Айрис Мердок "Чёрный принц". Удивительная книжка. Начал читать - ну чистый 19, а то и 18 век (время действия ~1960-е): вежливейшее (нуднейшее) обращение к читателю, подробнейшие описания интерьеров, героев, одежды героев и размышлений гг-повествователя о жизни, о себе, об остальных персонажах. Потом каким-то волшебным образом - бах - и события уже несутся галопом, всё бурлит-кипит, успевай только дух переводить. И снова пауза. Дотошные описания-размышления при этом никуда не делись, но ритм почему-то не сбивают.
Довольно быстро начинаешь подозревать в главном герое ненадёжного рассказчика. Не потому, что ему не веришь (хотя не верить хочется, да? сноб же неприятный). Видно, что умён, эрудирован и нечеловечески откровенен. Но есть серьёзные сомнения в его адекватности: не приписывает ли Брэдли Пирсон реальности то, что происходит у него в голове? Я даже подумал, что вскользь упомянутые в середине книги "уединение и тишина нынешнего убежища" - это про психушку. Слегка ошибся.
Как ни странно, книга вполне однозначно разрешает эти сомнения, разрешает красиво, без привлечения "объективного" взгляда со стороны. Слово даётся основным героям, таким же ненадёжным рассказчикам, которые пишут послесловие к повести Пирсона и там выдают себя по полной, оказываясь довольно мерзкими типами, не то что в снисходительном описании Бредли. Кристиан - не более чем самовлюблённая стерва, Френсис - куда более жалкий попрошайка, чем казалось, Рейчел - лицемерная тварь, Джулиан (которой дали возможность прочитать остальные послесловия) проявила осторожность, т.е. ум, но не смогла скрыть как свои писательские амбиции, так и их смехотворность.
Зачем после этого следует "Послесловие издателя", мне непонятно. По-моему, такое разжёвывание только портит эффект. А произведение эффектное, безусловно.
Мария Галина "Малая Глуша (СЭС-2)". Прочитал "СЭС-2" и решил всё-таки глянуть хронологию библиографии Галиной. Оказалось, начал я знакомство с конца, "Автохтоны" и "Медведки" - итог (этап?) развития писателя, а не всегдашний почерк. А здесь автор хоть и держит загадочность и неоднозначность до последнего, но это последнее приходится на середину книги, а не выплёскивается за её пределы, как в поздних повестях. "Малая Глуша" уже почти-почти такая, она больше и понравилась.
Фредрик Бакман "Вторая жизнь Уве". Про то, как образцовый работяга-швед, похоронивший любимую жену-инвалида и вскоре отправленный на пенсию, обнаружив, что заботиться больше не о ком и не о чем, пытается закончить свою жизнь. А всё окружающее - от верёвки и беспризорного кота до соседей и бывших друзей - этому препятствует. Тон взят правильный: бодрый, ироничный, но с неподдельной нежностью к главному герою. От этой правильности, железобетонной предсказуемости сюжета и финала аж скулы сводит. Соцреализм в плохом смысле слова (в хорошем, например,
"Столпы Земли" Фоллетта).
Ну и мелочи, соответственно, раздражают. Уве настолько человечен, что не стал устанавливать уже приготовленную электрическую ловушку на обсывающую его газон вредную собачонку. По совету кота не стал, которого эта собачонка трепала неоднократно, но тот остался человеком. Это ж не подкинуть наркотики неприятным соседям по коттеджному посёлку и сдать их полиции, правда?
Ну а когда на решительный бой против соцслужб за оставить дома альцгеймерного друга Уве выводит всю передовую рать: араб-гомосексуалист, бодипозитивный айтишник, перевоспитанный трудный подросток с отцом в тюрьме, активная журналистка и беременная персиянка, бежавшая от иранских ужасов - аплодировал по стойке смирно и кричал "Оскара! Оскара!".
Анна Старобинец "Резкое похолодание. Зимняя книга". Пять рассказов разного размера и качества про городских людей и близкий, неожиданно близкий ужас. Для ужаса нечисть даже необязательна, сами справимся. Не просто щекоталка нервов - отличные психологические зарисовки, хороший язык. Короткие "Неуклюжи" и "Прямо и налево" и длинный "Домосед" не так вовлекают, а вот "В пекле" и особенно заглавная вещь продрали серьёзно.