зимний гардероб дяди Ника безголового... летний гардероб дяди Ника безголового...
Что делать, когда хочется изменений в жизни, но непонятно, в какую именно сторону, с чего начать etc?
Поднять пятую точку с дивана. Кроме шуток, но это - самый серьезный барьер, стоящий на пути: съезжать с накатанной колеи, терять привычный условный комфорт (который, конечно, не столько комфорт, сколько привычка), выходить с теплого и насиженного в неизвестность - все это требует определенного мужества. Чаще в массе своей люди продолжают сидеть на месте, пока диван не мутирует в раскаленную сковородку, а потом все равно срываются с места, но уже с воплями и попытками спасти хоть что-то из пожара. Хотя бы кусок обивочки.
Досиживать, когда запахло паленым, изначально бессмысленно.
В жизни всегда находится ряд ситуаций, когда человек понимает, что он в тупике, и непонятно, как из этого состояния выруливать. Еще менее понятно - куда, поскольку в большинстве своем люди себя не любят и принимают отсутствие каких-либо неприятностей как пример счастья. То есть, не "я вылечил зуб, и мне поэтому хорошо", а "у меня не болят зубы, и мне от этого хорошо". При таком развороте мышления менять условно устраивающее состояние на что-то иное невозможно, потому что сейчас мухи вроде как не кусают, а в новом измененном состоянии могут свалиться все казни египетские. В итоге человек цепляется за некую накатанную неизменность, досиживает до пожара, невзирая на звоночки и китайские предупреждения, и вываливается в новое изрядно обгорелой тушкой, поскольку мир не приемлет статики.
Поэтому пока что о главной ловушке сознания.
То, что действительно составляет комфорт человека, никуда от него не денется, невзирая на все изменения. То, что изначально неотчуждаемо, отчуждено и потеряно не будет. Это аксиома.
Человек чаще всего воспринимает изменения в жизни как замещение неким "b" сегодня существующего "а", не думая, что новое "b" можно добавить к "а" и иметь выбор больше, чем из одного варианта, и что следовать единственному сценарию вовсе не обязательно. Не вопрос, переключиться в чем-то проще, но, к примеру, если я долго учила латынь, а потом увлеклась старославянским, разбор титлов в Остромировом Евангелии никак не повлияет на мою способность прочесть "записки о галльской войне". И уж тем паче - на знание родных языков и умение на них читать.
Изменения начинаются с момента, когда человек разрешает себе хотеть. Не дежурно-привычную чашку кофе утром, а стакан сока или лишний час сна. Или позволяет себе проявлять эмоции, когда хочется их проявить, а не держать покерфейс, потому что так привычнее. Или разрешает себе говорить словами через рот обо всем, что его интересует / волнует / беспокоит / захватывает, а не сверлить взглядом голодного василиска партнера, который прямо-таки обязан обо всем догадываться сам. Ну и все такое прочее.
Изменения - это внутренняя свобода в первую очередь, а свобода всегда ощущается как гармония или комфорт. Поэтому, если в мозгах крутится пластинка о том, что я и так уже невчешуенно свободен, а вокруг все раздражает который месяц, и вариантов изменить никаких нет - свободой тут не пахнет, а пахнет медленно тлеющим диваном.
С которого, кажется, уже настало время слезать.
Поднять пятую точку с дивана. Кроме шуток, но это - самый серьезный барьер, стоящий на пути: съезжать с накатанной колеи, терять привычный условный комфорт (который, конечно, не столько комфорт, сколько привычка), выходить с теплого и насиженного в неизвестность - все это требует определенного мужества. Чаще в массе своей люди продолжают сидеть на месте, пока диван не мутирует в раскаленную сковородку, а потом все равно срываются с места, но уже с воплями и попытками спасти хоть что-то из пожара. Хотя бы кусок обивочки.
Досиживать, когда запахло паленым, изначально бессмысленно.
В жизни всегда находится ряд ситуаций, когда человек понимает, что он в тупике, и непонятно, как из этого состояния выруливать. Еще менее понятно - куда, поскольку в большинстве своем люди себя не любят и принимают отсутствие каких-либо неприятностей как пример счастья. То есть, не "я вылечил зуб, и мне поэтому хорошо", а "у меня не болят зубы, и мне от этого хорошо". При таком развороте мышления менять условно устраивающее состояние на что-то иное невозможно, потому что сейчас мухи вроде как не кусают, а в новом измененном состоянии могут свалиться все казни египетские. В итоге человек цепляется за некую накатанную неизменность, досиживает до пожара, невзирая на звоночки и китайские предупреждения, и вываливается в новое изрядно обгорелой тушкой, поскольку мир не приемлет статики.
Поэтому пока что о главной ловушке сознания.
То, что действительно составляет комфорт человека, никуда от него не денется, невзирая на все изменения. То, что изначально неотчуждаемо, отчуждено и потеряно не будет. Это аксиома.
Человек чаще всего воспринимает изменения в жизни как замещение неким "b" сегодня существующего "а", не думая, что новое "b" можно добавить к "а" и иметь выбор больше, чем из одного варианта, и что следовать единственному сценарию вовсе не обязательно. Не вопрос, переключиться в чем-то проще, но, к примеру, если я долго учила латынь, а потом увлеклась старославянским, разбор титлов в Остромировом Евангелии никак не повлияет на мою способность прочесть "записки о галльской войне". И уж тем паче - на знание родных языков и умение на них читать.
Изменения начинаются с момента, когда человек разрешает себе хотеть. Не дежурно-привычную чашку кофе утром, а стакан сока или лишний час сна. Или позволяет себе проявлять эмоции, когда хочется их проявить, а не держать покерфейс, потому что так привычнее. Или разрешает себе говорить словами через рот обо всем, что его интересует / волнует / беспокоит / захватывает, а не сверлить взглядом голодного василиска партнера, который прямо-таки обязан обо всем догадываться сам. Ну и все такое прочее.
Изменения - это внутренняя свобода в первую очередь, а свобода всегда ощущается как гармония или комфорт. Поэтому, если в мозгах крутится пластинка о том, что я и так уже невчешуенно свободен, а вокруг все раздражает который месяц, и вариантов изменить никаких нет - свободой тут не пахнет, а пахнет медленно тлеющим диваном.
С которого, кажется, уже настало время слезать.