ТРИ ЧУДА СОНДО. ВОДОПАД ПАГЁН
21 сентября 107-го года чучхе (2018 г.). 11:20-12:50
В НАЧАЛЕ последнего апхила в преддверие водопада мы остановились на перекур --- нас со всех сторон окружали горы, по дну ущелья бежала быстрая речка. Кажется, мы катили чересчур резво и в расположение водопада прибыли рано. Хаксу, занимая нас, похвастался, что воду речки Очжочхон можно пить без опасения за жизнь, так она чиста, и что в этих горах произрастают лучшие в стране сосновики - сонъибосот 송이松耳버섯, по-русски мацутакэ. Мы пошли к речке пить воду, некоторые полезли в поисках грибов на кручу. Вода была холодной и вкусной, и я набрал её в бутылку.
Передохнув, поднялись, суча ножками, в гору. Последние метры одолели, спешившись --- волоча под руку велосипеды, цокая и скользя клитами по мокрым камням.
Водопад масштабами не поразил, но вокруг всё было прилизано, ухожено. Какое замечательное место для отдыха! Представляю, сколько бы здесь было народа, ресторанов, если бы водопад находился в Южной Корее!
Водопад Пагён 박연폭포 朴淵瀑布 (природный памятник КНДР №388) входит в число так называемых восьми живописных видов этой местности - пхальгён 팔경 八景. По красоте он, говорят, не уступает водопаду Девяти драконов Курён 구룡폭포 九龍瀑布 в Кымгансане и водопаду Тэсын 대승폭포 大勝瀑布 в Сораксане. Его ещё называют одним из трёх чудес Сондо (Кэсона) - сондо самчжоль 송도삼절 松都三絶. Двумя другими являются люди - конфуцианец Со Гёндок (Хвадам) и кисэн и поэтесса Хван Чжини. Выражение "три чуда Сондо" пошло вот откуда.
Хван Чжини, прославившаяся своей красотой, умом и прочими талантами, как всякая красавица, была одинока и находилась в постоянном поиске достойного партнёра. Претендентов на это звание было много, и выборчивая красавица, точно как в сказке, загадывала им загадку. Вот её текст: 點一二口 牛頭不出. Кто желает, может погуглить её. Единственным, кто дал правильный ответ, был знаменитый в те времена в Сондо Со Гёндок, но гордый конфуцианец отверг её. Тогда Хван Чжини, не теряя надежды, напросилась к нему в ученицы и стала, ежедневно приходя в его дом, учиться у него танскому стихосложению и прочим наукам (имею в виду умственным, интеллектуальным). В некий день через десять лет после начала подобных отношений учителя и ученицы (ну, это, я считаю, перебор биографов; вот фантазёры! Столько не ждёт ни одна женщина, я уж не говорю о мужчине), она, не уйдя, как всегда, после занятий домой, попросилась у хозяина переночевать и легла в его постель, однако стойкий конфуцианец и на сей раз не повёл и бровью. Потрясённая, она сошла с постели и совершила перед ним земной поклон: "Воистину, вы, учитель, одно из трёх чудес Сондо". Со Гёндок спросил: "Что же или кто остальные два?", и куртизанка сказала: "Я и водопад Пагён".
Слова Хван Чжини о трёх чудесах Сондо, приведённые выше (они - мой дословный перевод с корейского), кочуют из одной книжки в другую, вошли во все словари и энциклопедии, "три чуда Сондо" стали в корейском языке фразеологизмом. Будь я корейцем, я мог бы говорить о каком-нибудь задаваке: "Ведёт себя так, словно он одно из трёх чудес Сондо", но, увы, никто не поймёт меня. Слова, якобы произнесённые знаменитой куртизанкой, стали едва ли не классикой корейской литературы, им приписывают едва ли не философское значение. Однако я, зная корейцев, смею предположить, что куртизанка, на самом деле, сказала другое. А она, я думаю, сказала: "Вот чёрт побери! Никогда не думала, что мужик устоит передо мной, перед красавицей Хван Чжини. Передо мной не устоял бы даже Пагён, если бы он не был водопадом. Какой же остолоп этот Со!". Корейцы же, совершенно в духе подражательства древним, выдернули из её высказывания три имени и придумали историю, которая, согласитесь, отличается от истинной, моей...
С другим персонажем одной из многих легенд о Хван Чжини - 35-летним монахом Чичжок-сонса - была иная история. Тот прослыл в мире живым Буддой, и красавица решила испытать его: "Я буду не я, если не докажу, что он не Будда". Она обрядилась во всё белое и, придя к монаху, назвалась тоскующей вдовой, но тот, вот уже тридцать лет, обитая в одиночку в ските Чичжок-ам (Будда пресвятой! Представляю, сколько он накопил в себе энергии!), постигавший учение Совершенномудрого, ответствовал, что не может быть вместе с женщиной. Тогда коварная обольстительница (как видно, находчивости ей было не занимать!) соорудила рядом с его скитом хижину и ну давай там денно и нощно читать сутры, молиться за упокой почившей в бозе матушки, исполнять ритуальные танцы. Конечно, её невероятно мелодичный речитатив и плавные движения не могли не смутить монаха. Он пленился её набожностью, чарами и, разумеется, (кто бы сомневался в этом!) дочерней почтительностью и вскоре был в полном её распоряжении.
Я бы на его месте поступил иначе. Я бы не стол прогонять непрошенную гостью, а исподволь, втихаря разузнал бы её социальное, финансовое, семейное и иные положения, размеры владений - домов, земель, рабов-ноби, волов, лошадей... Результат, согласен, был бы тот же, но метод, согласитесь и вы, был бы совершенно иным...
К слову, этот эпизод из жизни Хван Чжини, как и многие другие эпизоды, не прошёл даром для корейского народа, его культуры. Танец Хван Чжини у скита монаха со временем трансформировался в не что иное, как в совершенно блистательный номер корейской традиционной хореографии - танец буддийской монахини сынму 승무.
Одно из наиболее известных стихотворных произведений Хван Чжини посвящено нашему водопаду. Ниже замечательный, невероятно экспрессивный (куда более экспрессивный, как мне кажется, чем сам оригинал), перевод Владимира Тихомирова.
Жернов - гора - перемалывает поток.
Пыль водяная, мга.
Драконье бучило в сто киль глубиной
кипит и бьется о берега.
Струя ниспадает, а кажется - вспять
востекает Небесной Рекой.
Ярясь, извергается в пропасть вода -
радуги белой дуга.
Рокотом града земле водопад
о себе подает весть.
Возносятся россыпи брызг в пустоту -
зерна: яшма и жемчуга.
Странник! Зачем же горе Лушань
одной воздается честь?
В Стране к востоку от моря гора
Жернов Небесный есть.
Горой Жёрнов Небесный переводчик назвал Гору, пронзающую небеса, Чхонмасан. "Востекает" - "поднимается", "ниспадает" - "стекает", "извергается" - "падает"... Феноменально! Особенно мне нравится "драконье бучило", которого, к слову, нет в оригинале. Я считаю, что только за него одного переводчику можно было дать Нобелевскую премию!
Водопад Пагён прославлен не только в поэзии. Ниже репродукции картин знаменитых художников средневекового Чосона Чон Сона (Кёмчжэ) и Кан Сехвана.
Бучило, то есть водопад, бурлит в лощине между горами Сонгосан 성거산 聖居山 и Чхонмахан 천마산 天摩山. Перед скалой, прежде чем упасть вниз, вода образовала небольшое озерцо, Пагён, диаметром всего восемь метров, по форме напоминающее тыкву-горлянку. По-корейски "тыква-горлянка" - пак, поэтому люди говорят, что своим названием озерцо обязан своим очертаниям.
Извергнувшись в пропасть, струя, прежде чем потечь дальше и биться о берега, образовала ещё одно небольшое озерцо. Оно называется Комодам 고모담 姑母潭 - Свекровкино (букв. Тёткино).
Экскурсовода не было. Мы бросились кто куда.
Гаишник, топая по песку, сказал: "Это дно озера. В иное время это место бывает покрыто водой".
Здесь должен заметить, что меня всегда занимал вопрос: откуда высоко в горах берётся вода? Меня вообще к старости стали занимать многие дурацкие вопросы, один из них, например, такой: как, каким образом в воздухе держится самолёт? Думая о самолёте, я представляю себя бросающим ввысь камень: как бы сильно я ни бросил камень, он, пусть даже снабжённый крыльями, непременно упадёт на землю. Мда... Такая же история с водой. Казалось бы, что такое вода? С точки зрения химического состава она - два атома водорода и один кислорода, соединённые между собой ковалентной связью. Но что служит толчком, причиной их соединения на вершине горы? I don't know. Должен сказать, что, кажется, ни одна из существующих теорий не то что происхождения воды на вершине горы, а вообще её происхождения на Земле не выдерживает никакой критики.
Но вернёмся к водопаду. Есть иные версии происхождения названий озер, водопада (он, как положено, назван по озерцу, из которого падает вниз). Вот самая популярная.
Она гласит, что некогда за Чхонмасаном проживал Пак-чинса, большой любитель пиликать на тхунсо 퉁소, бамбуковой дудке вроде моей блок-флейты. Как-то раз ему вздумалось полюбоваться водопадом. Он, будучи почтительным сыном, позвал с собой матушку, но она была стара и немощна и отказалась сопровождать его. Тогда он пошёл любоваться водопадом со своими дружками. Поднявшись на скалу, Пак-чинса сел на камень, который был посерёдке озерца (а оно, надо сказать, было изрядно глубоким) и, придя в восхищение от увиденной картины (он, должно быть, был, помимо того, что был образованным человеком, ещё и поэтической натурой), принялся пиликать на дудке. Звуки флейты гармонично слились со звуками падающей воды. Он так увлёкся пиликаньем, что совершенно забыл о дружках, которые, не докричавшись до него, покинули его. Привлечённая чудесными звуками, из озера появилась обернувшаяся прелестной красавицей дочь местного дракона. Ей приглянулся молодой человек, и она, умертвив своего мужа (она, как говорит легенда, была замужем; интересно, кто был её первым мужем - тоже некто драконового рода-племени?), взяла Пака и уволокла его к себе в подводный драконов дворец, и они, говорят, прожили счастливо сто лет. Потому де озерцо и прозвали Пагён - по имени любителя дудеть на дудке, а не по форме тыквы.
Эту легенду ещё в XII в. в одном из своих стихотворений пересказал знаменитый корёский поэт, прозаик Ли Гюбо, больше известный русскоязычным почитателям классической литературы Дальнего Востока по замечательному прозаическому произведению "История цветов". Стихотворение приводить не буду, потому что я отыскал его только в иероглифической записи на ханмуне, то есть корейской версии вэньяня, и в переводе на корейский язык, а в переводе А. Ахматовой или А. Жовтиса на русский язык его нет. Заморачиваться же порождением своего перевода мне некогда, да и не по Сеньке шапка.
Но вернёмся к легенде. Она гласит, что мать Пака, горюя о утраченном сыне (она, я думаю, была атеисткой, то есть не верила в существование драконов и их дочерей; правоту моего предположения об атеизме матери подтверждают многочисленные корейские источники, в которых единогласно утверждается, что она верила лишь в утопление сына и не верила во что-либо другое), поднялась на скалу и бросилась, влекомая струями водопада, вниз. Озеро, в которое она нырнула, прозвали Комодам - Свекровкиным. А иного объяснения происхождения названия нет.
Я решил воспользоваться халатностью Чу и Ко. и окунуть ноги в священное озеро. Вода была чистейшей - хоть пей - и прохладной.
Ёнбави 용바위, Драконова скала.
Вдруг раздались крики. Глядь, одна из наших девушек скинула с себя велосипедную форму и плывёт по озеру! Лишь тогда я узнал о традиции Люды, математика из МГУ, в любом велопробеге в любой стране мира непременно, независимо от места и времени, купаться в каждом водоёме, который попадается ей на пути. Спросил у товарищей, откуда у неё эта традиция, и услышал: "Так она ж мастер спорта по подводному плаванию". С того дня я старался, чтобы наш маршрут непременно пролегал мимо какого-нибудь водоёма - океана, озера, речки...
К чести Чу, он купальщицу за самовольное купание не ругал и отправить первым же рейсом в Москву не грозился.
Скалы испещрены иероглифами. Некоторые надписи сродни нашим "Здесь был Вася"...
Местным жителям Драконова скала, конечно же, больше всего известна тем, что её дважды посетил любимый и уважаемый вождь товарищ Ким Ир Сен. Об этом гласит надпись на этой стеле.
К слову, несколько лет назад, в 2012 г., стало известно, что граждане КНДР, питая неизбывную грусть и любовь к покойному первому президенту и уподобясь древним, высекли на близлежащей гранитной скале (нам её не показали) надпись "Вечный наш вождь, товарищ Ким Ир Сен". Длина надписи - 37 метров, высота знаков - 5. В отличие от знаков древних, знаки этой надписи высечены так глубоко, что невозможно представить, как это можно сделать даже механизированными средствами, и, тем более, невозможно представить, что время когда-либо изничтожит их --- они утоплены в камень на глубину 0.45 м.
В этот чудесный осенний день природой любовались мы да лягушка.
Хаксу, забравшись на Драконову скалу, встал, прочно попирая природный памятник крепкими ногами. Чисто новый корейский!
Мы последовали его примеру.
На Драконовом камне среди прочих высечены иероглифы причудливой формы. Их, по преданию, обмакнув волосы в тушь, написала Хван Чжини. Что только не придумают люди! Как бы то ни было, надпись на камне есть, и она представляет собой две первые строки стихотворения Ли Бо "Смотрю на водопад в горах Лушань". Горы Лушань - те самые, с которыми Хван Чжини в своём стихотворении сравнивает Чхонмасан.
За сизой дымкою вдали
Горит закат,
Гляжу на горные хребты,
На водопад.
Летит он с облачных высот
Сквозь горный лес -
И кажется: то Млечный Путь
Упал с небес.
(Пер. А. Гитовича)
Рядом с каллиграфией Хван Чжини некто высек: "Позия [Ли] Бо и каллиграфия Хван [Чжини] лучше всех"...
Прибежала местная экскурсоводша. Нас стали кликать на лекцию.
Справа и слева от водопада тропы, ведущие на гору.
Зона отдыха слева. Как было бы приятно поставить на стол бутылку макколли, упаковку кимбапа, сесть за него в окружении друзей...
Справа от водопада беседка Помсачжон 범사정 梵士亭. Если, пройдя мимо беседки, подняться дальше, придёшь к северным воротам (единственным сохранившимся, причём, говорят, превосходно сохранившимся) Тэхынсанской крепости 대흥산성 大興山城, небольшому одноимённому монастырю Тэхынса. А пройдёшь дальше, дойдёшь до монастыря Кванымса (Гуаньинь). Мы по монастырям не пошли.
Сфотографировались на память, потопали вниз. Надо было катить к автобусу - там нас ждёт Илья Муромец. Воссоединившись с товарищем, мы поедем в Кэсон, оттуда, отобедав, помчимся в Пхёньян.
В Пхёньяне, должно быть, жизнь вошла в нормальное русло. Накануне Мун Чжэин, подписав все бумаги и договорившись обо всём, о чём только можно было договориться, посетил Пэктусан, после чего улетел с Самчжиёнского аэродрома домой. Так что можно было надеяться, что неразъясняемых пробок на дорогах больше не будет...
В НАЧАЛЕ последнего апхила в преддверие водопада мы остановились на перекур --- нас со всех сторон окружали горы, по дну ущелья бежала быстрая речка. Кажется, мы катили чересчур резво и в расположение водопада прибыли рано. Хаксу, занимая нас, похвастался, что воду речки Очжочхон можно пить без опасения за жизнь, так она чиста, и что в этих горах произрастают лучшие в стране сосновики - сонъибосот 송이松耳버섯, по-русски мацутакэ. Мы пошли к речке пить воду, некоторые полезли в поисках грибов на кручу. Вода была холодной и вкусной, и я набрал её в бутылку.
Передохнув, поднялись, суча ножками, в гору. Последние метры одолели, спешившись --- волоча под руку велосипеды, цокая и скользя клитами по мокрым камням.
Водопад масштабами не поразил, но вокруг всё было прилизано, ухожено. Какое замечательное место для отдыха! Представляю, сколько бы здесь было народа, ресторанов, если бы водопад находился в Южной Корее!
Водопад Пагён 박연폭포 朴淵瀑布 (природный памятник КНДР №388) входит в число так называемых восьми живописных видов этой местности - пхальгён 팔경 八景. По красоте он, говорят, не уступает водопаду Девяти драконов Курён 구룡폭포 九龍瀑布 в Кымгансане и водопаду Тэсын 대승폭포 大勝瀑布 в Сораксане. Его ещё называют одним из трёх чудес Сондо (Кэсона) - сондо самчжоль 송도삼절 松都三絶. Двумя другими являются люди - конфуцианец Со Гёндок (Хвадам) и кисэн и поэтесса Хван Чжини. Выражение "три чуда Сондо" пошло вот откуда.
Хван Чжини, прославившаяся своей красотой, умом и прочими талантами, как всякая красавица, была одинока и находилась в постоянном поиске достойного партнёра. Претендентов на это звание было много, и выборчивая красавица, точно как в сказке, загадывала им загадку. Вот её текст: 點一二口 牛頭不出. Кто желает, может погуглить её. Единственным, кто дал правильный ответ, был знаменитый в те времена в Сондо Со Гёндок, но гордый конфуцианец отверг её. Тогда Хван Чжини, не теряя надежды, напросилась к нему в ученицы и стала, ежедневно приходя в его дом, учиться у него танскому стихосложению и прочим наукам (имею в виду умственным, интеллектуальным). В некий день через десять лет после начала подобных отношений учителя и ученицы (ну, это, я считаю, перебор биографов; вот фантазёры! Столько не ждёт ни одна женщина, я уж не говорю о мужчине), она, не уйдя, как всегда, после занятий домой, попросилась у хозяина переночевать и легла в его постель, однако стойкий конфуцианец и на сей раз не повёл и бровью. Потрясённая, она сошла с постели и совершила перед ним земной поклон: "Воистину, вы, учитель, одно из трёх чудес Сондо". Со Гёндок спросил: "Что же или кто остальные два?", и куртизанка сказала: "Я и водопад Пагён".
Слова Хван Чжини о трёх чудесах Сондо, приведённые выше (они - мой дословный перевод с корейского), кочуют из одной книжки в другую, вошли во все словари и энциклопедии, "три чуда Сондо" стали в корейском языке фразеологизмом. Будь я корейцем, я мог бы говорить о каком-нибудь задаваке: "Ведёт себя так, словно он одно из трёх чудес Сондо", но, увы, никто не поймёт меня. Слова, якобы произнесённые знаменитой куртизанкой, стали едва ли не классикой корейской литературы, им приписывают едва ли не философское значение. Однако я, зная корейцев, смею предположить, что куртизанка, на самом деле, сказала другое. А она, я думаю, сказала: "Вот чёрт побери! Никогда не думала, что мужик устоит передо мной, перед красавицей Хван Чжини. Передо мной не устоял бы даже Пагён, если бы он не был водопадом. Какой же остолоп этот Со!". Корейцы же, совершенно в духе подражательства древним, выдернули из её высказывания три имени и придумали историю, которая, согласитесь, отличается от истинной, моей...
С другим персонажем одной из многих легенд о Хван Чжини - 35-летним монахом Чичжок-сонса - была иная история. Тот прослыл в мире живым Буддой, и красавица решила испытать его: "Я буду не я, если не докажу, что он не Будда". Она обрядилась во всё белое и, придя к монаху, назвалась тоскующей вдовой, но тот, вот уже тридцать лет, обитая в одиночку в ските Чичжок-ам (Будда пресвятой! Представляю, сколько он накопил в себе энергии!), постигавший учение Совершенномудрого, ответствовал, что не может быть вместе с женщиной. Тогда коварная обольстительница (как видно, находчивости ей было не занимать!) соорудила рядом с его скитом хижину и ну давай там денно и нощно читать сутры, молиться за упокой почившей в бозе матушки, исполнять ритуальные танцы. Конечно, её невероятно мелодичный речитатив и плавные движения не могли не смутить монаха. Он пленился её набожностью, чарами и, разумеется, (кто бы сомневался в этом!) дочерней почтительностью и вскоре был в полном её распоряжении.
Я бы на его месте поступил иначе. Я бы не стол прогонять непрошенную гостью, а исподволь, втихаря разузнал бы её социальное, финансовое, семейное и иные положения, размеры владений - домов, земель, рабов-ноби, волов, лошадей... Результат, согласен, был бы тот же, но метод, согласитесь и вы, был бы совершенно иным...
К слову, этот эпизод из жизни Хван Чжини, как и многие другие эпизоды, не прошёл даром для корейского народа, его культуры. Танец Хван Чжини у скита монаха со временем трансформировался в не что иное, как в совершенно блистательный номер корейской традиционной хореографии - танец буддийской монахини сынму 승무.
Одно из наиболее известных стихотворных произведений Хван Чжини посвящено нашему водопаду. Ниже замечательный, невероятно экспрессивный (куда более экспрессивный, как мне кажется, чем сам оригинал), перевод Владимира Тихомирова.
Жернов - гора - перемалывает поток.
Пыль водяная, мга.
Драконье бучило в сто киль глубиной
кипит и бьется о берега.
Струя ниспадает, а кажется - вспять
востекает Небесной Рекой.
Ярясь, извергается в пропасть вода -
радуги белой дуга.
Рокотом града земле водопад
о себе подает весть.
Возносятся россыпи брызг в пустоту -
зерна: яшма и жемчуга.
Странник! Зачем же горе Лушань
одной воздается честь?
В Стране к востоку от моря гора
Жернов Небесный есть.
Горой Жёрнов Небесный переводчик назвал Гору, пронзающую небеса, Чхонмасан. "Востекает" - "поднимается", "ниспадает" - "стекает", "извергается" - "падает"... Феноменально! Особенно мне нравится "драконье бучило", которого, к слову, нет в оригинале. Я считаю, что только за него одного переводчику можно было дать Нобелевскую премию!
Водопад Пагён прославлен не только в поэзии. Ниже репродукции картин знаменитых художников средневекового Чосона Чон Сона (Кёмчжэ) и Кан Сехвана.
Бучило, то есть водопад, бурлит в лощине между горами Сонгосан 성거산 聖居山 и Чхонмахан 천마산 天摩山. Перед скалой, прежде чем упасть вниз, вода образовала небольшое озерцо, Пагён, диаметром всего восемь метров, по форме напоминающее тыкву-горлянку. По-корейски "тыква-горлянка" - пак, поэтому люди говорят, что своим названием озерцо обязан своим очертаниям.
Извергнувшись в пропасть, струя, прежде чем потечь дальше и биться о берега, образовала ещё одно небольшое озерцо. Оно называется Комодам 고모담 姑母潭 - Свекровкино (букв. Тёткино).
Экскурсовода не было. Мы бросились кто куда.
Гаишник, топая по песку, сказал: "Это дно озера. В иное время это место бывает покрыто водой".
Здесь должен заметить, что меня всегда занимал вопрос: откуда высоко в горах берётся вода? Меня вообще к старости стали занимать многие дурацкие вопросы, один из них, например, такой: как, каким образом в воздухе держится самолёт? Думая о самолёте, я представляю себя бросающим ввысь камень: как бы сильно я ни бросил камень, он, пусть даже снабжённый крыльями, непременно упадёт на землю. Мда... Такая же история с водой. Казалось бы, что такое вода? С точки зрения химического состава она - два атома водорода и один кислорода, соединённые между собой ковалентной связью. Но что служит толчком, причиной их соединения на вершине горы? I don't know. Должен сказать, что, кажется, ни одна из существующих теорий не то что происхождения воды на вершине горы, а вообще её происхождения на Земле не выдерживает никакой критики.
Но вернёмся к водопаду. Есть иные версии происхождения названий озер, водопада (он, как положено, назван по озерцу, из которого падает вниз). Вот самая популярная.
Она гласит, что некогда за Чхонмасаном проживал Пак-чинса, большой любитель пиликать на тхунсо 퉁소, бамбуковой дудке вроде моей блок-флейты. Как-то раз ему вздумалось полюбоваться водопадом. Он, будучи почтительным сыном, позвал с собой матушку, но она была стара и немощна и отказалась сопровождать его. Тогда он пошёл любоваться водопадом со своими дружками. Поднявшись на скалу, Пак-чинса сел на камень, который был посерёдке озерца (а оно, надо сказать, было изрядно глубоким) и, придя в восхищение от увиденной картины (он, должно быть, был, помимо того, что был образованным человеком, ещё и поэтической натурой), принялся пиликать на дудке. Звуки флейты гармонично слились со звуками падающей воды. Он так увлёкся пиликаньем, что совершенно забыл о дружках, которые, не докричавшись до него, покинули его. Привлечённая чудесными звуками, из озера появилась обернувшаяся прелестной красавицей дочь местного дракона. Ей приглянулся молодой человек, и она, умертвив своего мужа (она, как говорит легенда, была замужем; интересно, кто был её первым мужем - тоже некто драконового рода-племени?), взяла Пака и уволокла его к себе в подводный драконов дворец, и они, говорят, прожили счастливо сто лет. Потому де озерцо и прозвали Пагён - по имени любителя дудеть на дудке, а не по форме тыквы.
Эту легенду ещё в XII в. в одном из своих стихотворений пересказал знаменитый корёский поэт, прозаик Ли Гюбо, больше известный русскоязычным почитателям классической литературы Дальнего Востока по замечательному прозаическому произведению "История цветов". Стихотворение приводить не буду, потому что я отыскал его только в иероглифической записи на ханмуне, то есть корейской версии вэньяня, и в переводе на корейский язык, а в переводе А. Ахматовой или А. Жовтиса на русский язык его нет. Заморачиваться же порождением своего перевода мне некогда, да и не по Сеньке шапка.
Но вернёмся к легенде. Она гласит, что мать Пака, горюя о утраченном сыне (она, я думаю, была атеисткой, то есть не верила в существование драконов и их дочерей; правоту моего предположения об атеизме матери подтверждают многочисленные корейские источники, в которых единогласно утверждается, что она верила лишь в утопление сына и не верила во что-либо другое), поднялась на скалу и бросилась, влекомая струями водопада, вниз. Озеро, в которое она нырнула, прозвали Комодам - Свекровкиным. А иного объяснения происхождения названия нет.
Я решил воспользоваться халатностью Чу и Ко. и окунуть ноги в священное озеро. Вода была чистейшей - хоть пей - и прохладной.
Ёнбави 용바위, Драконова скала.
Вдруг раздались крики. Глядь, одна из наших девушек скинула с себя велосипедную форму и плывёт по озеру! Лишь тогда я узнал о традиции Люды, математика из МГУ, в любом велопробеге в любой стране мира непременно, независимо от места и времени, купаться в каждом водоёме, который попадается ей на пути. Спросил у товарищей, откуда у неё эта традиция, и услышал: "Так она ж мастер спорта по подводному плаванию". С того дня я старался, чтобы наш маршрут непременно пролегал мимо какого-нибудь водоёма - океана, озера, речки...
К чести Чу, он купальщицу за самовольное купание не ругал и отправить первым же рейсом в Москву не грозился.
Скалы испещрены иероглифами. Некоторые надписи сродни нашим "Здесь был Вася"...
Местным жителям Драконова скала, конечно же, больше всего известна тем, что её дважды посетил любимый и уважаемый вождь товарищ Ким Ир Сен. Об этом гласит надпись на этой стеле.
К слову, несколько лет назад, в 2012 г., стало известно, что граждане КНДР, питая неизбывную грусть и любовь к покойному первому президенту и уподобясь древним, высекли на близлежащей гранитной скале (нам её не показали) надпись "Вечный наш вождь, товарищ Ким Ир Сен". Длина надписи - 37 метров, высота знаков - 5. В отличие от знаков древних, знаки этой надписи высечены так глубоко, что невозможно представить, как это можно сделать даже механизированными средствами, и, тем более, невозможно представить, что время когда-либо изничтожит их --- они утоплены в камень на глубину 0.45 м.
В этот чудесный осенний день природой любовались мы да лягушка.
Хаксу, забравшись на Драконову скалу, встал, прочно попирая природный памятник крепкими ногами. Чисто новый корейский!
Мы последовали его примеру.
На Драконовом камне среди прочих высечены иероглифы причудливой формы. Их, по преданию, обмакнув волосы в тушь, написала Хван Чжини. Что только не придумают люди! Как бы то ни было, надпись на камне есть, и она представляет собой две первые строки стихотворения Ли Бо "Смотрю на водопад в горах Лушань". Горы Лушань - те самые, с которыми Хван Чжини в своём стихотворении сравнивает Чхонмасан.
За сизой дымкою вдали
Горит закат,
Гляжу на горные хребты,
На водопад.
Летит он с облачных высот
Сквозь горный лес -
И кажется: то Млечный Путь
Упал с небес.
(Пер. А. Гитовича)
Рядом с каллиграфией Хван Чжини некто высек: "Позия [Ли] Бо и каллиграфия Хван [Чжини] лучше всех"...
Прибежала местная экскурсоводша. Нас стали кликать на лекцию.
Справа и слева от водопада тропы, ведущие на гору.
Зона отдыха слева. Как было бы приятно поставить на стол бутылку макколли, упаковку кимбапа, сесть за него в окружении друзей...
Справа от водопада беседка Помсачжон 범사정 梵士亭. Если, пройдя мимо беседки, подняться дальше, придёшь к северным воротам (единственным сохранившимся, причём, говорят, превосходно сохранившимся) Тэхынсанской крепости 대흥산성 大興山城, небольшому одноимённому монастырю Тэхынса. А пройдёшь дальше, дойдёшь до монастыря Кванымса (Гуаньинь). Мы по монастырям не пошли.
Сфотографировались на память, потопали вниз. Надо было катить к автобусу - там нас ждёт Илья Муромец. Воссоединившись с товарищем, мы поедем в Кэсон, оттуда, отобедав, помчимся в Пхёньян.
В Пхёньяне, должно быть, жизнь вошла в нормальное русло. Накануне Мун Чжэин, подписав все бумаги и договорившись обо всём, о чём только можно было договориться, посетил Пэктусан, после чего улетел с Самчжиёнского аэродрома домой. Так что можно было надеяться, что неразъясняемых пробок на дорогах больше не будет...