ОМУЛЬ УМОЛЧАНИЯ
О нарастании экологического ущерба Байкалу никто не спорит - все видно невооруженным взглядом. Однако выводы экологов-профессионалов, чиновников и рыбаков диаметрально разные.
Об этом - статья ниже.
Похоже, федеральные власти вслед за региональными, бурятскими, тоже запутались с запретом на вылов омуля. Непонятно, что собираются запретить, а главное - кому.
Хуже всех себя чувствуют рыбопромышленники. Скрипя зубами, они вынуждены мириться с государевой волей. Их позицию озвучил недавно на Совете старейшин района директор СПК «Кабанский рыбозавод» ветеран отрасли А.С. Черниговский: «Если и вводить запрет - то полный, без всяких исключений для любительской и прочей ловли. Иначе будет бесполезно!»
Вот что странно: если верить нашим «независимым» СМИ, то главный враг у омуля - местное население, синонимом которому становится потихоньку слово «браконьер». «Молодёжь Бурятии» 12 апреля договорилась до того, что определила «браконьерское изъятие» нерестового омуля в 98% всего стада производителей!
Тема браконьерства доминирует и у представителей «рыбной» науки. Им бы бить тревогу по поводу деградации всего Байкала, которая по тяжести наносимого ущерба несопоставима с тем, что «изымает» прибрежное население. Тут список длинный, он производит впечатление расстрельного приговора: беспощадная вырубка лесов в бассейне Байкала, практически бесконтрольный слив воды через Иркутскую ГЭС - из-за этого озеро на глазах мелеет; плохо работающие, а чаще всего - отсутствующие очистные сооружения; зарастание чужестранной травой… Добавьте сюда же замершие рыборазводные заводы, лесные и торфяные пожары.
А ещё нельзя забывать о социальной подоплёке происходящего. Начальник Байкало-Селенгинского МРО рыбоохраны А. Суворов главной причиной браконьерства называет тотальную безработицу в прибрежных сёлах. Недавно об этом же сказал руководитель МВД Бурятии О. Кудинов: «80 % браконьеров не имеет работы».
Зато работа не переводится у кормящихся у воды учёных мужей. Они заранее за любой запрет, потому что он их не коснётся. Недавно директор бурятского «Госрыбцентра» В. Петерфельд посетовал: в 2018 году, когда вступит в силу полный запрет на промышленный лов, на научные работы будет выделено только 20 тонн омуля - а раньше они получали в четыре раза больше!
20 тонн - это полста тысяч омулей. Когда они успевают их изучать? Хотя бы просто замерить, взвесить 50 000 голов - сколько времени и сил потребуется, представляете?
Впрочем, есть циничный вариант: с таким количеством рыбы можно управиться быстро, если солить его, не заморачиваясь, «кругляком».
Держись, омуль, за науку - не пропадёшь!
Сергей БОРОВИК, Газета "Кабанские огни", 20 апреля 2017 г.
Об этом - статья ниже.
Похоже, федеральные власти вслед за региональными, бурятскими, тоже запутались с запретом на вылов омуля. Непонятно, что собираются запретить, а главное - кому.
Хуже всех себя чувствуют рыбопромышленники. Скрипя зубами, они вынуждены мириться с государевой волей. Их позицию озвучил недавно на Совете старейшин района директор СПК «Кабанский рыбозавод» ветеран отрасли А.С. Черниговский: «Если и вводить запрет - то полный, без всяких исключений для любительской и прочей ловли. Иначе будет бесполезно!»
Вот что странно: если верить нашим «независимым» СМИ, то главный враг у омуля - местное население, синонимом которому становится потихоньку слово «браконьер». «Молодёжь Бурятии» 12 апреля договорилась до того, что определила «браконьерское изъятие» нерестового омуля в 98% всего стада производителей!
Тема браконьерства доминирует и у представителей «рыбной» науки. Им бы бить тревогу по поводу деградации всего Байкала, которая по тяжести наносимого ущерба несопоставима с тем, что «изымает» прибрежное население. Тут список длинный, он производит впечатление расстрельного приговора: беспощадная вырубка лесов в бассейне Байкала, практически бесконтрольный слив воды через Иркутскую ГЭС - из-за этого озеро на глазах мелеет; плохо работающие, а чаще всего - отсутствующие очистные сооружения; зарастание чужестранной травой… Добавьте сюда же замершие рыборазводные заводы, лесные и торфяные пожары.
А ещё нельзя забывать о социальной подоплёке происходящего. Начальник Байкало-Селенгинского МРО рыбоохраны А. Суворов главной причиной браконьерства называет тотальную безработицу в прибрежных сёлах. Недавно об этом же сказал руководитель МВД Бурятии О. Кудинов: «80 % браконьеров не имеет работы».
Зато работа не переводится у кормящихся у воды учёных мужей. Они заранее за любой запрет, потому что он их не коснётся. Недавно директор бурятского «Госрыбцентра» В. Петерфельд посетовал: в 2018 году, когда вступит в силу полный запрет на промышленный лов, на научные работы будет выделено только 20 тонн омуля - а раньше они получали в четыре раза больше!
20 тонн - это полста тысяч омулей. Когда они успевают их изучать? Хотя бы просто замерить, взвесить 50 000 голов - сколько времени и сил потребуется, представляете?
Впрочем, есть циничный вариант: с таким количеством рыбы можно управиться быстро, если солить его, не заморачиваясь, «кругляком».
Держись, омуль, за науку - не пропадёшь!
Сергей БОРОВИК, Газета "Кабанские огни", 20 апреля 2017 г.