Политик-популист, захвативший власть
Адольф Гитлер пришел к власти в январе 1933 г, в период глубокого экономического и политического кризиса в Германии. Историки не могли не связать эти факты воедино, и с тех пор общим местом стало говорить, что фашизм - это порождение кризиса, а то и реакция «правящих кругов» на рост левых, революционных, прежде всего, коммунистических настроений. Все бы так, вот только фашизма в Германии не было.
Серьезные ученые в терминах скрупулезны: в Германии был национал-социализм, а фашизм появился и проявил себя в Италии, где 27-30 октября 1922 г. Бенито Муссолини после «похода на Рим» был назначен главой правительства, как позже и Гитлер.
Но в 1922 г. Италии до мировой экономической катастрофы 1929-33 гг. было далеко (впрочем, кризис там все равно был явлением почти постоянным), да и нового подъема революционной активности левых не наблюдалось, напротив, такие настроения пошли на спад. Значит, дело не в судорогах «верхов» и поиске быстрой панацеи от коммунистической революции? Но в чем? Пытаясь разобраться, по большей части наталкиваешься на «волю капитала», «реакционные силы», «помощь американских монополий», «слабость короля» и т. п.
Муссолини, каким бы он вообще ни был, был небесталанным журналистом, - из тех, кто всегда знает, что и где происходит, и может охарактеризовать это емким и хлестким словом, правильным или нет - неважно. И вот что он писал задолго до своего триумфа: «Фашизм - это гигантская мобилизация моральных и материальных сил. Чего мы добиваемся? Говорим об этом без ложной скромности: управления нацией». Без ложной скромности Муссолини нацелился на то, чего Италии не хватало больше всего, может быть, еще со времен позднего объединения, - единства и управляемости народа и государства. Не разъединить и победить одними против других, а соединить и первых, и вторых, и третьих, и десятых в едином порыве во имя «интересов нации». И в отличие от Германии Муссолини даже не особо искал одного «врага» внутри страны, нет, он обрушился на несправедливости мирового порядка, в котором Италию обобрали и унизили другие нации и страны. Опять-таки в отличие от Гитлера Муссолини успел побывать официальным социалистом. Только теперь свой собственный фашистский социализм он видел «социально-революционно-справедливым» и «патриотичным». Да здравствует Великая Италия! Сильная нация, сплоченная общенациональными интересами, обеспечит процветание страны. Поэтому все к нам: «Мы позволяем себе роскошь быть аристократами и демократами, консерваторами и прогрессистами, реакционерами и революционерами… в соответствии с обстоятельствами времени и средой, в которой мы вынуждены действовать». А кто не с нами - тот против, тот не итальянец, не патриот. Это сразу плохо. Национализм - вот простейшее и эффективное средство сплочения нации. Почти всегда и почти везде.
Каким же должно было быть желание единства и сильного руководства, что фашизм именно в этом своем обличье стал быстро подчинять себе умы, сердца и кошельки - у кого что было. В октябре 1922 г. фашизм пошел ва-банк - всеобщая мобилизация своих сторонников, захват власти в провинциях, ультимативные требования Муссолини о министерских портфелях вперемешку с заявлениями о преданности монархии и угрозе гражданской войны. В этом он весь: политик-популист, умело соединяющий черты оплота традиционализма и революционного вождя в одном лице. Большой крови внутри страны он не хотел, но эксцессам не противился и драки поощрял. Когда его фашисты маршировали на Милан, он был в Риме, когда на Рим - в Милане. В результате произошла «революция в спальном вагоне», т.е. законное и почти безболезненное назначение королем Муссолини на пост премьера. Фактически рядовые фашисты вошли в Рим только через сутки после этого - для того, чтобы приветствовать своего дуче. И началась работа по подлинному сплочению итальянцев в корпоративном национализме. Для чего? Это покажет история, это укажет Гитлер, хладнокровно исправлявший «неточности» стиля дуче. Впрочем, Муссолини так и не стал его хорошим учеником, позорно закончив жизнь на виселице вверх ногами в апреле 45-го. Последовательности не хватило.