Смерть киллера
Традиционно. В старой кофейне. 31 декабря. Итоги.
Роковой 2017-ый сходит на нет. Он не умирает корчась. Его я не стану называть 12-месячным ублюдком, коим для меня стал 2016-ый. Это профессиональный киллер, к которому я не могу отнестись без уважения.
Этот год показывает мне опустевший магазин, пожимает плечами, прячет пистолет в кобуру и говорит: «Твоя взяла».
Я поправляю жилет, смотрю на гильзы и довольно киваю.
-Покурим по последней? - уставшим голосом интересуется год.
-Почему бы и нет, - отвечаю я, устраиваясь рядом.
-Ну, положим, патроны у меня закончились раньше, чем я планировал. Не знал, что на тебе будет жилет. Откуда, кстати?
-От твоего брата 2016-го, - говорю не без гордости.
-Ублюдок…
-Так точно.
-Ладно. Но я стрелял в голову. Что ты на это скажешь?
-Скажу, что задел, - выдыхаю я, вспоминая самую болезненную рану.
-Задел? Шутишь? Я мастер своего дела, отличный стрелок, - возмущается 2017-ый.
-Помнишь Беатрикс Киддо?
-Ты про «Убить Билла»? Ну помню. И?
-Ей тогда в церкви тоже стреляли в голову. Помнишь, чем фильм кончился?
-Она убила Билла, - бормочет год.
-Да. Ударами пальцев. Раз-два-три и после, сделав всего пять шагов, человек падает замертво от разрыва сердца.
-Ты это к чему?
-Ты сидишь. Встань и пройди пять шагов.
Мы переглядываемся. 2017-ый одобрительно улыбается. Так улыбается учитель, которого превзошел ученик. Мы оба знаем, скольких я хороню вместе с ним, скольких отпускаю, проглатывая боль и выбрасывая тлеющим окурком злость и обиду. Мы оба понимаем, что вместе с ним умирает часть меня. Восторженность, до последнего пытавшееся спастись детство в душе и глазах, желание искать чудо в мелочах. Такова цена.
Он встает. Прячет в карман плату и делает шаг. Пять, четыре, три, два, один…
Роковой 2017-ый сходит на нет. Он не умирает корчась. Его я не стану называть 12-месячным ублюдком, коим для меня стал 2016-ый. Это профессиональный киллер, к которому я не могу отнестись без уважения.
Этот год показывает мне опустевший магазин, пожимает плечами, прячет пистолет в кобуру и говорит: «Твоя взяла».
Я поправляю жилет, смотрю на гильзы и довольно киваю.
-Покурим по последней? - уставшим голосом интересуется год.
-Почему бы и нет, - отвечаю я, устраиваясь рядом.
-Ну, положим, патроны у меня закончились раньше, чем я планировал. Не знал, что на тебе будет жилет. Откуда, кстати?
-От твоего брата 2016-го, - говорю не без гордости.
-Ублюдок…
-Так точно.
-Ладно. Но я стрелял в голову. Что ты на это скажешь?
-Скажу, что задел, - выдыхаю я, вспоминая самую болезненную рану.
-Задел? Шутишь? Я мастер своего дела, отличный стрелок, - возмущается 2017-ый.
-Помнишь Беатрикс Киддо?
-Ты про «Убить Билла»? Ну помню. И?
-Ей тогда в церкви тоже стреляли в голову. Помнишь, чем фильм кончился?
-Она убила Билла, - бормочет год.
-Да. Ударами пальцев. Раз-два-три и после, сделав всего пять шагов, человек падает замертво от разрыва сердца.
-Ты это к чему?
-Ты сидишь. Встань и пройди пять шагов.
Мы переглядываемся. 2017-ый одобрительно улыбается. Так улыбается учитель, которого превзошел ученик. Мы оба знаем, скольких я хороню вместе с ним, скольких отпускаю, проглатывая боль и выбрасывая тлеющим окурком злость и обиду. Мы оба понимаем, что вместе с ним умирает часть меня. Восторженность, до последнего пытавшееся спастись детство в душе и глазах, желание искать чудо в мелочах. Такова цена.
Он встает. Прячет в карман плату и делает шаг. Пять, четыре, три, два, один…