Нужен ли нам сегодня культ гениев?
Что означает сейчас это когда-то таинственное, а ныне стершееся понятие - «гений»? Нужен ли нам сегодня культ «гениев»? 
Впрочем, в античности гением называли не какого-либо особо одаренного человека, а вообще некий прирожденный дух каждого человека, ведущий его по жизни. Для древних греков ни Платон, ни Аристотель не были гениальными личностями в нашем смысле, а были, скорее, мощными проводниками стоящих над человечеством идей и сил. Согласитесь, сам феномен гения неоднозначен и весьма спорен. С одной стороны, - необычайный дар, выдающиеся способности. А с другой… Гений, как Дон Кихот, - «безумец» в глазах «нормального» человека - склонен к поступкам, которые с точки зрения окружающих подчас выглядят «ненормальными». Гений - чудак, неудачный обыватель, поскольку он - во власти интуиций, идей, далеко выходящих за рамки поверхностных целей повседневности. Можно даже сказать, что гений - существо в известном смысле асоциальное, точнее, плохое «социальное животное», противящееся стадным чувствам и всякого рода шаблонам и вкусам. Рафаэль, Леонардо да Винчи, Гете, Бетховен, Платон, Кант, Гегель, Пушкин, Ньютон, Лобачевский… Для нас они - классики. Но все они когда-то перешагнули через шаблоны, удивляли совершенно новыми идеями, которые далеко не всегда «на ура» принимались их современниками. А вот Петр Великий, Наполеон Первый, Бисмарк, Лютер, - были ли они гениями? На мой взгляд, да, они - гении действия. Осмелюсь дать лаконичное определение гения, разумеется, с опорой на философскую традицию. Гений - это природный (= божественный) дар продуцировать оригинальные (в перспективе общезначимые) идеи, создавать правила и шедевры, которые становятся образцом для многих поколений. Гений, как Лобачевский, способен видеть действительную проблему там, где для других ее не существует.
Другая сторона гения - «ненормальность», независимость не только от внешних целей, но в определенном смысле от общепринятых вкусов, правил, норм (иногда даже моральных) всегда была привлекательной для исследователей. На эту сторону гениальности обратил пристальное внимание известный итальянский психиатр и криминалист 19-начала 20 в. Чезаре Ломброзо в книге «Гениальность и помешательство». Несмотря на непопулярный ныне дух позитивизма, это исследование содержит много занимательного фактического материала связи душевных расстройств с неординарными умственными способностями. Душевные болезни, полагал Ломброзо, вовсе не связаны необходимо с расстройством у людей умственных способностей, наоборот, «… самый недуг нередко вызывает у них необыкновенную живость ума» [1]. Удивительную картину связи умопомешательства с гениальностью дал Ломброзо. История искусства, науки, политики в их выдающихся достижениях сполна гениев, страдавших умопомешательством: Шуман, Тассо, Свифт, Ньютон, Руссо, Шопенгауэр… «В 1693 году, после второго пожара в его доме и после непомерно усиленных занятий, Ньютон в присутствии архиепископа начал высказывать такие странные, нелепые суждения, что друзья нашли нужным увезти его и окружить самым заботливым уходом» [2]. Это всего лишь один из многочисленных примеров, приводимых Ломброзо. Однако, хотя Ломброзо и не утверждал необходимой связи гениальности с помешательством, все же сложно согласиться с рядом его утверждений, например, с таким: «Разве Сократ, гениальный мыслитель… не был сумасшедшим, когда руководствовался в своих поступках голосом и указаниями своего воображаемого Гения или даже просто чиханием» [3]? На мой взгляд, «демон (гений) Сократа» - явление вполне нормальное, как и «голос совести». Более того, история психиатрии говорит о подвижности, неоднозначности и даже культурной обусловленности критериев нормы и душевного расстройства. А как показали психоаналитические исследования, «нормальность» = общепринятость - отчасти есть результат подавления и вытеснения естественных (и все же ненормальных для данной социальной организации) жизненных интенций, и этот результат всегда готов обернуться совершенно другой стороной.
Кстати сказать, хорошо объяснил странности гениев Юнг в своей теории. С точки зрения Юнга, бессознательное (архетипические переживания, имеющие структуру мифов) получает над гением большую власть, чем сознательная воля, а сознание, захваченное стихией бессознательного, часто оказывается бессильным зрителем. Мне понравилось остроумное замечание Юнга: в известном смысле можно сказать, что не Гете создает «Фауста», но некий психический компонент «Фауст» создает самого Гете как художника, творца. Гений - инструмент искусства, науки и т. д. как системы. Согласно Юнгу, гений даже не является личностью доброй воли, следующей своим целям. Он - проводник, медиум. Гений, по сути, выражает и осуществляет высшие моменты общечеловеческой деятельности, и дело не в его личности, а в его безличной творческой силе. Гений - не личность. Это мнение, конечно, может показаться спорным. Но не превращается ли зачастую история общества, литературы, искусства и даже науки не в историю событий, идей, творений, открытий, дискуссий и т. д., а в историю великих личностей - творцов и деятелей? В учебнике по литературе «без имен» персонажами могли бы стать не личности-литераторы, а художественные, эстетические идеи, стили, направления, типы нарративов и т. д.. Я убежден, что такой учебник был бы гораздо более полезен, чем переполненные сентиментальностью ныне существующие. Определенная социальная опасность культа гениев заключается в преклонении перед человеком, который становится идолом - не важно, в какой сфере. Приведу авторитетное профессиональное свидетельство Ломброзо: «… настоящие помешанные отличаются иногда таким выдающимся умом и часто такой необыкновенной энергией, которая невольно заставляет приравнивать их, на время по крайней мере, к гениальным личностям, а в простом народе вызывает сначала изумление, а потом благоговение перед ними» [4]. И далеко не всегда эти помешанные действительно являются гениями.
[1] Ломброзо Ц. Гениальность и помешательство. - С.-Пб, 1892, с 5. (Репринт).
[2] Там же, с. 68.
[3] Там же, с. 182.
[4] Там же, с. 193
Впрочем, в античности гением называли не какого-либо особо одаренного человека, а вообще некий прирожденный дух каждого человека, ведущий его по жизни. Для древних греков ни Платон, ни Аристотель не были гениальными личностями в нашем смысле, а были, скорее, мощными проводниками стоящих над человечеством идей и сил. Согласитесь, сам феномен гения неоднозначен и весьма спорен. С одной стороны, - необычайный дар, выдающиеся способности. А с другой… Гений, как Дон Кихот, - «безумец» в глазах «нормального» человека - склонен к поступкам, которые с точки зрения окружающих подчас выглядят «ненормальными». Гений - чудак, неудачный обыватель, поскольку он - во власти интуиций, идей, далеко выходящих за рамки поверхностных целей повседневности. Можно даже сказать, что гений - существо в известном смысле асоциальное, точнее, плохое «социальное животное», противящееся стадным чувствам и всякого рода шаблонам и вкусам. Рафаэль, Леонардо да Винчи, Гете, Бетховен, Платон, Кант, Гегель, Пушкин, Ньютон, Лобачевский… Для нас они - классики. Но все они когда-то перешагнули через шаблоны, удивляли совершенно новыми идеями, которые далеко не всегда «на ура» принимались их современниками. А вот Петр Великий, Наполеон Первый, Бисмарк, Лютер, - были ли они гениями? На мой взгляд, да, они - гении действия. Осмелюсь дать лаконичное определение гения, разумеется, с опорой на философскую традицию. Гений - это природный (= божественный) дар продуцировать оригинальные (в перспективе общезначимые) идеи, создавать правила и шедевры, которые становятся образцом для многих поколений. Гений, как Лобачевский, способен видеть действительную проблему там, где для других ее не существует.
Другая сторона гения - «ненормальность», независимость не только от внешних целей, но в определенном смысле от общепринятых вкусов, правил, норм (иногда даже моральных) всегда была привлекательной для исследователей. На эту сторону гениальности обратил пристальное внимание известный итальянский психиатр и криминалист 19-начала 20 в. Чезаре Ломброзо в книге «Гениальность и помешательство». Несмотря на непопулярный ныне дух позитивизма, это исследование содержит много занимательного фактического материала связи душевных расстройств с неординарными умственными способностями. Душевные болезни, полагал Ломброзо, вовсе не связаны необходимо с расстройством у людей умственных способностей, наоборот, «… самый недуг нередко вызывает у них необыкновенную живость ума» [1]. Удивительную картину связи умопомешательства с гениальностью дал Ломброзо. История искусства, науки, политики в их выдающихся достижениях сполна гениев, страдавших умопомешательством: Шуман, Тассо, Свифт, Ньютон, Руссо, Шопенгауэр… «В 1693 году, после второго пожара в его доме и после непомерно усиленных занятий, Ньютон в присутствии архиепископа начал высказывать такие странные, нелепые суждения, что друзья нашли нужным увезти его и окружить самым заботливым уходом» [2]. Это всего лишь один из многочисленных примеров, приводимых Ломброзо. Однако, хотя Ломброзо и не утверждал необходимой связи гениальности с помешательством, все же сложно согласиться с рядом его утверждений, например, с таким: «Разве Сократ, гениальный мыслитель… не был сумасшедшим, когда руководствовался в своих поступках голосом и указаниями своего воображаемого Гения или даже просто чиханием» [3]? На мой взгляд, «демон (гений) Сократа» - явление вполне нормальное, как и «голос совести». Более того, история психиатрии говорит о подвижности, неоднозначности и даже культурной обусловленности критериев нормы и душевного расстройства. А как показали психоаналитические исследования, «нормальность» = общепринятость - отчасти есть результат подавления и вытеснения естественных (и все же ненормальных для данной социальной организации) жизненных интенций, и этот результат всегда готов обернуться совершенно другой стороной.
Кстати сказать, хорошо объяснил странности гениев Юнг в своей теории. С точки зрения Юнга, бессознательное (архетипические переживания, имеющие структуру мифов) получает над гением большую власть, чем сознательная воля, а сознание, захваченное стихией бессознательного, часто оказывается бессильным зрителем. Мне понравилось остроумное замечание Юнга: в известном смысле можно сказать, что не Гете создает «Фауста», но некий психический компонент «Фауст» создает самого Гете как художника, творца. Гений - инструмент искусства, науки и т. д. как системы. Согласно Юнгу, гений даже не является личностью доброй воли, следующей своим целям. Он - проводник, медиум. Гений, по сути, выражает и осуществляет высшие моменты общечеловеческой деятельности, и дело не в его личности, а в его безличной творческой силе. Гений - не личность. Это мнение, конечно, может показаться спорным. Но не превращается ли зачастую история общества, литературы, искусства и даже науки не в историю событий, идей, творений, открытий, дискуссий и т. д., а в историю великих личностей - творцов и деятелей? В учебнике по литературе «без имен» персонажами могли бы стать не личности-литераторы, а художественные, эстетические идеи, стили, направления, типы нарративов и т. д.. Я убежден, что такой учебник был бы гораздо более полезен, чем переполненные сентиментальностью ныне существующие. Определенная социальная опасность культа гениев заключается в преклонении перед человеком, который становится идолом - не важно, в какой сфере. Приведу авторитетное профессиональное свидетельство Ломброзо: «… настоящие помешанные отличаются иногда таким выдающимся умом и часто такой необыкновенной энергией, которая невольно заставляет приравнивать их, на время по крайней мере, к гениальным личностям, а в простом народе вызывает сначала изумление, а потом благоговение перед ними» [4]. И далеко не всегда эти помешанные действительно являются гениями.
[1] Ломброзо Ц. Гениальность и помешательство. - С.-Пб, 1892, с 5. (Репринт).
[2] Там же, с. 68.
[3] Там же, с. 182.
[4] Там же, с. 193