Вера Бердникова. Осенний день
Бывает, выйдешь на улицу осенью и порадуешься: «Какой же день сегодня замечательный! Солнце светит, пригревает, птички чирикают, - прямо весна». А дойдешь до парка, и небо уже заволокло жемчужными облаками, и птицы уже не поют, и деревья стоят в сероватом осеннем мороке, как в сонном царстве злого колдуна, даже ветра нет.
В такие дни особенно хочется затеряться в застывшем лесу и думать, думать о бренности, о течении времени, о новой жизни, что проснется весной. Сейчас ничего не напоминает о ней: лысые макушки осин навсегда стелются по северному ветру, даже теперь, в безветрии, грифельными линиями выделяясь на сером небе, под ногами хрустит почерневшая от мороза трава и кучки первого снега, ни один живой звук не тревожит ухо, разве что легкий щелчок оторвавшегося листа да едва слышный шелест падения. Но за всем этим могильным спокойствием притаилась жизнь и только и ждёт первых признаков тепла, чтобы обрушиться всеми красками, звуками, запахами, - всей первобытной мощью своей, и огорошить привыкших за полгода к зимней тиши.
Возвращаешься домой и веришь, что всё преходяще и всё не напрасно, что даже в смерти - начало жизни, что и ты, наверное, не только лишь потерянная песчинка на волшебной границе между летом и зимой, но и нечто большее, как и замершая природа вокруг.
В такие дни особенно хочется затеряться в застывшем лесу и думать, думать о бренности, о течении времени, о новой жизни, что проснется весной. Сейчас ничего не напоминает о ней: лысые макушки осин навсегда стелются по северному ветру, даже теперь, в безветрии, грифельными линиями выделяясь на сером небе, под ногами хрустит почерневшая от мороза трава и кучки первого снега, ни один живой звук не тревожит ухо, разве что легкий щелчок оторвавшегося листа да едва слышный шелест падения. Но за всем этим могильным спокойствием притаилась жизнь и только и ждёт первых признаков тепла, чтобы обрушиться всеми красками, звуками, запахами, - всей первобытной мощью своей, и огорошить привыкших за полгода к зимней тиши.
Возвращаешься домой и веришь, что всё преходяще и всё не напрасно, что даже в смерти - начало жизни, что и ты, наверное, не только лишь потерянная песчинка на волшебной границе между летом и зимой, но и нечто большее, как и замершая природа вокруг.