Процесс Бухарина. Ч. 16. Речи защитников.
Продолжение. Предыдущую часть см.: https://auto-krator.livejournal.com/89307.html
Речи защитников.
Это не конспект. Опять же обращаю внимание на то, что показалось мне примечательным.
Брауде (защитник Левина).
т. Сталин говорил: «Современные троцкисты боятся показать рабочему классу свое действительное лицо, боятся открыть ему свои действительные цели и задачи, старательно прячут от рабочего класса свою политическую физиономию, опасаясь, что если рабочий класс узнает об их действительных намерениях, он проклянет их как людей чуждых и прогонит их от себя»...
Есть вторая также не столь большая группа, это та часть мелкобуржуазной интеллигенции, которая не принимала участия в саботаже и ряд последующих лет честно работала вместе с советской властью. Но эти люди, оставаясь только специалистами, не сливались органически ни с партией, ни с рабочим классом. Они полагали, что для того, чтобы иметь право называться советскими специалистами, достаточно работать только по своей специальности. Они носят на себе все черты обывателей мещан, и этими чертами их также нередко пользуются опытные вражеские агентуры, завербовывая их в свои ряды.
Три врача, сидящих на скамье подсудимых, не могут быть отнесены к представителям настоящей советской интеллигенции.
Я защищаю доктора Левина. До 1934 г. он очень добросовестно, с большим знанием дела, работал в различных больницах, медицинских организациях, научных обществах. Он лечил Ленина и был близок к Горькому. Пользовался доверием Куйбышева. Он искренне считал, что эта близость дает ему право называться честным советским специалистом. Но он не понял, что это близость - механическая, политически же он был далек от них. Левин [был аполитичен, он даже не разбирается в том, что такое меньшевики. На вопрос о партийности он ответил, что принадлежит к партии врачей. Его ответ подчеркивает всю его цеховую оторванность от рабочего класса. На вопрос Прокурора он ответил, что он - трус, и данные дела, к сожалению, не позволяют в этом сомневаться.
Вербуя врачей по рецептам фашистских разведок, Ягода применил к каждому из них индивидуальный подход.
К Плетневу у него отношение не прикрыто грубое: он подбирает компрометирующий материал о нем. Оказалось, что этих материалов довольно много, и Плетнев был участником какой-то антисоветской группировки и вообще оказался человеком антисоветским.
На Казакова он действует страхом и одновременно зарождает в нем надежду, что он окажет ему какую-то помощь в его борьбе с группой врачей.
Ягода использует корыстные черты Крючкова, возбуждая в нем надежду, что после смерти Максима он станет литературным наследником Горького, а с другой стороны, действует также страхом, указывая, что ему, Ягоде, известно о растрате Крючковым денежных средств Горького.
Прокурор сказал, что Левин был правой рукой Ягоды, - он вместе с Ягодой был организатором убийств. Формально это верно.
У Левина в прошлом не было никаких темных мест, не было антисоветских настроений, у него был 40-летний беспорочный трудовой стаж за спиной. Он был предан, до разговора Ягоды, советской власти, может быть, был привязан к Горькому, к нему хорошо относился Куйбышев, он был врачом Менжинского...
Об этом говорил и сам Левин и Буланов: французское вино, цветы, облегчение таможенных формальностей, доллары на поездку за границу. Все это имело место в порядке постепенной, многомесячной, а, может быть, и многолетней обработки...
Левин, конечно, не понимал и не мог понимать, в чем тут дело. Наивно он думал, что это делает Ягода из уважения к его личным достоинствам и качествам врача. Это приятно щекотало чувство тщеславия...
Ягода сам показывает, как он обрабатывал Левина извне приобретенными теоретическими суждениями. Начал я в беседе с Левиным с абстрактного вопроса - может ли врач способствовать смерти его пациента. Получив утвердительный ответ, я спросил: понимает ли он, что больной бывает помехой для окружающих и что смерть такого больного была бы встречена с радостью.
Видимо, Левин не шел на эти «теоретические прививки». Тогда Ягода старается представить план уничтожения Максима Пешкова как акт, необходимый в государственных интересах, и, прежде всего, в интересах самого Горького. Он говорит о никчемности, бездельности, алкоголизме Максима Пешкова, он доказывает пагубное влияние его на отца.
В одном из своих показаний Левин с содроганием пишет: «Я вспоминаю каждый раз страшное лицо и угрозы Ягоды. На меня производила страшное впечатление речь Ягоды».
...тряпичный интеллигент, старый беспартийный, легковерный, безвольный врач, трепетал не столько за себя, сколько за свою семью, разгромить которую ему угрожал Ягода.
Не вправе ли я, товарищи судьи, сказать, что Левин был Ягодой психически терроризован, и что этим объясняется и та роль, которую он сыграл в этих кошмарных убийствах.
Старая русская пословица говорит: «коготок увяз - всей птичке пропасть». Совершив одно преступление, сознавая себя скованным узами с Ягодой, Левину еще труднее уйти из-под его влияния.
Ягода это понимает, и тон его с ним резко изменился. Он стал с ним разговаривать грубо, языком угроз. Он раскрывает перед ним с циничной откровенностью карты...
Если ознакомиться с показаниями и письмами Левина, можно убедиться, что он глубоко переживал. Он жил в мучительном бреду. На имя т. Ежова из места заключения он посылал письмо, в котором писал, что тяжесть воспоминаний о жутких злодействах давит на него тяжелым грузом.
...старый доктор Левин может еще несколько лет, которые остались ему - старику прожить, попытаться искупить хотя бы частицу своих преступлений помощью страждущему человечеству. У него 40 лет врачебного стажа, большие знания и опыт. Я прошу вас о жизни доктору Левину.
Коммодов (защитник Плетнева и Казакова).
...Для меня несомненно, что при таком вредительстве, которое проводилось по директивам бывших наркомов Чернова и Ходжаева, несомненно, были и невинно пострадавшие люди. Ходжаев сказал здесь буквально следующее, что тех, кто противился проведению этих вредительских мероприятий, мы били и били крепко. ...мне кажется, много местных работников при этом пострадало, не подозревая всех чудовищных замыслов врагов, являлись жертвами этих лиц.
Сравнивает Ягоды со злодеями прошлого.
...то, что придумал Ягода, это уже носит гораздо более утонченный характер. В русской практике я не знаю таких примеров.
...каждая профессия вырабатывает определенный инстинкт, как, например, профессия защитника вырабатывает инстинкт защиты, то же и у врачей. Пойти на этот способ убийства, надо вытравить этот инстинкт, убить себя как врача, а потом сделать убийство человека.
Если бы антисоветские настроения Плетнева были достаточным стимулом для того, чтобы пойти на такое преступление, то Левину не пришлось бы прибегать к помощи Ягоды, который должен был нажать на Плетнева...
Но даже когда Плетнев увидел собранный против него Ягодой компрометирующий материал, он все же не соглашался. Тогда Ягода прибегнул к самому действенному средству, он пригрозил...
Товарищи судьи, шантаж смертью - не шутка. Он сломывает не только разрыхленных жизнью дряхлых стариков, но иногда и молодых, крепких, сильных, здоровых. В 1880 г., на процессе «16-ти», молодой Окладский сказал в последнем слове: «Я не прошу у суда снисхождения. Всякое снисхождение было бы для меня унижением», а через несколько месяцев бы стал предателем. Что произошло за это время? Одно свидание с Судейкиным, который сказал ему - «смерть или предательство?», и он выбрал второе.
40 лет врачебной клинической профессорской, педагогической деятельности Плетнева составили большой багаж у него, и он должен его передать другим. Он работоспособен, он даже в тюрьме работал над своими научными трудами. Казаков имеет медицинское, химическое, агрономическое образование. 30 лет исследовательской работы Казакова, несомненно, обогатили его.
Я обращаюсь к вам, товарищи судьи, с единственной просьбой - сохранить им жизнь.
Речи защитников.
Это не конспект. Опять же обращаю внимание на то, что показалось мне примечательным.
Брауде (защитник Левина).
т. Сталин говорил: «Современные троцкисты боятся показать рабочему классу свое действительное лицо, боятся открыть ему свои действительные цели и задачи, старательно прячут от рабочего класса свою политическую физиономию, опасаясь, что если рабочий класс узнает об их действительных намерениях, он проклянет их как людей чуждых и прогонит их от себя»...
Есть вторая также не столь большая группа, это та часть мелкобуржуазной интеллигенции, которая не принимала участия в саботаже и ряд последующих лет честно работала вместе с советской властью. Но эти люди, оставаясь только специалистами, не сливались органически ни с партией, ни с рабочим классом. Они полагали, что для того, чтобы иметь право называться советскими специалистами, достаточно работать только по своей специальности. Они носят на себе все черты обывателей мещан, и этими чертами их также нередко пользуются опытные вражеские агентуры, завербовывая их в свои ряды.
Три врача, сидящих на скамье подсудимых, не могут быть отнесены к представителям настоящей советской интеллигенции.
Я защищаю доктора Левина. До 1934 г. он очень добросовестно, с большим знанием дела, работал в различных больницах, медицинских организациях, научных обществах. Он лечил Ленина и был близок к Горькому. Пользовался доверием Куйбышева. Он искренне считал, что эта близость дает ему право называться честным советским специалистом. Но он не понял, что это близость - механическая, политически же он был далек от них. Левин [был аполитичен, он даже не разбирается в том, что такое меньшевики. На вопрос о партийности он ответил, что принадлежит к партии врачей. Его ответ подчеркивает всю его цеховую оторванность от рабочего класса. На вопрос Прокурора он ответил, что он - трус, и данные дела, к сожалению, не позволяют в этом сомневаться.
Вербуя врачей по рецептам фашистских разведок, Ягода применил к каждому из них индивидуальный подход.
К Плетневу у него отношение не прикрыто грубое: он подбирает компрометирующий материал о нем. Оказалось, что этих материалов довольно много, и Плетнев был участником какой-то антисоветской группировки и вообще оказался человеком антисоветским.
На Казакова он действует страхом и одновременно зарождает в нем надежду, что он окажет ему какую-то помощь в его борьбе с группой врачей.
Ягода использует корыстные черты Крючкова, возбуждая в нем надежду, что после смерти Максима он станет литературным наследником Горького, а с другой стороны, действует также страхом, указывая, что ему, Ягоде, известно о растрате Крючковым денежных средств Горького.
Прокурор сказал, что Левин был правой рукой Ягоды, - он вместе с Ягодой был организатором убийств. Формально это верно.
У Левина в прошлом не было никаких темных мест, не было антисоветских настроений, у него был 40-летний беспорочный трудовой стаж за спиной. Он был предан, до разговора Ягоды, советской власти, может быть, был привязан к Горькому, к нему хорошо относился Куйбышев, он был врачом Менжинского...
Об этом говорил и сам Левин и Буланов: французское вино, цветы, облегчение таможенных формальностей, доллары на поездку за границу. Все это имело место в порядке постепенной, многомесячной, а, может быть, и многолетней обработки...
Левин, конечно, не понимал и не мог понимать, в чем тут дело. Наивно он думал, что это делает Ягода из уважения к его личным достоинствам и качествам врача. Это приятно щекотало чувство тщеславия...
Ягода сам показывает, как он обрабатывал Левина извне приобретенными теоретическими суждениями. Начал я в беседе с Левиным с абстрактного вопроса - может ли врач способствовать смерти его пациента. Получив утвердительный ответ, я спросил: понимает ли он, что больной бывает помехой для окружающих и что смерть такого больного была бы встречена с радостью.
Видимо, Левин не шел на эти «теоретические прививки». Тогда Ягода старается представить план уничтожения Максима Пешкова как акт, необходимый в государственных интересах, и, прежде всего, в интересах самого Горького. Он говорит о никчемности, бездельности, алкоголизме Максима Пешкова, он доказывает пагубное влияние его на отца.
В одном из своих показаний Левин с содроганием пишет: «Я вспоминаю каждый раз страшное лицо и угрозы Ягоды. На меня производила страшное впечатление речь Ягоды».
...тряпичный интеллигент, старый беспартийный, легковерный, безвольный врач, трепетал не столько за себя, сколько за свою семью, разгромить которую ему угрожал Ягода.
Не вправе ли я, товарищи судьи, сказать, что Левин был Ягодой психически терроризован, и что этим объясняется и та роль, которую он сыграл в этих кошмарных убийствах.
Старая русская пословица говорит: «коготок увяз - всей птичке пропасть». Совершив одно преступление, сознавая себя скованным узами с Ягодой, Левину еще труднее уйти из-под его влияния.
Ягода это понимает, и тон его с ним резко изменился. Он стал с ним разговаривать грубо, языком угроз. Он раскрывает перед ним с циничной откровенностью карты...
Если ознакомиться с показаниями и письмами Левина, можно убедиться, что он глубоко переживал. Он жил в мучительном бреду. На имя т. Ежова из места заключения он посылал письмо, в котором писал, что тяжесть воспоминаний о жутких злодействах давит на него тяжелым грузом.
...старый доктор Левин может еще несколько лет, которые остались ему - старику прожить, попытаться искупить хотя бы частицу своих преступлений помощью страждущему человечеству. У него 40 лет врачебного стажа, большие знания и опыт. Я прошу вас о жизни доктору Левину.
Коммодов (защитник Плетнева и Казакова).
...Для меня несомненно, что при таком вредительстве, которое проводилось по директивам бывших наркомов Чернова и Ходжаева, несомненно, были и невинно пострадавшие люди. Ходжаев сказал здесь буквально следующее, что тех, кто противился проведению этих вредительских мероприятий, мы били и били крепко. ...мне кажется, много местных работников при этом пострадало, не подозревая всех чудовищных замыслов врагов, являлись жертвами этих лиц.
Сравнивает Ягоды со злодеями прошлого.
...то, что придумал Ягода, это уже носит гораздо более утонченный характер. В русской практике я не знаю таких примеров.
...каждая профессия вырабатывает определенный инстинкт, как, например, профессия защитника вырабатывает инстинкт защиты, то же и у врачей. Пойти на этот способ убийства, надо вытравить этот инстинкт, убить себя как врача, а потом сделать убийство человека.
Если бы антисоветские настроения Плетнева были достаточным стимулом для того, чтобы пойти на такое преступление, то Левину не пришлось бы прибегать к помощи Ягоды, который должен был нажать на Плетнева...
Но даже когда Плетнев увидел собранный против него Ягодой компрометирующий материал, он все же не соглашался. Тогда Ягода прибегнул к самому действенному средству, он пригрозил...
Товарищи судьи, шантаж смертью - не шутка. Он сломывает не только разрыхленных жизнью дряхлых стариков, но иногда и молодых, крепких, сильных, здоровых. В 1880 г., на процессе «16-ти», молодой Окладский сказал в последнем слове: «Я не прошу у суда снисхождения. Всякое снисхождение было бы для меня унижением», а через несколько месяцев бы стал предателем. Что произошло за это время? Одно свидание с Судейкиным, который сказал ему - «смерть или предательство?», и он выбрал второе.
40 лет врачебной клинической профессорской, педагогической деятельности Плетнева составили большой багаж у него, и он должен его передать другим. Он работоспособен, он даже в тюрьме работал над своими научными трудами. Казаков имеет медицинское, химическое, агрономическое образование. 30 лет исследовательской работы Казакова, несомненно, обогатили его.
Я обращаюсь к вам, товарищи судьи, с единственной просьбой - сохранить им жизнь.