О "Начальнике" в "Неве"
Елена Зиновьева
Публикация Елены Зиновьевой
Ашот Аршакян. Свежий начальник: Рассказы. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2011. - 176 с.
Короткие рассказы, россыпь разнообразных сюжетов, доходящая до абсурда парадоксальность и в то же время узнаваемость трагикомических ситуаций, реалистических, фантазийных. Лаконично, ярко, иронично А. Аршакян рисует не только нашу действительность - признаемся, парадоксальную, - но и психологическое состояние тех, кто в этой действительности пребывает: их страхи, одержимости, зависимости, нравственные изъяны, ставшие вроде бы и нормой жизни. Молодожен, мечтающий о разводе из-за того, что она (молодая супруга) “моет мою пепельницу по утрам, из-за ее излишней, на мой взгляд, чистоплотности и, главное, из-за того, что теперь до самой смерти мне придется ходить на работу”. Молодая психопатка, жестоко расправляющаяся со своими соседями и любовниками. Зануда и карьерист, мелкий завистник и человеконенавистник, использовавший открытую им мистическую силу обыденного предмета, чтобы выжить коллег и тем самым погубить вполне успешный региональный офис и в итоге - и себя самого. Молодой человек, проделавший в погоне за “быстрой деньгой” стремительный путь от сдачи крови в обычном районном пункте приема крови до согласия, идеологически обоснованного, расчленить свое тело на органы. Как же, гуманитарный оздоровительный центр “Ладанка” в действии! Активист клуба любителей шаурмы, что принял если не смерть, то получил серьезное отравление от предмета своего почитания в самый ответственный момент - в разгар борьбы с городской думой и мэром по поводу указа “о реорганизации торговых точек быстрого питания”. Среди героев рассказов и бомжи, и гастарбайтеры, рабочие, клерки, мелкие начальники и крупные преуспевающие бизнесмены - своеобразный социальный срез нашего сообщества. Многие из них погибают, и погибают нелепо, но в нелепости их смертей заключена определенная символичность. Среди рассказов есть и зарисовки из жизни “последних советских детей, кому в девяносто первом было тринадцать”, лирические, забавные и уводящие в перспективу. Есть и “футуристические” прогнозы, вполне ожидаемые: Москва - столица великой исламской империи, пандемия в большом городе - быстротекущая болезнь со смертельным исходом. Есть очень добрые рассказы: о свободолюбивом коте, сбежавшем из ветеринарной клиники от кастрации, святочный рассказ со счастливым исходом. До философского осмысления проблемы выбора на развилке между материальным и духовным поднимается А. Аршакян в рассказе “Шамота”. “Шамота” - это те, кто обматывает спрятанные под землей трубы стекловатой. Ох, совсем не просты коротенькие рассказы Ашота Аршакяна, и совсем не с черным юмором встречается в них читатель. Уже перевернув последнюю страницу, понимаешь, что рассказы - это своего рода кирпичики (нет, слово “кирпич” не совсем верно: под ним подразумевается нечто тяжеловесное, что не имеет никакого отношения к ажурной, хорошо продуманной прозе молодого автора), а вернее, рассказы - это строительный материал, из которого автор возводит здание нашей действительности. И здание это, несмотря и на встречающиеся вполне добротные и добрые “кирпичики”, выглядит жутковатым. Композиционно рассказы, вроде бы не связанные между собой общим сюжетом, общими героями, “закольцованы”: один и тот же персонаж присутствует и в первом, и в последнем рассказе. В первом рассказе - его заглавие дало название и всему сборнику - героем является молодой человек, ставший сразу после окончания техникума мелким начальником на стройке нулевого цикла. И донимал его вопрос: “Какое же, в конце концов, здание мы строим? Ни генплана, ни поэтажного плана, вообще никаких чертежей я еще не видел”. Что строим? - стыдливо вопрошал он сторожа, рабочих, бригадира, начальника стройки. И получал в ответ: “учи централизацию”, “вот сдадим объект и узнаем”. И казалось ему, что “рабочие строят по привычке, по наитию, сами не представляют, что получится”. В финальном рассказе, “Жесткий каркас”, этот же молодой прораб, но уже спустя энное время. После сдачи первой в своей карьере многоэтажки он настолько освоился на стройке, что стал сбывать налево лишние санузлы и лифтовые шахты, кирпич и электроды. У него благоустроенный дом, жена, ребенок. Но по ночам снится ему один и тот же кошмар: рушились целые районы, построенные под его руководством, гибли люди. Одновременно рушился и его мир - дома и на работе, он спился, уволился. Кошмар прекратился, только когда он стал скреплять перекрытия домов, на строительстве которых когда-то работал прорабом, правдами и неправдами проникая в квартиры. И когда перевернута последняя страница сборника, становится ясно, что рассказы и “рассказики” А. Аршакяна складываются в единое целое: мы построили уродливое здание нашей жизни, в нем жить опасно и неуютно и богатым, и бедным, и старикам, и молодым. Стоя в бесконечной очереди на ракету, перевозящую людей по Клязьминскому водохранилищу в Москву, вспоминает пенсионер Тимур Андреевич времена, когда эти ракеты ходили по каналу имени Москвы через каждые двадцать минут. “Почему же сейчас все, что было сделано для людей, ломается? - думал Тимур Андреевич. - Почему не строят ракет и почему эти, оставшиеся, не забирают людей с пристани, а отплывают почти пустые, а ведь толпа напирает изо всех сил, и люди ссорятся в очереди… Хотя сами виноваты. Все тут сплошь молодые. А кто из них построил хоть одну ракету, или фонтан, или аппарат с газированной водой? Даже катамараны на пруду в Царицынском парке - еле плывут, но все же плывут, а на металлической нашлепке со знаком качества стоит год выпуска 1978”. И мрачны перспективы молодых людей с высшим образованием, что весело, с творческим подходом подрабатывают во время избирательных кампаний, на опросах, которые крупные компании проводят в целях продвижения товаров. “Тебе сейчас лет двадцать пять, и ты еще не женат, тебе еще не обрыдло творческое метание по опросам и предвыборным штабам. Но тебе захочется места, тебе необходим будет стабильный заработок, но ничего, кроме обмана, ты не умеешь. И ты найдешь себе подходящее место, угнездишься и останешься солью земли московской”, - выносит приговор себе и себе подобным герой рассказа “Московская соль”. Ашоту Аршакяну тридцать с небольшим, он не так давно окончил Литинститут, публикуется лет пять-шесть. В сборник вошли тексты, примерно в это время и созданные, в этих текстах есть смысл, есть содержание, умные и многообразные подтексты. Уже сложился свой стиль, своя форма осмысления нашей действительности и в ней - человека, жертвы и творца этой действительности. И остается надежда, что построенное по привычке, по наитию уродливое настоящее еще можно исправить, как пытается исправить свои прегрешения прозревший строитель: “За давностью он иногда путал здания, но уже не мог остановиться - надо было скреплять перекрытия”.
Публикация Елены Зиновьевой
Ашот Аршакян. Свежий начальник: Рассказы. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2011. - 176 с.
Короткие рассказы, россыпь разнообразных сюжетов, доходящая до абсурда парадоксальность и в то же время узнаваемость трагикомических ситуаций, реалистических, фантазийных. Лаконично, ярко, иронично А. Аршакян рисует не только нашу действительность - признаемся, парадоксальную, - но и психологическое состояние тех, кто в этой действительности пребывает: их страхи, одержимости, зависимости, нравственные изъяны, ставшие вроде бы и нормой жизни. Молодожен, мечтающий о разводе из-за того, что она (молодая супруга) “моет мою пепельницу по утрам, из-за ее излишней, на мой взгляд, чистоплотности и, главное, из-за того, что теперь до самой смерти мне придется ходить на работу”. Молодая психопатка, жестоко расправляющаяся со своими соседями и любовниками. Зануда и карьерист, мелкий завистник и человеконенавистник, использовавший открытую им мистическую силу обыденного предмета, чтобы выжить коллег и тем самым погубить вполне успешный региональный офис и в итоге - и себя самого. Молодой человек, проделавший в погоне за “быстрой деньгой” стремительный путь от сдачи крови в обычном районном пункте приема крови до согласия, идеологически обоснованного, расчленить свое тело на органы. Как же, гуманитарный оздоровительный центр “Ладанка” в действии! Активист клуба любителей шаурмы, что принял если не смерть, то получил серьезное отравление от предмета своего почитания в самый ответственный момент - в разгар борьбы с городской думой и мэром по поводу указа “о реорганизации торговых точек быстрого питания”. Среди героев рассказов и бомжи, и гастарбайтеры, рабочие, клерки, мелкие начальники и крупные преуспевающие бизнесмены - своеобразный социальный срез нашего сообщества. Многие из них погибают, и погибают нелепо, но в нелепости их смертей заключена определенная символичность. Среди рассказов есть и зарисовки из жизни “последних советских детей, кому в девяносто первом было тринадцать”, лирические, забавные и уводящие в перспективу. Есть и “футуристические” прогнозы, вполне ожидаемые: Москва - столица великой исламской империи, пандемия в большом городе - быстротекущая болезнь со смертельным исходом. Есть очень добрые рассказы: о свободолюбивом коте, сбежавшем из ветеринарной клиники от кастрации, святочный рассказ со счастливым исходом. До философского осмысления проблемы выбора на развилке между материальным и духовным поднимается А. Аршакян в рассказе “Шамота”. “Шамота” - это те, кто обматывает спрятанные под землей трубы стекловатой. Ох, совсем не просты коротенькие рассказы Ашота Аршакяна, и совсем не с черным юмором встречается в них читатель. Уже перевернув последнюю страницу, понимаешь, что рассказы - это своего рода кирпичики (нет, слово “кирпич” не совсем верно: под ним подразумевается нечто тяжеловесное, что не имеет никакого отношения к ажурной, хорошо продуманной прозе молодого автора), а вернее, рассказы - это строительный материал, из которого автор возводит здание нашей действительности. И здание это, несмотря и на встречающиеся вполне добротные и добрые “кирпичики”, выглядит жутковатым. Композиционно рассказы, вроде бы не связанные между собой общим сюжетом, общими героями, “закольцованы”: один и тот же персонаж присутствует и в первом, и в последнем рассказе. В первом рассказе - его заглавие дало название и всему сборнику - героем является молодой человек, ставший сразу после окончания техникума мелким начальником на стройке нулевого цикла. И донимал его вопрос: “Какое же, в конце концов, здание мы строим? Ни генплана, ни поэтажного плана, вообще никаких чертежей я еще не видел”. Что строим? - стыдливо вопрошал он сторожа, рабочих, бригадира, начальника стройки. И получал в ответ: “учи централизацию”, “вот сдадим объект и узнаем”. И казалось ему, что “рабочие строят по привычке, по наитию, сами не представляют, что получится”. В финальном рассказе, “Жесткий каркас”, этот же молодой прораб, но уже спустя энное время. После сдачи первой в своей карьере многоэтажки он настолько освоился на стройке, что стал сбывать налево лишние санузлы и лифтовые шахты, кирпич и электроды. У него благоустроенный дом, жена, ребенок. Но по ночам снится ему один и тот же кошмар: рушились целые районы, построенные под его руководством, гибли люди. Одновременно рушился и его мир - дома и на работе, он спился, уволился. Кошмар прекратился, только когда он стал скреплять перекрытия домов, на строительстве которых когда-то работал прорабом, правдами и неправдами проникая в квартиры. И когда перевернута последняя страница сборника, становится ясно, что рассказы и “рассказики” А. Аршакяна складываются в единое целое: мы построили уродливое здание нашей жизни, в нем жить опасно и неуютно и богатым, и бедным, и старикам, и молодым. Стоя в бесконечной очереди на ракету, перевозящую людей по Клязьминскому водохранилищу в Москву, вспоминает пенсионер Тимур Андреевич времена, когда эти ракеты ходили по каналу имени Москвы через каждые двадцать минут. “Почему же сейчас все, что было сделано для людей, ломается? - думал Тимур Андреевич. - Почему не строят ракет и почему эти, оставшиеся, не забирают людей с пристани, а отплывают почти пустые, а ведь толпа напирает изо всех сил, и люди ссорятся в очереди… Хотя сами виноваты. Все тут сплошь молодые. А кто из них построил хоть одну ракету, или фонтан, или аппарат с газированной водой? Даже катамараны на пруду в Царицынском парке - еле плывут, но все же плывут, а на металлической нашлепке со знаком качества стоит год выпуска 1978”. И мрачны перспективы молодых людей с высшим образованием, что весело, с творческим подходом подрабатывают во время избирательных кампаний, на опросах, которые крупные компании проводят в целях продвижения товаров. “Тебе сейчас лет двадцать пять, и ты еще не женат, тебе еще не обрыдло творческое метание по опросам и предвыборным штабам. Но тебе захочется места, тебе необходим будет стабильный заработок, но ничего, кроме обмана, ты не умеешь. И ты найдешь себе подходящее место, угнездишься и останешься солью земли московской”, - выносит приговор себе и себе подобным герой рассказа “Московская соль”. Ашоту Аршакяну тридцать с небольшим, он не так давно окончил Литинститут, публикуется лет пять-шесть. В сборник вошли тексты, примерно в это время и созданные, в этих текстах есть смысл, есть содержание, умные и многообразные подтексты. Уже сложился свой стиль, своя форма осмысления нашей действительности и в ней - человека, жертвы и творца этой действительности. И остается надежда, что построенное по привычке, по наитию уродливое настоящее еще можно исправить, как пытается исправить свои прегрешения прозревший строитель: “За давностью он иногда путал здания, но уже не мог остановиться - надо было скреплять перекрытия”.