Любовь случается... или Возвращение к себе
Начало - часть 1 , часть 2, часть 3
Всю дорогу домой Люба промолчала. Она ничего не замечала вокруг: ни суматошной толчеи в аэропортах, ни заинтересованных мужских взглядов, не резкого похолодания, ни пронзительного сахалинского ветра. Только плывущие за иллюминатором облака, да иногда в просветах расстилавшаяся сибирская тайга завораживали ее. Перед Любой раз за разом пробегали картины: она бежит навстречу Василию, взлетая в его сильных руках; вот она стоит на смотровой площадке Ай-Петри, впервые за много лет не испытывая страха высоты, а его руки крепко обнимают ее; вот ладонь Василия нежно и медленно гладит Любину щеку и волосы…
Стася встретила ее в аэропорту, привезла легкое пальтецо. Когда выходили из здания аэропорта, ливанул сильный дождь. И Люба была этому рада.
- Странная ты какая-то… - протянула Стася. - Куда уплываешь-то, признавайся?
- Потом.
Люба с головой погрузилась в работу: встречи, репетиции, съемки, монтаж, прямые эфиры. Вздохнуть лишний раз было некогда. Все это требовало быстроты, жесткости, умения принимать нестандартные решения и добиваться их выполнения. В общем, Василий вряд ли бы узнал в этой крутой руководительнице, почти атаманше, нежную мечтательницу с томиком стихов.
И только со Стасей она могла не играть: ничего не доказывать, ни о чем не беспокоиться, а главное, не притворяться.
- Слушай, Люб, а помнишь, когда ты пришла к нам в девятом классе в первый раз, Ольга Федоровна тебя чуть не отправила: «Девочка, ты дверь перепутала».
Конечно, Люба помнила. Дурацкий экстерн после нескольких побед на физико-математических олимпиадах, несостоявшаяся учеба в Лаврентьевской школе, переезд на Сахалин, новая незнакомая школа. Тринадцатилетняя, совершенно оторванная от жизни, девочка, зачитывавшаяся Шекспиром и японскими хокку, среди ватаги хулиганов Шанхайчика. Так их район прозывался в городе. Многие. Не закончив школу, попадали сразу в места не столь отдаленные. В девятом классе, куда пришла Люба, было много второгодников, девушки невесты - парни женихи. Гормональные бури в разгар пубертата, мало никому не казалось.
- Слушай, Любаша, я вот вспоминаю сейчас нашу школу - просто дикая саванна ... или джунгли с полным набором.
Единственный роман в школе у Любы был с очень красивым парнем из неблагополучной семьи, который уже три года не мог закончить восьмой класс. Они встретились на новогоднем вечере, куда ее вытащила Стася. Не то чтобы Люба не любила вечеринки, просто ей было там скучно. Хотя в компаниях ее любили, когда она включалась как фонарик, ненадолго, но очень ярко.
На новогоднем балу она решила потанцевать на людях. В четвертом классе, переехав в новый город - Свободный, Люба занялась гимнастикой и спортивными танцами, была такая секция в школе. В Южном такого не было, Дворец пионеров на другом конце города, маленькая сестренка, которая никогда не ходила в детский сад.
Когда она самозабвенно кружилась, почти задевая ветки школьной елки, рядом оказался высокий гибкий парень. Парочка была странной: маленькая хрупкая девочка и партнер на голову выше. Люба не понимала, почему так странно переглядываются учителя. Парень был явно старше. И, как ей показалось, довольно серьезный.
Олег, как звали парня, пошел ее провожать. Ложился мягкий снежок, первый раз в жизни Люба вдруг почувствовала себя такой счастливой и беспечной. О ней кто-то заботился, впервые в жизни. Олег поддерживал ее при перепрыгивании через многочисленные рвы и канавы - на их улице что-то строили, согревал ее руки, искал оброненные ею ключи в сугробе.
Люба пригласила его на свой день рождения, она всегда смеялась: я Снегурочка, под елочкой родилась, под звон курантов.
Олег пришел, но был каким-то испуганным. Люба не понимала почему, но тут одна из одноклассниц прошептала ей на ухо:
- Ты с ума сошла. Он же дебил, третий год в восьмом классе.
И тут Люба выпрямила плечи, шагнула к Олегу и громко сказала:
- Это так здорово, что ты пришел. Я очень рада.
Весь вечер Люба не отходила от Олега. Они танцевали, смеялись, говорили о каких-то пустяках. Ей тогда исполнилось четырнадцать, ему уже было шестнадцать. Но именно Олег робел, разговаривая с Любой, она была тогда круглой отличницей. Но совершенно не гордилась и даже не задумывалась об этом.
Их роман был коротким: их как будто бы приклеивало друг к другу, туман в глазах, искры летели во все стороны. Зимние каникулы прошли в длительных прогулках по городу. Один единственный поцелуй случился, когда Олег, склонившись над Любой, пытался согреть ее замерзшие руки и вдруг резко поднял голову. Кто больше испугался - сказать трудно…
Люба побывала у Олега дома, в покосившейся халупе на окраине города. Олег жил с отцом и маленькой сестренкой, мать умерла, от чего - Олег молчал.
Начались занятия в школе, и тут выяснилось, что разговаривать им особо не о чем. В марте Олег вдруг исчез. Через какое-то время Люба узнала, что отец Олега пьяным сжег их домишко и погиб сам. Олега и сестренку отправили в детский дом в пригороде. Люба нашла его там, но это был уже другой Олег, незнакомый, чужой. Но зато в детском доме работал бывший хореограф драмтеатра, и его ансамбль гремел на всю область. Конечно, Олег пришел к танцам поздновато, но мальчиков там всегда не хватало, и вскоре портреты Олега стали появляться в местной прессе, да и телевидение их не забывало.
- Ау, солнышко, о чем задумалась? - Стася теребила Любу за плечо.
- Да вот Олега вспомнила.
- А про мезозой ты не вспоминаешь? Тебя тогда на такие древности потянуло. Тоже мне, замечательное чтиво для барышни - Аристотель, Феокрит, Иван Ефремов…
- И второй закон термодинамики.
- Ну ты мать совсем больная. Зато Ольга Федоровна как была рада, когда ты по физтеховским учебникам задачки щелкала.
Со Стасей Люба сошлась в последний год учебы в десятом классе. Крупная, веселая, основательная Стася была твердой хорошисткой. Она давно сделала свой выбор - местный педагогический, учитель физики и математики, как папа. Любила она все раскладывать по полочкам.
- Стася, а чего мы все ищем? Вот я приехала, там в Крыму что-то случилось, а что именно, я не знаю. Но это же не курортный роман. Об этом так мерзко воют на всех радиостанциях. Тоже мне, короткое хмельное счастье… Не хочу.
- Любаш, ты пойми, мы живем, мечтаем, желаем, что-то делаем - все время ищем. Своего Человека, свою жизнь, свою цель, свое наслаждение. Мы может называть это как угодно, наши способы, методы и даже иллюзии очень разные.
Ты же все никак счастье свое найти можешь.
Вот я обо всех твоих романах знаю. Ну кроме московских. Не для тебя эти мальчики, в постель еще можно, но для жизни - нет. А тебе нужна любовь. Ты, когда влюблена, у тебя в глазах такое… Все мужики шею начинают сворачивать.
Вот и сейчас ты светишься вся. А зачем убежала? Ты же ему никаких шансов не оставила, ни адреса, ни телефона.
- Не знаю… Мне кажется, что-то еще будет.
Что предшествовало всей этой истории
Всю дорогу домой Люба промолчала. Она ничего не замечала вокруг: ни суматошной толчеи в аэропортах, ни заинтересованных мужских взглядов, не резкого похолодания, ни пронзительного сахалинского ветра. Только плывущие за иллюминатором облака, да иногда в просветах расстилавшаяся сибирская тайга завораживали ее. Перед Любой раз за разом пробегали картины: она бежит навстречу Василию, взлетая в его сильных руках; вот она стоит на смотровой площадке Ай-Петри, впервые за много лет не испытывая страха высоты, а его руки крепко обнимают ее; вот ладонь Василия нежно и медленно гладит Любину щеку и волосы…
Стася встретила ее в аэропорту, привезла легкое пальтецо. Когда выходили из здания аэропорта, ливанул сильный дождь. И Люба была этому рада.
- Странная ты какая-то… - протянула Стася. - Куда уплываешь-то, признавайся?
- Потом.
Люба с головой погрузилась в работу: встречи, репетиции, съемки, монтаж, прямые эфиры. Вздохнуть лишний раз было некогда. Все это требовало быстроты, жесткости, умения принимать нестандартные решения и добиваться их выполнения. В общем, Василий вряд ли бы узнал в этой крутой руководительнице, почти атаманше, нежную мечтательницу с томиком стихов.
И только со Стасей она могла не играть: ничего не доказывать, ни о чем не беспокоиться, а главное, не притворяться.
- Слушай, Люб, а помнишь, когда ты пришла к нам в девятом классе в первый раз, Ольга Федоровна тебя чуть не отправила: «Девочка, ты дверь перепутала».
Конечно, Люба помнила. Дурацкий экстерн после нескольких побед на физико-математических олимпиадах, несостоявшаяся учеба в Лаврентьевской школе, переезд на Сахалин, новая незнакомая школа. Тринадцатилетняя, совершенно оторванная от жизни, девочка, зачитывавшаяся Шекспиром и японскими хокку, среди ватаги хулиганов Шанхайчика. Так их район прозывался в городе. Многие. Не закончив школу, попадали сразу в места не столь отдаленные. В девятом классе, куда пришла Люба, было много второгодников, девушки невесты - парни женихи. Гормональные бури в разгар пубертата, мало никому не казалось.
- Слушай, Любаша, я вот вспоминаю сейчас нашу школу - просто дикая саванна ... или джунгли с полным набором.
Единственный роман в школе у Любы был с очень красивым парнем из неблагополучной семьи, который уже три года не мог закончить восьмой класс. Они встретились на новогоднем вечере, куда ее вытащила Стася. Не то чтобы Люба не любила вечеринки, просто ей было там скучно. Хотя в компаниях ее любили, когда она включалась как фонарик, ненадолго, но очень ярко.
На новогоднем балу она решила потанцевать на людях. В четвертом классе, переехав в новый город - Свободный, Люба занялась гимнастикой и спортивными танцами, была такая секция в школе. В Южном такого не было, Дворец пионеров на другом конце города, маленькая сестренка, которая никогда не ходила в детский сад.
Когда она самозабвенно кружилась, почти задевая ветки школьной елки, рядом оказался высокий гибкий парень. Парочка была странной: маленькая хрупкая девочка и партнер на голову выше. Люба не понимала, почему так странно переглядываются учителя. Парень был явно старше. И, как ей показалось, довольно серьезный.
Олег, как звали парня, пошел ее провожать. Ложился мягкий снежок, первый раз в жизни Люба вдруг почувствовала себя такой счастливой и беспечной. О ней кто-то заботился, впервые в жизни. Олег поддерживал ее при перепрыгивании через многочисленные рвы и канавы - на их улице что-то строили, согревал ее руки, искал оброненные ею ключи в сугробе.
Люба пригласила его на свой день рождения, она всегда смеялась: я Снегурочка, под елочкой родилась, под звон курантов.
Олег пришел, но был каким-то испуганным. Люба не понимала почему, но тут одна из одноклассниц прошептала ей на ухо:
- Ты с ума сошла. Он же дебил, третий год в восьмом классе.
И тут Люба выпрямила плечи, шагнула к Олегу и громко сказала:
- Это так здорово, что ты пришел. Я очень рада.
Весь вечер Люба не отходила от Олега. Они танцевали, смеялись, говорили о каких-то пустяках. Ей тогда исполнилось четырнадцать, ему уже было шестнадцать. Но именно Олег робел, разговаривая с Любой, она была тогда круглой отличницей. Но совершенно не гордилась и даже не задумывалась об этом.
Их роман был коротким: их как будто бы приклеивало друг к другу, туман в глазах, искры летели во все стороны. Зимние каникулы прошли в длительных прогулках по городу. Один единственный поцелуй случился, когда Олег, склонившись над Любой, пытался согреть ее замерзшие руки и вдруг резко поднял голову. Кто больше испугался - сказать трудно…
Люба побывала у Олега дома, в покосившейся халупе на окраине города. Олег жил с отцом и маленькой сестренкой, мать умерла, от чего - Олег молчал.
Начались занятия в школе, и тут выяснилось, что разговаривать им особо не о чем. В марте Олег вдруг исчез. Через какое-то время Люба узнала, что отец Олега пьяным сжег их домишко и погиб сам. Олега и сестренку отправили в детский дом в пригороде. Люба нашла его там, но это был уже другой Олег, незнакомый, чужой. Но зато в детском доме работал бывший хореограф драмтеатра, и его ансамбль гремел на всю область. Конечно, Олег пришел к танцам поздновато, но мальчиков там всегда не хватало, и вскоре портреты Олега стали появляться в местной прессе, да и телевидение их не забывало.
- Ау, солнышко, о чем задумалась? - Стася теребила Любу за плечо.
- Да вот Олега вспомнила.
- А про мезозой ты не вспоминаешь? Тебя тогда на такие древности потянуло. Тоже мне, замечательное чтиво для барышни - Аристотель, Феокрит, Иван Ефремов…
- И второй закон термодинамики.
- Ну ты мать совсем больная. Зато Ольга Федоровна как была рада, когда ты по физтеховским учебникам задачки щелкала.
Со Стасей Люба сошлась в последний год учебы в десятом классе. Крупная, веселая, основательная Стася была твердой хорошисткой. Она давно сделала свой выбор - местный педагогический, учитель физики и математики, как папа. Любила она все раскладывать по полочкам.
- Стася, а чего мы все ищем? Вот я приехала, там в Крыму что-то случилось, а что именно, я не знаю. Но это же не курортный роман. Об этом так мерзко воют на всех радиостанциях. Тоже мне, короткое хмельное счастье… Не хочу.
- Любаш, ты пойми, мы живем, мечтаем, желаем, что-то делаем - все время ищем. Своего Человека, свою жизнь, свою цель, свое наслаждение. Мы может называть это как угодно, наши способы, методы и даже иллюзии очень разные.
Ты же все никак счастье свое найти можешь.
Вот я обо всех твоих романах знаю. Ну кроме московских. Не для тебя эти мальчики, в постель еще можно, но для жизни - нет. А тебе нужна любовь. Ты, когда влюблена, у тебя в глазах такое… Все мужики шею начинают сворачивать.
Вот и сейчас ты светишься вся. А зачем убежала? Ты же ему никаких шансов не оставила, ни адреса, ни телефона.
- Не знаю… Мне кажется, что-то еще будет.
Что предшествовало всей этой истории