"Агата возвращается домой", Практика, Бояков
http://admin.praktikatheatre.ru/Photos/Gallery/be699e47-e84b-45c5-b385-3d06450b57ea.jpg
Сказка для взрослых.
«Агата возвращается домой» - спектакль Эдуарда Боякова и Филиппа Григорьяна по тексту Линор Горалик - особая постановка не только в репертуаре «Практики», но и вообще для современного театра. Оригинальность её - в многослойности. Дети видят в спектакле своё: сказку, которую не найдёшь дома в книжке, оживающие картинки, историю о том, как маленькая Агата стала взрослее, научившись делать выбор. Для взрослых же спектакль шире: это произведение искусства, открытое для интерпретаций, полное недетских по глубине тем.
Основная тема «сказки для взрослых от 8 лет» - искушение. Агате строго настрого запрещено ходить в лес, но родителей нет дома, она уже 3 часа слоняется из угла в угол и ей так «СКУ-ЧНО», что маленькая прогулка по зимнему лесу начинает казаться не такой запретной. Всего-то 100 шагов туда и обратно - оправдывается перед собой девочка в начале сказки, и аргумент кажется весомым. Но с каждым следующим витком истории (знакомство с бесёнком, игра в ладоши с его Отцом, принятие от Дьявола страшного подарка - магического кольца…) Агата всё больше чувствует, что принимает неправильные решения. Вместе с нравственным законом внутри неё появляется и настоящее желание нарушать правила, уже не от скуки, а повинуясь неведомой дьявольской силе. По мере познания добра и зла в восьмилетней девочке нарастает как страстное желание поиграть в ладоши с Дьяволом, так и чувство вины, выражающееся даже физически - болезнью. Но, к счастью, между двумя противоположными полюсами, Агата в результате выбирает путь «ДО-МОЙ», туда, где «СКУ-ЧНО» и нет ни летающих бесят, ни их таинственного Отца, от игры в ладоши с которым чувствуешь себя самой «умной, сильной, смелой, удивительной». Решение это вырастает не на пустом месте, и взрослый зритель легко может догадаться по внутренней символике, через что приходится пройти девочке. Агата выбирается из трёх лесов: стеклянного, оловянного и обычного - после того, как отвергает с большим усилием все три кольца, предложенных Дьяволом: деревянное, охраняющее от боли, оловянное, дарящее чью угодно любовь, и стеклянное, позволяющее вызвать Отца бесёнка в любой момент. Что характерно для всего текста сказки, после того, как Агата вернула волшебное кольцо обладателю, она вырывается из магического оловянного леса, но её не покидает чувство совершённой величайшей ошибки, раскаяния. И вот - она снова натыкается на бесёнка, уже другого. Только тогда выбор её становится окончательным, когда действительно «умная, сильная, смелая, удивительная» Агата кричит бесу: «Пошёл вон! Пошёл вон! Пошёл вон!». И эти постоянные контрасты, начинающиеся ещё с первой, домашней, игры Агаты, когда она поочерёдно прикасалась лбом то к холодному окну, то к горячей батарее, - неотъёмлемая часть внутреннего психологизма девочки.
У взрослого зрителя такая сложность психологии, проблем, которые встают перед восьмилетней девочкой, могут вызвать недоверие: а есть ли что-то общее между персонажем Алисы Хазановой и моим ребёнком? Не слишком ли всё это наворочено для маленького человека? И эти вопросы обуславливают, как мне кажется, выбор именно взрослой актрисы, а не девочки, на роль Агаты. Сказку рассказывает повзрослевшая Агата. Конечно, и детям бывает скучно, конечно, они чаще, чем взрослые, задумываются над тем, что такое хорошо и что такое плохо, но они не рефлектируют так на эту тему, как героиня, а совершают выбор неосознанно. И только с высоты прожитых лет Агата может осознать, что творилось в её голове во время игры в ладоши с «человеком в серой шубе». Описание этих сложных, недетских мыслей зритель слышит из задних динамиков, будто это не чужая, а его душа общается с Люцефером, изнывая от противоречий.
Интересный звук из динамиков за спиной - отнюдь не единственный оригинальный приём в «Агате…». Кажется, художник по свету (Сергей Васильев) в этом спектакле использует все технологии и прожекторы, находящиеся в арсенале театра. Тут есть и светящийся задник сцены (небо), и деревья, бьющие в глаза дневным светом, и рассыпающиеся по сцене отблески будто от кристалла, и тонкие лучи в тумане, словно от утреннего солнца, и даже цветное изображение из прожектора, которое раскрашивает чёрно-белые картинки в сказке Агаты. Словом, чего только нет. Под стать технологическому изобилию и игра Алисы Хазановой. Как в театре Мейерхольда, она строится на пластике и интонации, логике жеста и звука, проза Горалик великолепно выстроена ритмически, в то время как духовного единства актрисы с текстом не ощущается. Сложно, конечно, живому человеку не потухнуть в окружении такого количества цветных прожекторов, но вряд ли манера игры была выбрана режиссёром случайно. Возможно, кто-то скажет, что, как живой смолистый лес лучше сказочного стеклянного, так и эмоционально переживаемая актёром игра лучше любых фонариков, теней и картинок. Но кто-то, наверно, и заметит ещё один смысловой слой сказки, который вскрывает почти футуристическая оснащённость спектакля. Ведь стремление Агаты к интересной, фантастической жизни в итоге никуда не исчезает, а только прячется очень глубоко. Туда, откуда зритель и наблюдает за её историей через многогранные призмы и цветные стёклышки. И ему в этот момент совсем не «СКУ-ЧНО».
Сказка для взрослых.
«Агата возвращается домой» - спектакль Эдуарда Боякова и Филиппа Григорьяна по тексту Линор Горалик - особая постановка не только в репертуаре «Практики», но и вообще для современного театра. Оригинальность её - в многослойности. Дети видят в спектакле своё: сказку, которую не найдёшь дома в книжке, оживающие картинки, историю о том, как маленькая Агата стала взрослее, научившись делать выбор. Для взрослых же спектакль шире: это произведение искусства, открытое для интерпретаций, полное недетских по глубине тем.
Основная тема «сказки для взрослых от 8 лет» - искушение. Агате строго настрого запрещено ходить в лес, но родителей нет дома, она уже 3 часа слоняется из угла в угол и ей так «СКУ-ЧНО», что маленькая прогулка по зимнему лесу начинает казаться не такой запретной. Всего-то 100 шагов туда и обратно - оправдывается перед собой девочка в начале сказки, и аргумент кажется весомым. Но с каждым следующим витком истории (знакомство с бесёнком, игра в ладоши с его Отцом, принятие от Дьявола страшного подарка - магического кольца…) Агата всё больше чувствует, что принимает неправильные решения. Вместе с нравственным законом внутри неё появляется и настоящее желание нарушать правила, уже не от скуки, а повинуясь неведомой дьявольской силе. По мере познания добра и зла в восьмилетней девочке нарастает как страстное желание поиграть в ладоши с Дьяволом, так и чувство вины, выражающееся даже физически - болезнью. Но, к счастью, между двумя противоположными полюсами, Агата в результате выбирает путь «ДО-МОЙ», туда, где «СКУ-ЧНО» и нет ни летающих бесят, ни их таинственного Отца, от игры в ладоши с которым чувствуешь себя самой «умной, сильной, смелой, удивительной». Решение это вырастает не на пустом месте, и взрослый зритель легко может догадаться по внутренней символике, через что приходится пройти девочке. Агата выбирается из трёх лесов: стеклянного, оловянного и обычного - после того, как отвергает с большим усилием все три кольца, предложенных Дьяволом: деревянное, охраняющее от боли, оловянное, дарящее чью угодно любовь, и стеклянное, позволяющее вызвать Отца бесёнка в любой момент. Что характерно для всего текста сказки, после того, как Агата вернула волшебное кольцо обладателю, она вырывается из магического оловянного леса, но её не покидает чувство совершённой величайшей ошибки, раскаяния. И вот - она снова натыкается на бесёнка, уже другого. Только тогда выбор её становится окончательным, когда действительно «умная, сильная, смелая, удивительная» Агата кричит бесу: «Пошёл вон! Пошёл вон! Пошёл вон!». И эти постоянные контрасты, начинающиеся ещё с первой, домашней, игры Агаты, когда она поочерёдно прикасалась лбом то к холодному окну, то к горячей батарее, - неотъёмлемая часть внутреннего психологизма девочки.
У взрослого зрителя такая сложность психологии, проблем, которые встают перед восьмилетней девочкой, могут вызвать недоверие: а есть ли что-то общее между персонажем Алисы Хазановой и моим ребёнком? Не слишком ли всё это наворочено для маленького человека? И эти вопросы обуславливают, как мне кажется, выбор именно взрослой актрисы, а не девочки, на роль Агаты. Сказку рассказывает повзрослевшая Агата. Конечно, и детям бывает скучно, конечно, они чаще, чем взрослые, задумываются над тем, что такое хорошо и что такое плохо, но они не рефлектируют так на эту тему, как героиня, а совершают выбор неосознанно. И только с высоты прожитых лет Агата может осознать, что творилось в её голове во время игры в ладоши с «человеком в серой шубе». Описание этих сложных, недетских мыслей зритель слышит из задних динамиков, будто это не чужая, а его душа общается с Люцефером, изнывая от противоречий.
Интересный звук из динамиков за спиной - отнюдь не единственный оригинальный приём в «Агате…». Кажется, художник по свету (Сергей Васильев) в этом спектакле использует все технологии и прожекторы, находящиеся в арсенале театра. Тут есть и светящийся задник сцены (небо), и деревья, бьющие в глаза дневным светом, и рассыпающиеся по сцене отблески будто от кристалла, и тонкие лучи в тумане, словно от утреннего солнца, и даже цветное изображение из прожектора, которое раскрашивает чёрно-белые картинки в сказке Агаты. Словом, чего только нет. Под стать технологическому изобилию и игра Алисы Хазановой. Как в театре Мейерхольда, она строится на пластике и интонации, логике жеста и звука, проза Горалик великолепно выстроена ритмически, в то время как духовного единства актрисы с текстом не ощущается. Сложно, конечно, живому человеку не потухнуть в окружении такого количества цветных прожекторов, но вряд ли манера игры была выбрана режиссёром случайно. Возможно, кто-то скажет, что, как живой смолистый лес лучше сказочного стеклянного, так и эмоционально переживаемая актёром игра лучше любых фонариков, теней и картинок. Но кто-то, наверно, и заметит ещё один смысловой слой сказки, который вскрывает почти футуристическая оснащённость спектакля. Ведь стремление Агаты к интересной, фантастической жизни в итоге никуда не исчезает, а только прячется очень глубоко. Туда, откуда зритель и наблюдает за её историей через многогранные призмы и цветные стёклышки. И ему в этот момент совсем не «СКУ-ЧНО».