Монетизация репутации
Информационная открытость - это не только мечта классических хакеров. Это черта, присущая замкнутой патриархальной общине и обеспечивающая ей невероятно низкий (вплоть до нулевого) уровень преступности. Проще говоря, когда все знают о каждом всё, ни одному человеку не приходит в голову сделать какую-нибудь гадость - с ним никто не станет после этого общаться. Во-первых, из-за риска стать его очередной жертвой и, во-вторых, из-за риска самому попасть в жернова обструкции.
Но у замкнутой патриархальной общины, как у информационной системы, есть и недостатки:
- достоянием гласности становятся не только социально значимые события, но и подробности частной жизни;
- информация может подвергаться искажениям в процессе хранения и передачи;
- возможно сокрытие информации, в т.ч. путём запугивания и шантажа свидетеля;
- осёдлость участников;
- информационное неравноправие участников (в т.ч. вследствие встроенности общины в государственную систему управления), т.е. возможность искажения информации авторитетными членами общины в тех или иных целях;
- ксенофобия: чужак не имеет достоверной репутационной истории, а для общинной концепции безопасности это неприемлемо.
Ксенофобия сейчас вроде как не в почёте, что, вроде бы, понятно: социальная и территориальная мобильность объективно востребована экономикой. Правда, «законодательство по открытию и проверке информации», о котором говорит институционалист А.А. Аузан (http://esquire.ru/auzan-4) явно не востребовано криминалитетом и, скажем так, его представителями во власти. Зато оно востребовано в тех сферах экономики, где создаются опытные и доверительные блага (ещё один класс по уровню трансакционных издержек - исследуемые блага, но в информационной цивилизации растёт значение именно опытных и доверительных благ). Тут возникает возможность монетизации репутации: клиент с безупречной репутационной историей намного интереснее банкам и страховым компаниям, чем клиент с плохой историей или вообще без истории. С другой стороны, развитие репутационных институтов будет содействовать развитию производства опытных и доверительных благ.
То же самое касается организаций. Только их репутация будет суммой репутаций учредителей, сотрудников, участников и даже клиентов. Понятно, что рейтинг надёжности будет выше у того банка или страховой компании, у которых выше средневзвешенный репутационный рейтинг клиентов. Функция определения «суммарной» репутации будет, скорее всего, сложнее, чем простое суммирование.
Претенденты без репутационной истории, скорее всего, будут тотально игнорироваться как поставщиками финансовых, страховых и подобных услуг, так и работодателями. Надо думать, что особенно осторожны будут коллективные работодатели (коммуны, разрозненные спонсоры социально значимых проектов и т.п.), т.е. вне коррупционных схем человек без репутационной истории будет иметь минимальный шанс получить общественный подряд. И в этой связи можно говорить о том, что развитие репутационных институтов будет содействовать развитию негосударственного сектора управления, развитию самоуправления, и, кроме того, распространению упрощённых и дистанционных схем заключения сделок.
Кстати, развитие репутационных институтов будет также содействовать снижению уровню ксенофобии.
В какой-то момент станет важна, может быть, даже не сама репутационная история (вряд ли сколько-нибудь весомая история окажется, например, у абитуриента, желающего получить кредит на образование), и тогда приобретёт значение репутационная открытость и количество измерений этой открытости (профессиональная репутация, водительская репутация и т.д.). Пока не изменится ситуация с законодательством, регулирующим защиту персональных данных (ПД), люди должны будут самостоятельно открывать себя репутационной оценке. Кто-то опубликует государственный регистрационный знак своего автомобиля, чтобы получить такое измерение, как «поведение на дороге». Кто-то согласится на веб-трансляцию из своего служебного кабинета.
У современной информационной инфраструктуры потрясающие возможности (и количественно, и качественно несопоставимые с теми, которые имелись у патриархальной общины). Чтобы узнать о событии, не обязательно встретиться случайно с его свидетелем. Даже не обязательно, чтобы у события вообще были свидетели - достаточно обеспечить электронное протоколирование общественно значимых процессов, чтобы отслеживать нарушения: воровство, кумовство и др. злоупотребления.
Система фиксации сведений о человеке и о событиях должна обладать качествами, гарантирующими
1) если не достоверность, то, как минимум, сертифицированное авторство;
2) если не полноту, то хотя бы их неизменность (т.е. такие сведения не могут быть изменены или удалены ни пользователем системы, ни её администратором);
3) зависимость репутационного рейтинга участника от репутационных рейтингов тех участников, которые дали ему оценку (возможно, нужно вводить специальный коэффициент для учёта того обстоятельства, что люди более склонны предавать огласке негативную информацию);
4) зависимость репутационного рейтинга участника от достоверности публикуемых им сведений;
5) возможность отложенного раскрытия авторства;
6) возможность отложенной публикации информации (с настройкой сложных сценариев);
7) ограниченную возможность анонимного участия;
8) отдельное хранение фактических данных, возможность их универсального применения в различных аналитических, классифицирующих и иных информационных системах.
При таких условиях степень достоверности репутационной истории будет достаточно высока. И тогда известное моральное неудобство от того, что какие-то, может быть, нелицеприятные сведения будут преданы гласности, будет компенсировано самим фактом наличия репутационной истории, что в ближайшем будущем станем важным фактором при рассмотрении вопросов о выдаче кредита, заключении договоров и т.п.
Но у замкнутой патриархальной общины, как у информационной системы, есть и недостатки:
- достоянием гласности становятся не только социально значимые события, но и подробности частной жизни;
- информация может подвергаться искажениям в процессе хранения и передачи;
- возможно сокрытие информации, в т.ч. путём запугивания и шантажа свидетеля;
- осёдлость участников;
- информационное неравноправие участников (в т.ч. вследствие встроенности общины в государственную систему управления), т.е. возможность искажения информации авторитетными членами общины в тех или иных целях;
- ксенофобия: чужак не имеет достоверной репутационной истории, а для общинной концепции безопасности это неприемлемо.
Ксенофобия сейчас вроде как не в почёте, что, вроде бы, понятно: социальная и территориальная мобильность объективно востребована экономикой. Правда, «законодательство по открытию и проверке информации», о котором говорит институционалист А.А. Аузан (http://esquire.ru/auzan-4) явно не востребовано криминалитетом и, скажем так, его представителями во власти. Зато оно востребовано в тех сферах экономики, где создаются опытные и доверительные блага (ещё один класс по уровню трансакционных издержек - исследуемые блага, но в информационной цивилизации растёт значение именно опытных и доверительных благ). Тут возникает возможность монетизации репутации: клиент с безупречной репутационной историей намного интереснее банкам и страховым компаниям, чем клиент с плохой историей или вообще без истории. С другой стороны, развитие репутационных институтов будет содействовать развитию производства опытных и доверительных благ.
То же самое касается организаций. Только их репутация будет суммой репутаций учредителей, сотрудников, участников и даже клиентов. Понятно, что рейтинг надёжности будет выше у того банка или страховой компании, у которых выше средневзвешенный репутационный рейтинг клиентов. Функция определения «суммарной» репутации будет, скорее всего, сложнее, чем простое суммирование.
Претенденты без репутационной истории, скорее всего, будут тотально игнорироваться как поставщиками финансовых, страховых и подобных услуг, так и работодателями. Надо думать, что особенно осторожны будут коллективные работодатели (коммуны, разрозненные спонсоры социально значимых проектов и т.п.), т.е. вне коррупционных схем человек без репутационной истории будет иметь минимальный шанс получить общественный подряд. И в этой связи можно говорить о том, что развитие репутационных институтов будет содействовать развитию негосударственного сектора управления, развитию самоуправления, и, кроме того, распространению упрощённых и дистанционных схем заключения сделок.
Кстати, развитие репутационных институтов будет также содействовать снижению уровню ксенофобии.
В какой-то момент станет важна, может быть, даже не сама репутационная история (вряд ли сколько-нибудь весомая история окажется, например, у абитуриента, желающего получить кредит на образование), и тогда приобретёт значение репутационная открытость и количество измерений этой открытости (профессиональная репутация, водительская репутация и т.д.). Пока не изменится ситуация с законодательством, регулирующим защиту персональных данных (ПД), люди должны будут самостоятельно открывать себя репутационной оценке. Кто-то опубликует государственный регистрационный знак своего автомобиля, чтобы получить такое измерение, как «поведение на дороге». Кто-то согласится на веб-трансляцию из своего служебного кабинета.
У современной информационной инфраструктуры потрясающие возможности (и количественно, и качественно несопоставимые с теми, которые имелись у патриархальной общины). Чтобы узнать о событии, не обязательно встретиться случайно с его свидетелем. Даже не обязательно, чтобы у события вообще были свидетели - достаточно обеспечить электронное протоколирование общественно значимых процессов, чтобы отслеживать нарушения: воровство, кумовство и др. злоупотребления.
Система фиксации сведений о человеке и о событиях должна обладать качествами, гарантирующими
1) если не достоверность, то, как минимум, сертифицированное авторство;
2) если не полноту, то хотя бы их неизменность (т.е. такие сведения не могут быть изменены или удалены ни пользователем системы, ни её администратором);
3) зависимость репутационного рейтинга участника от репутационных рейтингов тех участников, которые дали ему оценку (возможно, нужно вводить специальный коэффициент для учёта того обстоятельства, что люди более склонны предавать огласке негативную информацию);
4) зависимость репутационного рейтинга участника от достоверности публикуемых им сведений;
5) возможность отложенного раскрытия авторства;
6) возможность отложенной публикации информации (с настройкой сложных сценариев);
7) ограниченную возможность анонимного участия;
8) отдельное хранение фактических данных, возможность их универсального применения в различных аналитических, классифицирующих и иных информационных системах.
При таких условиях степень достоверности репутационной истории будет достаточно высока. И тогда известное моральное неудобство от того, что какие-то, может быть, нелицеприятные сведения будут преданы гласности, будет компенсировано самим фактом наличия репутационной истории, что в ближайшем будущем станем важным фактором при рассмотрении вопросов о выдаче кредита, заключении договоров и т.п.