Структуры выходят на улицу
Маркс в работе "К критике гегелевской философии права" писал о религии как душе бездушного мира. Мне очень нравится конструкция этой фразы, в которой заложена программа позднейшей крититической теории, распространяемой уже и на самого Маркса. Весь этот кофе без кофеина и подсластители без сахара, о которых любят порассуждать "постмодернистские" теоретики вроде Бодрийяра и Жижека, берут начало в этой фразе. Маркс не столько о религии, сколько о возможности незаметного и совершенно законного изъятия любой вещи, которая первой находится в очереди на то, чтобы занять вакантное место субстанции или основы реальности. Проще говоря, именно "сущности" оказываются наиболее уязвимыми элементами существования, без которых, как оказывается, с лёгкостью можно обойтись. С этого, собственно, и начинается так называемое "современное состояние". Что примечательно, Маркс, по сути, предугадывал возмоожность превращения собственной фигуры в субстанцию некой доктрины, против чего возражал, дистанцируясь фактически от самой возможности "марксизма" и "марскистов". Насколько это удалось? Да не удалось, конечно, совсем. Причём именно марксизм стал субстанциональным средоточием конструктивистского отношения к миру. В результате этого отношения мир превратился в сборно-разборную конструкцию, в которой любой элемент является съёмным и все съёмные элементы оказываются в ситуации перманентной взвинченности. В этом мире существуют только структуры и только структуры выходят на улицу.
