"Лебединое озеро", Ильюшкина-Корнеев
Впервые увидела в крупной роли Ходасевича, и его шут понравился необычайно. Образ в чём-то неуловимо современный, этакий веселый плут, а виртуозные трюки исполнены с блеском и озорством. Ещё порадовал Щербаков - его Наставник глубже, чем мы привыкли, хотя не без комизма (когда он пытался приобщить принца к чтению, я прямо узнала себя, вещающую: сейчас будет интересная теорема! - а в ответ недоуменный, но сочувственный взгляд, словно на безобидного сумасшедшего:)).
В короткой паузе перед второй картиной я вдруг поняла, что на незнамо каком по счёту "Лебедином" с Ильюшкиной выхода Одетты жду с ощущением тайны: какой она сегодня будет?
Но сперва о Ротбарте. Люблю Зверева, жалею, что при редком благородстве манер он не танцует принцев - однако и Ротбарт получается впечатляющим. Коршун-колдун, возможно, осознанно отдавший ради волшебной силы душу, создаёт царство, где ему должны подчиняться девушки-лебеди, которых он тоже хочет лишить человеческой души. Казалось, Одетта Ильюшкиной, даже став девушкой, какое-то время ещё чувствовала себя птицей. Так ей легче терпеть, она почти свыклась. Постепенно Ротбарт добился бы своего - человеческое отступило бы. Зигфрид своей влюбленностью напоминает о безвозвратной потере, воскрешая боль, от которой Одетта пытается убежать. Лишь в адажио она до конца стала человеком, морок ушёл, зато нахлынула безнадёжность. В вариации у меня было ощущение, что она обращается к подругам, не в силах решиться: рисковать или оставим всё, как есть? Только после клятвы Зигфрида, когда назад уже не повернуть, Одетта ему доверилась. Но зря:).
Впрочем, против столь победительной Одиллии трудно было устоять. Та играла не только с принцем, но и со зрителями, сделав нас соучастниками своего дерзкого плана, с нашего невольного согласия издеваясь и смеясь над простодушной жертвой. Самоуглубленнная Одетта и блестящая, бьющая на внешний эффект Одиллия - в них не было ничего общего, даже певучие руки Марии стали неожиданно совершать резкие движения, похожие на взмах хлыста.
Третий акт затронул сильнее всего. Я смотрела на дивный наш кордебалет и думала, скольких радостей и слабостей осознанно лишают себя эти девочки, чтобы выйти безымянной частью волшебства. Когда они единой волной откликались на движения Одетты, я вспоминала птиц - одна испугалась, и через миг взлетели все. В третьем акте было гордое и смиренное принятие судьбы, готовность расплатиться за свой выбор жизнью - именно это, а не оторванное крыло, заставило Ротбарта отступить. И когда взошло солнце, а девушки не превратились в лебедей - лишь тут я увидела, как в Одетте вместе с благодарностью проснулась любовь.
Возможно, слишком живо впечатление от последнего выпуска "Большого балета" и невероятных "Влюбленных" с Ильюшкиной и Капитеном. Корнеев станцевал и сыграл достойно, но почувствую ли в нём хоть когда-то ту эмоциональную отдачу, которой хочется в дуэте, сказать трудно. Хотя надежды не теряю...
В короткой паузе перед второй картиной я вдруг поняла, что на незнамо каком по счёту "Лебедином" с Ильюшкиной выхода Одетты жду с ощущением тайны: какой она сегодня будет?
Но сперва о Ротбарте. Люблю Зверева, жалею, что при редком благородстве манер он не танцует принцев - однако и Ротбарт получается впечатляющим. Коршун-колдун, возможно, осознанно отдавший ради волшебной силы душу, создаёт царство, где ему должны подчиняться девушки-лебеди, которых он тоже хочет лишить человеческой души. Казалось, Одетта Ильюшкиной, даже став девушкой, какое-то время ещё чувствовала себя птицей. Так ей легче терпеть, она почти свыклась. Постепенно Ротбарт добился бы своего - человеческое отступило бы. Зигфрид своей влюбленностью напоминает о безвозвратной потере, воскрешая боль, от которой Одетта пытается убежать. Лишь в адажио она до конца стала человеком, морок ушёл, зато нахлынула безнадёжность. В вариации у меня было ощущение, что она обращается к подругам, не в силах решиться: рисковать или оставим всё, как есть? Только после клятвы Зигфрида, когда назад уже не повернуть, Одетта ему доверилась. Но зря:).
Впрочем, против столь победительной Одиллии трудно было устоять. Та играла не только с принцем, но и со зрителями, сделав нас соучастниками своего дерзкого плана, с нашего невольного согласия издеваясь и смеясь над простодушной жертвой. Самоуглубленнная Одетта и блестящая, бьющая на внешний эффект Одиллия - в них не было ничего общего, даже певучие руки Марии стали неожиданно совершать резкие движения, похожие на взмах хлыста.
Третий акт затронул сильнее всего. Я смотрела на дивный наш кордебалет и думала, скольких радостей и слабостей осознанно лишают себя эти девочки, чтобы выйти безымянной частью волшебства. Когда они единой волной откликались на движения Одетты, я вспоминала птиц - одна испугалась, и через миг взлетели все. В третьем акте было гордое и смиренное принятие судьбы, готовность расплатиться за свой выбор жизнью - именно это, а не оторванное крыло, заставило Ротбарта отступить. И когда взошло солнце, а девушки не превратились в лебедей - лишь тут я увидела, как в Одетте вместе с благодарностью проснулась любовь.
Возможно, слишком живо впечатление от последнего выпуска "Большого балета" и невероятных "Влюбленных" с Ильюшкиной и Капитеном. Корнеев станцевал и сыграл достойно, но почувствую ли в нём хоть когда-то ту эмоциональную отдачу, которой хочется в дуэте, сказать трудно. Хотя надежды не теряю...