Цитаты.
Публичные дома служили вехами большого пути завоевателей через Европу. Когда немецкие войска прибыли в Нант в 1940 г., операторы снимали их во время радостного приветствия детей на Королевской площади; трогательно помахав руками деткам, воины дружно, чуть не вынося двери, ринулись в бордели. Вермахт потрудился обустроить для солдат и их офицеров отдельные дома терпимости. Это входило в длинный список договоренностей между немецкими и французскими властями, и те и другие совпадали в намерении поддерживать систему XIX столетия - лицензированной и контролируемой проституции с «закрытыми домами» и принудительными медицинскими проверками с целью
предотвращения распространения болезней, передающихся половым путем.
Как и их коллеги из структур по делам молодежи в Германии, датчане в соответствующих сферах выражали повсеместное разочарование ростом сексуальной свободы молодых женщин, и прежде всего принадлежавших к категории подопечных, а именно девушек подросткового и юношеского возраста. Твердо вознамерившись преградить дорогу эпидемическому распространению венерических заболеваний, моральному разложению и проституции, полиция и чиновники социального обеспечения сосредоточились на вылавливании девиц в парках, бомбоубежищах и вблизи немецких военных баз. В августе 1940 г. одна 14-летняя нарушительница заявила полицейским на допросе, что с их стороны было нечестно хватать ее с дружком: она гуляла с солдатами, «потому что так делают все девушки, ведь это весело, так почему же нельзя?». Приглашения в кафе, бары и рестораны превращались в предмет зависти сверстниц в школе и повод для бахвальства мнимыми и действительными похождениями. Одна 13-летняя девица хвасталась перед одноклассницами басней о том, будто немцы заперли ее в комнате и кормили мороженым.
Войдя в село, немецкие полицейские принялись развешивать плакаты с уверениями, что немцы пришли не как за-воеватели, а как освободители: «За мародерство - расстрел». Это как будто заставило селян поверить чужакам, и одна женщина поставила на огонь большой чугунок с яйцами на всю роту, тем временем прочие принесли крынки молока и соленые огурцы. Несмотря на ободряющие плакаты, капитан прогулялся по избам, не отказав себе в удовольствии разжиться патефоном, мол, «искал такой целую вечность», а заодно прихватил рулон ткани. Герман Гишен опасался, что такой резкий контраст между обещаниями на плакатах и поведением руководства бросит на него неприглядную тень, но все-таки продолжал гордиться своей миссией и полагал, будто их и дальше станут приветствовать с восторгом: «Народ так запуган и порабощен… что радуется избавлению… и в самом деле видит в нас настоящих освободителей».
Николас Старгардт. "Мобилизованная нация. Германия 1939-1945"
предотвращения распространения болезней, передающихся половым путем.
Как и их коллеги из структур по делам молодежи в Германии, датчане в соответствующих сферах выражали повсеместное разочарование ростом сексуальной свободы молодых женщин, и прежде всего принадлежавших к категории подопечных, а именно девушек подросткового и юношеского возраста. Твердо вознамерившись преградить дорогу эпидемическому распространению венерических заболеваний, моральному разложению и проституции, полиция и чиновники социального обеспечения сосредоточились на вылавливании девиц в парках, бомбоубежищах и вблизи немецких военных баз. В августе 1940 г. одна 14-летняя нарушительница заявила полицейским на допросе, что с их стороны было нечестно хватать ее с дружком: она гуляла с солдатами, «потому что так делают все девушки, ведь это весело, так почему же нельзя?». Приглашения в кафе, бары и рестораны превращались в предмет зависти сверстниц в школе и повод для бахвальства мнимыми и действительными похождениями. Одна 13-летняя девица хвасталась перед одноклассницами басней о том, будто немцы заперли ее в комнате и кормили мороженым.
Войдя в село, немецкие полицейские принялись развешивать плакаты с уверениями, что немцы пришли не как за-воеватели, а как освободители: «За мародерство - расстрел». Это как будто заставило селян поверить чужакам, и одна женщина поставила на огонь большой чугунок с яйцами на всю роту, тем временем прочие принесли крынки молока и соленые огурцы. Несмотря на ободряющие плакаты, капитан прогулялся по избам, не отказав себе в удовольствии разжиться патефоном, мол, «искал такой целую вечность», а заодно прихватил рулон ткани. Герман Гишен опасался, что такой резкий контраст между обещаниями на плакатах и поведением руководства бросит на него неприглядную тень, но все-таки продолжал гордиться своей миссией и полагал, будто их и дальше станут приветствовать с восторгом: «Народ так запуган и порабощен… что радуется избавлению… и в самом деле видит в нас настоящих освободителей».
Николас Старгардт. "Мобилизованная нация. Германия 1939-1945"