СУНЪЯН(СКИЙ) СОВОН. - СНЫ МАТУШКИ ЧОН МОНЧЖУ
Кэсон, КНДР. 20 сентября 107-го года чучхе (2018 г8.). После обеда
В ОЖИДАНИИ смотрителя-хранителя одного из старейших совонов Кореи (всей Кореи, включая Южную) мы тусовались перед входом, с целью более глубокого изучения страны выходили на дорогу.
Справа и слева от ворот стояли два трёхспупенчатых каменных постамента махадэ 마하대, или махасок 마하석, и масандэ 마상대, или масансок 마상석.
Это подставки, ступая на которые, всадник мог спешиться или, напротив, сесть на лошадь. Ма - "лошадь", ха - "низ", сан - "верх", сок - "камень", тэ - "подставка". Хвеи - хви, леи -ли... Тот постамент, что справа, был предназначен для спешивания, тот, что слева, для действия наоборот. Перед совонами, как правило, стояли другие камни, своего рода знаки "спешиться" - хамаби 하마비. Говорят, что камни, которые стоят перед Сунъянским совоном, стояли там ещё в то время, когда на месте совона стоял дом Чон Мончжу, и ими пользовался сам верный сановник. Если это так, то они - самые старые предметы в этой округе. Во всяком случае, это единственные здесь предметы, знавшие Чон Мончжу, которыми он пользовался. Я на них не забирался. Что хотите, музейные эспонаты. Да и кому охота проводить время в трудовом лагере?
Справа на пригорке, рядом с совоном, группа стел, поставленных в честь именитых кэсонцев-литераторов, тоже, по-видимому, верных королю подданных. На всех стелах, кроме одной, значится одна фамилия - Со. Они относятся к более поздним временам, чем совон.
Хранитель открыл ворота, мы поднялись по ступенькам и вошли во двор совона.
Академия, огороженная со всех сторон неприступным каменным забором, расположена на склоне Чанамсана, потому её строения стоят на разных уровнях. Проходишь сквозь трёхстворчатые ворота саммун --- впереди, уровнем выше, стоит учебный павильон-кандан 강당, стало быть, класс, аудитория.
Весь двор засажен, должно быть, чтобы навевать воспоминания о мосте Сончжуккё, бамбуком...
Слева и справа строения, в которых некогда спали ученики, по-нынешнему общаги -вонсэны - восточный корпус, тончжэ 동재, и западный корпус, сочжэ 서재.
Справа восточный корпус
Он же сверху
Длина фасадных сторон общаг - пять кханов 칸. Они, на взгляд нынешних обитателей шикарных апартаментов, возможно, и невелики, однако и жильцов-то, вонсэнов, в них было кот наплакал - двадцать человек, по десять на корпус. Как известно, в одном номере корейского мотеля может бросить кости до десяти человек, а тут аж целых пять кханов! Если обойти кандан или пройти насквозь, поднявшись на крутой лестнице, попадаешь в молельню-садан Мунчхундан - 문충당.
Сунъян совон 숭양서원, или по-русски Сунъянский совон, иначе школа (академия), национальное сокровище КНДР №128, как уже много раз сказал, стоит на месте дома Чон Мончжу. Его через сто восемьдесят лет после смерти верного сановника (шёл 6-й год правления Сончжо (1573 г.) построил тогдашний правитель Кэсона юсу Нам Ынъун. Я не очень хорошо представляю себе тогдашние реалии, но думаю, что у земельного участка всё же был хозяин, потомок Чон Мончжу, и строительство совона, очевидно, было возможно, по меньшей мере, в трёх случаях: 1) экспроприации, 2) дара, 3) продажи проперти. Интересно, кто был хозяином совона?
Совон построен по типовому проекту - спереди учебный корпус, по бокам общежития, за учебным корпусом молельня. Такая структура типична для образовательных учреждений Чосона. Она так и называлась чонхак хумё 전학후묘 前學後廟 - "спереди школа, позади храм". Она характерна и для хянгё (ср. описание Мирянской хянгё). Молельню, которую посвятили памяти двух знатных земляков - Чон Мончжу и другого знаменитого кэсонца, неоконфуцианца Со Гёндока 서경덕 - стойкого сексуального абстинента, известного тем, что к нему испытывала неразделённую любовь сама Хван Чжини, и заодно весь совон назвали Мунчхундан 문충당 文忠堂, "храм Мунчхуна" - по посмертному имени Чон Мончжу. Кстати, имя это покойному дал тот, кто, по существу, убил его - Ли Банвон.
На третий год существования совона, в 1575 г., король Сончжо даровал заведению вывеску-доску с вырезанным на ней названием "Сунъян" 숭양 崧陽, и совон стал именоваться Сунъянским.
Такие дарованные королём вывески-доски тоже были для Кореи новым делом (вручение первой доски имело место в 1550 г.). Доски (по-корейски назывались саэк 사액 賜額, "ниспосланная доска-вывеска с названием") возводили одаренные заведения в иной ранг, и они обретали статус саэк совона 사액서원 --- "школы, вывеска (и название) которой дарованы королём", получало привилегии, различные льготы (таким образом, саэк совоны были примерно тем, что сейчас в России из себя представляют федеральные университеты). Следует сказать, что хотя совоны (их прообразом, разумеется, послужили китайские шуюани ещё танского периода) и были в середине второй половины XVI в., по большому счёту, в новинку (первый совон Чосона открылся всего за тридцать лет до Сунъянского, в 1542 г. на 37-м году правления Чунчжона), уже тогда в стране насчитывалось сто двадцать четыре совона.
Вонсэнов (учеников) в совонах заставляли зубрить конфуцианские каноны, обучали трём принципам самган 삼강 三綱 (чхун 충 忠 - верности государю, хё 효 孝 - сыновней почтительности родителям, ёль 열 熱 различению мужчин и женщин) и пяти нормам поведения орюн 오륜 五倫 (ый 의 義 - справедливости в отношениях между монархом и народом, чхин 친 親 - теплоте и близости в отношениях между родителями и детьми, пёль 별 別 - должным отношениям между мужем и женой, со 서 序 - отношениям между старшими и младшими, син 신 信 - вере в отношениях между друзьями), попросту, учили конфуцианской этике. К слову, верности государю студентов совонов обучали на примере Чон Мончжу. Ниже отрывок из известного средневекового письменного памятника, по которому конфуцианских студентов обучали грамоте - "Орюн хэнсильдо" 오륜행실도 五倫行實圖, "Иллюстрированных пяти норм поведения" с иллюстрацией, изображающей убийство Чон Мончжу.
Статус одаренных королевскими досками позволял совонам пользоваться многими льготами, поддержкой королевского двора. Учителя, ученики и работники (ноби, рабы) были освобождены от уплаты налогов, воинской повинности. Неудивительно поэтому, что все норовили, пытаясь воспользоваться льготами, открыть свой совон и попасть в совон. Количество совонов неимоверно возросло - они были, считай, в каждом приличном доме. Королевская казна недополучала огромные налоги, в армии было некому служить. Поэтому на совоны были наложены ограничения. Во время правления Сукчона, например, был издан королевский указ, ограничивающий число студентов совонов: в одаренных досками позволялось держать двадцать студентов, в обычных - пятнадцать. Также была установлена норма количества совонов: на уезд полагался один совон. В правление Ёнчжо количество совонов сократилось до трёхсот. В правление Кочжона, тем не менее, их было более тысячи. В 1871 г. Хынсон-тэвонгун, который решил бороться с борьбой нашедших уютные гнёздышки в совонах политических партий, издал указ о закрытии совонов, оставив всего сорок семь действующих. Наш Сунъянский был в числе оставшихся...
Мы поднялись к Мунчхундану.
По бокам здание украшено изображениями драконов. Они символизируют смыслы, заложенные во втором имени Чон Мончжу. У нашего героя, как известно, были последовательно три имени.
Первым было Моннан 몽란 夢蘭 - Орхидея [приснившаяся] во сне. Оно было дано ему вот почему. Как будто бы (это всё хроники, легенды, это они так говорят, я же ни в чём не уверен и не виноват) его матушке перед самыми родами приснился сон, в котором она держит в руках горшок с орхидеями (с корейскими орхидеями, не нынешними оранжерейными), как вдруг уронила его. Она, придя в испуг, проснулась, естественно, тут же начались роды, родился мальчик, и он был --- ну, вылитый цветок орхидеи. Его и назвали Сонным Орхидеем, Орхидеем, увиденным во сне. Для называния таких "родовых" снов в корейском языке есть специальное слово - тхэмон 태몽 胎夢.
Мальчик проходил Орхидеем восемь лет, как матушке приснился другой сон. Теперь ей приснилось, будто бы на грушевое дерево, росшее у них во дворе, взбирается чёрный дракон. Она, придя во сне в изумление, не замедлила проснуться - глядь, а на дерево лезет не дракон, а Орхидей. Поразившиеся этому обстоятельству родители переименовали его в Дракона [приснившегося] во сне - Моннён 몽룡 夢龍.
Когда Сонный Дракон достиг совершеннолетия, ему надлежало было взять взрослое имя. Тут на помощь пришёл отец, которому приснился третий сон. В нём он встретился с чжоуским князем - Чжоу-гуном (сыном чжоуского Вэнь-вана). Проснувшись, он сообразил, что его сыну предстоят такие же великие дела, что чжоускому князю, и смело заменил "Дракона" на "Чжоу". Так юноша стал Чжоу, увиденным во сне - Мончжу 몽주 夢周.
Почему я неизменно вижу сны, в которых выигрываю в лотерею тридцать миллионов, и никогда не выигрываю их наяву?
Мунчхундан разделён на две половины. В одной висит портрет Чон Мончжу (оригинал находится в Кэсонском музее), в другом выставлены поминальные таблички Со Гёндока и нескольких других видных кэсонцев.
Перед зданием справа и слева две стелы.
Та, что справа, установлена в 1811 г. Она из разряда мёчжонби 묘정비 廟庭碑 (их ещё называют совонби, "совонский памятник; совонская стела"). Такие ставили перед каждым совоном. Их текст повествует об истории создания совона, о том, кому посвящён храм. Стелу сунъянского совона ещё попросту называют "стелой Чон Мончжу". Странно, что её поставили через двести с лишним лет после появления совона.
Мёчжонби
Левая стела - кисильби 기실비 記實碑 - установлена в 1872 г. Её поставили видные жители Кэсона после того, как они обратились к тэвонгуну с петицией не закрывать совон и таки добились своего. Текст описывает обстоятельства того, как совон избежал закрытия.
Кисильби
Попрощавшись с экскурсоводом, мы погрузились в автобус и поехали смотреть последний на сегодня культурно-исторический объект --- руины королевского дворца на Манвольтэ. Следующими пунктами программы были устройство в отеле, сборка велосипедов и ужин. Проехали мимо статуи Ким Ир Сена (фото взято в корейском блоге, хозяин которого не позволяет копировать текст и имиджи; для того, чтобы скопировать картинку, мне пришлось воспользоваться специальной программкой, поэтому я в отместку источник не указываю; картинка, на мой взгляд, так себе)...
В ОЖИДАНИИ смотрителя-хранителя одного из старейших совонов Кореи (всей Кореи, включая Южную) мы тусовались перед входом, с целью более глубокого изучения страны выходили на дорогу.
Справа и слева от ворот стояли два трёхспупенчатых каменных постамента махадэ 마하대, или махасок 마하석, и масандэ 마상대, или масансок 마상석.
Это подставки, ступая на которые, всадник мог спешиться или, напротив, сесть на лошадь. Ма - "лошадь", ха - "низ", сан - "верх", сок - "камень", тэ - "подставка". Хвеи - хви, леи -ли... Тот постамент, что справа, был предназначен для спешивания, тот, что слева, для действия наоборот. Перед совонами, как правило, стояли другие камни, своего рода знаки "спешиться" - хамаби 하마비. Говорят, что камни, которые стоят перед Сунъянским совоном, стояли там ещё в то время, когда на месте совона стоял дом Чон Мончжу, и ими пользовался сам верный сановник. Если это так, то они - самые старые предметы в этой округе. Во всяком случае, это единственные здесь предметы, знавшие Чон Мончжу, которыми он пользовался. Я на них не забирался. Что хотите, музейные эспонаты. Да и кому охота проводить время в трудовом лагере?
Справа на пригорке, рядом с совоном, группа стел, поставленных в честь именитых кэсонцев-литераторов, тоже, по-видимому, верных королю подданных. На всех стелах, кроме одной, значится одна фамилия - Со. Они относятся к более поздним временам, чем совон.
Хранитель открыл ворота, мы поднялись по ступенькам и вошли во двор совона.
Академия, огороженная со всех сторон неприступным каменным забором, расположена на склоне Чанамсана, потому её строения стоят на разных уровнях. Проходишь сквозь трёхстворчатые ворота саммун --- впереди, уровнем выше, стоит учебный павильон-кандан 강당, стало быть, класс, аудитория.
Весь двор засажен, должно быть, чтобы навевать воспоминания о мосте Сончжуккё, бамбуком...
Слева и справа строения, в которых некогда спали ученики, по-нынешнему общаги -вонсэны - восточный корпус, тончжэ 동재, и западный корпус, сочжэ 서재.
Справа восточный корпус
Он же сверху
Длина фасадных сторон общаг - пять кханов 칸. Они, на взгляд нынешних обитателей шикарных апартаментов, возможно, и невелики, однако и жильцов-то, вонсэнов, в них было кот наплакал - двадцать человек, по десять на корпус. Как известно, в одном номере корейского мотеля может бросить кости до десяти человек, а тут аж целых пять кханов! Если обойти кандан или пройти насквозь, поднявшись на крутой лестнице, попадаешь в молельню-садан Мунчхундан - 문충당.
Сунъян совон 숭양서원, или по-русски Сунъянский совон, иначе школа (академия), национальное сокровище КНДР №128, как уже много раз сказал, стоит на месте дома Чон Мончжу. Его через сто восемьдесят лет после смерти верного сановника (шёл 6-й год правления Сончжо (1573 г.) построил тогдашний правитель Кэсона юсу Нам Ынъун. Я не очень хорошо представляю себе тогдашние реалии, но думаю, что у земельного участка всё же был хозяин, потомок Чон Мончжу, и строительство совона, очевидно, было возможно, по меньшей мере, в трёх случаях: 1) экспроприации, 2) дара, 3) продажи проперти. Интересно, кто был хозяином совона?
Совон построен по типовому проекту - спереди учебный корпус, по бокам общежития, за учебным корпусом молельня. Такая структура типична для образовательных учреждений Чосона. Она так и называлась чонхак хумё 전학후묘 前學後廟 - "спереди школа, позади храм". Она характерна и для хянгё (ср. описание Мирянской хянгё). Молельню, которую посвятили памяти двух знатных земляков - Чон Мончжу и другого знаменитого кэсонца, неоконфуцианца Со Гёндока 서경덕 - стойкого сексуального абстинента, известного тем, что к нему испытывала неразделённую любовь сама Хван Чжини, и заодно весь совон назвали Мунчхундан 문충당 文忠堂, "храм Мунчхуна" - по посмертному имени Чон Мончжу. Кстати, имя это покойному дал тот, кто, по существу, убил его - Ли Банвон.
На третий год существования совона, в 1575 г., король Сончжо даровал заведению вывеску-доску с вырезанным на ней названием "Сунъян" 숭양 崧陽, и совон стал именоваться Сунъянским.
Такие дарованные королём вывески-доски тоже были для Кореи новым делом (вручение первой доски имело место в 1550 г.). Доски (по-корейски назывались саэк 사액 賜額, "ниспосланная доска-вывеска с названием") возводили одаренные заведения в иной ранг, и они обретали статус саэк совона 사액서원 --- "школы, вывеска (и название) которой дарованы королём", получало привилегии, различные льготы (таким образом, саэк совоны были примерно тем, что сейчас в России из себя представляют федеральные университеты). Следует сказать, что хотя совоны (их прообразом, разумеется, послужили китайские шуюани ещё танского периода) и были в середине второй половины XVI в., по большому счёту, в новинку (первый совон Чосона открылся всего за тридцать лет до Сунъянского, в 1542 г. на 37-м году правления Чунчжона), уже тогда в стране насчитывалось сто двадцать четыре совона.
Вонсэнов (учеников) в совонах заставляли зубрить конфуцианские каноны, обучали трём принципам самган 삼강 三綱 (чхун 충 忠 - верности государю, хё 효 孝 - сыновней почтительности родителям, ёль 열 熱 различению мужчин и женщин) и пяти нормам поведения орюн 오륜 五倫 (ый 의 義 - справедливости в отношениях между монархом и народом, чхин 친 親 - теплоте и близости в отношениях между родителями и детьми, пёль 별 別 - должным отношениям между мужем и женой, со 서 序 - отношениям между старшими и младшими, син 신 信 - вере в отношениях между друзьями), попросту, учили конфуцианской этике. К слову, верности государю студентов совонов обучали на примере Чон Мончжу. Ниже отрывок из известного средневекового письменного памятника, по которому конфуцианских студентов обучали грамоте - "Орюн хэнсильдо" 오륜행실도 五倫行實圖, "Иллюстрированных пяти норм поведения" с иллюстрацией, изображающей убийство Чон Мончжу.
Статус одаренных королевскими досками позволял совонам пользоваться многими льготами, поддержкой королевского двора. Учителя, ученики и работники (ноби, рабы) были освобождены от уплаты налогов, воинской повинности. Неудивительно поэтому, что все норовили, пытаясь воспользоваться льготами, открыть свой совон и попасть в совон. Количество совонов неимоверно возросло - они были, считай, в каждом приличном доме. Королевская казна недополучала огромные налоги, в армии было некому служить. Поэтому на совоны были наложены ограничения. Во время правления Сукчона, например, был издан королевский указ, ограничивающий число студентов совонов: в одаренных досками позволялось держать двадцать студентов, в обычных - пятнадцать. Также была установлена норма количества совонов: на уезд полагался один совон. В правление Ёнчжо количество совонов сократилось до трёхсот. В правление Кочжона, тем не менее, их было более тысячи. В 1871 г. Хынсон-тэвонгун, который решил бороться с борьбой нашедших уютные гнёздышки в совонах политических партий, издал указ о закрытии совонов, оставив всего сорок семь действующих. Наш Сунъянский был в числе оставшихся...
Мы поднялись к Мунчхундану.
По бокам здание украшено изображениями драконов. Они символизируют смыслы, заложенные во втором имени Чон Мончжу. У нашего героя, как известно, были последовательно три имени.
Первым было Моннан 몽란 夢蘭 - Орхидея [приснившаяся] во сне. Оно было дано ему вот почему. Как будто бы (это всё хроники, легенды, это они так говорят, я же ни в чём не уверен и не виноват) его матушке перед самыми родами приснился сон, в котором она держит в руках горшок с орхидеями (с корейскими орхидеями, не нынешними оранжерейными), как вдруг уронила его. Она, придя в испуг, проснулась, естественно, тут же начались роды, родился мальчик, и он был --- ну, вылитый цветок орхидеи. Его и назвали Сонным Орхидеем, Орхидеем, увиденным во сне. Для называния таких "родовых" снов в корейском языке есть специальное слово - тхэмон 태몽 胎夢.
Мальчик проходил Орхидеем восемь лет, как матушке приснился другой сон. Теперь ей приснилось, будто бы на грушевое дерево, росшее у них во дворе, взбирается чёрный дракон. Она, придя во сне в изумление, не замедлила проснуться - глядь, а на дерево лезет не дракон, а Орхидей. Поразившиеся этому обстоятельству родители переименовали его в Дракона [приснившегося] во сне - Моннён 몽룡 夢龍.
Когда Сонный Дракон достиг совершеннолетия, ему надлежало было взять взрослое имя. Тут на помощь пришёл отец, которому приснился третий сон. В нём он встретился с чжоуским князем - Чжоу-гуном (сыном чжоуского Вэнь-вана). Проснувшись, он сообразил, что его сыну предстоят такие же великие дела, что чжоускому князю, и смело заменил "Дракона" на "Чжоу". Так юноша стал Чжоу, увиденным во сне - Мончжу 몽주 夢周.
Почему я неизменно вижу сны, в которых выигрываю в лотерею тридцать миллионов, и никогда не выигрываю их наяву?
Мунчхундан разделён на две половины. В одной висит портрет Чон Мончжу (оригинал находится в Кэсонском музее), в другом выставлены поминальные таблички Со Гёндока и нескольких других видных кэсонцев.
Перед зданием справа и слева две стелы.
Та, что справа, установлена в 1811 г. Она из разряда мёчжонби 묘정비 廟庭碑 (их ещё называют совонби, "совонский памятник; совонская стела"). Такие ставили перед каждым совоном. Их текст повествует об истории создания совона, о том, кому посвящён храм. Стелу сунъянского совона ещё попросту называют "стелой Чон Мончжу". Странно, что её поставили через двести с лишним лет после появления совона.
Мёчжонби
Левая стела - кисильби 기실비 記實碑 - установлена в 1872 г. Её поставили видные жители Кэсона после того, как они обратились к тэвонгуну с петицией не закрывать совон и таки добились своего. Текст описывает обстоятельства того, как совон избежал закрытия.
Кисильби
Попрощавшись с экскурсоводом, мы погрузились в автобус и поехали смотреть последний на сегодня культурно-исторический объект --- руины королевского дворца на Манвольтэ. Следующими пунктами программы были устройство в отеле, сборка велосипедов и ужин. Проехали мимо статуи Ким Ир Сена (фото взято в корейском блоге, хозяин которого не позволяет копировать текст и имиджи; для того, чтобы скопировать картинку, мне пришлось воспользоваться специальной программкой, поэтому я в отместку источник не указываю; картинка, на мой взгляд, так себе)...