
Несколько дней спустя к Александру пришло посольство от скифов, именуемых абиями (Гомер воспел их в своей поэме, назвав справедливейшими людьми; они живут в Азии, независимы - в значительной мере благодаря бедности и справедливости), и также от европейских скифов; это самое большое племя, живущее в Европе. С ними Александр отправил кое-кого из «друзей» под предлогом заключения дружбы; настоящая же цель этого посольства была в том, чтобы познакомиться с природой скифской земли и узнать, велико ли народонаселение, каковы его обычаи и с каким вооружением выходит.оно на войну.
Сам он решил основать на реке Танаисе город, назвав и его своим именем. Место это показалось ему подходящим для города, который станет расти, будет превосходно защищен от возможного нападения скифов и станет для страны оплотом против набегов живущих за рекой варваров.<…>
В это время на берега Танаиса прибыло войско азиатских скифов; многие прослышали о восстании варваров, живущих за рекой, и собирались и сами напасть на македонцев, если восстание окажется действительно серьезным. Пришло известие о том, что Спитамен осадил гарнизон, оставленный в кремле Мараканд. Александр отправил на Спитамена, Андромаха, Менедема и Карана, дав им около 60 всадников-«друзей» и 800 наемников, которыми командовал Каран; наемников же пехотинцев дал он около полутора тысяч. К ним прикомандировал он переводчика Фарнуха, родом ликийца; он хорошо знал язык местных варваров и вообще умел, по-видимому, с ними обращаться.
Эти представления о двух разных Танаисах восходят к Демодаму и Патроклу (III в. до н.э.), в правление Селевкидов совершавших экспедиции на восток и в район Каспийского моря. К этому времени азиатские эллины начали понимать, что река, которую форсировал Александр за Бактрией и Согдианой, называется Яксарт (отразившийся как Орксант у Арриана), что Яксарт течёт в «Гирканское море» или даже уже в «Оксийское озеро» (представления об Аральском море у греков были крайне смутными), и что она не имеет отношения к Танаису, впадающему в Меотиду. Но эта информация с трудом завоёвывала умы их западных соплеменников.
По рассказу Страбона, сторонники Поликлита, отстаивая тождество двух Танаисов, приводили знаменитый «аргумент ели» (ἐλάτη): стрелы скифов, которыми те стреляли в войска Александра, форсировавшие «Танаис», оказались еловыми. Это должно было подтверждать принадлежность засырдарьинских земель к Европе, поскольку ель - дерево, любящее холод - не растёт в жаркой «Верхней» Азии.
С этими представлениями было связано понимание Каспия как замкнутого водоёма, не связанного с Мировым Океаном. Долгое время в античной географической мысли конкурировали две концепции, называемые теперь «континентальной» и «океанической». Согласно первой, мир представляет собой сушу, по которой разбросаны моря-озёра. Наибольшей концентрации она набрала как раз перед походами Александра, который полагал поначалу, что Инд не впадает в море, а обтекает полукругом и превращается в египетский Нил, оставляя, таким образом, Эритрейское (Аравийское) море в качестве замкнутого озера. Здесь явно сказался «гиперконтинентализм» и забвение результатов экспедиции Скилака (VI в. до н. э.), по поручению Дария I исследовавшего течение Инда и морское побережье на юге персидской державы. Вполне в духе этого континентализма было и представление о Танаисе, обтекающем Гирканское море-озеро.
Первый удар по континентализму нанёс сам Александр, направивший экспедицию, вторично «открывшую» устье Инда. Со временем представление о едином Танаисе от Бактрии-Согдианы до Меотиды стали теснить не только смутные эмпирические данные, но и теоретические выкладки сторонников «океанизма». Страбон (рубеж эр) и Плиний (24 - 79 гг. н.э.) были уже уверены, что Каспий сообщается на севере с Мировым Океаном, представляя собой морской залив, что «подтверждалось» экспедицией Патрокла. Так ошибочное представление о Великом Бактриано-меотийском Танаисе разрушалось другой ошибкой.
Зато данные восточных походов Демодама (IV - III вв. до н.э.), военачальника Селевка I Антиоха, стали для Плиния авторитетом не только в разделении Танаиса и Яксарта, но и в размежевании двух Кавказов: истинного западного и восточного, называемого скифами Крокасис. Топонимический аргумент задействуется Плинием и в качестве доказательства различия двух рек: Александр и его воины приняли за Танаис реку, которую называют Яксарт (по уточнению Солина, так её называют бактрийцы), а (местные) скифы - Силис (Silis). В то время как настоящий Танаис скифы зовут Сином (Sinum, Acc.sg.). При описании европейской Скифии Плиний уже упоминает это название как Акесин (Acesinus).
У Страбона Танаис всё более начинает походить на реальный Дон (XI.2):
Танаис течет из северных областей, однако не в диаметрально противоположном направлении к течению Нила, как думает большинство, но восточнее.
Иначе говоря, вопреки Геродоту, Танаис течёт с северо-востока. Однако, это, по сути, единственное положительное знание эпохи Страбона, ведь, как он сам признаётся, доступа к течению Танаиса, занятому сарматами, у греков нет:
выше устья известна только небольшая часть течения реки из-за холодов и скудости, которую местные жители могут переносить, так как они питаются мясом и молоком по обычаю кочевников, но чужеземцы не переносят ее. Кроме того, кочевники, не вступающие в общение с другими народностями и более многочисленные и могущественные, преградили доступ во все удобопроходимые места страны и в судоходные части реки.
Поэтому об истоках Танаиса продолжали гадать:
По этой причине одни предположили, что истоки этой реки находятся в Кавказских горах; течет она сначала на север, а после изгиба впадает в Меотиду (с ними согласен и Феофан Митиленский), напротив, согласно сведениям других, Танаис течет из областей в верховьях Истра, однако они не приводят доказательства в подтверждение столь отдаленного истока реки или из других «климатов», как будто невозможно, чтобы река начиналась вблизи и на севере.
Первая версия, несомненно имеет в виду трансазиатский «Кавказ», то есть горы Средней Азии, а течение этого «Танаиса» всё так же обтекает Каспий дугой. «Верховья Истра» же представляют собой трансевропейские речные маршруты, такие же мифологические. Страбон противопоставляет этим версиям сухой скептицизм: скорее всего Танаис начинается где-то в том же регионе Сарматии.
Карта мира по Страбону
("океанизм" здесь господствует)
Лишь позднеантичный географ Клавдий Птолемей (100 - 170 гг. н.э.) смог получить относительно вменяемые данные о севере, «ликвидировав» фиктивный пролив между Каспием и Океаном, узнав о Волге (Rha) и даже Яике (Даикс). Он уже знает даже «поворот реки Танаис» и «поворот реки Ра, приближающийся к повороту реки Танаис». Танаис от самих истоков где-то на севере делит для него Сарматию на две части: европейскую и азиатскую, что в его эпоху было довольно удобным, хотя, как мы уже знаем, изначальная природа границы Европы и Азиии по Танаису была иной и не мыслилась без «Танаиса»-Сырдарьи.
Карта мира по Птолемею
Сведений больше - и "континентальность" сразу восстанавливает свои права,
опять замыкая Индийский океан
И тем не менее Птолемей упоминает об «Александровых алтарях», расположенных ниже поворота Танаиса. Уже было общепризнано, что Танаис и Яксарт не имеют друг к другу отношения, но всё равно в мифологическом сознании греков Александр форсировал Танаис и основывал там свои алтари! Столь велика была сила мифологической географии.