Ганнибализм и Канны
Обсуждение текущих стратегических затей - может быть делом безблагодатным. Там ведь сразу не знаешь наперёд, какие ходы окажутся «безумно гениальными», а какие - просто безумными.
Большое видится на расстоянии, а посему так повелось у человечества, что при всякой новой ожесточённой и затяжной войной - принято поминать Вторую Пуническую.
И вот до сей поры многие недоумевают: почему Ганнибал не двинул на Рим сразу же после своей блистательной победы при Каннах?
Ведь, говорят, после такого разгрома - римлянам практически уже нечего было противопоставить непобедимому Баркиду.
Однако ж, «практически» - в действительности означает «теоретически», как ни удивительно.
То есть, в теории - будто бы действительно римляне были совершенно разгромлены и сломлены духом.
Но в реальности - у них ещё оставались десятки тысяч людей, способных носить оружие, а за свой родной город они бы сражались яростно.
Возможно, Ганнибал помнил и печальную судьбу другого не столь уж давнего на ту пору врага Рима - Пирра Эпирского.
Он тоже был небесталанным полководцем и одержал немало побед (пусть и «пирровых»), а погиб - нелепо. Успешно ворвался на слоне в Аргос - и огрёб по шлему куском черепицы от старушки с крыши. И - sic transit gloria mundi.
Да, Аргос - это Греция, а не Италия, но можно было ожидать, что римляне будут сопротивляться своему пунийскому ненавистнику ещё ожесточённее, чем могли сопротивляться аргосские греки эпирскому греку.
И уличные бои - это такое дело, что во все времена пугало самых блистательных полководцев.
Именно блистательных - и пугало.
Ведь они, и Ганнибал в особенности, побеждали во многом благодаря тому, что умели охватить своим взором и разумом поле боя, быстро оценить обстановку - и принять верное решение.
В городских боях - это затруднительно, там «сцена» дробится по определению, информация поступает фрагментарная и заведомо искажённая.
Да и потом, в лучших битвах Ганнибала огромную роль играла конница, особенно нумидийская, чуть ли не самая профессиональная во всём тогдашнем античном мире (в то время как римская тогдашняя кавалерия, честно сказать, только на поржать годилась).
Но в городском бою - коннице разгуляться особо негде. Зато - там рулит тяжёлая пехота (которая как раз у римлян была непревзойдённой и по выучке, и по снаряжению).
Поэтому можно понять Ганнибала, что он не спешил идти на приступ Рима. Предпочёл взять паузу, дождаться подхода подкреплений из Карфагена, а также от италийских городов, отложившихся от Рима в свете его поражений, а также от галлов, а возможно - и от македонян, заключивших с Карфагеном союз после Канн.
Но вот пауза растянулась на десять лет, и всё это время армия Ганнибала в Италии скорее деградировала от пьянства и всякого бытового разложения, нежели набирала силу.
В отличие от Рима.
Который, несмотря на своё катастрофическое положение после Канн, не поддался панике, и даже - не стал отзывать войска из Испании, где Сципионы сражались не без успеха.
Более того, со временем Рим лишь наращивал испанские свои контингенты вместо того, чтобы попытаться зачистить родную Италию.
Вероятно, многие римские (и не только) военблогеры тогда недоумевали: «Да как же так можно? Тут, понимаешь, Ганнибал вот прямо ad portas, того гляди к самому Палатину прорвётся, а они - отрывают последние силы на эту дурацкую Испанию, вместо того, чтобы встать в глухую оборону и укрепить подступы к столице».
Но Испания - не была «дурацкой».
Испания в то время - была чуть ли не важнейшим источником серебра в Средиземноморье, этаким «монетным двором» Карфагена.
А поскольку Карфаген полагался всё больше на наёмников, а не патриотов (в действительности, было бы странно рассчитывать на какой-то «патриотизм» иберов или балеарцев в отношении далёкого Карфагена) - ему нужны были деньги. А значит - он не мог позволить себе потерю испанских приисков.
И Карфаген - тоже вынужден был посылать свои подкрепления туда, а не Ганнибалу в Италии.
Ретроспективно - стратегия римлян оказалась выигрышной, а возможно, и единственно верной.
Им удалось нейтрализовать Ганнибала с его военным гением в фактическом бездействии в Южной Италии (да, потеря виноградников и курортов - это больно, но всё же переносимо, поэтому - «Пенис канина с ней, с Италией»), и, переместив главные усилия в Испанию, постепено отжать у карфагенян их драгметаллы.
Потом же - римляне и вовсе перенесли действия в Африку, и Ганнибалу, после всех его великолепных побед на Апеннинах, после Требии, Трасименского озера, после сногсшибательного успеха при Каннах - пришлось, матерясь по-финикийски, без боя бежать за море, спасать метрополию (но уже не удалось спасти).
Но это мы ретроспективно понимаем, что стратегия римлян была правильной, а вероятно, и гениальной.
Возможно, если б Ганнибал не стал осторожничать и сразу бы двинул на Рим после Канн - мы бы сейчас лишь недоумённо пожимали плечами: «Стратегия римлян? А это - кто? А, да, было что-то такое в Италии, припоминаю. Но вряд ли их можно считать более серьёзной помехой на пути возвышения Карфагенской Империи, чем галлы или понтийцы».
С другой стороны, и помянутая битва при Каннах, которая сейчас считается образчиком выдающегося тактического мастерства Ганнибала, тоже могла пойти по-другому.
Да, сейчас термин «канны» сделался нарицательным, и применяется даже к стратегическим делам.
Скажем, про Сталинград говорят, что он стал «Каннами» для немцев. А чуть прежде - Барвенковский выступ для Советов.
В общем-то, «Каннами» норовят обозвать всякую «партию», в которой одна сторона сначала наступает, продавливая центр, вклиниваясь, а потом - ей поджимают фланги и окружают.
И про изначальные Канны считается, что такова и была задумка Ганнибала - сначала выпятиться полумесяцем в сторону римлян, зная, что они будут наносить свой основной удар по центру, своей многочисленной и мощной пехотой, потом отступить под их натиском, прогибая полумесяц в другую сторону, а тем временем превосходящая карфагенская конница разберётся с чахлой римской на флангах, да выйдет в тыл, и римская пехота будет окружена, и повержена.
Да, так и получилось.
Но всё же интересно, что бы там получилось, если б выдающиеся римские скоморохи Варрон и Павел меньше собачились между собой и не оставили в полном составе триариев сторожить лагерь, а как-то вот подключили бы к бою самых опытных своих воинов.
А триарии - то были отборные ветераны, которых, конечно, старались не пихать сразу в гущу боя (давая возможность отличиться там молодёжи, гастатам и принципиям), но их назначение было - удерживать фронт в критических ситуациях. Поэтому они имели «оборонительное», копейное вооружение и, надо полагать, даже наилучшую пунийскую конницу не очень порадовала бы линия триариев. Будь они на поле - всё могло выйти иначе.
Но вот Ганнибал потому и был велик, что всякий раз знал, с кем имеет дело. И перед Каннами - видимо, знал, что во главе огромного римского воинства стоят два клоуна, абсолютно уверенные в своём грядущем триумфе, а потому неистово ревнующие к славе друг друга и озабоченные, всё больше, сохранностью своих пожитков в лагере.
Тем не менее, если Канны с их отступлением по центру действительно отражали исходный замысел Ганнибала, то это был очень рискованный замысел, и всё могло сорваться в любой момент, если б иберийские мечники вдруг дрогнули уже всерьёз, и побежали бы перед римлянами, и не было бы для тех никакого «мешка», а хорошо, если б пунийцам удалось ноги унести.
Если же «предопределённость» замысла Ганнибала - это красивая легенда, сочинённая пост-фактум, а на самом деле ему просто посчастливилось переломить ход сражения лихой кавалерийской атакой по флангам и в тыл, подобно Александру при Иссе - то тем более, значит, всё висело на волоске для карфагенян.
Вообще, военная история - дело такое.
Когда полководец оказывался успешен - про него, конечно, растолкуют, как он гениально всё предвидел и просчитывал. Так растолкуют, что он сам, возможно, изумится, читаючи.
Ну а если пошёл на какое-то нестандартное, нешаблонное решение, и это обернулось провалом - про такого стратега просто скажут, что он «идиот, не удосужившийся выучить азбуку».
Но и мало-мальски грамотный «шаблонный» полководец, когда вдруг начинает двигаться вперёд слишком легко - должен ловить себя на мысли: «А что, если мне готовят Канны? Что, если мне намеренно предоставляют коридор для наступления, чтобы, когда я выдохнусь и растяну коммуникации, врезать по флангам и отсечь ударную группировку?»
По счастью, впрочем, это игра до того рискованная, позволять противнику продвигаться вперёд - что на практике редко кто делает это намеренно. Ведь в любой момент твоего намерения могут не понять твои же солдаты, и фронт просто рухнет.
Но ретроспективно - конечно, генералам гораздо проще постичь глубину собственного намерения и понять, что на самом деле они отступали не просто так, а специально, готовя противнику «канны» (если что-то подобное получилось в конечном итоге).
Вот, скажем, и Эйзенхауэр на склоне лет осознал в мемуарах, что именно это он готовил немцам при их зимнем наступлении-44 в Арденнах. Но, конечно, замысел пустить немцев аж до Бастони был столь грандиозен и коварен, что и самому автору потребовались десятилетия на его осознание.
Советские же генералы, вроде бы, не склонны были уверять в мемуарах, что с самого начала так и планировали устроить немцам «канны» где-то на Волге - ибо их украшала скромность.
Что же до Второй Пунической, то здесь-то, понятно, не может быть сколько-нибудь вдумчивого её анализа, а может быть лишь очень поверхностный взгляд, но вот из русскоязычных источников не так давно натолкнулся на довольно детальный и наглядный разбор на ютубовском канале Триумвират.
Очень познавательно.