Дочитал цезарей вчера
Читал Светония в три приема: сначала в августе, потом в декабре, а в третий раз вернулся к нему уже в мае. Вчера убил последнего из "двенадцати цезарей": Домициана.
Эксперимент должен признать удачным: подзабытый язык я вспомнил.
Теперь в течение июня освежу французский, тоже основательно забытый: повторю грамматику, прочту флоберовскую "Саламбо". Новые языки все-таки проще.
Поделюсь теперь своими впечатлениями от всех светониевых "Vitae".
Впечатления волшебные: не понимаю некоторых снобов-класиков, которые говорят, Светоний-де сухарь, всеяден и лишен стилистического чутья. Да, его вещь необычна даже для серебряной латыни: фразы короткие и аскетически-простые, без "красот", а словарь широкий и неожиданный, с разной конкретикой и древнеримской "бытовухой". Мне очень нравится эта зримость, конкретика, разнообразие.
Кстати, современник (Плиний Младший), судя по письмам, был о Светонии как литераторе неплохого мнения.
Ключ к этой вещи -- не уровень языка, а следующий этаж: искусство рассказчика, литературная техника. Автор прекрасно играет на неожиданностях и контрастах, из-за чего его герои делаются объемными и совершенно живыми. Каждая биография -- драматическое действо.
Например, "Гальба" -- это драма-разочарование. История о том, как "образцовый" староримлянин с кристально чистой репутацией, избавленный от всех нероновых пороков, получает власть... и проявляет себя как круглая посредственность, настраивает римлян против своей особы и в финале дает заколоть себя как болван.
Все это обрисовано искусными и тонкими мазками: тревожные нотки вкрадываются в текст еще тогда, когда Гальба был частным лицом. Все повороты -- одновременно неожиданные и логичные (ключ к успешному сюжету). Повествование все время осложняется перипетиями. Вот, предположим, Гальба присоединяется к мятежу и Нерон падает. Как это лучше описать?
Сперва мятеж, благие знаменья, все как по маслу, сейчас сгинет супостат-Нерон. Потом -- внезапно! -- у Гальбы обнаруживается букет проблем: больших, очень больших проблем. В общем: "Шеф! Усе пропало!" И уже войско поворачивает вспять, в Испанию... и тут приходит весть о гибели Нерона после того, как взбунтовался Рим. Все ликуют. Гальба во славе шествует к Городу. Но -- новый разворот -- еще быстрее Гальбы бежит молва о его непредвиденной, тупой жестокости. И возникают слухи: сторонников Нерона он казнит вместе с их женщинами и детьми (чего Нерон, при всех своих мерзостях, обычно все-таки не делал). И вроде бы, Светоний и не утверждает, что это чистая правда ("говорили..."), но и вступив в Рим новый принцепс показал себя в полный рост. И тут же вспоминается, что он и в частной жизни проявлял такую туповатую жестокость, которая казалась положительной староримской суровостью.
Но все же он и не садист, и не тупица: каждый портрет оказывается бесконечно более сложным и играет гранями. Умер-то Гальба по-глупому, а все-таки и с мужеством и достоинством. И был бы он, возможно, неплохим человеком, если бы в такой трудный час не дорос до императора ("принцип некомпетентности" Лоуренса Питера).
Биографии Светония меньше всего похожи на бездумную компиляцию, в чем иногда его обвиняют: мол, без разбору собрал лесть и сплетни и свалил в две кучи. Нет! В этом есть и художественный смысл, и понимание людей, и мощный коллективный опыт. Светоний -- художник парадокса. Даже для мерзкого тирана у него найдется неожиданно доброе слово (как впрочем и наоборот). Стоит лишь почитать, как погибал актер-Нерон: почувствуешь не злорадство, а неожиданную жалость к императору. И тем сильнее теперь делается жалость ко всем его жертвам. Светоний несет в себе большой гуманистический смысл!
А если белой краски и сочувствия найти нельзя (случай Калигулы), можно полюбоваться галереей человеческих пороков с разных ракурсов, где с необузданной жестокостью соперничает трусость, глупость, низость. И каждый раз мерзавец раскрывает себя с новой, неожиданной стороны, и им любуешься, над ним хохочешь.
И автор ведь ничего не выдумывает: лишь подбирает и группирует материал (пусть материал не всегда достоверен).
Да, это не Плутарх. Но и Светоний, на мой взгляд -- истинно великий писатель. Великий и недооцененный. Хотя как знать? Как сказал Марциал: может быть, тебя хвалят больше, зато меня чаще читают. А среди классиков он один из наиболее читаемых (пускай и в переводах).
Тоже Светоний=) Так его представляли на исходе средних веков:
