(no subject)
У нас была подруга Алла. Она очень мечтала уехать в свободную Америку. Когда-то давно она побывала в США по учебе. Нью Йорк ей полюбился очень сильно, и она пожалела, что вернулась обратно. Видимо возраст сыграл свое, на сколько я помню ей было 19. Но речь пойдет не об Алле. Речь пойдет обо мне.
Я думала, как же может человек променять свою Родину на другую страну, в которой ничего не известно. Как можно построить жизнь с нуля? Как можно начать разговаривать на совершенно чужом языке? Бросить своих родителей? Собаку? Возможно свою любовь... Эта идея была мне непонятна, нелепа. Тогда у нас еще не было Эмиля. И тогда мы мечтали, что найдем донора, а Алла мечтала о США и квартире с видом на океан. Шли годы, и ее мечта осуществилась - она уехала, оставив все что имела. А у нас родился долгожданный и любимый сын. Вот так мечты сбываются.
Летом 2013 года, когда Эмилю небыло и полугода приняли тот злосчастный закон О пропаганде. До этого закон прошел в Санкт-Петербурге и я била себя в грудь, что скоро этот закон отменят также быстро, как и приняли. Как может существовать такой дискриминационный закон в 21 веке? Как может быть все это правдой? Но чуть позже его приняли по всей территории РФ. Я ревела, как белуга. Я не понимала, что происходит, но я видела, как вся наша жизнь летит к чертям. Еще тогда я не могла даже предугадать чем закончится принятия этого закона для нашей семьи. Но как человек, который половиной своего мозга думает, как юрист - я знала, что моя семья нарушает Закон.
Мы - две мамы. Мы не шепчемся за углом о ориентации, а говорим четко. Растим малолетнего сына в однополой семье, и, самое главное - восхищаемся этим, восхищаемся своей семьей. Сейчас, я пишу и мои руки непроизвольно потеют, а пальцы царапают кожу. Я сжимаю зубы до боли в челюстях. Прошло три года, а чувства до сих пор живы. Сейчас я живу в безопасной стране, но эти воспоминания режут меня как по-живому.
Страна гудела как сбитый пчелиный улей. Самым удивительным было то, как реагировали ЛГБТ друзья. Говорили что таким, как мы, нельзя воспитывать детей. Многие считали, что это правильно, зачем афишировать свою личную жизнь. Я с пеной у рта доказывала, пыталась донести: Люди, что с вами, мы нормальные, мы имеем право на любовь, на семью, на жизнь, на открытую жизнь. Многие тогда закрыли профили, удалили совместные фото с партнерами, у кого дети постарше: сказали, чтоб вторую маму называли тетей, или просто по-имени. Те кто рожал, или родил: подстраивали свою жизнь под закон. В тот период мы много с кем общались, разговоры все еще свежи в памяти. Они считали, что я себя накручиваю. Я помню такую фразу: "Жень, ну что ты нам настроение портишь?" Я - порчу? Не Путин, не закон, не власть, не система, не общество? Не пропасть, в которую мы проваливаемся все дальше и дальше и вроде бы вот оно дно, ан нет, снизу опять постучали.. Некоторые считали, что это правильно и детям незачем знать о жизни родителей, вырастет - расскажем. Третьи говорили про детский сад, школу, что ребенка будут дразнить и избивать за то, что его мамы - лесбиянки. "Жень, ты бред несешь! Растите сына, да помалкивайте!" Кстати, в российских школах буллинг - это норма и причины могут быть очень разными: зубы, уши, папа-сантехник, малоимущая семья, две мамы... Само осознание того, что однополые семьи в России должны жить скрыто и фильтровать свою личную жизнь - меня угнетало. Больше всего меня поражали высказывания о том, как био-мама важна для ребенка. "У Насти все равно не будет такой связи и любви, как с тобой, потому что ты родила. Поэтому две мамы - это достаточно сомнительное удовольствие." И это все российское ЛГБТ сообщество. Я не хочу никого обидеть. Это мой опыт и мои воспоминания. Я рассказываю о том, что окружало именно мою семью. Т.е. всё достаточно субъективно. Конечно, были те кто пошел бороться. Те кого били, издевались, которых сажали в тюрьму, которые пострадали очень сильно. Некоторых мы не знали, некоторые - поддерживали нас, а мы их. Сейчас многие из тех людей в безопасности, чему я бесконечно рада.
Настя была в депрессии. Она старалась не показывать мне своего состояния. Она стала агрессивной к людям, будто оборонялась. Она пришла как-то с работы и сказала, что мириться она не сможет и спросила меня: готова ли я поддержать ее? Готова ли оставаться открытой в отношении нашей семьи или я боюсь, что последствия могут быть не управляемыми. Я ответила положительно. Я была готова, но я хотела жить в нормальном обществе, а не там, где даже "свои" заклюют тебя и удалятся из друзей, чтоб "не дай бог" на них не вышли. Тогда Настя ответила одной фразой, которая стала для нас крылатой: Готовься Жень, сейчас мы будем жить на чемоданах. И сколько это продлится - не известно.
Да именно тем летом мы поняли что мы хотим жить спокойно и свободно. Помнится мне, как мы сказали моим родителям. Сначала маме: мы гуляли все вместе по набережной. И я эмоционально рассказывала про этот Закон. Я так плакала, мне было так плохо. А мама сказала, что не стоит паниковать, в нашей стране хорошо живется, неизвестно что там, за бугром. И "таких, как мы" люди никогда не будут воспринимать - это вранье. Но если мы хотим уехать, то это же замечательно. Я думаю, она вовсе не хотела, чтобы мы уехали, она просто не думала о том, что это реально, не верила мне. До последней минуты мои родители были уверены, что это очередной каприз. Им грустно по сей день. Они не ожидали, что все так будет, но они понимают, что мы не смогли бы так жить в России.
Три года, это много или мало. Не знаю, думаю что прилично, особенно если твоя жизнь не жизнь вовсе. Будто ты не живешь, а пишешь черновик, а ЖИТЬ ты будешь потом, когда-нибудь... Настя ночами читает форумы, гуглит, гуглит и гуглит. Настя в семье двигатель прогресса. Идеи и информация от нее. Я - деятель.
Тогда ЛГБТ беженцев небыло. По крайней мере мы их не знали. Мы думали как уехать и куда. К сожалению, мы не обладали какими то талантами, профессии наши непопулярны. Денег не так много, для открытия бизнеса не хватит или чтоб купить жилье. Очень напрягало, что вариантов не было.
Настя учила английский и настраивалась на учебу, параллельно мы пытались получить канадскую визу или США. Настя изучала иммиграционные программы, знакомилась с людьми в сетях.
Знаете, я ведь только сейчас понимаю, что быть счастливым в такой обстановке нельзя. Нет, конечно, ты счастлив, когда смотришь на сына, когда обнимаешь жену, когда отмечаешь еще один Новый год и годик Эмиля. Но нет спокойствия, стабильности. Нет умиротворения. Ты сидишь на двух стульях, ты не можешь МЕЧТАТЬ. Ты не можешь строить будущее. Ты вроде как бы есть здесь, и сейчас: ты ходишь на работу, общаешься с друзьями, гуляешь, бегаешь, но в голове крутится постоянно одна мысль - когда ты начнешь ЖИТЬ. Ты мечтаешь, о той новой жизни, которая может начаться. Ты продаешь любимую машину, чтоб приблизится к цели, ты копишь деньги. Ты не можешь ничего особенного купить. А зачем? Ведь всё это нам не нужно, новый диван, квартира больше, ничего не нужно, потому что нам нужна свобода. Нам нужна новая жизнь. Нам нужны права. Нам нужна безопасность. Твои друзья мечтают о поездке на Кипр - да, возможно и ты тоже хочешь посмотреть мир. Говоришь своей жене, что дико устал. А может и правда нет той другой жизни, может нет этой чертовой свободы, может нужно жить тут, где родился; жить здесь и сейчас. И стоит прогнуться, и может она будет просто Настя - чтобы ваш ребенок не чувствовал дискриминации. Но ты не можешь. Ты смотришь в её глаза, полные слез - и не можешь. Ты хочешь увидеть другую сторону медали... Это Я, это МЫ - наша семья.
Вот так мы стали Эмигрантами.
Я думала, как же может человек променять свою Родину на другую страну, в которой ничего не известно. Как можно построить жизнь с нуля? Как можно начать разговаривать на совершенно чужом языке? Бросить своих родителей? Собаку? Возможно свою любовь... Эта идея была мне непонятна, нелепа. Тогда у нас еще не было Эмиля. И тогда мы мечтали, что найдем донора, а Алла мечтала о США и квартире с видом на океан. Шли годы, и ее мечта осуществилась - она уехала, оставив все что имела. А у нас родился долгожданный и любимый сын. Вот так мечты сбываются.
Летом 2013 года, когда Эмилю небыло и полугода приняли тот злосчастный закон О пропаганде. До этого закон прошел в Санкт-Петербурге и я била себя в грудь, что скоро этот закон отменят также быстро, как и приняли. Как может существовать такой дискриминационный закон в 21 веке? Как может быть все это правдой? Но чуть позже его приняли по всей территории РФ. Я ревела, как белуга. Я не понимала, что происходит, но я видела, как вся наша жизнь летит к чертям. Еще тогда я не могла даже предугадать чем закончится принятия этого закона для нашей семьи. Но как человек, который половиной своего мозга думает, как юрист - я знала, что моя семья нарушает Закон.
Мы - две мамы. Мы не шепчемся за углом о ориентации, а говорим четко. Растим малолетнего сына в однополой семье, и, самое главное - восхищаемся этим, восхищаемся своей семьей. Сейчас, я пишу и мои руки непроизвольно потеют, а пальцы царапают кожу. Я сжимаю зубы до боли в челюстях. Прошло три года, а чувства до сих пор живы. Сейчас я живу в безопасной стране, но эти воспоминания режут меня как по-живому.
Страна гудела как сбитый пчелиный улей. Самым удивительным было то, как реагировали ЛГБТ друзья. Говорили что таким, как мы, нельзя воспитывать детей. Многие считали, что это правильно, зачем афишировать свою личную жизнь. Я с пеной у рта доказывала, пыталась донести: Люди, что с вами, мы нормальные, мы имеем право на любовь, на семью, на жизнь, на открытую жизнь. Многие тогда закрыли профили, удалили совместные фото с партнерами, у кого дети постарше: сказали, чтоб вторую маму называли тетей, или просто по-имени. Те кто рожал, или родил: подстраивали свою жизнь под закон. В тот период мы много с кем общались, разговоры все еще свежи в памяти. Они считали, что я себя накручиваю. Я помню такую фразу: "Жень, ну что ты нам настроение портишь?" Я - порчу? Не Путин, не закон, не власть, не система, не общество? Не пропасть, в которую мы проваливаемся все дальше и дальше и вроде бы вот оно дно, ан нет, снизу опять постучали.. Некоторые считали, что это правильно и детям незачем знать о жизни родителей, вырастет - расскажем. Третьи говорили про детский сад, школу, что ребенка будут дразнить и избивать за то, что его мамы - лесбиянки. "Жень, ты бред несешь! Растите сына, да помалкивайте!" Кстати, в российских школах буллинг - это норма и причины могут быть очень разными: зубы, уши, папа-сантехник, малоимущая семья, две мамы... Само осознание того, что однополые семьи в России должны жить скрыто и фильтровать свою личную жизнь - меня угнетало. Больше всего меня поражали высказывания о том, как био-мама важна для ребенка. "У Насти все равно не будет такой связи и любви, как с тобой, потому что ты родила. Поэтому две мамы - это достаточно сомнительное удовольствие." И это все российское ЛГБТ сообщество. Я не хочу никого обидеть. Это мой опыт и мои воспоминания. Я рассказываю о том, что окружало именно мою семью. Т.е. всё достаточно субъективно. Конечно, были те кто пошел бороться. Те кого били, издевались, которых сажали в тюрьму, которые пострадали очень сильно. Некоторых мы не знали, некоторые - поддерживали нас, а мы их. Сейчас многие из тех людей в безопасности, чему я бесконечно рада.
Настя была в депрессии. Она старалась не показывать мне своего состояния. Она стала агрессивной к людям, будто оборонялась. Она пришла как-то с работы и сказала, что мириться она не сможет и спросила меня: готова ли я поддержать ее? Готова ли оставаться открытой в отношении нашей семьи или я боюсь, что последствия могут быть не управляемыми. Я ответила положительно. Я была готова, но я хотела жить в нормальном обществе, а не там, где даже "свои" заклюют тебя и удалятся из друзей, чтоб "не дай бог" на них не вышли. Тогда Настя ответила одной фразой, которая стала для нас крылатой: Готовься Жень, сейчас мы будем жить на чемоданах. И сколько это продлится - не известно.
Да именно тем летом мы поняли что мы хотим жить спокойно и свободно. Помнится мне, как мы сказали моим родителям. Сначала маме: мы гуляли все вместе по набережной. И я эмоционально рассказывала про этот Закон. Я так плакала, мне было так плохо. А мама сказала, что не стоит паниковать, в нашей стране хорошо живется, неизвестно что там, за бугром. И "таких, как мы" люди никогда не будут воспринимать - это вранье. Но если мы хотим уехать, то это же замечательно. Я думаю, она вовсе не хотела, чтобы мы уехали, она просто не думала о том, что это реально, не верила мне. До последней минуты мои родители были уверены, что это очередной каприз. Им грустно по сей день. Они не ожидали, что все так будет, но они понимают, что мы не смогли бы так жить в России.
Три года, это много или мало. Не знаю, думаю что прилично, особенно если твоя жизнь не жизнь вовсе. Будто ты не живешь, а пишешь черновик, а ЖИТЬ ты будешь потом, когда-нибудь... Настя ночами читает форумы, гуглит, гуглит и гуглит. Настя в семье двигатель прогресса. Идеи и информация от нее. Я - деятель.
Тогда ЛГБТ беженцев небыло. По крайней мере мы их не знали. Мы думали как уехать и куда. К сожалению, мы не обладали какими то талантами, профессии наши непопулярны. Денег не так много, для открытия бизнеса не хватит или чтоб купить жилье. Очень напрягало, что вариантов не было.
Настя учила английский и настраивалась на учебу, параллельно мы пытались получить канадскую визу или США. Настя изучала иммиграционные программы, знакомилась с людьми в сетях.
Знаете, я ведь только сейчас понимаю, что быть счастливым в такой обстановке нельзя. Нет, конечно, ты счастлив, когда смотришь на сына, когда обнимаешь жену, когда отмечаешь еще один Новый год и годик Эмиля. Но нет спокойствия, стабильности. Нет умиротворения. Ты сидишь на двух стульях, ты не можешь МЕЧТАТЬ. Ты не можешь строить будущее. Ты вроде как бы есть здесь, и сейчас: ты ходишь на работу, общаешься с друзьями, гуляешь, бегаешь, но в голове крутится постоянно одна мысль - когда ты начнешь ЖИТЬ. Ты мечтаешь, о той новой жизни, которая может начаться. Ты продаешь любимую машину, чтоб приблизится к цели, ты копишь деньги. Ты не можешь ничего особенного купить. А зачем? Ведь всё это нам не нужно, новый диван, квартира больше, ничего не нужно, потому что нам нужна свобода. Нам нужна новая жизнь. Нам нужны права. Нам нужна безопасность. Твои друзья мечтают о поездке на Кипр - да, возможно и ты тоже хочешь посмотреть мир. Говоришь своей жене, что дико устал. А может и правда нет той другой жизни, может нет этой чертовой свободы, может нужно жить тут, где родился; жить здесь и сейчас. И стоит прогнуться, и может она будет просто Настя - чтобы ваш ребенок не чувствовал дискриминации. Но ты не можешь. Ты смотришь в её глаза, полные слез - и не можешь. Ты хочешь увидеть другую сторону медали... Это Я, это МЫ - наша семья.
Вот так мы стали Эмигрантами.