Гей, неславяне!
Часть третья автобиографии великолепного Стивена Фрая построена на одних только фактах, никаких попыток покопаться внутри себя и уж тем более выводов вы здесь не найдете. Как говорит сам автор - «Интерпретация остерегаюсь. Интерпретировать мою жизнь и ее мотивы отказываюсь, поскольку непригоден для этого. Займитесь этим сами». И многие займутся, уж поверьте, начнут лезть в его постель, где не побывало ни одной женщины, но секс был, начнут лезть в его ноздри, изнутри покрытые изящным налетом колумбийских дорог. Интерпретировать мы умеем и любим больше всего, правда же, мои дорогие?
Итак, историйки после окончания университета, после первых признаний и первых ошеломляющих гонораров, начало девяностых, которые можно любить или не любить, но признавать их власть обязательно, время падения Берлинской стены, Советского Союза, угасания тэтчеризма (а Фрай - ярый политикан). Оруэлл учился в Итоне и ненавидел его, Ивлин Во учился в Итоне и обожал его - Итону от этого не холодно и не жарко. Так и с тем мутно-прозрачным отрезком времени.
Жилось тогда Стивену несладко - сплошные вечеринки, кокаин, водка, карты, закрытые клубы, россыпь имен, коими заполнены в сносках несколько страниц в конце книги. Картишки с Галлахером, ребятами из Блер и Аль Пачино. Выручал только старина Фрейд, расставлявший все по полочкам, особенно тягу к наркоте, характеризуя действие кокса как «Индивид ощущает повышенное самообладание, увеличение работоспособности и прилив энергии". Кстати, вы здесь найдете подтверждение того, что товарищ Зигмунд пил на работе. Ой, ладно, это многое объясняет же.
Кроме клубов бывало и еще кое-что удручающее - начали умирать от СПИДа друзья, коллеги, просто люди. Телевидение вещало, что это есть наказание господне за порочную извращенность. Но почему же тогда, задается вопросом Фрай, это мстительное божество не карает мучительной смертью детских насильников, убийц, грабителей, избивающих старух. Про божьи развлечения там предостаточно, убедитесь в этом сами.
Хотя к смерти в книге отношение странное, если не сказать - снисходительное, писатель сей обращается с ней более чем вольготно, подтрунивая, щипая ее исподтишка и не выказывая ни капли уважения. Ах, какие унылые были времена, когда самой распространенной причиной смерти людей до сорока была язва желудка. Тьфу, аж противно. То ли дело сейчас - самоубийства, вот где настоящая красота, трэш и угар. И то самое «Хей-хо», помните, помните? Да другана Довлатова усатого из Нью-Йорка. Ну и черт с вами.
Несмотря на всю свою гейкость до мозга простаты, Стивен Фрай удивительно нежно относится с к женщинам, качая их на ласковых качелях своего прекрасного слога, выдавая характеристики вроде «сердце у нее - чистый маршмеллоу». Конечно, это не так рыцарски, как хлопнуть бабе наотмашь ладонью по щеке, как нас приучают в последнее время, но все же.
Вообще удивительно, что книга эта добралась не просто до России, где идет активная борьба против всего во имя скреп, но и издана как таковая. Книги, которые сейчас держат за фундамент развития Человечества и некий неживой разум, немногим ранее проклинали как могильщиков разума. Жанр романа чуть позже характеризовали как явление пагубное, развлекательное, разрушительное и вообще антиморальное. Что там еще от поколения к поколению клеймили теми же штампами? Театр? Кинематограф? Телевидение? Видеоигры? Теперь вот социальные сети, да-да, Фрай, ты абсолютно прав, чертяка, клеймим еще как. Хорошо, что у нас уже научились книги жечь. Тем более некоторые страницы именно этой книги содержат информацию 68+, будьте внимательны.
Мало, очень мало, мне не хватило, описан слишком узкий временной интервал, треть книги к тому же посвящена только осени девяносто третьего и валянию в санатории. Уважаемый наркоман, гей… Нет, не так - слушай внимательно, ты, торчок, чертов педик, актеришка-кривляка, полоумный клоун, сценаристишка-бумагомарака - если откинешь свои полненькие дьявольские копытца и не настрочишь (да, мы все иногда строчим) еще пары томов автобиографии, я найду тебя в аду или где ты там решил отсидеться, вытащу обратно и присобачу степлером к пишущей машинке. Ты, балбес, ответственен за тех, кого приручил, скотина.
Пы.Сы. "Может быть, возраст приносит мудрость. Правда, наблюдение за многими нашими политиками средних и преклонных лет заставляет усомниться в оправданности этой надежды".