4
Как у меня да четыре ветра
спят в рукавах, раздувают пламя,
ищут брильянты в житейском хламе
и вверх тормашками ставят быт.
Как у меня да четыре сердца
машут невидимыми крылами,
полнятся кровью забытых ламий
и ни на миг не дают забыть.
Как у меня да четыре брата
взяли винтовки и автоматы,
встали на вахту, теперь - солдаты!
Прячут в груди безотчётный страх.
Линия горького невозврата:
каждый в своём уголке квадрата
мямлит и тупится виновато:
мы не хотели, прости, сестра.
Полно, вы вряд ли дождётесь гнева
опустошённой железной девы,
глупой мечтательной королевы,
той что беспечно посмела сметь.
Острым ножом на предплечье слева
я вырезаю «Astra 4ever»
а на экране зловещим зевом
целится в ночь иероглиф «смерть»
Как у меня да четыре тела -
дерзкой тигрицы, косули робкой,
невозмутимого носорога -
универсальный иммунитет.
Но не того я всегда хотела.
Мне бы избавить их всех до срока,
броситься в небо божьей коровкой -
и улететь.
спят в рукавах, раздувают пламя,
ищут брильянты в житейском хламе
и вверх тормашками ставят быт.
Как у меня да четыре сердца
машут невидимыми крылами,
полнятся кровью забытых ламий
и ни на миг не дают забыть.
Как у меня да четыре брата
взяли винтовки и автоматы,
встали на вахту, теперь - солдаты!
Прячут в груди безотчётный страх.
Линия горького невозврата:
каждый в своём уголке квадрата
мямлит и тупится виновато:
мы не хотели, прости, сестра.
Полно, вы вряд ли дождётесь гнева
опустошённой железной девы,
глупой мечтательной королевы,
той что беспечно посмела сметь.
Острым ножом на предплечье слева
я вырезаю «Astra 4ever»
а на экране зловещим зевом
целится в ночь иероглиф «смерть»
Как у меня да четыре тела -
дерзкой тигрицы, косули робкой,
невозмутимого носорога -
универсальный иммунитет.
Но не того я всегда хотела.
Мне бы избавить их всех до срока,
броситься в небо божьей коровкой -
и улететь.