Над глубокими водами Неккара ( из германского дневника)
Название города Гейдельберга, как родины шиллеровского романтизма, засело в моей голове чуть ли не со школьных лет.
Затем к этому аморфному определению стали добавляться новые, уже более четкие, штрихи.
Знаменитый университет, Макс Планк, Кирхгоф, фехтовальные поединки, любители их - бурши, вино рекой.
Имена философов Гегеля и Фейербаха намертво были схвачены в моем воображении в связи с этим городом.
Но все это в куче, навалом, вперемешку с другой мудреной информацией, а потому бесформенно и беспорядочно.
А от Людвигсхафена-Маннгейма до Гейдельберга, между тем, можно добраться хоть автобусом, хоть электричкой, хоть машиной - близко.
Итак.
Кратенькая справка для тех, кто еще не побывал здесь.
Гейдельберг для немцев - все равно, что Оксфорд для англичан. В 1386 году здесь был основан один из старейших в Европе университетов. Именно тут Мартин Лютер защищал свои тезисы.
Гейдельберг относится к одному из немногих крупных немецких городов с сохранившимися старыми городскими постройками, которые не были затронуты бомбардировками во время Второй мировой войны.
Пока что хватит. Подробности потом, надеюсь, что получится.
Первое, что бросается в глаза по выходе с вокзала - это стилизованный плоский конь с всадником высотой в десяток метров. Они оба иногда шевелятся. Но вяло. Назначение и смысл коня на привокзальной площади я не понял, но сказал вслух:
- Есть что-то в этом городе особенное.
Пошутил как бы.
Мой спутник промычал невразумительное. И мы пошли.
По изрытой канализаторщиками большой территории, примыкающей к привокзальной площади, пошли в сторону Старого города, далее к Старому Университету с ректоратом, затем к Новому университету, потом к Замку и прочим прелестям старины, до которых так охочи туристы со всех стран мира. И мы в том числе.
Знаменитая Философская тропа, по которой топали великие мудрецы в разные времена, в том числе и Гете; большинство факультетов университета и прочие лакомые кусочки остались пока что на другой стороне Неккара, неширокого, судоходного и очень мутного, параллельно которому мы и шли.
Старые университетские здания, а особенно здание Библиотеки, со своими шпилями, резным камнем и прочими атрибутами готической классики не раз заставляли меня хвататься то за видеокамеру, то за фотоаппарат. Да, ничего не скажешь! Круто!
Затем долгий, градусов под двадцать-тридцать, тяжкий, с придыханием, подъем к Замку - и, наконец, - панорама города, вид сверху!
Внизу лежит весь Гейдельберг с черепичными красными крышами, разрезанный изгибающейся лентой реки, слева - руины Замка, как тут говорят - самые фотогеничные руины Германии, а справа все это добро ограничивается отрогами Оденвальда высотой с полкилометра и заросший плотным лесом.
http://artur-s.livejournal.com/66706.html?nc=2
В Замке мы поднялись на дощатый помост, сооруженный над гигантской винной бочкой емкостью, по разным данным, то ли 55 тысяч ведер вина, то ли 220 тысяч литров его же. Ну, если в ведре только лишь четыре литра, то все сходится. Короче, напиться до зеленых соплей хватит и в том и в другом случае. Шесть метров в диаметре, три метра в длину - это да! Сработано 200 лет назад. Впечатляет.
Я уже молчу про парк вокруг Замка. Это что-то. Сплошное удовольствие.
- Не зря мы посетили сей уголок, а? - спрашиваю у Приятеля.
Кстати, о Приятеле.
Хороший человек. Живет в Мюнхене. Пожив в России и в Израиле. Бывает и такое.
Посему разговор медленно, но верно, разворачивается в сторону Сравнительных Характеристик разных стран, менталитетов, конфессий и прочей чертовщины, ставшей в последние два десятилетия непременным атрибутом бывшей советской интеллигенции.
- Не зря,- говорит. - Присядем на скамейку, а то что-то ножные шарниры заскрипели и в голове невнятная усталость. Я хочу тебе еще показать снизу, с реки, средневековую трапезную и еще студенческую тюрьму, куда каждый бурш считал долгом попасть хотя бы раз за годы обучения.
Много еще чего здесь есть.
Церковь иезуитского монастыря в стиле барокко. Готический собор Святого духа. И масса другого. Это же старейший университетский город Германии! Про известные институты: ядерной физики и астрономический ты, естественно, слышал. Ядерщики на этой стороне, а астрономический и остальные - там, за Неккаром.
Туда лучше идти прямо от вокзала через мост. Но это потом. Отдохнем малость.
Как, кстати, тебе в Германии? Ощущения имеешь? На подкорковом уровне?
- Э-э-э, лучше бы я их не имел. На подкорковом уровне у меня не ощущения, а тараканы. Разные. Разноцветные. Есть белые, но полно черных. Как говорится, белые - отдельно, черные - еще отдельнее.
- Так что? Время у нас есть, природа шепчет, а погода настаивает! Тут есть относительно приличное кафе на входе-выходе. Можно посидеть, пошептаться. О твоих тараканах. Идет?
- Идет.
И мы пошли.
Кафе терпимое. Пиво было.
То есть, это кафе-пивная у подножия Гейдельбергского Замка.
Который лежит в самых, что ни есть живописных, руинах.
- Понимаешь, - начал я осторожно, - мне в Германии многое понравилось.
Вот, например, автомобили. Ей-богу, такого количества Смартов я нигде не видел. Или, к примеру, двухместных, двухдверных, молодежных, спортивных, полуспортивных Мерседесов, Опелей, Мазд, Ауди, БМВ и прочее! Это что же делается? Одно расстройство! В Израиле такого нет.
Это раз.
Два - природа. Зелень - натуральная. Фактическая. С травой ковром и лесом, как доктор прописал! Ощущаешь себя частью природы, а не ее творцом и землеустроителем, понимаешь.
Конечно, здесь воды - залейся и запейся. Реки, ручьи и прочая водица. У нас с этим напряг.
Третье - это люди. Народ, понимаешь. Тут у меня вышла закавыка. Не знаю даже, с чего начать…
- Ну, давай начнем с начала. То есть, вмажем! Пиво пенное, выдержанное, светлое. Это и есть начало.
- За встречу!
- За встречу!
Мы вмазали пивка.
- Так вот. Насчет людей. Сложный это вопрос.
Вот иду я, положим, в Людвигсхафене у края города, где начинаются дачи. Ты ведь помнишь это место? Там в садах ежевика в рост человека, сливы, яблоки и прочее варенье прямо у дороги - ешь, не хочу. Мимо народ ходит или на великах ездит.
И неожиданно начинает с тобой здороваться.
Черт побери, как в русских деревнях!
Интересно. В голове-то черные тараканы, в основном, а видишь - здороваются…Да…
С другой стороны, мы же, мужики, на кого смотрим? На бап-с! Правильно. А смотреть-то не на что. Слушай, за все время, проведенное здесь, не видел ни одной симпатичной бабенки. Что же это делается, я спрашиваю? Ни одной! Белобрысые, длинноносые, с маленькими злыми глазками! Даже у молоденьких девок злобные глаза.
Пару ночей не спалось. Смотрел по двум каналам порнуху. То есть, не совсем порнуху, а зазывалово с телефонами по блядской части. Кошмар! Бабы извиваются, снимают с себя исподнее, ноги ставят шире плеч,нагнувшись, а глаза - маленькие, строгие, злые, как будто я им евро задолжал! Неприятно.
А потом, я, наверно, комплексую сильно. Все время в задней кладовке мозга про фашистов думаю. Не смог я за все время в Германии выбросить это из головы. Не могу.
Вот, к примеру, на кухне раскладывают они отбросы в три разных ящика. В один - отходы пищи, в другой - сухие отбросы, в третий - пластмассу, бумагу и хрен знает что. И во дворе - три ящика соответственно. Вроде, все правильно. Удобно. Порядок.
А в голове у меня стучит: Порядок, Орднунг, Хайль, тонна волос - сюда, зубы золотые - сюда, обувь - сюда, в эту кучу…Нехорошо это. Неправильно. А голову свою не переделаешь! Заходишь в подъезд - на каждой лестничной площадке ровными рядами стоит обувь изо всех квартир. А чтоб не тащить грязь в квартиру.
Правильно! Но голова-то опять свое: орднунг, хайль, кольца золотые - в эту кучу, очки в оправах - в ту…
На базаре торговка спросила, откуда я? Из Израиля, говорю. Ты бы видел ее глаза! Удивление, страх, любопытство и внимательный взгляд маленьких светлых глаз, напряженно улыбающихся по необходимости: я ведь - покупатель. А она - продавец. Чего-то там. Забыл.
Сидит все это в нас. И в них.
Сказали мне, что есть закон в Германии об антисемитизме. Посадить могут, если что не то про евреев ляпнешь. А если молчать и смотреть, как эта продавщица - не посадят. Это можно.
Триста тысяч евреев приехало из бывшего Союза. Много. И все говорят - ничего, жить можно. Это так? Ты-то вот как?
Народ в кафе-пивную валил гурьбой.
Наливаясь пивом, люди краснели лицом, расстегивались ремнями штанов и даже делали попытки спеть что-нибудь из классики.
Но это были не немцы, а французы, англичане и прочие европейцы-туристы. Они веселились громко, ржали непристойно, в общем, мешали беседовать на важные темы.
Мы снялись и пошли вниз, с горы, в сторону города, как такового. По узким древним улочкам, которых не касались бомбы союзников. Мимо старых каменных стен, по булыжной мостовой, видавшей виды.
На крутых поворотах справа являлись нам черепичные крыши домов, университетских зданий, костелов, возносящих свои пирамидальные башни к голубому небу с легкими кучерявыми облаками.
Сказка. Правда, красиво!
Пока что решили не переходить на другую сторону реки. На набережной Неккара тоже было что посмотреть. Например, пристань. Прогулочные катера, кораблики и баржи говорили о глубине речки, несмотря на относительно небольшую ее ширину. Мосты (штук пять), в том числе, средневековый Альтенбрюкке, расчленяют реку, соединяя наш асфальтировано-бетонированный берег с другим, зеленым, холмисто-травянистым, на горбах которого понастроены такие виллы, что называть их как-нибудь иначе, чем замки - невозможно. Там и проходит Философская тропа.
Но мы ударились в философию здесь, на этой, асфальтовой, стороне. Ближе к нашей теме. Про ощущения евреев в Германии.
- Сложно все это, - начал Приятель. - Ты, вероятно, уже обратил внимание на то, сколько в стране турок, курдов и арабов. Из восьмидесяти трех миллионов десять процентов - мусульмане. Каково!
О чем это говорит?
Толерантность Германии? Рабочая сила нужна?
Турки-то сюда попали во времена мюнхенской злосчастной Олимпиады, когда были убиты все израильские олимпийцы. Их пригласили строить, вот они и понастроили. В Мюнхене целый район турецко-курдский. Черные одеяния везде! В Людвигсхафене в центре города - центр курдской общины. Ты видел флаги на домах целых кварталов в городах: итальянские, французские и другие. Толерантная страна Германия!
Так отчего же не принять евреев и сделать из них дармоедов? Только пятнадцать процентов из них работают! А остальные восемьдесят пять? Сидят на шее. И, главное, мирятся с такой ситуацией! Довольны. В Израиле - страшно. И работать надо. Задарма там не очень-то держат.
В Штаты дороги нет. В России на поверхности только самые головастые, а остальная шобла - под водой.
- Стоп, стоп! Эко ты разошелся! Клеймить все и всех! В таких случаях позволительно спросить: А ты кто? Чего здесь потерял? Ты же не из шоблы, вроде? Чего здесь ловишь, извини за прямоту? Какого ….ну, ладно, без мата обойдемся. Давай, выкладывай о себе. А то давно не виделись.
- Ладно. Я думаю, что я не характерен в этой игре. Я работаю временно на почте.
- Какая такая почта у кандидата экономических наук?
- А такая. Развожу почту. И точка. Пока что. А там видно будет. Немецкий вот освою поглубже - и вперед!
- Ой! Вперед - это куда?
- Смотри. В России ловить нечего, это ежу понятно. В Израиле я пожил три года - хватит. Не климатит мне там. Сюда перебрался через заднее крыльцо, как говорится, детали опустим для ясности. Здесь Европа. Хочу жить здесь! Точка.
- Ну, ради бога. Большому коню - большое стойло, как говорится. Кто против? Только объясни мне, несмышленому, по каким критериям ты выбрал Германию? Про пожизненные дотации можешь не говорить - я в курсе. А вот на уровне ощущений ты как? Не свербит внутри?
- Видишь ли. Конечно, вставать посреди площади и бить себя ладошкой в грудь: - Смотрите, вот я - еврей! - это не надо. Не рекомендуется. Люди разные здесь тоже.
А вот жить среди них можно. Среди немцев, я имею в виду. Нормальные люди. Если не комплексовать и не теребить в голове давно прошедшее время. Плюсквамперфект, так сказать. Ну, была война. Ну, поубивали много народу, в том числе и нас, евреев. Ну, закончилось это. Живем ведь. Нормально живем. Чего волосы рвать? Зачем бередить память? Кстати, если уж на то пошло. А ты знаешь, что у Германии с Израилем были военные связи еще в пятидесятых годах, когда все остальные чурались Германии, как прокаженной? Когда Израилю кровь с носу потребовалось оборудование для танков, в частности, танковых башен или что-то вроде этого, Бен-Гурион обратился к немцам и получил то, что требовалось. За это, говорят, Бегин распорядился бросить бомбу в Кнессет. Так-то вот. История - штука темная. А ты говоришь…
Мы шли ходко. Перешли на другой берег по очередному мосту. Пошли зеленые травы, деревья, пешеходные дорожки, пляжи на траве, группки людей, в основном, студентов.
Теперь уже слева струилась мутными водами река, а справа резко вздымались заросшие пышной зеленью холмы с красиво вписанными в них дворцами-дачами неизвестных нам богачей.
Разговор наш постепенно угас ввиду разных позиций участников. Мы шли молча, обдумывая сказанное. Размышляя о недосказанном. Варьируя варианты. Не переходя на личности. А так хотелось…