Ух ты! Мы вышли из бухты!
- Ай! - Кузенька потёрла место удара на голове, куда я только что попала веслом.
- Прости, пожалуйста! - пробормотала я и перешла в нападение. - А зачем надо было меняться вёслами? Да! Зачем?
- Потому что! - настаивала Кузенька. - Мы их не той стороной поставили.
Мы болтались в двух метрах от берега. Для начала мы вообще забыли положить вёсла в лодку, пришлось снова вылезать из неё, а это операция нетривиальная. Потом поймёте почему. Лодка! Было бы сказано. Назвать «лодкой» это плоскодонное сооружение типа «Утёнок» длиной 2,2 м было бы преувеличением.
- И мне кажется, - Кузенька покосилась на меня через плечо, - ты меня ударила неслучайно. Это месть!
Я посмотрела на свои недоперебитые голени и промолчала. Позавчера мне вздумалось поплавать в ластах там же, у эллингов. Я натянула ласты, решив спрыгнуть прямо с причала, но Кузенька посоветовала воспользоваться металлической лесенкой для спуска в воду. И я, дура старая, как зомби, послушно встала на ступеньку под водой. Нога, естественно, поехала, я попыталась помочь себе второй (оставшейся) ногой. В общем, верхней ступенькой я получила сокрушительный одновременный удар по обеим большеберцовым костям и теперь хромала на обе ноги. Несколькими днями ранее Кузенька умудрилась мне позвонить, когда я была без её присмотра на другом пляже и как раз преодолевала дамбу. Телефон в водонепроницаемом чехле висел на шее, я попыталась ответить на звонок прямо через чехол, поскользнулась и мидией глубоко порезала пятку. Ну, это мелочи, хотя на левую ногу я из-за раненой пятки хромаю сильнее.
Наконец мы приноровились к манере гребли друг друга и отправились огибать причал, отгораживающий бухточку у эллингов. Вчера мы уже отходили на «Утёнке» за причал и пытались ловить бычков на закидушки. Наживкой служило куриное крылышко, которое мы выменяли у пацанов на конфеты. Я случайно поймала одного бычка, мы проторчали в море, переплывая с места на место, ещё полтора часа, но улов не увеличился.
Было решено на следующий день выйти пораньше. «Пораньше» для Кузеньки - это в 11 утра. Понятно, да? К тому же, на море было заметное волнение. Никаких иллюзий по поводу улова на ржавые крючки, в полдень да при волнах у меня не было. Зато процесс! Я столько раз просила отца и брата взять меня на рыбалку, но они и сами не ходили, и меня, соответственно, не брали. Я только выросла на рассказах, как раньше они были на рыбалке то там, то сям.
Остап Бендер играл в шахматы в Васюках второй раз в жизни, я выходила на охоту за бычками - в первый. Зато у меня отработан навык управления лодкой на вёслах. Гребу я хорошо, а Кузенькин опыт ограничен прокатом лодок в Тропарёво. Она боролась с волнами, опуская весло в воду почти вертикально, и не слушала мои вопли по поводу основ академической гребли. Когда мы прыжками, прокрутами и редкими прямолинейными рывками преодолели метров тридцать, я поняла, насколько жизнен анекдот про Гребиблю и Гребублю. Мы не ссорились, нет. Только когда заняли позицию, мне пришлось охранять наживку от Кузеньки: та возлюбила окруживших нас чаек и стремилась накормить всех, кроме бычков.
Я, сидя ближе к носу, символически бросила якорь. Он всё равно не держал лодку, как мы убедились накануне: нас протащило вчера вдоль берега метров на сто от места предполагаемой стоянки даже при тихом море. Обходиться же без якоря было как-то несерьёзно, вот я и швырнула за борт то, что больше походило на абордажный крюк, хотя никаких кровожадных пиратских планов мы не вынашивали.
Я сопела, глядя, как Кузенька достаёт уже третьего бычка. Минут через десять я решила проверить наживку, начала наматывать леску на закидушку и, к своему удивлению, достала бычка, который, видимо, уже долго болтался на крючке.
- Ты что? Не подсекаешь, что ли? - удивилась Кузенька.
«Тут-то мне фишка и поперла», как говорится. Когда я научилась подсекать, в течение часа мы выловили 23 бычка, не двигаясь с места (якорь почему-то удачно за что-то зацепился).
В 13:00 гудок завода «Залив» возвестил об окончании обеденного перерыва и, как ни странно, об окончании клёва. Бычки, как заговорённые, перестали клевать. Мы и так были не в обиде: на уху и на жарку хватит. Даже не чаяли столько поймать!
Ещё минут двадцать позора - и мы причалили. Едва вытащили «Утёнка», как рядом появились двое мужчин и заглянули в лодку. Мы были горды и счастливы, а потому не ждали подвоха.
- Вы из какого гаража? - то ли прошептал, то ли прохрипел старший в псевдокапитанской фуражке и шортах.
- Из этого, - также шёпотом ответила я, решив, что он так шутит.
- А вы знаете, что из-за вас сейчас могут закрыть наш причал? - хрипел «капитан», имевший, судя по всему, проблемы с горлом.
- Как это? - изумилась Кузенька, поправляя шляпу.
- Да! Вот и представитель ФСБ уже прибыл, - «капитан» указал на второго мужчину в футболке и джинсах.
Фу-ты! Да шутит же! Я расхохоталась, но лица мужчин не дрогнули, а «капитан», оказавшийся председателем лодочного кооператива, ещё больше насупился.
- Вы знаете, что обязаны за четыре часа уведомить пограничную службу о выходе в море?
- О выходе в море? - удивилась я. - А что вы называете «выходом в море»? Мы же вот - в 50 метрах от берега болтались на вот этом!
Я пнула ногой «Утёнка», а Кузенька, улыбаясь, примирительно залепетала:
- Да, нам мама что-то такое говорила, но...
Я постаралась её незаметно ущипнуть: лучше не признаваться, что нам хоть что-то известно из законотворчества.
«Капитан» хмыкнул, услышав про маму, и продолжил ликбез. Я подпрыгивала от возмущения чуть ли не после каждой фразы.
- Граница? Да с кем теперь-то тут граница? Что значит «вы становитесь капитаном судна, выйдя в море»? Да ладно! Вот так просто мы стали капитанами? А если заплыть на 20 метров без лодки, просто плыть? Тоже нужно разрешение?
- Да-да! - сипел «капитан». - А вот мне ещё доложили, что вчера тут лодка перевернулась и...
Он не успел закончить, как Кузенька восторженно крикнула:
- Лодка перевернулась?! Так это ж мы и были! Но мы не в море перевернулись вовсе, а прямо тут, у берега!
Я задумчиво смотрела на облака, ФСБ-шник уже откровенно смеялся. Теперь пора рассказать, почему же операция высадки из лодки нетривиальна.
Вчера, когда мы с одним бычком в пятилитровой канистре подошли к берегу, Кузенька почувствовала себя настоящим морским волком. Я мирно сидела на скамье, банке то бишь, а Кузенька, находясь ближе к носу, встала, чтобы кинуть маме на берегу верёвку.
- Отдать шва...
Сначала мимо моего лица пролетела Кузенькина нога, а сама Кузенька, не договорив, через борт шлёпнулась спиной в воду. Выбросив Кузеньку, лодка накренилась на мой борт, я увернулась от стремительно приблизившейся ручки брошенного Кузенькиного весла, отметила, что слева от меня на расстоянии вытянутой руки - рельсы, по которым катера затаскивают в эллинги, и очень вовремя, уже под водой, когда меня сверху накрывала лодка, оттолкнулась от них левой рукой. Спасшись от удара головой о рельсы, я правой рукой толкнула лодку вверх. Та, встав боком, очень быстро и торжественно затонула вместе с моей сумкой и несчастным бычком в канистре.
- ...ртовы, - закончила, вынырнув, Кузенька.
Как только Кузенькина мама убедилась, что мы обе живы и даже на этот раз обошлось без травм, она рухнула на шезлонг, задыхаясь от смеха.
Но кто об этом доложил «капитану»? Остальные обитатели эллингов как-то вовремя разбрелись, и свидетелей нашего швартования больше не было. Отсмеявшись, мы довольно бодро подняли «Утёнка» и скрыли все следы, выловив сумку. Я даже подняла канистру и вытряхнула из неё дважды невезучего бычка в море.
Завтра, если а) папа Кузеньки выпишет доверенность, б) мы докажем лодочному кооперативу свои навыки управления лодкой; в) принесём копии паспортов (оригиналы причём надо иметь при себе в лодке!) и г) предупредим пограничников за 4 часа до выхода, при выходе и после возвращения, то, может быть, мы снова выйдем в море. А что? Теперь мы капитаны!
- Прости, пожалуйста! - пробормотала я и перешла в нападение. - А зачем надо было меняться вёслами? Да! Зачем?
- Потому что! - настаивала Кузенька. - Мы их не той стороной поставили.
Мы болтались в двух метрах от берега. Для начала мы вообще забыли положить вёсла в лодку, пришлось снова вылезать из неё, а это операция нетривиальная. Потом поймёте почему. Лодка! Было бы сказано. Назвать «лодкой» это плоскодонное сооружение типа «Утёнок» длиной 2,2 м было бы преувеличением.
- И мне кажется, - Кузенька покосилась на меня через плечо, - ты меня ударила неслучайно. Это месть!
Я посмотрела на свои недоперебитые голени и промолчала. Позавчера мне вздумалось поплавать в ластах там же, у эллингов. Я натянула ласты, решив спрыгнуть прямо с причала, но Кузенька посоветовала воспользоваться металлической лесенкой для спуска в воду. И я, дура старая, как зомби, послушно встала на ступеньку под водой. Нога, естественно, поехала, я попыталась помочь себе второй (оставшейся) ногой. В общем, верхней ступенькой я получила сокрушительный одновременный удар по обеим большеберцовым костям и теперь хромала на обе ноги. Несколькими днями ранее Кузенька умудрилась мне позвонить, когда я была без её присмотра на другом пляже и как раз преодолевала дамбу. Телефон в водонепроницаемом чехле висел на шее, я попыталась ответить на звонок прямо через чехол, поскользнулась и мидией глубоко порезала пятку. Ну, это мелочи, хотя на левую ногу я из-за раненой пятки хромаю сильнее.
Наконец мы приноровились к манере гребли друг друга и отправились огибать причал, отгораживающий бухточку у эллингов. Вчера мы уже отходили на «Утёнке» за причал и пытались ловить бычков на закидушки. Наживкой служило куриное крылышко, которое мы выменяли у пацанов на конфеты. Я случайно поймала одного бычка, мы проторчали в море, переплывая с места на место, ещё полтора часа, но улов не увеличился.
Было решено на следующий день выйти пораньше. «Пораньше» для Кузеньки - это в 11 утра. Понятно, да? К тому же, на море было заметное волнение. Никаких иллюзий по поводу улова на ржавые крючки, в полдень да при волнах у меня не было. Зато процесс! Я столько раз просила отца и брата взять меня на рыбалку, но они и сами не ходили, и меня, соответственно, не брали. Я только выросла на рассказах, как раньше они были на рыбалке то там, то сям.
Остап Бендер играл в шахматы в Васюках второй раз в жизни, я выходила на охоту за бычками - в первый. Зато у меня отработан навык управления лодкой на вёслах. Гребу я хорошо, а Кузенькин опыт ограничен прокатом лодок в Тропарёво. Она боролась с волнами, опуская весло в воду почти вертикально, и не слушала мои вопли по поводу основ академической гребли. Когда мы прыжками, прокрутами и редкими прямолинейными рывками преодолели метров тридцать, я поняла, насколько жизнен анекдот про Гребиблю и Гребублю. Мы не ссорились, нет. Только когда заняли позицию, мне пришлось охранять наживку от Кузеньки: та возлюбила окруживших нас чаек и стремилась накормить всех, кроме бычков.
Я, сидя ближе к носу, символически бросила якорь. Он всё равно не держал лодку, как мы убедились накануне: нас протащило вчера вдоль берега метров на сто от места предполагаемой стоянки даже при тихом море. Обходиться же без якоря было как-то несерьёзно, вот я и швырнула за борт то, что больше походило на абордажный крюк, хотя никаких кровожадных пиратских планов мы не вынашивали.
Я сопела, глядя, как Кузенька достаёт уже третьего бычка. Минут через десять я решила проверить наживку, начала наматывать леску на закидушку и, к своему удивлению, достала бычка, который, видимо, уже долго болтался на крючке.
- Ты что? Не подсекаешь, что ли? - удивилась Кузенька.
«Тут-то мне фишка и поперла», как говорится. Когда я научилась подсекать, в течение часа мы выловили 23 бычка, не двигаясь с места (якорь почему-то удачно за что-то зацепился).
В 13:00 гудок завода «Залив» возвестил об окончании обеденного перерыва и, как ни странно, об окончании клёва. Бычки, как заговорённые, перестали клевать. Мы и так были не в обиде: на уху и на жарку хватит. Даже не чаяли столько поймать!
Ещё минут двадцать позора - и мы причалили. Едва вытащили «Утёнка», как рядом появились двое мужчин и заглянули в лодку. Мы были горды и счастливы, а потому не ждали подвоха.
- Вы из какого гаража? - то ли прошептал, то ли прохрипел старший в псевдокапитанской фуражке и шортах.
- Из этого, - также шёпотом ответила я, решив, что он так шутит.
- А вы знаете, что из-за вас сейчас могут закрыть наш причал? - хрипел «капитан», имевший, судя по всему, проблемы с горлом.
- Как это? - изумилась Кузенька, поправляя шляпу.
- Да! Вот и представитель ФСБ уже прибыл, - «капитан» указал на второго мужчину в футболке и джинсах.
Фу-ты! Да шутит же! Я расхохоталась, но лица мужчин не дрогнули, а «капитан», оказавшийся председателем лодочного кооператива, ещё больше насупился.
- Вы знаете, что обязаны за четыре часа уведомить пограничную службу о выходе в море?
- О выходе в море? - удивилась я. - А что вы называете «выходом в море»? Мы же вот - в 50 метрах от берега болтались на вот этом!
Я пнула ногой «Утёнка», а Кузенька, улыбаясь, примирительно залепетала:
- Да, нам мама что-то такое говорила, но...
Я постаралась её незаметно ущипнуть: лучше не признаваться, что нам хоть что-то известно из законотворчества.
«Капитан» хмыкнул, услышав про маму, и продолжил ликбез. Я подпрыгивала от возмущения чуть ли не после каждой фразы.
- Граница? Да с кем теперь-то тут граница? Что значит «вы становитесь капитаном судна, выйдя в море»? Да ладно! Вот так просто мы стали капитанами? А если заплыть на 20 метров без лодки, просто плыть? Тоже нужно разрешение?
- Да-да! - сипел «капитан». - А вот мне ещё доложили, что вчера тут лодка перевернулась и...
Он не успел закончить, как Кузенька восторженно крикнула:
- Лодка перевернулась?! Так это ж мы и были! Но мы не в море перевернулись вовсе, а прямо тут, у берега!
Я задумчиво смотрела на облака, ФСБ-шник уже откровенно смеялся. Теперь пора рассказать, почему же операция высадки из лодки нетривиальна.
Вчера, когда мы с одним бычком в пятилитровой канистре подошли к берегу, Кузенька почувствовала себя настоящим морским волком. Я мирно сидела на скамье, банке то бишь, а Кузенька, находясь ближе к носу, встала, чтобы кинуть маме на берегу верёвку.
- Отдать шва...
Сначала мимо моего лица пролетела Кузенькина нога, а сама Кузенька, не договорив, через борт шлёпнулась спиной в воду. Выбросив Кузеньку, лодка накренилась на мой борт, я увернулась от стремительно приблизившейся ручки брошенного Кузенькиного весла, отметила, что слева от меня на расстоянии вытянутой руки - рельсы, по которым катера затаскивают в эллинги, и очень вовремя, уже под водой, когда меня сверху накрывала лодка, оттолкнулась от них левой рукой. Спасшись от удара головой о рельсы, я правой рукой толкнула лодку вверх. Та, встав боком, очень быстро и торжественно затонула вместе с моей сумкой и несчастным бычком в канистре.
- ...ртовы, - закончила, вынырнув, Кузенька.
Как только Кузенькина мама убедилась, что мы обе живы и даже на этот раз обошлось без травм, она рухнула на шезлонг, задыхаясь от смеха.
Но кто об этом доложил «капитану»? Остальные обитатели эллингов как-то вовремя разбрелись, и свидетелей нашего швартования больше не было. Отсмеявшись, мы довольно бодро подняли «Утёнка» и скрыли все следы, выловив сумку. Я даже подняла канистру и вытряхнула из неё дважды невезучего бычка в море.
Завтра, если а) папа Кузеньки выпишет доверенность, б) мы докажем лодочному кооперативу свои навыки управления лодкой; в) принесём копии паспортов (оригиналы причём надо иметь при себе в лодке!) и г) предупредим пограничников за 4 часа до выхода, при выходе и после возвращения, то, может быть, мы снова выйдем в море. А что? Теперь мы капитаны!