Честь и слава Отчего края. Борис Константинович Макаров (продолжение)
Серия материалов о Б. К. Макарове, присутствующих в сети. https://azarovskiy.livejournal.com/580829.html Начало здесь.
Интересно будет просмотреть передачу ГТРК Чита, которая прошла 30 ноября 2015 года. В этой передаче сказано:
Поэт и прозаик, переводчик и литературный критик, заслуженный работник культуры России, почётный гражданин Читинской области, первый лауреат премии губернатора Забайкальского края им. Михаила Вешнякова - это Борис Макаров. Сам он никогда не стал бы перечислять свои заслуги. Кто знает Бориса Константиновича, говорят в один голос - он не любит пафоса, ему не важны почести, он любит милую сердцу Акшу и не спешит выезжать в Читу, да и в другие города и веси. Вдохновение для своих произведений и творческие силы черпает он здесь - в родных местах. Этого достаточно для мастера поэзии и прозы. Чтобы понять его, нужно просто открыть книги Бориса Макарова и окунуться в его мир не спеша, вдумчиво и осмысленно.
Перейти и смотреть передачу.
Страницу Бориса Макарова на Стихи.ру создал забайкальский литератор Андрей Шутов. Перейти и читать стихи Бориса Макарова.
Всю жизнь я дружил и дружу с Михаилом Вишняковым и Борисом Макаровым. О творчестве нас троих (включая меня) высказалась Вера Иосифовна Панченко, статью которой о Борисе Макарове я уже приводил.
Вера Иосифовна отметила эстетику нашей троицы и особенности каждого из нас.
Живой пульс поэзии Заметки об эстетике трех забайкальских поэтов.
В городах и весях России много отличных поэтов - факт известный, но мне ближе всех забайкальские - мои земляки. Три поэта (в алфавитном порядке) Виктор Балдоржиев, Михаил Вишняков, Борис Макаров - из старшего поколения, и мне, примерно, понятны пути их творческого становления. А самое главное то, что у вышеназванных поэтов - масштабная, самобытная, художественно полнокровная и этически здоровая поэзия. И многими своими достоинствами, я уверена, они обязаны родной забайкальской земле, красотам ее рельефов и природы. Родная земля - их общая основа, физическая, но есть еще и метафизическая (культурологическая) - это эстетика.
Поэзия - такая страна, где всё, что оказалось на ее просторах, судится по законам эстетики. Творчество наших поэтов - превосходный, полный ответ на все эстетические требования. Авторы в процессе работы над произведением, разумеется, о них не думают - здесь задача для аналитика.
Что такое эстетика? По-моему, это дорога к совершенству или, по крайней мере, к законченности форм. Стихотворная форма, внешняя и внутренняя, - многопланова, стало быть, и эстетическое решение стиха также имеет много аспектов. Мелодика строки, колорит и точность метафор, стройное развитие мысли и - многое другое…
Вот стихотворение Виктора Борисовича Балдоржиева.
Как пращур
Золотая звезда заалела
На речном зеленеющем льду,
Я, как пращур мой древний, несмело
Загляделся на эту звезду.
Позади, впереди, в середине
Навсегда - холода, холода.
Я замерз, озираясь на льдине,
А во льду полыхает звезда.
Строки насквозь пронизаны аллитерацией, и эта легкая певучая звонкость держит высоко над собой изобразительную структуру стиха. Цветовые мазки лаконичны, выразительны, полновесны. Неожиданное смешение двух цветов в первой строке, метко схваченное определение «зеленеющей» во второй, заставляющее увидеть яркую картинку вечерней замерзшей реки, - объемный, уверенный в себе, визуальный ряд.
Семантическое наполнение стиха - такое же лаконичное. Одним образом «как пращур мой древний» автор создает бездонную вертикаль времени. И слово «несмело» закрепляет эту вертикаль: эмоционально во временах ничего не изменилось - простор читательскому воображению дается полный. Звезда, отраженная во льду, светит с вышины - она же и мироздание, в котором невероятно холодно… И здесь, на земле, на этой реке, - тоже холодно. Но какой спасительный, позитивный заключительный удар: «А во льду полыхает звезда». А может, и не спасительный,- и весь огромный холодный мир с полыхающей звездой равнодушен к одинокому человеку на льду… В любом случае, здесь каждое слово - под током высокого напряжения. Напряжение это - эстетическое. Стихотворение «Как пращур» лучится, словно искусно ограненный драгоценный камень… К стихам Виктора Борисовича еще вернусь в конце заметок.
Михаил Евсеевич Вишняков, на мой взгляд, по психологической характеристике - экстраверт. В этом убеждают стихи - они по преимуществу длиннострочные и многострофные, строятся неспешно, из широких повествовательных полотен.
Теплынные ветры стучат в мою дверь,
как дозорные вестники,
Гремучие реки,
вскрываясь,
уходят на Дальний Восток…
Его повествования густо и надежно оснащены неожиданными эпитетами:
Здесь,
словно глаз кабарожки,
в черно-серебряных огоньках
кисти смородины прячутся в травы.
Наряду с эпитетами строку двигают, заряжают энергией жизнестойкие сравнения:
Крепок август,
здоров,
белозуб, как сибирский зимовщик.
Точный глазомер нередко выдвигает на передний план метафору:
Не спал Дозор, прислушивался, и,
раздвинув листья, из парной земли
тянулось ухо рыжего гриба.
Немало есть у Михаила Евсеевича и короткострочных, компактных стихов. Вот одно из них - о невозможности запечатлеть в себе все красоты безбрежных природных картин.
Всей брусники, спеющей в распадке,
не собрать за август, не успеть,
надышаться золотом и зноем
острого Даурского хребта.
Не успеть до сентября увидеть
всех берез и кедров голубых,
черно-красных, молнией разбитых
лиственниц в проточинах смолы.
Не напиться вволю синь-прохлады,
всласть не отоспаться на заре,
не потрогать легкими руками
всей тяжелой красоты земли.
В форме отрицания - не успеть, не напиться, не потрогать - поэт занят утверждением красоты мира. В этих строках особенно выявляется его художественное свойство соизмерять себя с миром. Каждым изобразительным средством, каждой семантикой, поэт как будто сопоставляет себя, свои возможности с масштабом окружающего мира - с мастеровыми сельчанами, любимой женщиной, даурской степью, лесным зверем, многокрасочной тайгой… У поэта есть дополнительный угол зрения, - по-моему, черта экстраверта, - который помогает ему пропускать фактуру через свой художественный фильтр. При этом идет колоссальный подсознательный отбор лексики, единственно необходимой для данной формы и ее содержания… В результате, читатель обогащает свой языковой запас, свое духовное пространство, которое, на мой взгляд. представляет собой, главным образом, иррациональность, часть которой как предмышление состоит из образной системы и всегда нуждается в художественной подпитке. Обильно питает нас Михаил Евсеевич живописью и величием своей поэзии. Чем ярче поэзия - тем необходимее читателю.
Борис Константинович Макаров держит в своих руках кисточку тонкую, нежную - для акварели.
Осеннее утро.
Тает ночь.
Светлеют окна.
В них заглядывает утро.
В небе звонком и высоком
Зовный крик гусей и уток.
Хорошо, проснувшись рано,
Встать и выйти на крылечко.
Вяжет солнце из тумана
Берестяные колечки.
Ветерок беззвучно катит
Их по лугу,
Друг за другом.
В желтой роще громко плачет
Одинокая пичуга.
Видно, очень трудно птице
Улетать с земли родной…
На душе
Светло и тихо.
Хочешь - плачь.
А хочешь - пой.
Но даже в этом утреннем безмятежном мире нет однородности - в него вплетается громкий плач одинокой пичуги, на который откликается поэт всей глубиной своей восприимчивости. Поэт жаждет гармонии, но в реальности ее нет. И уже сложное чувство владеет им, соединяющее в себе противоречивые движения души. Поэт зорок - он видит за этими противоречиями нечто более глубокое: крайности бытия.
Птицы
И опять мотоциклы ревут воспаленно и длинно,
Разрывая на части поселков предутренний сон.
Ощетинились ружьями хищно согнутые спины.
Начинается с зорькой охоты осенний сезон.
Будут птицы сбиваться испуганно в зыбкие стаи,
И носиться кругами, и падать в холодную грязь.
Будут пахнуть туманы горячей озлобленной сталью,
На косматые клочья от выстрелов хлестких дробясь.
А потом всё затихнет. Пожухлые мертвые перья
Уплывут в камыши, будто робкие стайки утят.
Заклубится метель. Люди будут доверчиво верить,
Что грядущей весной птицы снова сюда прилетят.
И они не обманут. Вернутся к разрушенным гнездам.
Будут снова на зорьках легко и тревожно трубить.
…Как же нужно любить свою землю светло и серьезно,
Чтобы выстрелы эти суметь и простить, и забыть…
Крайности бытия - это жизнь и смерть, и отчаянная схватка между ними, в неисчислимых вариантах и проявлениях которой - разрушение и созидание, негатив и позитив. Творческое подспудное мировосприятие поэта как цельной личности - гармоническое (главный эстетический посыл), и это единство мира диктует автору позитивное решение природной драмы, наделяя перелетных птиц глубиной чувства любви и гуманности, по сути дела, своими чувствами.
Поэты - созидатели по определению, не могут не реагировать на разрушительные процессы в реальной жизни, понимая их особенно глубоко и болезненно именно с позиций созидателей и творцов красоты.
В своем измерении беспредельных величин и трагичного обнажения коллизий мыслит о бытийных процессах Виктор Борисович Балдоржиев:
Мы уходим… А разве мы жили?
Сколько лиц, но не видно лица!
Может, это - конец всему или
Это только начало конца?
Непримиримый, критический анализ реальности в поэзии имеет прямое отношение к эстетике. Позволю себе сравнить его с точностью диагностики: исцеляйтесь, господа, очищайте свой внутренний мир, направляйте свои устремления в чистое русло положительных чувств и поступков. Эстетическое руководство вам дано!
Мне кажется, здесь уместно вспомнить о древнегреческом катарсисе. Удивительно, что историческая толща времен пронизывается единым свойством поэзии/искусства и единой во все времена потребностью человечества в этом свойстве. Высокохудожественная поэзия (читатель пусть сам решает, сколько шагов нашим поэтам до совершенства) вызывает в душе читателя возвышенные, позитивные чувства - о чем бы она, поэзия, ни поведала - своей структурой, законченностью форм, своим живописным колоритом, несущим жизнелюбие. Живой организм стиха не только передает замысел автора вкупе со всем его духовным полем, но он и сам создает свои горизонты и свой эстетический настрой. Вот почему, вникая в строки наших поэтов, мы, читатели, всегда - в высоком полете.
Я спал в степи и был природой,
Как сын, как сын ее, любим.
Как грива с тонкой позолотой
Над близким озером моим
Заканчиваю свои заметки этой лирично-торжествующей нотой Виктора Борисовича о самом, наверное, его сокровенном. Родная и горячо им любимая земля по-матерински щедро наградила его натуру не только чувством красоты, но и победным талантом, умеющим в благородных формах стиха передать глубину этого чувства своим современникам.
Живая пульсация полнозвучной забайкальской поэзии - уникальное культурное явление, создавшее свой собственный портрет в контексте высокой русской эстетики.
Вера Панченко,
член Союза писателей Латвии, член Союза российских писателей.
И вот 15 марта этого года Борису Макарову исполняется 80 лет. Что можно добавить к сказанному о нём за много лет? Много. Но как? Может быть, лучше читать его стихи, рассказы, переводы? Борис Макаров - не в наших словах о нём, он - в Слове, которое высказывает.
Интересно будет просмотреть передачу ГТРК Чита, которая прошла 30 ноября 2015 года. В этой передаче сказано:
Поэт и прозаик, переводчик и литературный критик, заслуженный работник культуры России, почётный гражданин Читинской области, первый лауреат премии губернатора Забайкальского края им. Михаила Вешнякова - это Борис Макаров. Сам он никогда не стал бы перечислять свои заслуги. Кто знает Бориса Константиновича, говорят в один голос - он не любит пафоса, ему не важны почести, он любит милую сердцу Акшу и не спешит выезжать в Читу, да и в другие города и веси. Вдохновение для своих произведений и творческие силы черпает он здесь - в родных местах. Этого достаточно для мастера поэзии и прозы. Чтобы понять его, нужно просто открыть книги Бориса Макарова и окунуться в его мир не спеша, вдумчиво и осмысленно.
Перейти и смотреть передачу.
Страницу Бориса Макарова на Стихи.ру создал забайкальский литератор Андрей Шутов. Перейти и читать стихи Бориса Макарова.
Всю жизнь я дружил и дружу с Михаилом Вишняковым и Борисом Макаровым. О творчестве нас троих (включая меня) высказалась Вера Иосифовна Панченко, статью которой о Борисе Макарове я уже приводил.
Вера Иосифовна отметила эстетику нашей троицы и особенности каждого из нас.
Живой пульс поэзии Заметки об эстетике трех забайкальских поэтов.
В городах и весях России много отличных поэтов - факт известный, но мне ближе всех забайкальские - мои земляки. Три поэта (в алфавитном порядке) Виктор Балдоржиев, Михаил Вишняков, Борис Макаров - из старшего поколения, и мне, примерно, понятны пути их творческого становления. А самое главное то, что у вышеназванных поэтов - масштабная, самобытная, художественно полнокровная и этически здоровая поэзия. И многими своими достоинствами, я уверена, они обязаны родной забайкальской земле, красотам ее рельефов и природы. Родная земля - их общая основа, физическая, но есть еще и метафизическая (культурологическая) - это эстетика.
Поэзия - такая страна, где всё, что оказалось на ее просторах, судится по законам эстетики. Творчество наших поэтов - превосходный, полный ответ на все эстетические требования. Авторы в процессе работы над произведением, разумеется, о них не думают - здесь задача для аналитика.
Что такое эстетика? По-моему, это дорога к совершенству или, по крайней мере, к законченности форм. Стихотворная форма, внешняя и внутренняя, - многопланова, стало быть, и эстетическое решение стиха также имеет много аспектов. Мелодика строки, колорит и точность метафор, стройное развитие мысли и - многое другое…
Вот стихотворение Виктора Борисовича Балдоржиева.
Как пращур
Золотая звезда заалела
На речном зеленеющем льду,
Я, как пращур мой древний, несмело
Загляделся на эту звезду.
Позади, впереди, в середине
Навсегда - холода, холода.
Я замерз, озираясь на льдине,
А во льду полыхает звезда.
Строки насквозь пронизаны аллитерацией, и эта легкая певучая звонкость держит высоко над собой изобразительную структуру стиха. Цветовые мазки лаконичны, выразительны, полновесны. Неожиданное смешение двух цветов в первой строке, метко схваченное определение «зеленеющей» во второй, заставляющее увидеть яркую картинку вечерней замерзшей реки, - объемный, уверенный в себе, визуальный ряд.
Семантическое наполнение стиха - такое же лаконичное. Одним образом «как пращур мой древний» автор создает бездонную вертикаль времени. И слово «несмело» закрепляет эту вертикаль: эмоционально во временах ничего не изменилось - простор читательскому воображению дается полный. Звезда, отраженная во льду, светит с вышины - она же и мироздание, в котором невероятно холодно… И здесь, на земле, на этой реке, - тоже холодно. Но какой спасительный, позитивный заключительный удар: «А во льду полыхает звезда». А может, и не спасительный,- и весь огромный холодный мир с полыхающей звездой равнодушен к одинокому человеку на льду… В любом случае, здесь каждое слово - под током высокого напряжения. Напряжение это - эстетическое. Стихотворение «Как пращур» лучится, словно искусно ограненный драгоценный камень… К стихам Виктора Борисовича еще вернусь в конце заметок.
Михаил Евсеевич Вишняков, на мой взгляд, по психологической характеристике - экстраверт. В этом убеждают стихи - они по преимуществу длиннострочные и многострофные, строятся неспешно, из широких повествовательных полотен.
Теплынные ветры стучат в мою дверь,
как дозорные вестники,
Гремучие реки,
вскрываясь,
уходят на Дальний Восток…
Его повествования густо и надежно оснащены неожиданными эпитетами:
Здесь,
словно глаз кабарожки,
в черно-серебряных огоньках
кисти смородины прячутся в травы.
Наряду с эпитетами строку двигают, заряжают энергией жизнестойкие сравнения:
Крепок август,
здоров,
белозуб, как сибирский зимовщик.
Точный глазомер нередко выдвигает на передний план метафору:
Не спал Дозор, прислушивался, и,
раздвинув листья, из парной земли
тянулось ухо рыжего гриба.
Немало есть у Михаила Евсеевича и короткострочных, компактных стихов. Вот одно из них - о невозможности запечатлеть в себе все красоты безбрежных природных картин.
Всей брусники, спеющей в распадке,
не собрать за август, не успеть,
надышаться золотом и зноем
острого Даурского хребта.
Не успеть до сентября увидеть
всех берез и кедров голубых,
черно-красных, молнией разбитых
лиственниц в проточинах смолы.
Не напиться вволю синь-прохлады,
всласть не отоспаться на заре,
не потрогать легкими руками
всей тяжелой красоты земли.
В форме отрицания - не успеть, не напиться, не потрогать - поэт занят утверждением красоты мира. В этих строках особенно выявляется его художественное свойство соизмерять себя с миром. Каждым изобразительным средством, каждой семантикой, поэт как будто сопоставляет себя, свои возможности с масштабом окружающего мира - с мастеровыми сельчанами, любимой женщиной, даурской степью, лесным зверем, многокрасочной тайгой… У поэта есть дополнительный угол зрения, - по-моему, черта экстраверта, - который помогает ему пропускать фактуру через свой художественный фильтр. При этом идет колоссальный подсознательный отбор лексики, единственно необходимой для данной формы и ее содержания… В результате, читатель обогащает свой языковой запас, свое духовное пространство, которое, на мой взгляд. представляет собой, главным образом, иррациональность, часть которой как предмышление состоит из образной системы и всегда нуждается в художественной подпитке. Обильно питает нас Михаил Евсеевич живописью и величием своей поэзии. Чем ярче поэзия - тем необходимее читателю.
Борис Константинович Макаров держит в своих руках кисточку тонкую, нежную - для акварели.
Осеннее утро.
Тает ночь.
Светлеют окна.
В них заглядывает утро.
В небе звонком и высоком
Зовный крик гусей и уток.
Хорошо, проснувшись рано,
Встать и выйти на крылечко.
Вяжет солнце из тумана
Берестяные колечки.
Ветерок беззвучно катит
Их по лугу,
Друг за другом.
В желтой роще громко плачет
Одинокая пичуга.
Видно, очень трудно птице
Улетать с земли родной…
На душе
Светло и тихо.
Хочешь - плачь.
А хочешь - пой.
Но даже в этом утреннем безмятежном мире нет однородности - в него вплетается громкий плач одинокой пичуги, на который откликается поэт всей глубиной своей восприимчивости. Поэт жаждет гармонии, но в реальности ее нет. И уже сложное чувство владеет им, соединяющее в себе противоречивые движения души. Поэт зорок - он видит за этими противоречиями нечто более глубокое: крайности бытия.
Птицы
И опять мотоциклы ревут воспаленно и длинно,
Разрывая на части поселков предутренний сон.
Ощетинились ружьями хищно согнутые спины.
Начинается с зорькой охоты осенний сезон.
Будут птицы сбиваться испуганно в зыбкие стаи,
И носиться кругами, и падать в холодную грязь.
Будут пахнуть туманы горячей озлобленной сталью,
На косматые клочья от выстрелов хлестких дробясь.
А потом всё затихнет. Пожухлые мертвые перья
Уплывут в камыши, будто робкие стайки утят.
Заклубится метель. Люди будут доверчиво верить,
Что грядущей весной птицы снова сюда прилетят.
И они не обманут. Вернутся к разрушенным гнездам.
Будут снова на зорьках легко и тревожно трубить.
…Как же нужно любить свою землю светло и серьезно,
Чтобы выстрелы эти суметь и простить, и забыть…
Крайности бытия - это жизнь и смерть, и отчаянная схватка между ними, в неисчислимых вариантах и проявлениях которой - разрушение и созидание, негатив и позитив. Творческое подспудное мировосприятие поэта как цельной личности - гармоническое (главный эстетический посыл), и это единство мира диктует автору позитивное решение природной драмы, наделяя перелетных птиц глубиной чувства любви и гуманности, по сути дела, своими чувствами.
Поэты - созидатели по определению, не могут не реагировать на разрушительные процессы в реальной жизни, понимая их особенно глубоко и болезненно именно с позиций созидателей и творцов красоты.
В своем измерении беспредельных величин и трагичного обнажения коллизий мыслит о бытийных процессах Виктор Борисович Балдоржиев:
Мы уходим… А разве мы жили?
Сколько лиц, но не видно лица!
Может, это - конец всему или
Это только начало конца?
Непримиримый, критический анализ реальности в поэзии имеет прямое отношение к эстетике. Позволю себе сравнить его с точностью диагностики: исцеляйтесь, господа, очищайте свой внутренний мир, направляйте свои устремления в чистое русло положительных чувств и поступков. Эстетическое руководство вам дано!
Мне кажется, здесь уместно вспомнить о древнегреческом катарсисе. Удивительно, что историческая толща времен пронизывается единым свойством поэзии/искусства и единой во все времена потребностью человечества в этом свойстве. Высокохудожественная поэзия (читатель пусть сам решает, сколько шагов нашим поэтам до совершенства) вызывает в душе читателя возвышенные, позитивные чувства - о чем бы она, поэзия, ни поведала - своей структурой, законченностью форм, своим живописным колоритом, несущим жизнелюбие. Живой организм стиха не только передает замысел автора вкупе со всем его духовным полем, но он и сам создает свои горизонты и свой эстетический настрой. Вот почему, вникая в строки наших поэтов, мы, читатели, всегда - в высоком полете.
Я спал в степи и был природой,
Как сын, как сын ее, любим.
Как грива с тонкой позолотой
Над близким озером моим
Заканчиваю свои заметки этой лирично-торжествующей нотой Виктора Борисовича о самом, наверное, его сокровенном. Родная и горячо им любимая земля по-матерински щедро наградила его натуру не только чувством красоты, но и победным талантом, умеющим в благородных формах стиха передать глубину этого чувства своим современникам.
Живая пульсация полнозвучной забайкальской поэзии - уникальное культурное явление, создавшее свой собственный портрет в контексте высокой русской эстетики.
Вера Панченко,
член Союза писателей Латвии, член Союза российских писателей.
И вот 15 марта этого года Борису Макарову исполняется 80 лет. Что можно добавить к сказанному о нём за много лет? Много. Но как? Может быть, лучше читать его стихи, рассказы, переводы? Борис Макаров - не в наших словах о нём, он - в Слове, которое высказывает.