Война и нравы
Часто вспоминается одна беседа с Говардом.
Он, как и все наши «вожаки», весьма интересная личность с насыщенной биографией. По образованию - врач-хирург, но одно время угораздило заделаться лётчиком-истребителем. В те времена - то был возможный твист.
Сейчас же он в нашей шаражке (Корпорации, к которой я имею честь принадлежать) - что-то вроде «штатного психолога». Ну, помимо того, что состоит в Высшем Директорате.
Говард говорил: «Разумеется, все мы часто слышали, что на войне люди ожесточаются, звереют, теряют человеческое обличье. К сожалению, это - не то чтобы ложь, но это - далеко не вся правда и не самая печальная правда».
«Благородный джентльмен, идя на войну, убеждает себя: «Уж я-то точно не «озверею», не позволю взять верх низменным страстям, ведь я так хорошо умею контролировать свои эмоции и так дорожу своим рыцарским достоинством. Поэтому, ни в каком самом яростном запале, ни в какой самой свирепой горячке боя не опущусь я, скажем, до того, чтобы расстреливать подбитого вражеского пилота, спускающегося на парашюте».
«И он - действительно ничего не делает в «свирепой горячке боя». Или, если делает - не живёт долго. Но вот он вдруг осознаёт, что если сейчас позволишь этому вражескому асу благополучно парашютироваться на своей территории - то завтра он получит новый самолёт и убьёт кого-то из твоих друзей. Или - будет сопровождать бомбардировочный рейд, помешает его перехвату, и бомбы посыплются на головы наших женщин и детей. И всё - из-за твоего «рыцарского» чистоплюйства. Ведь новые самолёты - не проблема для развитой державы, а опытные пилоты - на вес золота»,
«И тут задаёшься вопросом: «А правда ли это так уж благородно с твоей стороны, щадить врагов - чтобы они могли убивать твоих друзей?» И не есть ли милость к врагам - в действительности предательство друзей? И это не такой лёгкий вопрос, как может показаться».
«А потом, - продолжает Говард, - некоторые люди идут и дальше. Они уже начинают рассматривать любые действия и их последствия исключительно с точки зрения их выгоды для наших военных усилий. Мы бомбим города, сея смерть и разрушение? Что ж, печально, конечно, что погибают тысячи ни в чём не повинных мирных жителей, но - таким образом мы создаём противнику проблему. Такую проблему, которую он не может игнорировать, дабы его тыл не погрузился в хаос. Ему приходится привлекать тысячи крепких мужчин на разбор завалов. Тех мужчин, которые иначе могли бы таскать снаряды на фронте или хотя бы - точить их на военном заводе. Ему приходится тратить иные ресурсы на ликвидацию последствий наших бомбёжек. Те ресурсы, которые в ином случае он мог бы обратить против нас. А значит, как ни грустно убивать женщин и детей в городах противника, но делая это - ты спасаешь своих друзей. И, опять же, милость к врагу - будет предательством своих».
Говард оговаривается, без особой, впрочем, необходимости: «Нет, сам я никогда не разделял такой логики - моё-то высокомерие, видимо, слишком велико. Но - не могу отказать этой логике в… логичности (улыбается). Серьёзно, здесь нет ничего и близко похожего на «озверение» и «боевой раж». Это - совершенно человеческая, совершенно рассудочная позиция. Которая, конечно, в иных обстоятельствах показалась бы «маниакальной», «чудовищной», но свойство тотальной войны в том и состоит, что у многих происходит коренная переоценка ценностей. Замечу, у в целом приличных ребят она происходит».
Вспомнился пассаж из мемуаров Черчилля (который вспоминается мне чем дальше - тем чаще), про то, как в самом начале Второй Мировой, ещё задолго до падения Франции, отдельные горячие головы предлагали сбрасывать плавучие мины в Рейн, чтобы парализовать германское судоходство в важнейших индустриальных районах.
Но начальство гневно отвергло столь «варварское» предложение - ведь пострадают немецкие речники, мирные и ни в чём не виноватые люди.
А в сорок четвёртом и добрейшим из Союзников - было решительно плевать, кто там пострадает в той Германии от ковровых бомбардировок.
Вернее, не плевать. Вернее, они очень даже приветствовали масштаб разрушений. Даже чисто «мирных» целей. Ибо считали, что в тотальной войне - не остаётся «мирных» целей. Ибо если поражение какой-то цели наносит ущерб военным усилиям противника (отвлекает ресурсы, затрудняет логистику, сеет панику) - значит, цель можно признать «военной» и «легальной».
И да, Говард прав: такая логика обретается не с горящими яростью глазами и без пены, каплющей с клыков. А со вполне даже сдержанным выражением чисто выбритого лица (ранее - не дававшего ни малейших поводов заподозрить какую-либо маниакальность).
И это, конечно, полезно помнить, что истинно суровое ожесточение - вполне возможно в здравом рассудке и без каких-либо пошлых припадков бешенства.
Порою же - только и остаётся уповать, что на «высокомерие», «эгоизм» и «равнодушие».
«Фигня война, главное - чтобы костюмчик сидел».
Нет, ну совсем-то сберечь белизну перчаток - ни у кого не получается, но всё-таки приятно бывает потом, оглядываясь назад, горделиво сознавать, что старался быть «джентльменом» и минимизировать ущерб, особенно для непричастных.
Поэтому я и говорю, что хотя для нас безусловный приоритет ликвидация Московии как в высшей степени уродского геополитического проекта, веками гадившего всей планете, но при этом желательно всё-таки стремиться сделать это с наименьшей кровью. То есть, чтобы большая часть населения нынешней России - всё-таки выжила.
Замечу, одного только поражения в ныне идущей этой безобразной войне - будет мало для окончательной ликвидации Московии.
Московия - переживала в своей истории весьма унизительные поражения (о которых, конечно, предпочитает поменьше вспоминать), но, даже получив хорошую встряску, всё равно сохранялась и восстанавливалась просто потому, что на этих землях существуют чисто географические предпосылки для взятия товарных потоков под единый монарший контроль (а значит, и предпосылки для деспотизма).
Другое дело - изменение этих предпосылок, что наилучшим образом способствовало бы разделению «центров силы».
Иные же мои приятели говорят: «А и пусть бы даже Московия сейчас отожрала обратно какую-то часть ранее утраченных своих земель - это лишь сделает её более рыхлой и менее жизнеспособной, лишь ускорит агонию в конечном счёте».
Ну, примерно как в одном романе Гаррисона они там натравили боевитое степное племя на мирную равнинную цивилизацию, чтобы степняки, покорив мирных соседей, сами размякли и утратили боевитость (и там-то проводилась аналогия с Китаем, который, де, вечно позволял себя завоевать - и вечно «усмирял» своих завоевателей).
Но, честно, мне-то и Украину жалко, чтобы скармливать её куски Московии пусть даже с целью «окончательного отравления» последней.