Великая русская литература - и гуманизм
Довелось намедни (и не впервые) увидеть то суждение, что будто бы великая русская литература - славится своим несравненным гуманизмом.
Что ж, я ни в коей мере не отрицаю величие русской литературы и её культурное влияние.
Да, никогда, конечно, не скрывал, что лично я - не в восторге от Толстоевского, это дело субъективного вкуса, но отрицать объективные монументальность их значения и масштабность их влияния - было бы просто глупо.
Тем не менее, имеются серьёзные сомнения в том, что конкретно слово «гуманизм» - действительно подобает русской литературе.
Вернее же, когда оно звучит применительно к ней - это проливает свет на некоторую, скажем так, небесспорность воззрений любезных соотечественников и на себя, и на свою культуру и на понятие «гуманизма».
Да, русский народ исторически всегда считал себя «самым добрым».
Проблема, однако, в том, что он - единственный народ на глобусе, который так считает.
И восприятия родной литературы - это тоже касается.
В действительности, трудно сказать, какой из её персонажей - самый отпетый добряк и самый забубённый филантроп.
Но - попробуем пробежаться по наиболее «хрестоматийным» фигурам.
Онегин. Грохнул приятеля, Ленского, от скуки захолустного помещичьего быта, а более, в общем-то, ни по какой иной причине.
Печорин. Грохнул приятеля, Грушницкого, от скуки, которую старательно искал везде и умудрился найти даже на кавказской войне.
Тарас Бульба. На ровном месте развязал войну с поляками, сопровождая её актами террора и геноцида, погубил многие тысячи жизней - и сделал это, в общем-то, от скуки, не терпя никаких обид от ляхов, будучи весьма «благоустроенной» персоной, не имея ни серьёзных причин задираться, ни надежд на успех в какой бы то ни было форме.
Герасим. Утопил нежно любимую свою собачку по приказанию барыни - от которой, впрочем, всё равно твёрдо вознамерился уйти. То есть, совершил совершенно бессмысленное садомазохистическое действие. Но, к чести его, хоть не болтал об этом на десятки страниц, как иные прочие рефлексирующие душегубы-гуманисты.
Из числа же таковых - конечно же, Родион Раскольников.
Зарубил топором старушку-процентщицу и сестру её Лизавету, которая просто подвернулась под руку, и до поры тешил себя лестной иллюзией, будто бы сотворил это из корыстных побуждений, как более-менее разумный разбойник. Но, оценив скудость добычи, понял, что всё-таки сделал это не иначе, как от скуки. Что и неудивительно.
Пьер Безухов. Внезапно для самого себя женился на нелюбимой женщине, Элен Курагиной, причём, возможно, сделал это даже и не от скуки (сюрприз!) - а вовсе по никому не ведомой причине.
По столь же неведомой причине - сцепился с Долоховым, заподозрив в нём любовника своей нелюбимой женщины, но не убил, а лишь ранил его на дуэли.
Потом же, когда Элен выступила с разумным предложением жить раздельно и не стеснять друг друга, чуть не прихлопнул её мраморной плитой.
Есть, однако, основания полагать, что в обоих случаях Пьер промахнулся по своим целям не столько от гуманизма, сколько от близорукости.
В продолжение дуэльной темы - можно было бы помянуть и чеховского фон Корена, который всерьёз вознамерился отстреливать других людей просто потому, что считал их бесперспективными для эволюции, но - его трудно назвать «хрестоматийной фигурой». Его даже в школе, кажется, не проходят. Но, конечно, тоже выдающийся гуманист всех времён и народов. Опередивший своё время. Где-то так на полвека.
Вообще же, про русскую литературу хорошо сказал в своё время Лёшка Зимин.
«Могу припомнить там только троих персонажей, которые вызывали бы симпатию, в которых есть что-то человеческое. И это, конечно же, Му-Му, Фру-Фру и Каштанка».
Ну на самом деле - у Аверченки появляются по-настоящему «человекообразные» персонажи, но он, кажется, пока не причислен к «истинно великим русским литераторам».
А зря.
Что же до «золотого века», то культурное-то величие отрицать невозможно, но вот что до «гуманистической компоненты» - так всё больше «неприглядный вертеп моральных уродцев и вялый макабр самоуглублённых импотентов», чьей силы духа и разума хватает лишь на растерянность перед лицом очевидной бессмысленности собственного бытия.
Но именно это, впрочем, выписано действительно глубоко и красочно.
Однако ж, следует блюсти изрядную осторожность, приобщая к великой русской литературе - детишек.
Ну, скажем, зачем герцог Корнуолл выдавливал глаза графу Глостеру в «Лире» - понять можно. Это борьба за власть, это кара за предательство - дело жестокое, но дело объяснимое.
А вот зачем Герасим утопил Муму - объяснить ребёнку гораздо сложнее, не нанеся травму растущей психике.