«Изыде сеятель сеяти семена своя»
Великий русский поэт Александр Пушкин не любил самодержавия. Каждый раз, проезжая в тряских дрожках мимо монархических жилищных комплексов он вскакивал, и с трудом сохраняя равновесие, с горящими глазами обличал его, выкрикивая “душители свободы!” и “кровавая гэбня!”. В ответ из окон неслось “демшиза”, “либераст” и даже иногда “чурка”, но Пушкин не падал духом, но напротив - свирепо хохотал и яростно плевался в сторону дворцов, давно уже зная, что цивилизованный диалог с их низкими обитателями абсолютно невозможен.
И в самом деле - с ними всё было абсолютно ясно; волновало же поэта другое, а именно - широкая народная поддержка ненавистного царского режима. Этого Пушкин не понимал совершенно. В его представлении все безобразия и пороки самодержавия были настолько выпукло-очевидны, что оставалось положительно непонятным, как с ними столь легко умудряется мирится такое огромное количество людей.
Вконец измучившись, Александр Сергеевич в один прекрасный день не выдержал и сорвался в Михайловское. Там, усадив перед собою Арину Родионовну и налив ей на всякий случай кружку горячительного, Пушкин наконец-то задал давно волновавший его вопрос.
- Хорошо ли мне живется при существующем политическом режиме? - переспросила Арина Родионовна. - Конечно хорошо. И с каждым днём всё лучше и лучше!
- Но почему? - изумленно спросил Пушкин.
- Потому. Ты вспомни, как раньше было. Вон, хотя бы при Павле Петровиче: шли люди на парад, и не знали - то ли их в звании повысят, то ли “полк, шагом марш в Сибирь” скомандуют - а парады тогда, между прочим, каждый Божий день устраивали. А сейчас (Арина Родионовна принялась загибать пальцы) - стабильность, прочные позиции на международной арене, несомненные успехи в национальной политике, бурное развитие высоких технологий - достаточно упомянуть революционные разработки братьев Черепановых; уверенный рост экспорта древесины, пеньки, сушёных грибов, соболиных шкурок…
- Соболиных шкурок? - неприятным голосом переспросил Пушкин. - А как же свобода? Ну меня за границу не пускают - это ладно. Но преследования по политическим мотивам - это как? А цензура?! Ведь здесь же ни одного честного и прямого слова не услышишь! А эти… телесные наказания? Вот я сейчас прикажу тебя высечь - оно тебе понравится?!
- Как милости вашей будет угодно, - с готовностью ответила Арина Родионовна, - коли высечь, то и высечь; я ничуть не прочь от того. Почему ж не посечь, коли за дело, на то воля господская. Оно нужно посечь, порядок нужно наблюдать. Коли за дело, то и посеки; почему ж не посечь?
Пушкин очень внимательно посмотрел на Арину Родионовну, на минуту задумался о чём-то, а после резко придвинул к себе лежащую на столе стопку бумаги и, обмакнув перо в чернильницу поспешно и яростно, раздирая лист вывел на верхней странице:
Вы правы, мудрые народы,
К чему свободы вольный клич!
Стадам не нужен дар свободы,
Их должно резать или стричь,
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
P.S. Великий русский поэт Александр Пушкин был расстрелян в 37-ом году.