«Гроздья гнева». Общество и общественная собственность
Давно я что-то не цитировал товарища Стейнбека…
Вот хороший фрагмент, наглядно показывающий что есть общество и что есть общественная собственность.
Западные штаты беспокоятся - близки какие-то перемены. Техас и Оклахома, Канзас и Арканзас, Нью-Мексико, Аризона, Калифорния. Семья съезжает со своего участка. Отец взял ссуду в банке, а теперь банк хочет завладеть землей. Земельная компания - другими словами банк, если владельцем земли является он, - хочет, чтобы на этой земле хозяйничали тракторы, а не арендатор.
А разве трактор - это плохо? Разве в той силе, которая проводит длинные борозды по земле, есть что-нибудь дурное? Если б этот трактор принадлежал нам, тогда было бы хорошо, - не мне, а нам. Если б наши тракторы проводили длинные борозды по нашей земле, тогда было бы хорошо. Не по моей земле, а по нашей. Мы любили бы этот трактор, как мы любили эту землю, когда она была наша.
Но трактор делает сразу два дела: он вспахивает землю и выкорчевывает с этой земли нас. Между таким трактором и танком разница небольшая. И тот и другой гонят перед собой людей, охваченных страхом, горем. Тут есть над чем призадуматься.
С земли согнали одного фермера, одну семью; вот его дряхлая машина со скрипом ползет по шоссе на Запад. Я лишился земли, моей землей завладел трактор. Я один, я не знаю, что делать. А ночью эта семья останавливается у придорожной канавы, и к ее становищу подъезжает другая семья, и палаток уже не одна, а две. Двое мужчин присаживаются на корточки поговорить, а женщины и дети стоят и слушают.
Вы, кому ненавистны перемены, кто страшится революций, смотрите: вот точка, в которой пересекаются человеческие жизни. Разъедините этих двоих мужчин; заставьте их ненавидеть, бояться друг друга, не доверять друг другу. Ведь здесь начинается то, что внушает вам страх. Здесь это в зародыше. Ибо в формулу «я лишился своей земли» вносится поправка; клетка делится, и из этого деления возникает то, что вам ненавистно: «Мы лишились нашей земли».
Вот где таится опасность, ибо двое уже не так одиноки, как один. И из этого первого «мы» возникает нечто еще более опасное: «У меня есть немного хлеба» плюс «у меня его совсем нет». И если в сумме получается «у нас есть немного хлеба», значит, все стало на свое место и движение получило направленность. Теперь остается сделать несложное умножение, и эта земля, этот трактор - наши.
Двое мужчин, присевших на корточки у маленького костра, мясо в котелке, молчаливые женщины с застывшим взглядом; позади них ребятишки, жадно вслушивающиеся в непонятные речи. Надвигается ночь. Малыш простудился. Вот, возьми одеяло. Оно шерстяное. Осталось еще от матери. Возьми, накрой им ребенка. Вот что надо бомбить. Вот где начинается переход от «я» к «мы».
Если б вам, владельцам жизненных благ, удалось понять это, вы смогли бы удержаться на поверхности. Если б вам удалось отделить причины от следствий, если бы нам удалось понять, что Пэйн, Маркс, Джефферсон, Ленин были следствием, а не причиной, вы смогли бы уцелеть. Но вы не понимаете этого. Ибо собственничество сковывает ваше «я» и навсегда отгораживает его от «мы».
Западные штаты беспокоятся - близки какие-то перемены. Потребность рождает идею, идея рождает действие. Полмиллиона людей движется по дорогам; еще один миллион охвачен тревогой, готов в любую минуту сняться с места; еще десять миллионов только проявляют признаки беспокойства.
А тракторы проводят борозду за бороздой по опустевшей земле.
Вопрос, почему обыкновенные крестьяне-землепашцы хотят, что бы этот трактор принадлежал им. Не кому-то одному, а им всем - то есть находился бы не частной собственности, а в общественной?
Трактор в данном случае есть очень высокопроизводительный механизм. Настолько высокопроизводительный, что ему для работы нужно много земли - при малой посевной площади издержки на его изготовление и содержание превысят все возможные выгоды. Лошадь - низкопроизводительное орудие труда, однако при малых посевных наделах низкие издержки на содержание лошади позволяют фермерам получить хоть какую-нибудь выгоду.
Однако когда рядом появляется высокопроизводительное орудие, мелкие частники оказываются не в силах конкурировать с ним - ведь то орудие производит продукцию с большим качеством и меньшими издержками. В такой ситуации мелкие частники неизбежно разоряются, а значит теряют всё - и лошадей, и наделы.
Теперь один трактор с одним трактористом обрабатывает столько земли, сколько раньше обрабатывали десятки фермеров. И тогда владелец трактора, став новым собственником земли, оставляет одну семью, а всех «лишних» людей прогоняет на все четыре стороны.
Увеличение производства товаров при капитализме вызывает кризис сбыта.
Кризис сбыта приводит к приостановке производства.
Приостановка производства вызывает безработицу и голод среди широких масс населения.
------------
Следовательно, увеличение производства товаров при капитализме вызывает безработицу и голод среди широких масс населения.
Учебник логики для среднедней школы 1954 г.
А что происходит, если трактор начинает принадлежать не кому-то одному, а всем?
В таком случае земледелецы по-очереди обрабатывают свои наделы. Поскольку трактор позволяет сделать это гораздо быстрее, у каждого земледельца появляется уйма лишнего времени.
Конечно же, обыкновенные фашисты сразу же заявят, что эти люди станут тратить своё лишнее время на изготовление и питие самогона, однако с фашистами у нормального человека разговор короткий.
Очень скоро люди сообразят, что лишнее время можно использовать для улучшения своей жизни. Люди выделят из своих рядов тех, кто лучше всем может управлять трактором, чтобы те пахали общественную землю для всех, а оставшиеся силы распределят аналогичным образом.
Лучшие строители будут строить дома для всех. Лучшие учителя будут учить всех. Лучшие врачи будут лечить всех. Лучшие писатели будут писать книги для всех. Лучшие изобретатели будут создавать ещё более производительные орудия труда для всех.
И все будут жить всё лучше и лучше.
Конечно, найдётся небольшая доля тех, кто ничего не может делать и ничего делать не захочет. Но таких как раз таки видно сразу, а работа на пятнадцать суток для таких «добровольцев» найдётся всегда.
Теперь второй вопрос: почему обычные крестьяне-землепашцы даже с образованием на уровне трёх классов церковно-приходской «умею читать и писать» понимают то, что никак не хотят понять дипломированные выпускники Высшей Школы Экономики? Или может быть выпускники ВШЭ и других либеральных ВУЗов это всё прекрасно понимают, но хотят быть не людьми среди людей, а господами над рабами?
Запись опубликована Логово скорпиона. You can comment here or there.