По местам боевой славы.
Службу в вооружённых силах СССР я начал в качестве курсанта учебки РВСН. В славном городе Котовске, Одесской области. Укрепление обороноспособности страны производилось посредством изучения необходимых для этого наук. Как то: устав строевой службы, строевая подготовка, конспектирование решений и постановлений многочисленных съездов и пленумов ЦК КПСС. Ведь мировой империализм не дремлет. А так же прочих, менее полезных наук: двигатель В-38 и топливная аппаратура, устройство шасси тягача МАЗ-547В - стартовой установки межконтинентальных баллистических ракет. А для закрепления усвоенного материала приходилось выполнять общественно полезные работы «тащить» наряды, как по роте, так и по гарнизону (в обиходе - большой наряд).
Частота нарядов по роте зависела от самого наряжаемого - помимо очередных можно было схлопотать и внеочередные по самым различным причинам: ибо слишком умный, тупой, дерзкий, медленный, шустрый, рожей не вышел, недопой/недоёб старшины и пр.… К слову, учитывая мой тогдашний «нордический» темперамент, я был практически штатным дневальным. Рота насчитывала порядка 90 голов и, по мнению старшины преимущественно состояла из безмозглых ослов, недоношенных дебилов, тупых недоумков, и прочих отбросов социалистического общества. Наряд по гарнизону случался около 3-4 -х раз в месяц. В наряде рота в течение суток занималась: караулом в штабе (в основном стукачи и жополизы) и гарнизоне, остальные - уборкой территории, чисткой овощей для кухни, такелажными и прочими хозяйственными работами. Хромые/больные/косые (в понимании старшины это потенциальные симулянты) - применялись в качестве посыльных, прачек, а так же в гарнизонном подсобном хозяйстве (животноводческая мини ферма), где убирали навоз, кормили свиней, пасли коров, а так-же пололи сорняки и собирали колорадских жуков на офицерских огородах и прочих «непыльных» работах.
Незадолго до описываемых событий, в одном из нарядов по гарнизону я схлопотал пневмонию и был послан в санчасть. Поскольку зафиксированная температура тела, по мнению начальника сан. части была «слегка повышена» (чуть более 39 градусов), то меня повысили в звании с симулянта до больного. От греха был положен в госпиталь. Дабы не ослабить ядерный потенциал страны, ко мне была применена интенсивная терапия. Тройная доза пенициллина каждые 4 часа, за какие-то 3 недели поставила меня на ноги. В прямом смысле. Ни сесть, ни лечь. Мои тыловые полушария от вколотого препарата были глянцевыми, лилово-багрового цвета, местами зеленоватого, твёрдые на ощупь и довольно болезненны. Стали колоть в бёдра. Скажу больше - сходить на горшок "по-большому" без посторонней помощи было непростой задачей (как бы стоя). Помощников в этом интимном и деликатном вопросе как-то не находилось. Устав вооружённых сил СССР, министерство обороны, да и вся военная доктрина страны в целом, не предполагали отправление естественных надобностей подобным образом. Но, поскольку советскому войну полагалось стойко переносить все тяжести и лишения, то я как-то справлялся. Для вернуть булкам привлекательный и фотогеничный вид и цвет медсёстрами применялись какие-то компрессы. Привожу подробности для колориту и понимания в общем. Спустя месяц я был поставлен в строй, но с некоторыми приятными, чего уж там, ограничениями, типа утренний кросс с зарядкой, стройтренаж.
Дело было в сентябре. В один из больших нарядов меня, как больного на жопу и освобождённого от тяжёлого физ. труда, определили на подсобное хозяйство, в должности пастуха. Компаньоном мне случился рядовой К., известный прохвост и сачок из соседнего взвода, потомок хитрейших представителей осетинского народа. На построении он очень эффектно продемонстрировал кровавый мозоль на ноге. Однако, подлец старшина, эта бездушная и чёрствая сволочь, даже не прослезился. Более того, он задвинул 5-ти минутную тираду, состоящую из чудных сочетаний матерных слов, предлогов и междометий, смысл которой сводился к следующему: всех хитрозадых и хитрозачатых представителей нерусских национальностей, а особенно рядового К. он будет гноить в нарядах и на «губе» до конца учёбы, после чего отправит туда, куда некий Макар телят не гонял. Правда минуту спустя, ещё раз взглянув на предъявленный мозоль, всё таки записал его в инвалиды. На разводе рядовой К. утверждал, что его необходимо определить в пастухи потому, что он потомственный пастух. Примерно в пятом поколении. С коровами он на ты, а с козами и овцами, возможно даже состоит в дальнем родстве. И кто ещё, как не он справится с поставленной задачей наилучшим образом.
Стоит заметить, что до того времени коров я видел на картинках, по телевизору и даже вживую, но не очень близко, т.к. вырос в городе. CRM не изучал, т.е., техниками управления скотскими ресурсами я совершенно не владел. К тому же в перечне воинских дисциплин, изучаемых в учебке, скотоводство отсутствовало. И если быть до конца честным, этих животных я побаивался, так как их вес и размер рогов некоторых особей внушал.
Вечером, после заступления в наряд инвалиды прибыли в подсобное хозяйство. Двое в свинарник, двое (я и рядовой К.) в коровник, остальные ещё на какие-то работы. Коровье поголовье насчитывало около 40 голов. Сундуком-подсобником (прапорщик, заведующий подсобным хозяйством) была поставлена задача убрать в хлеву продукты жизнедеятельности и всячески помогать вольнонаёмному служащему в дойке. Вольнонаёмный оказался неплохим дядькой лет 45-50-ти. Сильно нас не напрягал. Он доил коров, мы убирали навоз. После полуночи удалось пару часов поспать.
А утром часов в 6-7 мы выгнали поголовье в поле, что рядом с подсобным хозяйством. Сундук заботливо предупредил, что пастбище с одной стороны граничит с офицерскими огородами. И если, не дай боже, с ними (огородами) что-нибудь случится, то пасти коров и кормить гнус мы будем долго и далеко от этого места, в климате резко континентальном и весьма прохладном. Очевидно, он имел в виду забайкальский военный округ, распределением в который нас стращали с самого начала службы в учебке.
К. предложил мне проводить бурёнок к месту приёма пищи, а сам он отправляется раздобыть хлеба и посуды для того, чтобы надоить молока к обеду. Вопреки моим опасениям коровы оказались совершенно покладистыми и незлобными животными. Меланхоличные, с лирической грустью в больших тёмных глазах. У некоторых особей отсутствовало вымя, что свидетельствовало о их принадлежности к мужскому полу. Альфа-самец, коего я опасался более всего, среди последних поведением никак не обозначался. Куда идти животины знали. Надо сказать, что вышеупомянутое пастбище за всё лето было изрядно ощипано, выжжено солнцем и вытоптано. И более походило на асфальтированный плац, усыпанный лепёшками, как небо звёздами. С двух сторон оно было ограничено оградой В/Ч и автодромом, с третьей офицерскими огородами (фазендами). Потому мои подопечные всё время косились на пышущие буйным цветом кукурузу, свеклу и прочие сельхоз культуры на офицерских делянках. Инженерно-техническая укрепленность и вандалостойкость ограды по периметру этих огородов доверия совершенно не внушала. Она состояла преимущественно из деревянных штакетин, ржавого листового железа, кусков двп, проволоки и прочего хлама. Испугать или остановить эта ограда могла разве, что манекенщицу, страдающую анорексией. Для трёхсоткилограммового животного она преградой не являлась в принципе.
Время от времени я отгонял коров подальше, но через некоторое время они снова подтягивались к вожделённым деликатесам. Часов в 9 припекло солнышко. Я отогнал стадо в дальний от огородов угол, прилёг на живот в тени жиденького кустарника, в полудрёме мечтая о хрустящей горбушке хлеба с парным молоком.
Часам к 11-ти пастух с детства - К. вернулся с прогулки без хлеба и посуды для молока, зато с горстью конопли и пустой консервной банкой. Развёл костерок и высушил накрошенный в банку бурьян. Измельчил. Опорожнил 2 сигареты, загильзовал и наполнил их, можно сказать новым содержанием. Сразу стало понятно - он действительно потомственный пастух, судя по тому, как мастерски он это проделал. По завершении сего таинства он предложил утвердить распорядок дня: пару часов ты сторожишь, я сплю, потом меняемся. А чтобы скучно не было - дунем. Я согласился, надеясь на лёгкий кайф, анестезия опять же, не помешает. По моему разумению, бурьян в местном климате едва ли способен достичь высокой концентрации каннабинолов - чай не ферганская долина... Но как же я ошибался!
До этого момента я курил коноплю 2 или 3 раза ещё до призыва в ВС. Лёгкая дурашливость, без каких либо серьёзных нарушений мыслительной деятельности. Тут было всё по-другому. Спустя 3-5 минут наступило веселье, очень скоро перетекшее в глубокий ступор, в котором мы пребывали по меньшей мере часа 3, лишённые возможности нормально передвигаться на ногах. Я пытался встать, но безрезультатно. К. пару раз вставал, но тут-же садился обратно.
Когда вернулась способность временами соображать и передвигаться коров на поле мы не обнаружили. Зато на грядках, старательно возделанных трудолюбивыми офицерскими жёнами курсантами, большая часть поголовья жевала лёжа, не в силах держать на ногах огромный живот. Прочие стоя объедали поломанные и истерзанные стебли кукурузы. Причём, как мне казалось, эти скоты старались не столько жрать, сколько топтать.
Великий Страх овладел нами. Липкий и вязкий, он сжимал и душил ошмётки сознания, парализовал тело. Передо мной были уже не те смирные и степенные животные с грустными глазами. Это были наглые, самоуверенные и циничные твари! Я был уверен, что они издеваются над нами: я видел на их мордах иезуитскую улыбку, слышал их ехидное хихиканье. Они о чём то перешёптывались за моей спиной. Каждую секунду я ожидал услышать иерихонские трубы истошный крик старшины. В клочках сознания возникали видения, как меня, после военного трибунала этапируют за Урал! Пешком!! Босиком!!! Пасти огромных, злобных и кровожадных саблезубых буйволов на суровых просторах Забайкалья…
Очень долго мы выгоняли парнокопытных из огородов. Лежачих подымали, стегая хворостинами. Подымались они неохотно, бросая недобрые взгляды. Это было страшно. Казалось, они сговорились и вот-вот нападут. Тореадор я скверный. Особенно раненый в жопу. Вспомнились жуткие сцены корриды и родео. И ещё какого-то праздника, где свирепые быки гонят по узким улицам города беззащитных людей, догнав подымают на рога, а потом затаптывают...
Корова - животное стадное, однако гастрономические предпочтения рассредоточили их практически по всем делянкам. Последние представляли собой жалкое зрелище даже издалека.
Часам к пяти припустило. Кое-как собрав стадо и восстановив так называемую ограду потянулись на базу. По дороге стали считать коров, много раз пересчитывали. По понятным причинам результат каждый раз получался разный. Чтобы не путаться растянули стадо в подобие колоны, считали головы. Но стоило корове опустить голову к земле или тряхнуть головой, отгоняя мух - всё. Разрыв шаблона. В итоге сообразив, что бурёнки сами тянутся домой, мы изменили методику подсчёта. Слегка приоткрыв ворота, мы пропускали их по одной и считали. В слух. Бинго!!! Сошлось. Боевых и косвенных потерь скотства не выявлено. Правда, вольнонаёмный заметил нехарактерно большие животы, и скорее всего догадывался, но уточнять местонахождение пищеблока и состав блюд не стал. В наряд заступила другая рота, а мы отправились в расположение.
Как ни странно, но наказания не последовало. На построении смотрели в пол и щурились, дабы не палиться красными глазами. А последствия этого варварского набега были замечены лишь спустя несколько дней. Поскольку коров на пастбище выгоняли каждый день солдаты разных подразделений, то выявить виновных по горячим следам тёплым лепёшкам не представлялось возможным. Вероятно, пострадал прапорщик, заведующий подсобным хозяйством, так как не контролировал вверяемых ему на время наряда бойцов.
В течение следующей недели местонахождение меня и рядового К. можно было легко определить по характерному аромату, коим была пропитана вся одежда, включая исподнее. Ещё хуже обстояло дело с парфумом у двух бойцов, сражённых грибком и волею случая оказавшихся в свинарнике. На мой взгляд, это амбре более агрессивно, с резкими тонами органики, обволакивающее, с длинным шлейфом. Сложившаяся атмосфера совершенно не способствовала укреплению боевого духа личного состава. Однако ослабления обороноспособности страны в описанный период замечено не было.
Кстати, у описанного выше пастбища были и другие названия: "поле чудес", "полигон", "стрельбище", "дристалище".
На территории в/ч 14389 росли черешня, абрикоса, слива, алыча. Курсантам было категорически, вплоть до расстрела, запрещено употреблять дары природы в пищу. Однако... регулярно повторялись случаи выхода курсантов из боеготового состояния посредством срачки (кишечное расстройство). Для выявления небоеготовых особей рота выводилась на поле, форма одежды №3 + сапёрная лопатка. Повзводно опорожнялись в индивидуально вырытую неглубокую ямку. После чего замкомвзвода, совместно с представителем санчасти производили осмотр результатов. Небоеготовых лечили. Результаты лечения закреплялись 5-ю нарядами вне очереди и беседой с замполитом. Во время моего курсантства такие акции не проводились (по крайней мере в нашей роте), но слухи об этом циркулировали.
Частота нарядов по роте зависела от самого наряжаемого - помимо очередных можно было схлопотать и внеочередные по самым различным причинам: ибо слишком умный, тупой, дерзкий, медленный, шустрый, рожей не вышел, недопой/недоёб старшины и пр.… К слову, учитывая мой тогдашний «нордический» темперамент, я был практически штатным дневальным. Рота насчитывала порядка 90 голов и, по мнению старшины преимущественно состояла из безмозглых ослов, недоношенных дебилов, тупых недоумков, и прочих отбросов социалистического общества. Наряд по гарнизону случался около 3-4 -х раз в месяц. В наряде рота в течение суток занималась: караулом в штабе (в основном стукачи и жополизы) и гарнизоне, остальные - уборкой территории, чисткой овощей для кухни, такелажными и прочими хозяйственными работами. Хромые/больные/косые (в понимании старшины это потенциальные симулянты) - применялись в качестве посыльных, прачек, а так же в гарнизонном подсобном хозяйстве (животноводческая мини ферма), где убирали навоз, кормили свиней, пасли коров, а так-же пололи сорняки и собирали колорадских жуков на офицерских огородах и прочих «непыльных» работах.
Незадолго до описываемых событий, в одном из нарядов по гарнизону я схлопотал пневмонию и был послан в санчасть. Поскольку зафиксированная температура тела, по мнению начальника сан. части была «слегка повышена» (чуть более 39 градусов), то меня повысили в звании с симулянта до больного. От греха был положен в госпиталь. Дабы не ослабить ядерный потенциал страны, ко мне была применена интенсивная терапия. Тройная доза пенициллина каждые 4 часа, за какие-то 3 недели поставила меня на ноги. В прямом смысле. Ни сесть, ни лечь. Мои тыловые полушария от вколотого препарата были глянцевыми, лилово-багрового цвета, местами зеленоватого, твёрдые на ощупь и довольно болезненны. Стали колоть в бёдра. Скажу больше - сходить на горшок "по-большому" без посторонней помощи было непростой задачей (как бы стоя). Помощников в этом интимном и деликатном вопросе как-то не находилось. Устав вооружённых сил СССР, министерство обороны, да и вся военная доктрина страны в целом, не предполагали отправление естественных надобностей подобным образом. Но, поскольку советскому войну полагалось стойко переносить все тяжести и лишения, то я как-то справлялся. Для вернуть булкам привлекательный и фотогеничный вид и цвет медсёстрами применялись какие-то компрессы. Привожу подробности для колориту и понимания в общем. Спустя месяц я был поставлен в строй, но с некоторыми приятными, чего уж там, ограничениями, типа утренний кросс с зарядкой, стройтренаж.
Дело было в сентябре. В один из больших нарядов меня, как больного на жопу и освобождённого от тяжёлого физ. труда, определили на подсобное хозяйство, в должности пастуха. Компаньоном мне случился рядовой К., известный прохвост и сачок из соседнего взвода, потомок хитрейших представителей осетинского народа. На построении он очень эффектно продемонстрировал кровавый мозоль на ноге. Однако, подлец старшина, эта бездушная и чёрствая сволочь, даже не прослезился. Более того, он задвинул 5-ти минутную тираду, состоящую из чудных сочетаний матерных слов, предлогов и междометий, смысл которой сводился к следующему: всех хитрозадых и хитрозачатых представителей нерусских национальностей, а особенно рядового К. он будет гноить в нарядах и на «губе» до конца учёбы, после чего отправит туда, куда некий Макар телят не гонял. Правда минуту спустя, ещё раз взглянув на предъявленный мозоль, всё таки записал его в инвалиды. На разводе рядовой К. утверждал, что его необходимо определить в пастухи потому, что он потомственный пастух. Примерно в пятом поколении. С коровами он на ты, а с козами и овцами, возможно даже состоит в дальнем родстве. И кто ещё, как не он справится с поставленной задачей наилучшим образом.
Стоит заметить, что до того времени коров я видел на картинках, по телевизору и даже вживую, но не очень близко, т.к. вырос в городе. CRM не изучал, т.е., техниками управления скотскими ресурсами я совершенно не владел. К тому же в перечне воинских дисциплин, изучаемых в учебке, скотоводство отсутствовало. И если быть до конца честным, этих животных я побаивался, так как их вес и размер рогов некоторых особей внушал.
Вечером, после заступления в наряд инвалиды прибыли в подсобное хозяйство. Двое в свинарник, двое (я и рядовой К.) в коровник, остальные ещё на какие-то работы. Коровье поголовье насчитывало около 40 голов. Сундуком-подсобником (прапорщик, заведующий подсобным хозяйством) была поставлена задача убрать в хлеву продукты жизнедеятельности и всячески помогать вольнонаёмному служащему в дойке. Вольнонаёмный оказался неплохим дядькой лет 45-50-ти. Сильно нас не напрягал. Он доил коров, мы убирали навоз. После полуночи удалось пару часов поспать.
А утром часов в 6-7 мы выгнали поголовье в поле, что рядом с подсобным хозяйством. Сундук заботливо предупредил, что пастбище с одной стороны граничит с офицерскими огородами. И если, не дай боже, с ними (огородами) что-нибудь случится, то пасти коров и кормить гнус мы будем долго и далеко от этого места, в климате резко континентальном и весьма прохладном. Очевидно, он имел в виду забайкальский военный округ, распределением в который нас стращали с самого начала службы в учебке.
К. предложил мне проводить бурёнок к месту приёма пищи, а сам он отправляется раздобыть хлеба и посуды для того, чтобы надоить молока к обеду. Вопреки моим опасениям коровы оказались совершенно покладистыми и незлобными животными. Меланхоличные, с лирической грустью в больших тёмных глазах. У некоторых особей отсутствовало вымя, что свидетельствовало о их принадлежности к мужскому полу. Альфа-самец, коего я опасался более всего, среди последних поведением никак не обозначался. Куда идти животины знали. Надо сказать, что вышеупомянутое пастбище за всё лето было изрядно ощипано, выжжено солнцем и вытоптано. И более походило на асфальтированный плац, усыпанный лепёшками, как небо звёздами. С двух сторон оно было ограничено оградой В/Ч и автодромом, с третьей офицерскими огородами (фазендами). Потому мои подопечные всё время косились на пышущие буйным цветом кукурузу, свеклу и прочие сельхоз культуры на офицерских делянках. Инженерно-техническая укрепленность и вандалостойкость ограды по периметру этих огородов доверия совершенно не внушала. Она состояла преимущественно из деревянных штакетин, ржавого листового железа, кусков двп, проволоки и прочего хлама. Испугать или остановить эта ограда могла разве, что манекенщицу, страдающую анорексией. Для трёхсоткилограммового животного она преградой не являлась в принципе.
Время от времени я отгонял коров подальше, но через некоторое время они снова подтягивались к вожделённым деликатесам. Часов в 9 припекло солнышко. Я отогнал стадо в дальний от огородов угол, прилёг на живот в тени жиденького кустарника, в полудрёме мечтая о хрустящей горбушке хлеба с парным молоком.
Часам к 11-ти пастух с детства - К. вернулся с прогулки без хлеба и посуды для молока, зато с горстью конопли и пустой консервной банкой. Развёл костерок и высушил накрошенный в банку бурьян. Измельчил. Опорожнил 2 сигареты, загильзовал и наполнил их, можно сказать новым содержанием. Сразу стало понятно - он действительно потомственный пастух, судя по тому, как мастерски он это проделал. По завершении сего таинства он предложил утвердить распорядок дня: пару часов ты сторожишь, я сплю, потом меняемся. А чтобы скучно не было - дунем. Я согласился, надеясь на лёгкий кайф, анестезия опять же, не помешает. По моему разумению, бурьян в местном климате едва ли способен достичь высокой концентрации каннабинолов - чай не ферганская долина... Но как же я ошибался!
До этого момента я курил коноплю 2 или 3 раза ещё до призыва в ВС. Лёгкая дурашливость, без каких либо серьёзных нарушений мыслительной деятельности. Тут было всё по-другому. Спустя 3-5 минут наступило веселье, очень скоро перетекшее в глубокий ступор, в котором мы пребывали по меньшей мере часа 3, лишённые возможности нормально передвигаться на ногах. Я пытался встать, но безрезультатно. К. пару раз вставал, но тут-же садился обратно.
Когда вернулась способность временами соображать и передвигаться коров на поле мы не обнаружили. Зато на грядках, старательно возделанных трудолюбивыми офицерскими жёнами курсантами, большая часть поголовья жевала лёжа, не в силах держать на ногах огромный живот. Прочие стоя объедали поломанные и истерзанные стебли кукурузы. Причём, как мне казалось, эти скоты старались не столько жрать, сколько топтать.
Великий Страх овладел нами. Липкий и вязкий, он сжимал и душил ошмётки сознания, парализовал тело. Передо мной были уже не те смирные и степенные животные с грустными глазами. Это были наглые, самоуверенные и циничные твари! Я был уверен, что они издеваются над нами: я видел на их мордах иезуитскую улыбку, слышал их ехидное хихиканье. Они о чём то перешёптывались за моей спиной. Каждую секунду я ожидал услышать иерихонские трубы истошный крик старшины. В клочках сознания возникали видения, как меня, после военного трибунала этапируют за Урал! Пешком!! Босиком!!! Пасти огромных, злобных и кровожадных саблезубых буйволов на суровых просторах Забайкалья…
Очень долго мы выгоняли парнокопытных из огородов. Лежачих подымали, стегая хворостинами. Подымались они неохотно, бросая недобрые взгляды. Это было страшно. Казалось, они сговорились и вот-вот нападут. Тореадор я скверный. Особенно раненый в жопу. Вспомнились жуткие сцены корриды и родео. И ещё какого-то праздника, где свирепые быки гонят по узким улицам города беззащитных людей, догнав подымают на рога, а потом затаптывают...
Корова - животное стадное, однако гастрономические предпочтения рассредоточили их практически по всем делянкам. Последние представляли собой жалкое зрелище даже издалека.
Часам к пяти припустило. Кое-как собрав стадо и восстановив так называемую ограду потянулись на базу. По дороге стали считать коров, много раз пересчитывали. По понятным причинам результат каждый раз получался разный. Чтобы не путаться растянули стадо в подобие колоны, считали головы. Но стоило корове опустить голову к земле или тряхнуть головой, отгоняя мух - всё. Разрыв шаблона. В итоге сообразив, что бурёнки сами тянутся домой, мы изменили методику подсчёта. Слегка приоткрыв ворота, мы пропускали их по одной и считали. В слух. Бинго!!! Сошлось. Боевых и косвенных потерь скотства не выявлено. Правда, вольнонаёмный заметил нехарактерно большие животы, и скорее всего догадывался, но уточнять местонахождение пищеблока и состав блюд не стал. В наряд заступила другая рота, а мы отправились в расположение.
Как ни странно, но наказания не последовало. На построении смотрели в пол и щурились, дабы не палиться красными глазами. А последствия этого варварского набега были замечены лишь спустя несколько дней. Поскольку коров на пастбище выгоняли каждый день солдаты разных подразделений, то выявить виновных по горячим следам тёплым лепёшкам не представлялось возможным. Вероятно, пострадал прапорщик, заведующий подсобным хозяйством, так как не контролировал вверяемых ему на время наряда бойцов.
В течение следующей недели местонахождение меня и рядового К. можно было легко определить по характерному аромату, коим была пропитана вся одежда, включая исподнее. Ещё хуже обстояло дело с парфумом у двух бойцов, сражённых грибком и волею случая оказавшихся в свинарнике. На мой взгляд, это амбре более агрессивно, с резкими тонами органики, обволакивающее, с длинным шлейфом. Сложившаяся атмосфера совершенно не способствовала укреплению боевого духа личного состава. Однако ослабления обороноспособности страны в описанный период замечено не было.
Кстати, у описанного выше пастбища были и другие названия: "поле чудес", "полигон", "стрельбище", "дристалище".
На территории в/ч 14389 росли черешня, абрикоса, слива, алыча. Курсантам было категорически, вплоть до расстрела, запрещено употреблять дары природы в пищу. Однако... регулярно повторялись случаи выхода курсантов из боеготового состояния посредством срачки (кишечное расстройство). Для выявления небоеготовых особей рота выводилась на поле, форма одежды №3 + сапёрная лопатка. Повзводно опорожнялись в индивидуально вырытую неглубокую ямку. После чего замкомвзвода, совместно с представителем санчасти производили осмотр результатов. Небоеготовых лечили. Результаты лечения закреплялись 5-ю нарядами вне очереди и беседой с замполитом. Во время моего курсантства такие акции не проводились (по крайней мере в нашей роте), но слухи об этом циркулировали.