ЗИЯРАТЫ ТАДЖИКИСТАНА: ЯКУБ ЧАРХИ
...Обычно, совершая молитву в мазарах суфийских Мастеров, я вижу переливающееся свечение, которое можно назвать «аурой места». Цвет его, за редким исключением, бывает зеленым, но в мавзолее Якуба Чархи в пригороде Душанбе, с которого мы начали наше паломничество в Таджикистане, она была ярко-красной.
Как утверждают Учителя, влияние цвета в Традиции выходит далеко за рамки воздействия на органы зрения; цвет представляет энергию определенного типа, подобно музыкальным тонам, звучанию священных слов или проявлениям Божественных качеств. Суфийский Учитель отдает предпочтение одному или нескольким цветам в качестве основных для своего сообщества. Наш Грандмастер Омар Али-Шах (Ага) когда-то остановил выбор на оттенке красного цвета, отражающем тот диапазон энергий, с которыми он работал.
Ага выбрал его, потому что красный - цвет Любви.
Роза в саду у мавзолея Чархи
Суфий Якуб Чархи, которого считают духовным покровителем Душанбе, тоже учил не буквой, не нравоучением, не техникой и даже не личным примером - он передавал ученикам преобразующую силу, которую мы называем Любовью. Ее и сейчас излучает место, где он упокоен.
...В каждом из таджикских мазаров несет службу чтец-хафиз, по просьбе паломников нараспев читающий коранические суры. Его речитатив в сочетании с громким хором скворцов-майн, сотнями оккупировавших старый платан, создает волну, переносящую в реальность вне прошлого и будущего, в вечное здесь-и-сейчас. В «здесь-и-сейчас» - вот где обитель Мастера, а мавзолей его - лишь пожарный выход из колеса времени...
New video by Nina
photos.app.goo.gl
Кем же он был, Мастер Любви Якуб Чархи?
Суфийский Учитель или, как его называют, Мевляна («наш господин») Якуб Чархи, живший в 15-м веке, был учеником основателя ордена Накшбанди, Ходжи Бахауддина Накшбанда.
Уроженец Чарха, селения близ города Газни в Хорасане (сейчас это афганская земля), Якуб получил начальные знания в доме отца. Чархи писал:
«Поначалу я жил в своем доме в Чархе. Меня тянуло в путешествия для овладения науками, но не было достаточных способностей. Однажды во сне я увидел ходжу Хидра, который мне повелел: «Отправляйся учиться. Везде, где у тебя возникнет нужда, вспомни о нас». Так я и сделал, на опыте удостоверившись, что тот сон был Божественным».
Врата в мазар Якуба Чархи
Якуб Чархи отправился за знаниями в Герат, где поступил в дерга (обитель) известного суфия Абдуллаха аль-Ансари. Следующим местом обучения Якуба Чархи был Египет, где он познакомился с Зайнуддином Хафи - будущим суфийским учителем Убайдуллаха Ахрара, преемника Чархи в линии Ходжаган-Накшбанди. Шейх Зайнуддин сказал Ахрару, что Якуб Чархи мог на время покидать земной мир во время лекций в египетской завийе, полностью погрузившись в Присутствие Всевышнего.
Спустя многие годы Чархи повстречал Ахрара в Хорасане и спросил у него: «Насколько сильны сейчас ученики Зайнуддина Хафи в толковании снов? Я слышал, что их толкования чаще всего бывают верными, и что многие доверяют им. Знаешь ли ты что-нибудь об этом?» Ахрар ответил: «Да. То, что вы слышали, правда». Едва он закончил говорить, как Якуб Чархи опустил голову и на некоторое время погрузился в задумчивое состояние, затем сказал, что между толкованием снов и самим сном нет никакой связи.
(Возможно, он имел в виду, что суфий сообщается с тем глубинным аспектом человека, который мы называем сущностью. Символы сна служат для суфия лишь опорой, путеводной нитью в невообразимые области нашего психе).
Хранитель мавзолея Чархи
Закончив обучение в Египте, Чархи поступил в медресе Бухары, где сдал экзамены на звание факиха - религиозного законоведа. Перед возвращением домой он решил пойти на поклон к Бахауддину Накшбанду, учившему тогда в Каср-и-Арифин недалеко от Бухары.
Вот как Ходжа Чархи рассказывал об этой встрече:
«После того, как я получил благословение у алимов Бухары, я стал готовиться к возвращению домой. Как раз в это время у меня возникло желание посетить почтенного Бахауддина Бухари (шейха Накшбанди). Я был принят им и попросил его, чтобы он помнил обо мне и держал в своем сердце. Он задал мне вопрос: «Ты пришел ко мне перед самым отъездом, почему?» Я ответил: «Душа моя наполнилась желанием встречи с вами». Он спросил меня: «В чем же причина такого стремления?» Я ответил: «Вы - великий человек, и люди вас очень любят». Но он сказал: «Этого мало. Приведи еще какое-то объяснение, ведь люди могут и ошибаться». Тогда я привел известный хадис Пророка (мир ему!): «Если Всевышний возлюбит какого-либо своего раба, то вселит любовь к нему и в сердца своих рабов. И люди его тоже полюбят». Выслушав такой ответ, он улыбнулся и сказал: «Мы из возлюбленных Бога (Азизанов)».
[Бахауддин использовал аллюзию на прозвище Ходжи Али Рамитани, предшественника Накшбанда в линии преемственности Ходжаган, которого все звали «Азизан»].
Когда шейх произнес это имя, я был поражен, потому что месяцем ранее таинственный голос произнес его в моем сне, сказав мне: «Стань учеником Азизана». Тогда я не знал, кто такой Азизан. Но Бахауддин упомянул это имя, как будто он знал о моем сне.
Я собрался уходить, и шейх Бахауддин сказал: «Ты можешь идти, но я хочу сделать тебе подарок, который напоминал бы тебе обо мне». Он протянул мне свой тюрбан и сказал: «Возьми этот тюрбан, и как посмотришь на него, вспомни обо мне - и ты найдешь меня, а когда ты найдешь меня, ты найдешь свой Путь к Богу».
Он сказал мне: «Если встретишь Мевляну Таджуддина аль-Кавлаки на своем пути через Балх, береги свое сердце от сплетен в его присутствии, ибо он великий святой и выбранит тебя за это». Я сказал себе: «Я собираюсь обратно в Герат через Балх, но путь мой не лежит через Кавлак, где живет Мевляна Таджуддин, поэтому вряд ли я увижу его».
Однако на обратном пути некое происшествие в нашем караване заставило нас повернуть в Кавлак. Я вспомнил слова шейха Бахауддина: «Если будешь в Кавлаке, посети шейха Таджуддина аль-Кавлаки». Мысль пришла в мое сердце, что шейх Бахауддин вызвал то происшествие с караваном, чтобы я смог посетить Мевляну Кавлаки.
Когда мы прибыли в Кавлак, было совсем темно, и небо было беззвездным. Я пошел в мечеть, чтобы справиться о Мевляне Таджуддине. Какой-то человек вышел мне навстречу из-за колонны и сказал: «Ты Якуб аль-Чархи?» Я был поражен. Человек сказал: «Не удивляйся. Я знал тебя до того, как ты прибыл сюда. Мой учитель Бахауддин послал меня, чтобы я проводил тебя к шейху Таджуддину».
На пути к Мевляне мы встретили старца, сказавшего мне: «О сын мой, наш путь полон неожиданностей. Тот, кто вступает на него, не понимает их сути. Искатель должен оставить попытки понять их рассудком».
Затем мы вошли в присутствие Мевляны Таджуддина, и мне было чрезвычайно трудно удержать свое сердце от суетных помыслов. Мевляна Таджуддин поделился со мной знанием, которое было ранее сокрыто от меня. Все, чему я обучался, было ничем в сравнении с его познаниями. Я был счастлив, что шейх Бахауддин устроил мне встречу с Мевляной Таджуддином таким образом, и любовь моя к Учителю возросла безмерно.
После того, как я вернулся к себе на родину, я время от времени наведывался в Бухару, чтобы посетить шейха Бахауддина.
В Бухаре был один всем известный блаженный - человек, погруженный в Божественную Любовь, к которому люди часто обращались за благословением. Однажды я собрался навестить шейха Бахауддина и решил по пути пройти мимо Божьего человека, чтобы послушать, что тот скажет. Увидев меня, он сказал: «Скорее иди туда, куда собрался, и не останавливайся. То, что ты решил, и есть самое лучшее». Он начал чертить множество линий в пыли. Мне пришло в голову посчитать эти линии. Если число линий нечетное, это означало бы хороший знак для меня, потому что Пророк (мир ему!) сказал: «Аллах един, и Он любит нечетные числа». Я посчитал линии, и число их оказалось нечетным. Сердце мое возрадовалось. Я пошел к шейху Бахауддину и попросил его, чтобы он посвятил меня в ученики и обучил зикру. И он научил меня упражнению укуфи адади - памятованию чисел при зикре, и сказал мне, как если бы присутствовал при моем разговоре с блаженным: «О сын мой, всегда придерживайся нечетных чисел - так же, как тогда, когда ты хотел, чтобы число линий было нечетным, и это дало тебе знак. Помни об этом, делая зикр».
Я был столь глубоко погружен в поток света и любви, который являл собою мой шейх, что приходил к нему снова и снова, и любовь к нему в моем сердце росла с каждым разом. Однажды я открыл священный Коран на аяте: «Это те, кого Аллах повел прямым путем, и по их руководству следуй» [6:90]. Я был так счастлив прочитать эту строфу. В то время я жил в Фатахабаде. В конце дня я решил посетить мечеть и мавзолей шейха аль-Бахарази. На пути туда мне пришла мысль, расстроившая меня, и я решил вместо мавзолея пойти к шейху Бахауддину.
Когда я пришел в его присутствие, он как будто ждал меня. Шейх посмотрел мне в глаза и произнес: «Сейчас время намаза, а затем мы поговорим». После молитвы он сказал: «Посмотри на меня». Сквозь его лицо я увидел нечто величайшее, и это потрясло мое сердце. Я не мог раскрыть рта, а он сказал мне: «Есть знание двух видов: первое - знание сердца, и это знание, даруемое как благодать, знание пророков и посланников; второе же - знание языка, внешнее знание, и оно, как все видимое и слышимое учение, есть Божественное свидетельство сотворенному Им. Я желаю, чтобы Бог одарил тебя удачей в обретении внутреннего знания. О нем говорится в хадисе: «Если вы сидите с людьми Истины, сидите с открытым сердцем, потому что они - лазутчики сердца. Они могут войти в ваши сердца и увидеть, что в них».
Шейх продолжал: «Волею Бога Всемогущего и Всевышнего, и волею Пророка, и волею моего шейха мне было приказано не посвящать никого в наш Путь, пока сам Господь, сам Пророк и мои шейхи не примут его. Поэтому сегодня ночью я увижу, принят ли ты».
Та ночь была самой трудной в моей жизни. Мне казалось, я умру от страха, что они не примут меня на свой Путь. Я совершал предрассветный намаз позади шейха и ужасно боялся. Когда он направил взор в мое сердце, все это исчезло, и остался только он. Я услышал его голос, произнесший: «Добрая весть есть для тебя. Ты принят. Да будет же это благом для тебя! Мы не принимаем человека с недостатками. И даже когда принимаем достойного, то ждем, когда наступит особый час для этого человека, и из-за этого принимаем его с задержкой».
Потом он начал произносить имена Мастеров Золотой Цепи преемственности Мастеров-Ходжаган: от Пророка к Абу Бакру, от того - к Салману аль-Фариси, Касиму ибн Мухаммаду, Джафару ас-Садыку, Байазиду Бистами, Абу-ль-Хасану Харакани, Абу Али аль-Фармади, Юсуфу Хамадани, Абу-ль Аббасу, Абдул-Халику Гиждувани. Каждый шейх, которого он упоминал, являлся перед ним. Когда шейх упомянул Абдул-Халика Гиждувани, он остановился, и сам Абдул-Халик явился передо мной. Абдул-Халик сказал: «Дай его мне сейчас» и научил меня знанию укуфи адади, науке памятования числа произнесения имен зикра. Он сказал, что это знание пришло к нему от Хидра. Затем мой шейх продолжил называть имена святых из его линии преемственности (силсила): Махмуд Фагнави, Али Рамитани, Мухаммад Баба Самаси, Сайид Амир Кулал. Каждый из них являлся мне, один за другим, и каждый давал мне свое посвящение».
Надгробие в месте упокоения Якуба Чархи
После принятия Якуба Чархи в круг своих учеников Бахауддин Накшбанд сказал: «Очень сложно соответствовать надлежащим условиям принятия. Либо нет соответствующего ученику Учителя, либо есть Учитель, но нет приемлемых учеников».
Якуб Чархи пишет о своем Пути после посвящения: «Я продолжал служить шейху Бахауддину, стоять у его дверей, учиться у него, пока он не дал мне разрешение вести других людей по этому Пути. Он сказал мне: «Этот Путь будет для тебя величайшим счастьем»».
После ухода Бахауддина в лучший мир его преемником стал его зять Алауддин Аттар. Убайдуллах Ахрар сообщал, что Якуб Чархи говорил ему: «О сын мой, я получил приказ Шаха Накшбанда сопровождать Алауддина Аттара после ухода самого Шаха. По приказу моего шейха я был в присутствии его ученика со дня смерти Бахауддина до ухода самого Алауддина в Бухаре. Благодаря благословению его присутствия мое состояние возвысилось, и мое обучение было завершено».
Алауддин Аттар начал работу по составлению жития (макамат) Бахауддина Накшбанда, в которой принимал участие и Якуб Чархи, находясь в Бадахшане. В то же время Чархи написал два послания (рисалы) - Рисала-и-абдалийа («Послание о преображенных абдалах») и Рисала-и-унсийа («Послание о близости»).
В первом послании Чархи описывает Шаха Накшбанда как Кутба (Полюс, Столп или Ось) своего времени.
Минарет мечети у мавзолея Чархи
Существует две группы святых, пишет Чархи. Первая из них сокрыта от обычных людей, а другая открыто взаимодействует с людьми и обучает их. У тайных святых - абдалов - есть Полюс Преображенных (кутб-и абдал); у обучающих открыто есть Полюс Наставничества (кутб аль-иршад), причем второй по значимости превосходит первого. Чархи пишет:
«Один из великих рассказывал о том, что на небе есть два полюса: южный и северный. На земле также есть два полюса: Полюс Преображенных, абдалов, и Полюс Наставничества».
В каждое данное время существует лишь один Полюс Наставничества, утверждает Чархи. Святых можно узнать только с Божьей помощью, и такой участи удостаивается не каждый.
После смерти Алауддина Аттара Якуб Чархи стал Учителем Накшбанди. Он оставлял своим преемникам свободу выбора в методах обучения, говоря:
«Упражнение, которому мы научились у своего наставника - это нафи-ва-исбат (задержка дыхания при произнесении зикра). Если же вы пожелаете обучать своих учеников методом джазбы (духовного привлечения), то это ваше дело. Ученик должен являться к своему Учителю полностью подготовленным, как лампа, в которой достаточно масла, и цел фитиль, поэтому остается лишь поднести огонь. Ученик должен уметь находить в себе силы для всего, что требует от него Учитель, и для него в этот момент не должно существовать ничего, кроме воли наставника».
Чтец-хафиз, беседующий с посетителем мазара Чархи
Убайдуллах Ахрар, ученик и преемник Якуба Чархи в линии Мастеров Накшбанди, рассказывает так о своей первой встрече с Учителем:
«Проведя четыре года в Герате, я отправился в Хулуфту с намерением искать наставлений у мевляны Якуба Чархи. За несколько лет до этого я слышал о нем добрые отзывы от одного человека великой чистоты, торговца из Чил-Духтарана.
Добравшись до провинции Чиганьян, где жил мевляна Якуб, я занемог и на двадцать дней прервал свой путь. За это время я услышал столько нелицеприятного о мевляне Чархи, что почти оставил мысль разыскать его. Но я проделал большой путь, и казалось неблагоразумным возвращаться, не встретившись с ним.
Когда я вошел в его присутствие, он приветствовал меня крайне вежливо и любезно. Но когда я явился к нему на следующий день, он, казалось, рассердился и был со мной груб и резок. Я объяснил эту перемену своей нерешительностью, которая была вызвана сплетнями, ходящими о нем. Затем он переменился, став очень любезным и внимательным. Он рассказал мне, как навещал Ходжу Бахауддина Накшбанда, потом протянул руку и сказал: «Подойди и дай мне обет верности».
В это мгновение я увидел на его лице отталкивающую бледность, как у прокаженных, и не ощутил готовности взять его за руку в знак верности. Досточтимый Мевляна понял мое чувство отвращения и немедленно убрал руку. Он вдруг сменил свой облик, словно одежду, и стал таким привлекательным, что мои отговорки исчезли, и я вдруг обнаружил, что обнимаю его.
Якуб Чархи вновь протянул руку со словами: «Досточтимый Ходжа Бахауддин Накшбанд взял мою руку в свою и сказал: «Твоя рука - моя рука; тот, кто пожмет твою руку, пожмет мою руку». Эта рука - рука Ходжи Бахауддина, так прими же ее». Я тотчас взял его руку, и он наставил меня, передав упражнение укуфи адади. Мевляна Чархи присовокупил: «Вот то, что я получил от досточтимого Ходжи Накшбанда. Если хочешь, ты можешь сам обучать учеников путем восхищенности».
Через три месяца мевляна Якуб дал мне дозволение уехать. В день отъезда он привел мне исчерпывающее изложение Пути Наставников и разъяснил его. Он описал метод связи сердца с сердцем и сказал: «Будь мягок, преподнося этот путь. И может быть, ты направишь способных искателей к назначенному им» (из книги Хасада Шушуда «Мастера Мудрости»).
Столетняя чинара в мавзолее Чархи
Чархи говорил, что наставник - это умелый Мастер, который может пробудить в сердцах учеников скрытые там возможности и направить их развитие в нужном направлении, - подобно тому, как из недр земли извлекают полезные ископаемые и используют их во благо. Ему принадлежит высказывание: «Где бы ни была скрыта Истина в вашем случае, ваш Учитель может помочь вам найти ее. Но если у него ко всем один и тот же подход, он не Учитель; во всяком случае, не ваш» (цитата по книге Идриса Шаха «Путь суфиев»).
О применяемых Якубом Чархи, зачастую непредсказуемых и парадоксальных, подходах к обучению свидетельствует сохранившаяся история:
Некий благочестивый человек проделал долгий путь, чтобы увидеть Баба Чархи. Когда наконец он добрался до его дома, то был весьма обескуражен: средь бела дня, несмотря на то, что был месяц поста, Чархи поедал гору жареного мяса.
Горько разочарованный, паломник, тем не менее, приветствовал его и провел у него три дня, надеясь получить какое-нибудь объяснение. Но его, увы, не последовало, и безутешный гость отправился обратно.
Он еще не успел далеко отойти, как увидел при дороге землянку отшельника и остановился прочитать с ним молитвы и немного передохнуть. После того, как они какое-то время посидели молча, отшельник произнес:
- Ты печален, и твое несчастье заражает воздух, так что я не способен сохранять в себе покой. Не встречался ли ты часом с Чархи?
Путник сказал:
- Ваша прозорливость доказывает, что вашими бдениями вы достигли святости! Своим замечанием вы преобразили мою печаль в восхищение. Теперь у меня есть надежда. Но не можете ли вы сказать мне, что случилось с великим Чархи: почему он стал вести себя подобным образом?
Святой человек отвечал:
- С Чархи все в порядке. Я провожу время в молитвах и постах и выполняю специальные упражнения. Я воздержан и следую правилам, которые уже не нужны тем, кто достиг совершенства. Ты же отвергаешь последнее, а Чархи разглядел это в тебе и выразил это своими действиями.
Если бы я был столь же велик, как Чархи, у меня не было бы нужды во всем этом. Если бы ты был готов стать его учеником, ты бы не подпал под влияние внешних действий и не оказался бы столь невосприимчивым к реальному положению дел. Мы оба - и ты, и я - находимся в страшной нужде. Возможно, когда-нибудь ты или я - или мы оба - сумеем достичь той стадии, на которой будем иметь возможность стать учениками Баба Чархи (история «Воздержание» из сборника Идриса Шаха «Волшебный монастырь»).
Якуб Чархи учил в течение пятидесяти лет, однако роль его в Традиции оставалась во многом скрытой для непосвященных людей, о чем говорит следующая история:
Рассказывают, что когда один молодой ученик Баба Чархи сидел у входа в его дом, подъехал какой-то человек и спросил:
- Кто ты?
Ученик ответил:
- Я последователь Баба Чархи.
Человек сказал:
- Откуда у Чархи могут быть последователи? Я его дядя и уж я-то знал бы, если б они у него были. И относительно того, что он «Баба», тебя ввели в заблуждение, сынок.
Дядя Чархи еще долгие годы, до самой смерти, оставался в этом доме. Он отказывался посещать «культурные собрания», которые проводил Баба Чархи, и так никогда и не смог поверить в то, что Чархи был суфийским учителем.
- Я знаю его с детства, - говорил он, - и не вижу, чтоб он чему-нибудь мог учить, потому что он никогда ничему не учился. Даже после того, как Чархи умер, многие люди, причем некоторые были частыми посетителями его дома, включая купцов, с которыми у него были деловые отношения, не верили, что он был святым.
Юнус Абу-Асвад Камали, теолог, своими словами как бы выразил мнения многих:
- Я знал Чархи в течение тридцати лет, и он никогда не обсуждал со мной высших материй. На мой взгляд, такое поведение не присуще ученому человеку. Он никогда не пытался описывать свои теории и не предпринимал попыток сделать меня своим учеником. Только от мясника я слышал, будто бы Чархи - суфий (история «Чархи и его дядя» из книги Идриса Шах «Мудрость идиотов»).
Невзирая на свой статус Учителя, Баба Чархи не сторонился обычных занятий и физического труда. Вместе со своими учениками Чархи разбил большой сад на берегу реки Кафирниган, в котором работал до последних дней своей жизни.
Небольшой пруд в центре мавзолея Чархи, вокруг которого расположена галерея
Якуб Чархи перешел в лучший мир в 1447 году и был похоронен там, где жил и учил - неподалеку от Душанбе, став святым покровителем этого города.
...Склонившись лбом к деревянной колонне у пруда в мавзолее Якуба Чархи, я прошу Мастера Накшбанди наставить нас. Нам предстоит путешествие по незнакомым и трудным дорогам Таджикистана через горные перевалы, и я волнуюсь за маленький караван, всецело доверившийся мне и нашему внутреннему зову. Волна речитатива чтеца-хафиза и рулад скворцов-майн приносит голос Мастера Чархи: «Преодолевай страх Любовью, и все будет благом».
Именно так и преосуществилось - с зикром «О Вселюбящий» мы проехали через горы и долины тысячу с лишним километров на одном дыхании, на волне единства и гармонии, дарованных благословением Мастера Любви.
Записанный мной аудиофайл с текстом жизнеописания Якуба Чархи можно найти здесь:
Click to view