"Московское золото". Часть 2.
Первый пошел: "Московское золото". Часть 1.
Второй пошел: "Московское золото". Часть 2.
Перевозка золотых резервов в Москву
Три корабля конвоя, вышедшего из Картахены, прибыли в порт Одессы 2 ноября 1936 года. Четвертное судно - Курск, из-за поломок пришло в Одессу несколькими днями позднее. Один из сотрудников Вальтера Кривицкого из Государственного политического управления при НКВД СССР так описывал сцену прибытия кораблей:
Вся территория, примыкающая к пирсу, была очищена от людей и окружена цепью специальных отрядов. Через все освобожденное пространство, от пристани до железнодорожного пути, высшие чины ОГПУ изо дня в день переносили на спине ящики с золотом, сами грузили их в товарные вагоны, которые отправлялись в Москву под вооруженной охраной. Я пытался узнать, каково количество доставленного золота. Мой помощник не мог назвать какой-либо цифры. Мы переходили с ним через Красную площадь в Москве. Указав на пустое пространство вокруг нас, он сказал:
- Если бы все ящики с золотом, которые мы выгрузили в Одессе, положить плотно друг к другу на мостовой Красной площади, они заняли бы ее полностью, из конца в конец.
Вальтер Кривицкий, Я был агентом Сталина, стр. 112-113
Под охраной 173-го отдельного батальона ВВ НКВД золото было перевезено в Москву, где, согласно подписанного протокола, 5 ноября 1936 года было помещено в Государственное хранилище ценностей (Гохран) в качестве депозита. В Москву золото прибыло незадолго до 19-ой годовщины Октябрьской революции и, согласно утверждениям Александра Орлова, по этому случаю был организован банкет, и во время празднования Иосиф Сталин сказал: «Не видать больше испанцам золота, как своих ушей».
Золото, перевезенное тремя кораблями, было помещено в Гохран, где находилось под военной охраной, а позднее к нему добавился груз, доставленный 9-го или 10-го ноября 1936 года судном Курск. Когда все золото было на месте - приступили к его пересчету. По первым предположениям на проверку и подсчет груза потребовалось бы около года, но, несмотря на то, что пересчет золота был проведен с максимальной тщательностью, это заняло всего два месяца (проверка начата 5 декабря 1936, закончена - 24 января 1937 года). Всего было вскрыто 15, 571 мешков с золотом, в которых обнаружен 16 типов золотых монет: английские фунты стерлингов (соверен и полсоверена) (70% от общего количества золота), испанские песеты, французские франки и луидоры, немецкие марки, бельгийские франки, итальянские лиры, португальские эскудо, российские рубли, австрийские шиллинги, голландские гульдены, швейцарские франки, мексиканские, аргентинские и чилийские песо, а также большое количество американских долларов. Вес золотых монет составил 509,287.183 килограмма, а вес слитков - 792.346 килограмма. Таким образом, общий вес золота составил 510,079,529.30 граммов 900-ой пробы, или 460,568,245.59 граммов (около 14,807,363.8 тройских унций) золота 999 пробы. По окончании пересчета и проверки, стоимость золота была оценена в 1,592,851,910 золотых песет (518 долларов США). Часть монет представляла собой нумизматическую ценность, зачастую превышающую стоимость золота из которого она была изготовлена, но советская сторона отказалась принимать эту ценность в расчет. Тем не менее, советская сторона провела тщательный анализ монет, чтобы обнаружить фальшивые, дефектные или не полновесные экземпляры. При этом советская сторона никогда не сообщала о судьбе редких или антикварных монет, поэтому существует предположение, что эти монеты не были переплавлены наравне с остальными. Английским историком Барнеттом Боллотеном (Burnett Bolloten) было выдвинута гипотеза, согласно которой редкие монеты были постепенно распроданы на международных рынках.
Окончательный протокол приемки золота был подписан 5 февраля 1936 года послом Испании в Советском Союзе и советскими представителями - народным комиссаром финансов Григорием Федоровичем Гринько и заместителем народного комиссара по международным делам Николаем Николаевич Крестинским. Подписанный испанской и советской стороной протокол был составлен на русском и французском языках. Пункт №2 раздела №4 предусматривал права испанского правительства на реэкспорт и использование золота, а последнее положение документа снимало с Советского Союза ответственность за использование золота испанскими властями. В этом пункте было сказано, что «в случае получения распоряжения от Правительства Республики на вывоз или использование золота за границей, Народный комиссариат финансов снимает с себя ответственность пропорционально количеству золота, истребованного властями Испании». Таким образом, республиканские власти Испании могли свободно распоряжаться депонированным в Москве золотом, экспортировать золото или отказываться от него в пользу какой-либо стороны. При этом советские власти не несли ответственности за принятые испанской стороной решения. Стоит особо отметить, что советская сторона предоставило право распоряжения золотом не его законному владельцу - Банку Испании, а правительству Республики.
Официальный печатный орган испанской Национальной Конфедерации Труда (Confederación Nacional del Trabajo) «Solidaridad Obrera» 15 января 1937 года опубликовал статью, в которой осудил «абсурдную идею вывоза золотых резервов Банка Испании за рубеж». В ответ на эту статью, 20 января 1937 года государственное агентство Космос (Cosmos) сделало полуофициальное заявление, в котором подтвердило наличие резервов в Испании. Перепалка в печати по поводу золотых резервов Банка Испании стала предвестником столкновений между социалистами и коммунистами, занимавших доминирующее положение в правительстве Республики, и организациями анархистов, которые закончились поражением анархистов.
Вскоре после перевозки золота в СССР со сцены начинают уходить главные действующие лица, задействованные в этой операции. Так, советский посол в Испании Розенберг Марсель Израилевич и советский торговый представитель в Испании Артур Карлович Сташевский были казнены в 1937 и 1938 годах соответственно. Александр Орлов, опасаясь за свою жизнь, бежал в США в 1938 году. Советские чиновники Гринько, Крестинский, Маргулис и Каган были казнены 15 мая 1938 года по обвинению в участии в «антисоветском правоцентристском блоке» или исчезли при невыясненных обстоятельствах. Гринько был обвинен в «попытках подорвать финансовую систему Советского Союза. Четверо испанцев, откомандированных испанским правительством республиканцев, удерживались Сталиным в стране, и смогли выехать в Стокгольм, Буэнос-Айрес, Вашингтон и Мехико-Сити только в октябре 1938 года. Посол Испании в СССР Марселино Паскуа был переведен в Париж.
==Использование золота==
В период с 19 февраля 1937 года по 28 апреля 1938 года Хуаном Негрином было подписано 19 заявок на продажу золота, которые направлялись на исполнение Народному комиссару по финансам - Гринько Г.Ф. (до мая 1937), Чубарь В.Я. (до сентября 1937) и Звереву А.Г. (до конца войны). Согласно распоряжениям испанской стороны золото обменивалось на английские фунты, американские доллары и французские франки по курсу Лондонской фондовой биржи. По данным Мартина Асьены в 1937 года былу продано 374 тонны чистого золота, следующие 52 тонны были проданы за период январь-апрель 1938 года, а оставшиеся 30 тонн золота были зарезервированы в качестве обеспечения по кредиту в 70 миллионов долларов. Таким образом, к августу 1938 года в распоряжении республиканского правительства осталось только 2 тонны золота. В общей сложности за проданное золото было выручено 469.8 миллионов долларов США, 131.6 из которых были потрачены в СССР. В качестве комиссий и сборов советская сторона забрала себе 2.1 процента от общей суммы, а также 1.2 процента были взысканы в качестве оплаты транспортировки, переплавки и очистки золота. В итоге советская сторона получила порядка 3.3 процента от общей суммы стоимости золота, или 14.5 миллионов долларов США. Около трехсот тридцати пяти с половиной долларов США были переведы в пользу дочерней организации Госбанка СССР - парижский банк the Banque Commerciale pour L'Europe du Nord (Eurobank). Со счета Eurobank-а представители республиканского казначейства оплачивали поставки материалов, которые приобретались в Брюсселе, Праге, Варшаве, Нью-Йорк, Мехико.
Как только испанское золото было помещено в Гохран, советская сторона немедленно потребовала у республиканского правительства оплатить предыдущие поставки, которые прибыли из Советского Союза в качестве «подарка» союзникам по борьбе с фашистами. Помимо этого советский торговый представитель в Испании Артур Сташевский потребовал у Хуана Негрина оплатить 51 миллион долларов США за перевозку золота из Картехены в Москву. Испанские националисты столкнулись с такой ситуаций по оплате военных поставок, но немцы и итальянцы пошли на уступки Франко и предоставили ему рассрочку по оплате до момента окончания войны. Позиция советской стороны по оплате военных поставок подверглась критике испанских историков Франсиско Олайа Моралес и Анхеля Виньяса.
Историки, изучавшие «Досье Негрина», сходятся во мнении, что со стороны Советского Союза не наблюдалось злоупотреблений по проведению финансовых операций республиканского правительства. Однако, по мнению Марии Анхелы Понс (María Ángeles Pons) было был странно ожидать, что «республиканское правительство получит бесплатную военную помощь от русских», и все расходы были оплачены испанской стороной. Тем не менее, такие авторы, как Джеральд Хоусон (Gerald Howson), считают, что со стороны Советского Союза имели место злоупотребления в отношении испанского золота. Хоусон заявляет, что Сталин умышленно завышал стоимость материалов для испанской стороны путем завышений обменных курсов рубля к доллару США и испанской песете на 30-40 процентов.
Ко всему прочему, некоторые историки полагают, что контроль испанского золота со стороны Советского Союза привел к росту влияния коммунистов. Так, согласно мнения Хосе Хираля (José Giral), несмотря на то, что военные поставки оплачивались испанской стороной, Советский Союз «перед началом поставок требовал назначений коммунистов на важные государственные посты».
Касательно расходов республиканского правительства, Анхель Виньяс заявляет, что золотые резервы Банка Испании были полностью израсходованы на военные закупки, включая сопутствующие платежи, за год до окончания Гражданской войны. Однако с таким мнением не согласны такие авторы, как Мартин Асьена и Олайя Моралес, которые критикуют выкладки Виньяса за его «гипотетические модели, не подтвержденные фактами». В том случае, если находящееся в Советском Союзе золото Банка Испании было полностью продано, судьба полученных от его продажи средств, переведенных в банк Banque Commerciale de l'Europe du Nord в Париже, остается неясной в связи с тем, что ни у испанской, ни у советской стороны, не оказалось документов, подтверждающие проведенные операции. По мнению Мартина Асьены «ресследование в отношении испанского золота так никогода и не было полностью закрыто». В любом случае, после продажи золотых резервов Банка Испании, кредит республиканского правительств был исчерпан.
Последствия для финансовой системы Испании
Вывоз золотых резервов Банка Испании в Москву считается одной из основных причин кризиса финансовой системы Испании 1937 года. С учетом того, что золото использовалось в качестве обеспечения выпущенных бумажных денежных знаков, находящихся в обороте, отсутствие золотых резервов Банка Испании стало ударом для денежной системы Испании. Более того, усилия испанских националистов по освещению вопроса вывоза золотых резервов Банка Испании из страны не пропали даром, и это привело к снижению кредитного рейтинга республиканского правительства, и вызвало недоверение общественности к его действиям. Масла в огонь общественного недовольства подлило принятие Министерством финансов специального декрета от 3 октября 1936 года, согласно которого все золото находящееся на руках у испанцев должно быть сдано правительству. Поэтому несмотря на то, что республиканское правительство в январе 1937 года отрицало вывоз золотых резервов Банка Испании за рубеж, оно было вынуждено признать факт осуществления платежей, произведенных за счет этих резервов.
Дефицит золота, которое могло быть использованно республиканским правительством для обеспечения выпуска бумажных денежных знаков, привело к массовой эмиссии необеспеченной денежной массы. По состоянию на 30 апреля 1938 года на территориях контролируемых республиканским правительством денежная масса оценивалось в 12, 754 миллиона песет, что на 265.8 процентов превышало денежную массу по состоянию на 17 июля 1936 года, которая в тот момент составляла 3, 486 миллионов песет. В тоже самое время на территориях контролируемых испанскими националистами денежная масса составила 2, 650 миллионов песет, которая на 650 миллионов превышала денежную массу по состоянию на июль 1936 года. Действия правительства в сфере денежного обращения привели к массовой инфляции, и накоплению гражданами благородных металлов. При этом, если цены на территориях, контролируемых испанскими националистами, возросли на 40 процентов, то цены на территориях, контролируемых республиканским правительством, увеличились до 15 раз. Из обращения стали пропадать металлические монеты, вместо которых стали использоваться кружки из бумаги и картона. По причине высокой инфляции среди населения началось «бегство» от денежных знаков республиканского правительства, и кроме всего прочего стало известно, что в случае победы испанских националистов выпущенные республиканским правительством банкноты обесценятся, так как они выпускались только во время войны (начиная с июня 1936 года). В связи с тем, что государство не могло предпринять действенные меры по укреплению национальной валюты, это привело к том, что муниципалитеты и местные органы власти наладили выпуск своих ценных бумаг для проведения расчетов. Однако проблема заключалась в том, что ценные бумаги муниципалитетов и местных органов власти могли не приниматься в качестве оплаты соседними муниципалитетеми.
Таким положением вещей не приминули воспользоваться испанские националисты, которые утверждали, что такая высокая инфляция не является нормальной и была создана искусственно.
В свою очередь республиканское правительство обвинило в высокой инфляции «свободный рынок» и призвало к директивному управлению ценами. В своем отчете, представленном на пленарном заседании Коммунистической партии в марте 1937 года, Хосе Диас Рамос (José Díaz Ramos) прямо декларирует цели правительства:
...нам необходимо уделить особое внимание борьбе против наших настоящих врагов - промышленных воротил, бизнесменов, банковских пиратов, которые хоть и должны были быть ликвидированы на контролируемых нами территориях, но все еще продолжают творить свои черные дела. Именно эти враги должны быть ликвидированы максимально быстро, но при этом мы не должны задеть малых и средних предпринимателей.
Хосе Диас Рамос
На фоне антикапиталистических выступлений республиканского правительства международное сообщество начинает постепенно склоняться на сторону испанских националистов. Дополнительным стимулом такого поведения иностранных государств послужило выступления крупных испанских бизнесменов, таких как бывший министр финансов и экономического развития Франсеск Камбо, имевших большой вес в финансовом мире. Чувствуя угрозу своим интересам, финансовый мир начинает помогать испанским националистам - так, к примеру, помощь националистам оказывали крупный испанский бизнесмен Хуан Альберто Марч, Форд и Texaco. Помощь испанским националистам со стороны финансовых кругов привела резкому снижению стоимости песеты, выпускаемой республиканским правительством.
Холодная война
Республиканское правительство в изгнании
В последние месяцы Гражданской войны возникли серьезные трения между привержинцами республиканского правительства - с одной стороны возникла фракция, которая требовала продолжение войны в ожидании надвигающейся Второй мировой, а другая выступала за переговоры с националистами. Хуан Негрин, занимавший в то время пост премьер-министра республиканского правительства, выступал за продолжение Гражданской войны. В своем стремлении к продолжению боевых действий против испанских националистов премьер-министр мог рассчитывать только на поддержку Коммунистической партии Испании (Partido Comunista de España), тогда как все остальные партии, включая Испанскую социалистическую рабочую партию (Partido Socialista Obrero Español) к которой принадлежал сам Негрин, выступали за переговоры с националистами. Индалесио Прието (Indalecio Prieto) в августе 1937-го года публично отказался поддержать Негрина, и вышел из правительства, где занимал пост министра обороны. На заседании Центрального Комитета Испанской социалистической рабочей партии Прието публично обвинил Негрина за оказанное на него давление со стороны коммунистов, которые удалили его, Приету, из правительства. Начиная с осени 1938 года антогонизм между социалистами и коммунистами привел к серии кровавых столкновений между привержинцами этих партий.
Итогом межфракционных столкновений стал военный переворот в мате 1939 года во главе с полковником Сехизмундо Касадо (Segismundo Casado), которого поддержала Испанская социалистическая рабочая партия. Временное правительство, созданное в результате переворота, вывело из своего состава коммунистов и сторонников Хуана Негрина. Это привело к бегству Негрина из страны и ускорило прекращение боевых действий с испанскими националистами, которые настаивали на безаговорочной капитуляции республиканского правительства. Против Негрина выдвинули обвинения в том, что он был марионеткой коммунистов и вывез золотые резервы Банка Испании, что и послужило причиной краха Республики.
После окончания Гражданской войны Испанская социалистическая рабочая партия продолжила работу в изгнании, в качестве лидера которой была выдвинута кандидатура Индалесио Прието. В итоге в обновленную Испанскую социалистическую рабочую партию вошли трое лидеров социалистов, представлявшие разные течения - Хулиан Бестейро (Julián Besteiro Fernández), Индалесио Прието и Ларго Кабельеро. Все трое придерживались антикоммунистических взлядов и выступали против Хуана Негрина.
В среде бежавших из Испании социалистов циркулировали слухи о том, что не все золотые резервы Банка Испании были потрачены на военные закупки. Социалисты также активно критиковали администрацию Хуана Негрина за ее непрозрачность, которая отказывалась раскрыть документацию, относящуюся к вопросу «московского золота». Особое положение среди критиков занимал Лаго Кабальеро, который по словам историка Анхела Виньяса «сделал все возможное для очернения фигуры Хуана Негрина».
В январе 1955, в самый разгар маккартизма в США, американский журнал Time опубликовал заявление Индалесио Прието, который выступил с обвинениями против Хуана Негрина и его «шашнями с Советами в вопросе золотых резервов Банка Испании». Выступление Индалесио Прието было использованы правительством Франко, которое через свои дипломатические представительства в Соединенных Штатах, Франции и Великобритании начало кампанию по давлению на Советский Союз, обвинив его в продаже испанского золота на европейском рынке. Несмотря на то, что еще в 1938 года правительство Франко было уведомлено об исчерпании золотых резервов Банка Испании, оно, тем не менее, продолжало добиваться возмещения нанесенного Испании ущерба:
Золото Банка Испании было захвачено коммунистами и перевезено в Советский Союз. В обращении от 8 января 1955 года на имя министра иностранных дел СССР, подписанного представителями ряда европейских стран и Соединенных Штатов Америки, была осуждена практика советской стороны по вопросу золотых резервов Банка Испании, которые, как известно из компетентных источников, продолжают использоваться для проведения платежей.
Ларго Кабальеро критикует администрацию Хуана Негрина
«Сколько всего золота было вывезено в Советский Союз? В связи с тем, что господин Негрин систематичеки отказывался предоставлять отчет по действиям своей администрации, на этот вопрос ответить не так-то легко. Тем не менее известно, что по состоянию на 30 апреля 1938 года Банк Испании передал правительству золота на 1,592,851,906 миллиона [sic] песет, а серебра на 307,630,000 песет. Ко всему прочему, министерство финансов изымало ценности, находящиеся на хранении в государственном и частных банках, стоимость которых оценивается в многие миллионы. Помимо этого, хотелось бы задать вопрос - куда делись ювелирные изделия из Королевского дворца в Мадриде (Palacio Real de Madrid), и квартир частных лиц? Они тоже были потрачены на ведение войны? А сколько золото осталось в Советском Союзе после окончания войны? Каким образом было использованно это золото - его забрало правительство Негрина? Никто не может ответить на эти вопросы по той простой причине, что он (Негрин) отказывался предоставлять информацию по положению дел в экономике. Более того, администрация Негрина никогда не комментировала свои действия (в части распоряжения золотом), и фактически действовала без отчета перед обществом. Поэтому стоит задуматься - какова причина молчания господина Негрина по вопросу ведения дел в экономическом блоке? По причине того, что наша страна управлялась таким вот безответственным образом, она была ввергнута в самую большую катастрофу за всю историю Испании. Сейчас даже трудно сказать, какого наказания заслуживают лица, благодаря которым стала возможна эта катастрофа».
Франсиско Ларго Кабальеро, март 1939
Досье Негрина
Завеса тайны над финансовыми операциями администрации Хуана Негрина приоткрылась в момент публикации т.н. «Досье Негрина», в котором присутствовали документы по движению средств между Советским Союзом и республиканским правительством.
Ромуло Негрин (Rómulo Negrín), сын умершего в Париже в конце 1956 года Хуана Негрина, следуя предсмертной воле своего отца передал представителю Министерства Иностранных Дел Антонио Мельчор де ла Эрас (Antonio Melchor de las Heras) подборку документов в целях «прояснения вопросов использования золотых резервов Банка Испании». Начальные переговоры с правительством Франко вел бывший министр юстиции и друг Хуана Негрина Мариано Ансо (Mariano Ansó), который заявил, что документы бывшего премьер-министра являются собственностью Испании. Пакет документов, заверенный подписью Мариано Ансо и датируемый 14 декабря 1956, был передан сыном Хуана Негрина официальным властям. Среди причин, которые сподвигли Негрина «очистить совесть», называлось и блокирование советской стороной «большого количества судов испанского торгового флота». Помимо этого Мариано Ансо заявил, что «Негрин считал своим долгом поддержать интересы Испании, и предоставить информацию по отношению с Советским Союзом».
«Досье Негрина» - это неполная подборка документов по истории управления золотыми резервами Банка Испании, была переправлена министру иностранных дел Альберто Артахо (Alberto Martín Artajo), который, в свою очередь, передал документы лейтенант-губернатору Банка Испании Хесусу Родригесу (Jesús Rodríguez Salmones). В ввиду высокой ценности полученных документов руководитель Банка Испании дал поручение поместить их в хранилище Банка, хотя и не успел ознакомиться с ними лично. Несмотря на то, что передача пакета документов была сделана в строжайшей тайне, скоро факт передачи «Досье Негрина» стал достоянием общественности и вызвал жаркие споры. В январе 1957 года Франко направил специальную дипломатическую комиссию в Москву, официальной целью которой были переговоры по вопросу репатриации испанцев, находящихся в Советском Союзе. Однако бытовало мнение, что, в связи с новыми фактами полученными от сына Хуана Негрина, одной из тем переговоров между испанской и советской стороной будет вопрос возврата золотых резервов Банка Испании.
Хуан Негрин на протяжении пятнадцати лет отказывался передавать документы, вошедшие в «Досье Негрина» республиканскому правительству в изгнании, но в итоге передал из правительству Франко. По этому поводу президент республиканского правительства в изгнании Феликс Гордон Ордас (Félix Gordón Ordás) записал следующее:
Решение Хуана Негрина (по передаче документов Франко) поставило меня в тупик, и я не могу найти этому логического объяснения. Поэтому у меня есть только два предположения: патриотическое рвение, или жажда мести. В том случае, если мы говорим о первом предположении - то это чистое безумство, так как отдавать деньги Франко это все равно, что топить их в море. Если же верно второе предположение, то это свидетельствует о такой степени разложение, которое мне даже трудно представить. Как бы то ни было, но факт передачи документов правительству Франко говорит лишь о том, что Хуан Негрин пренебрег интересам испанского народа и Республики. Своими действиями Негрин подтвердил, что он признает Франка в качестве легитимного руководителя страны.
Феликс Гордон Ордас, 8 января 1957
В апреле 1957 года журнал Time сообщил о том, что через газету «Правда» и радио «Радио Москва» советская сторона уведомило правительство Франко о том, что золотые резервы Банка Испании, находящиеся на хранении на территории Советского Союза, израсходованы в полном объеме. По этому поводу газета Mundo Obrero в мае 1957 года опубликовало такую статью:
В последнее время ряд зарубежных изданий разместили у себя информацию об истории двацатилетней давности, когда золотые резервы Банка Испании были перевезены в Советский Союз. При этом хотелось бы обратить внимание, что в опубликованных статьях не упоминалось о том, что согласно поручений республиканского правительства золотые резервы Банка Испании были полностью израсходованы. Сокрытие информации о расходах республиканского правительства приводит к неверной интерпритации фактов, и позволяет сделать вывод, что часть золотые резервы Банка Испании до сих пор остаются в Москве. Особо стоит отметить, что проверка веса и чистоты золота была проведена испанскими и советскими властями во время перевозки резервов в Советский Союз. После размещения золотых резервов Банка Испании на депозите в Государственном Банке СССР республиканское правительство получило возможность оплаты счетов за военные поставки, которые приобретались у иностранных государств.
Согласно имеющейся в нашем распоряжении информации, республиканское правительство проводило активные военные закупки у иностранных государств, оплату которых проводил Госбанк СССР в соответствие с полученными платежными поручениями. По информации, предоставленной советской стороной, республиканское правильство полностью израсходовало золотые резервы Банка Испании, перевезенные в Москву. При этом, все платежные документы от лица республиканского правительства Испании, визировались премьер-министром Франсиско Ларго Кабальеро, и министром финансов Хуаном Негрином. После того, как пост премьер-министра занял Хуан Негрин, он единолично подписывал платежные документы - за себя, и за министра финансов. В своем последнем письме от 8 апреля 1938 года, адресованному Совету Министров Испанской Республики, Хуан Негрин сообщает о полном исчерпании золотых резервов.
Следует также отметить, что по запросу республиканского правительства советская сторона предоставила кредит на сумму в 85 миллионов долларов, из которых было возвращено только 35 миллионов. Таким образом, у республиканского правительства образовался долг перед Советским Союзом в 50 миллионов долларов и Хуан Негрин, как главный подписант, прекрасно об этом знал. Более того, золотые резервы Банка Испании не использовались для поддержки испанских беженцев и испанских детей, которые оказались в Советском Союза, и все расходы на их содержание взяла на себя советская сторона.
Mundo Obrero, 15 мая 1957 года
Тем не менее, приведенная в газете Mundo Obrero информация не включала в себя никаких подтверждающих документов, и контрастировала с заявлениями видных членов республиканского правительства. Так, к примеру, Хуан Негрин еще в 1938 году подтверждал Хосе Хиралю, что в Москве остается нетронутыми две-трети золотых резервов Банка Испании. С учетом того, что такие заявления не были частью официальной переписки республиканского правительства, советская сторона смогла от них дистанцироваться. В связи с этим Индалесио Прието обвинил газету «Правда» в фальсификации информации, и заявил, что оставшиеся в Советском Союзе золотые резервы Банка Испании были использованы для поддержки Коммунистической партии Франции:
Как бы того ни хотелось, но Испанская социалистическая рабочая партия не может возложить всю вину за произошедшее (с золотыми резервами Банка Испании) на коммунистов. Это объясняется тем, что именно министр-социлист выдвинул идею перевозки золота в Советский Союз, а правительство, сформированное социалистами, поддержало эту идею. Ко всему прочему, банковские служащие, передавшие золото, тоже были социалистами, равно, как и сопровождавшие груз с золотом из Мадрида в Картахену.
Индалесио Прието
Мы все стали невольными свидетелями хищений в огромных масштабах. Независимо от моего мнения в отношении Хуана Негрина (и переданных правительству Франко документов), я заявлю о том, что утверждения Негрина о полном истощении золотых резервов Банка Испании, не соответствуют действительности и являются низкопробной шуткой. Поэтому для верности повторю еще раз - действия Негрина представляют собой обыкновенную растрату вверенных ему средств. Что касается советской стороны, то она сфальсифицировала необходимые документы, как это было сделано на тех чудовищных процессах против врагов большевизма и партийной оппозиции. Задачу Советскому Союзу облегчил сам Хуан Негрин, который не может уличить фальсификаторов в подделке своей подписи.
Индалесио Прието
Позиция правительства Франко по вопросу золотых резервов Банка Испании
В 1936 году испанское правительство уведомило ряд зарубежных государств о том, что Советский Союз может оплачивать поставки в счет золотых резервов Банка Испании, вывезенных коммунистами в Москву. Во время Освободительного похода (Гражданской войны) испанское правительство несколько раз предупреждало иностранные государства о возможных финансовых операциях, проведенных с использованием золотых резервово Банка Испании. Вполне естественно, что наше правительство повторяет свой протест на действия Советского Союза, который продолжает экспорт испанского золота. На текущий момент уже известны все фигуранты этой постыдной истории, и эта информация подтверждается даже сторонниками этих личностей. Кроме того, нужно отметить, что план по перевозке испанского золота в Одессу был лишь прикрытием для их отъезда в Советский Союз, и «независимость» республиканского правительства никого не должна вводить в заблуждение. Более того, с самого начала Гражданской войны на территориях, контролируемых республиканским правительством, хозяйничали красные комисары. По сути дела, Гражданская войны стала лишь прикрытием для операции по грабежу нашей страны, которая проводилась республиканским правительством Испании во главе с Ларго Кабальеро с подачи советских большевиков. Как сейчас известно, в Советский Союз было вывезено золота на 1,581,642 миллионов песет, и эта цифра подтверждается показаниями Валентина Гомеса (Valentín Gomez), Хесуса Эрнандеса (Jesús Hernández) и Индалесио Прието. Каждый из вышеназванных граждан владел информацией о реальном положении вещей, так как они либо прямо участвовали в грабеже, либо ему содействовали. На захваченное у Испании золото, советская сторона проводит активную скупку газет и радиостанций, которые использует в своей борьбе против испанских властей и не оставляет попыток установления контроля над Испанией. Но хотелось бы напомнить, что всех граждан, участвовашие в похищении золота, постигла трагическая судьба и это лишний раз подтверждает, что краденое золото никому не приносит пользы.
Газета Arriba, 13 января 1955
Историография и миф
Среди самых известных испанских авторов, изучавших вопрос золотых резервов Банка Испании, заметное место занимают Пабло Мартин Асьена (Pablo Martín Aceña), Франсиско Олайя Моралес (Francisco Olaya Morales) и Анхель Виньяс (Ángel Viñas). При этом одним из первых исследователей, получившим доступ к архивам Банка Испании был Анхель Виньяс. На международном уровне самыми известными исследователями вопроса «испанского золота» были Джеральд Хоусон (Gerald Howson) и Даниель Ковальски (Daniel Kowalsky), которые в своих работах использовали документы из советских архивов, открытых для изучения в начале 90-х годов. Основными темами исследований Хоусона и Ковальски стали отношения Советского Союза с Испанией, и история военных поставок во время Гражданской войны.
Вопрос использования золотых резервов Банка Испании, как правило, не вызывает особо жаркой дискуссии, но в отношении места назначения и хранения золотых резервов существуют расхождения во мнениях. Так, к примеру, Анхель Виньяс, Рикардо Мираллес (Ricardo Miralles) и Энрике Морадейлос (Enrique Moradiellos) защищают Хуана Негрина. При этом Виньяс заявляет, что «Хуан Негрин Гражданской войны проявил себя в качестве величайшего государственного деятеля», и все его действия по вывозу золота в Советский Союз были обоснованы политической и экономической обстановкой и санкиционированны республиканским правительством. По мнению Виньяса поведение Негрина во многом было предопределено позицией западных демократических государства, которые самоустранились от конфликта в Испании, и оставили республиканское правительство один на один с националистами. Поэтому с точки зрения Виньяса, Рикардо Мираллеса и Энрике Морадейлоса военные поставки, оплаченные за счет золотых резервов Банка Испании, были единственной возможностью оказания вооруженного сопротивления испанским националистам. С другой стороны, Мартин Асьена (Martín Aceña) считает, что вывоз золотых резервов из Испании было большой ошибкой, оказавшей огромное влияние на финансовую систему страны: Советский Союз находился очень далеко и славился своими бюрократическими и непрозрачными процедурами. Поэтому, по мнению Мартины Асьены, наиболее логичным решением была отправка золотых резервов в демократические страны США или Францию. Наиболее ярым критиком теории Анхела Виньяса является Олайя Моралес (Olaya Morales) - анархист, бежавший от режима Франка. Моралес называет действия администрации Негрина не иначе, как преступными, и утверждает, что вопрос «испанского золота» привел Вторую Республику к гибели.
Такие авторы как Фернандо Гарсия де Кортасар (Fernando García de Cortázar), Пия Моя (Pío Moa), и Альберто Рейт Тапия (Alberto Reig Tapia) считают, что вопрос «испанского золота» является надуманным, и его появление связанно с тяжелым экономическим положением в послевоенной Испании.