подборка Миши Файнермана в Антологии по материалам Фестивалей верлибра
Современный русский свободный стих: Антология по материалам Фестивалей свободного стиха (Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Тверь) с 1990 по 2018 г. В 2 томах. / Составители Анна и Юрий Орлицкие. М., 2019. - 228 + 228 с.
Т.II. С.166-167:
* * *
Просто-напросто дождь
холодные светлые капли
и пустота
совершенная пустота впереди
как будто поднялся в те сферы
где нет ничего земного
и только холмы облаков
белых, безмозглых, вечных
как печаль одинокого
которому, как известно
везде пустыня
октябрь 1971
* * *
Есть люди,
которые
умеют плавать в воде.
Они просто плывут и не тонут.
Смотрите - зеленые рыбы.
Смотрите - зеленые волны.
Они просто плывут и не тонут.
1974
* * *
Неужели там все еще
снег
за окном?
рыхлый,
косящий на мокрое.
Он метет и метет
от колодца к колодцу.
Вот и вечер
засыпает кругом...
1976
* * *
Высоко в небе летает стриж -
больше моего дома?
меньше моего дома?
1983
* * *
Соловушка!
..............
Что замолчал?
1985
* * *
Небо, полное птиц -
я позабыл его имя:
небо,
полное птиц
1986
* * *
Несколько кофейных зерен.
Утро.
Кофейное зерно.
1986
ДРУГУ В ГАМБУРГЕ
В войну никто не любил немцев,
а вообще люди их любят.
Их философы очень ценили волю:
воля, воление, волевое начало, на
волю.
Между тем,
Шопенгауэр говорит о воле, размывающей ум,
а Гуссерль - о воле к уму.
Может быть, дело не в воле, а в харизме?
Харизма - это греческое слово,
оно означает выделенность, благодать.
Люди верят,
что тебе это можно делать -
господствовать, например.
Философ верит,
что ему можно думать,
он верит,
что думать ему
нужно:
«Немецкий народ!» -
призывали ораторы -
немецкий народ,
микрофоны тех лет походили
на зонды далеких миров,
запущенных
в наше время.
Немецкий народ,
расселившийся
от Рейна до моря.
сентябрь 1987
* * *
верните мне папу и маму молодыми -
больше ничего не хочу!
составлено мной по просьбе Ю.Б., прислал ок. 100 строк, они сократили несколько вещей, не вместившихся на две страницы:
* * *
Звери не хоронят своих мертвецов,
и зима им не ведома.
А мы дрожим, мерзнем,
жмемся друг к другу.
- Ну что там теперь?
расскажи.
* * *
На розовом и голубом
просторе
ты
вот уже двадцать лет!
* * *
Это смерть, Санчо, это смерть!
выведи меня отсюда!
Т.II. С.166-167:
* * *
Просто-напросто дождь
холодные светлые капли
и пустота
совершенная пустота впереди
как будто поднялся в те сферы
где нет ничего земного
и только холмы облаков
белых, безмозглых, вечных
как печаль одинокого
которому, как известно
везде пустыня
октябрь 1971
* * *
Есть люди,
которые
умеют плавать в воде.
Они просто плывут и не тонут.
Смотрите - зеленые рыбы.
Смотрите - зеленые волны.
Они просто плывут и не тонут.
1974
* * *
Неужели там все еще
снег
за окном?
рыхлый,
косящий на мокрое.
Он метет и метет
от колодца к колодцу.
Вот и вечер
засыпает кругом...
1976
* * *
Высоко в небе летает стриж -
больше моего дома?
меньше моего дома?
1983
* * *
Соловушка!
..............
Что замолчал?
1985
* * *
Небо, полное птиц -
я позабыл его имя:
небо,
полное птиц
1986
* * *
Несколько кофейных зерен.
Утро.
Кофейное зерно.
1986
ДРУГУ В ГАМБУРГЕ
В войну никто не любил немцев,
а вообще люди их любят.
Их философы очень ценили волю:
воля, воление, волевое начало, на
волю.
Между тем,
Шопенгауэр говорит о воле, размывающей ум,
а Гуссерль - о воле к уму.
Может быть, дело не в воле, а в харизме?
Харизма - это греческое слово,
оно означает выделенность, благодать.
Люди верят,
что тебе это можно делать -
господствовать, например.
Философ верит,
что ему можно думать,
он верит,
что думать ему
нужно:
«Немецкий народ!» -
призывали ораторы -
немецкий народ,
микрофоны тех лет походили
на зонды далеких миров,
запущенных
в наше время.
Немецкий народ,
расселившийся
от Рейна до моря.
сентябрь 1987
* * *
верните мне папу и маму молодыми -
больше ничего не хочу!
составлено мной по просьбе Ю.Б., прислал ок. 100 строк, они сократили несколько вещей, не вместившихся на две страницы:
* * *
Звери не хоронят своих мертвецов,
и зима им не ведома.
А мы дрожим, мерзнем,
жмемся друг к другу.
- Ну что там теперь?
расскажи.
* * *
На розовом и голубом
просторе
ты
вот уже двадцать лет!
* * *
Это смерть, Санчо, это смерть!
выведи меня отсюда!