Заявления и воспоминания
Порою приходится воздерживаться от комментариев к новейшим политическим событиям и заявлениям, ибо иное могло бы показаться невежливым (а я - дипломат, в числе прочего).
Во всяком случае, стараешься избегать «лобовых» оценок.
Но если что-то как-то где-то пробуждает какие-то воспоминания - то естественное право старика предаваться им и лелеять их.
Вот недавно вспомнился разговор с одним старинным нашим знакомым, которого язык не повернулся бы назвать «мафиозо» (поскольку он исключительно культурный интеллигент и в высшей степени приятный собеседник, нисколько не бандит по своей сущности), но если говорить не о душевной сущности, а об «экологической нише», то - «чтобы нет - так да».
В смысле, он был (и остаётся) весьма влиятелен в кругах, с которыми мы неизбежно имеем точки соприкосновения, и порою можем быть взаимополезны, но всё же предпочитаем не вдаваться в детали наших взаимоотношений с этими кругами на приёмах в Букингемском дворце (тамошней публике - это было бы просто скучно, наверное).
Разговор с Анатолием Ефимовичем, который мне вспомнился, состоялся где-то году в двенадцатом, когда над всеми буквами давно уж были расставлены все точки, все тильды и все умляуты, и мы могли просто наслаждаться взаимовыгодным партнёрством.
Но прежде, в девяностые, между нами случались порою довольно острые ситуации, бывали некоторые недопонимания, возникала иногда значительная напряжённость.
Так получилось, что переговоры с Анатолием Ефимовичем вёл в основном я, в свои тогдашние двадцать с небольшим.
Когда я выразил было перед своим руководством то сомнение, что, возможно, лучше подыскать кого-то более «солидного» на вид, мне было отвечено: «Нет, Тёма, нас устраиваешь именно ты - и именно таким, каков ты есть. Мы тебя ценим. А случись что - ты будешь отомщён, как никто другой».
Это - фирменный стиль общения в нашей Корпорации. И он, конечно, обнадёживал, ободрял и вдохновлял, всегда.
Не скрою, порою уломать того моего контрагента было непросто, он бывал чертовски неуступчив (нарочито презирая явное неравенство силовых возможностей наших «доменов»), но - в целом нам удавалось поладить и достичь приемлемого компромисса.
А в той беседе на прогулке по одному милому острову, спустя многие годы, Анатолий Ефимович признался мне: «Знаете, Артём, чего я опасался услышать от вас больше всего?»
Я пожал плечами и заметил: «Сколько помню, я старался не опускаться до вульгарных угроз. Не в прямом виде, во всяком случае».
Анатолий Ефимович засмеялся: «Нет, к угрозам-то - я вполне был привычен. Что к прямым, что к кривым, что к вульгарным, что к изысканным. Но больше всего я опасался, что вы когда-нибудь скажете: «Хорошо, Анатолий Ефимович, убедили, будь по-вашему». Вот это - был бы верный сигнал, что вы, ваше руководство, намерено меня убрать, и это вопрос решённый».
Тут засмеялся я: «Право, Анатолий Ефимович, вы уж делаете из нас каких-то монстров...»
Он поморщился: «Ну нет, я не думал, что вы меня пожелаете грохнуть. Это уж - пошлость. Но и провести пару месяцев где-нибудь в Лефортово, пока вы будете прогибать моих «кунаков и абреков» - тоже не лучший вариант. Значит, пришлось бы «катапультироваться» из страны, если вдруг вы явите неожиданную податливость. И это - тоже неудобство, конечно».
Мне вспомнилось, как меня напутствовал Элфред перед одной из важных бесед с Анатолием Ефимовичем: «Ты, Тём, не особо напрягайся, если что. Упрётся рогом, азазель грехопадший - и хрен бы с ним. Отдохнёт пару месяцев в Лефортово - войдёт в разум».
Ну да, у нас не только с «мафией» хорошие отношения - но и с теми, кто выдаёт путёвки в Лефортово, конечно. А как иначе вести дела, в любой стране?
Тогда я уверил своего собеседника, со всею пылкостью, на какую способно моё нордическое сердце:
«Анатолий Ефимович, опять вы на нас наговариваете. И говорите так, будто бы когда-то в нашем обычае было шить дела и упекать за решётку. Нет, если о чём и могла идти речь, так лишь о том, что и без нас всегда было полно желающих поквататься с вами, в том числе через «погонов», но вместе, связанные общими интересами, мы могли эффективнее противодействовать их козням».
Смеётся: «Да, да, разумеется, это именно так и называется - но в моём возрасте уже уместно экономить слова. Серьёзно, Артём, если б вы мне угрожали даже и без вашей… куртуазности - это бы означало, что у меня ещё есть некий простор для манёвра и торга. Но вот если бы вдруг отказались от давления - это бы означало, что уже не видите смысла торговаться вовсе, и это гораздо хуже».
Да, Анатолий Ефимович всегда был умным человеком.
Поэтому и выжил, и преуспевал все эти огневые годы, в которые сгорели столь многие.
Я же сейчас (и не в первый раз) подумал следующее (возможно, несколько абстрактно).
Вот предположим, что у тебя есть оппонент, который доказал свою полную недоговороспособность. Ломает напропалую все сделки, демонстративно плюёт на все приличия, куражится, показывая, что ему «всё можно, и ничего за это не будет».
И в определённый момент ты решаешь, что как-то урезонивать его - без толку.
Единственный выход - решать с ним вопрос радикально.
Но при этом сей «башибузук» - всё-таки способен создать некоторые проблемы, если начнёт рыпаться.
Значит, задача будет состоять в том, чтобы ему не захотелось рыпаться.
Чтобы он думал, будто бы ему удалось всех прогнуть и провернуть этот глобус на своём властном скипетре (или какие там у него ещё фантазии?)
Чтобы он так - до самого последнего момента думал.
А какие слова при этом говорятся?
Красивые, добрые слова, и лестные, и приятные - очень такие умиротворяющие колебания эфира.
И на самом-то деле, если ты умом понимаешь, что твои контрагенты не могут быть довольны твоим поведением, а, напротив, очень сильно им недовольны, после всех проблем, что ты им насоздавал, но вдруг начинают говорить, что всё ОК, что они готовы со всем согласиться - лучше не подходи к незашторенным окнам.
Да и к зашторенным - тоже.