Письмо шестьдесят первое. Выпуск учебной роты, наряды по столовой
20 мая. День №182
Наряд стал разворачиваться иначе, когда во всей части отключили воду: вопроводчики решили разом залатать дыры во всех трубах, зарытых под землёй, поэтому отрыли трактором несколько ям в предположительных местах протечки. Меня и ещё одного парня начальник столовой «попросил» помочь: я полез в яму и стал лопатой откапывать трубу, раскидывая по сторонам глинистую почву, которая постоянно селью сваливалась кусками и забрызгивала грязью. Дырку-то я нашёл, но из оврага вылез заляпанный с ног до головы, в грязных сапогах и штанах. Хорошо, что бойлер был полон воды: было достаточно, чтобы вымыть всю посуду, пол и отмыться от глины.
У учебной роты это был последний наряд, поэтому дежурным в столовую заступил прапор вместе с 21-й ротой; в патруль и в штаб пошли сержанты первого батальона.
Была смена нательного и постельного белья (т.н. баня), но, т.к. воды в части не дали вплоть до следующего дня, все ходили грязными и вонючими. В туалете появился запах аммиака, но это всё равно не может сравниться с уборной в столовой, где даже глаза режет от газов.
Нас снова отбили до ужина, а вечерняя поверка проходила на плацу, поэтому мы не слышали криков: «Я домой!»
21 мая. День №183
У и.о. командира клубного отделения срок службы подошёл к концу, поэтому на зарядку он не пошёл, и у клубников была обычная рассосная разминка.
После завтрака мы повесили знамёна на флагштоки и начался торжественный развод, посвящённый выпуску учебной роты, (который я провел, наблюдая за действом из клуба), на котором сначала прошла знамённая группа, а потом, после исполнения гимна, комач стал вручать грамоты некоторым курсантам школы сержантов, снявшим, наконец, буквы «К» со своих погон. После прохода торжественным маршем все разошлись, а бывшие курсанты расселись послушать напутствие в клубе от командира части.
Воды вплоть до обеда не было, поэтому не только не мылись сами, но и не мыли ничего, а от жары спасались в чепке. Перед отъездом домой бывшему командиру отделения оркестр сыграл «Прощание Славянки», он крикнул: «Я домой!», - и выпрямил бляху ударом ремня об пол.
Снова был наряд по столовой, но только в этот раз с роты обеспечения никого не выделили, поэтому пришлось работать всемером. Не смотря на это, благодаря трём человекам помощи мы управились со всем до часу ночи. Учебная рота уехала, поэтому на ужин накрывали на полсотни приборов меньше.
Думаю, следует рассказать, как всемером проходит наряд. Мы приходим с развода и, сговорившись, начинаем пересчитывать предназначенные для передачи предметы: посуду и уборочный инвентарь, а также проверяем чистоту помещений. Один человек сразу идёт чистить картофель, другой - в горячий цех помогать поварам готовить раздачу. Остальные в это время расставляют на столы посуду: 6 маленьких тарелок, 6 кружек, 6 ложек, 1 глубокая тарелка под хлеб; раскладываем по 6 кусков белого и чёрного хлеба, 6 кусков сыра и масла; развозим миски с мясом или рыбой и блинами.
За двадцать минут до приёма пищи с горячего цеха повар кричит: «Наряд, на раздачу!». Мы хватаем заранее приготовленные кастрюли и чайники и подходим одно к котлу со вторым блюдом на 250 литров, другие - к плите с двумя 50-литровыми баками; а повара разливают свои творения. Раскидав заполненные сосуды по столам, кушаем, дожидаемся окончания ужина и начинаем сбор грязной посуды. Объедки, не сваленные в кастрюли самими солдатами, скидываем с тарелок, грузим всё содержимое столов на раздаточные телеги и везём на мойку. Параллельно начинаются процессы выгрузки объедков (аляра) в специальный бак и помывки посуды и столов.
Ближе к полуночи эти процессы заканчиваются, происходит расстановка посуды на завтрак, дочистка и порезка картофеля и овощей. В это время ночные повара обычно готовят что-нибудь нормальное покушать себе, поэтому можно вкусно перекусить.
Наряд идёт спать в группу.
22 мая. День №184
Ещё до подъёма наряда я проснулся сходить туалет, а заодно и помылся, но, т.к. был не первый в своих начинаниях, горячая вода быстро закончилась, и пришлось купаться в холодной. Из-за этого и уличной промозглости простыл.
С утра приехало ещё несколько команд, поэтому накрывать приходилось в спешке и панике. Посуды накопилось столько, что все тарелки к обеду перемыть так и не успели - были получены дополнительные столовые приборы.
Я успел побывать везде: помыл всякую возможную посуду, обжёгшись несколько раз и случайно постирав штаны, обилился супом в горячем, порезал палец в холодном, обрызгался объедками.
Есть во время наряда вообще не хотелось. Как алкоголик на «старые дрожжи» выпивает стопку портвейна и падает в умат, так и я, попив кофе с бутербродом, отвалился от стола.
При сдаче наряда 21-й роте у нас ещё был полный завал, но через полтора часа мы таки перемыли всё возможное и кое-как сдались.
К величайшей радости нас снова отбили, и мы проспали до воскресного подъёма
Наряд стал разворачиваться иначе, когда во всей части отключили воду: вопроводчики решили разом залатать дыры во всех трубах, зарытых под землёй, поэтому отрыли трактором несколько ям в предположительных местах протечки. Меня и ещё одного парня начальник столовой «попросил» помочь: я полез в яму и стал лопатой откапывать трубу, раскидывая по сторонам глинистую почву, которая постоянно селью сваливалась кусками и забрызгивала грязью. Дырку-то я нашёл, но из оврага вылез заляпанный с ног до головы, в грязных сапогах и штанах. Хорошо, что бойлер был полон воды: было достаточно, чтобы вымыть всю посуду, пол и отмыться от глины.
У учебной роты это был последний наряд, поэтому дежурным в столовую заступил прапор вместе с 21-й ротой; в патруль и в штаб пошли сержанты первого батальона.
Была смена нательного и постельного белья (т.н. баня), но, т.к. воды в части не дали вплоть до следующего дня, все ходили грязными и вонючими. В туалете появился запах аммиака, но это всё равно не может сравниться с уборной в столовой, где даже глаза режет от газов.
Нас снова отбили до ужина, а вечерняя поверка проходила на плацу, поэтому мы не слышали криков: «Я домой!»
21 мая. День №183
У и.о. командира клубного отделения срок службы подошёл к концу, поэтому на зарядку он не пошёл, и у клубников была обычная рассосная разминка.
После завтрака мы повесили знамёна на флагштоки и начался торжественный развод, посвящённый выпуску учебной роты, (который я провел, наблюдая за действом из клуба), на котором сначала прошла знамённая группа, а потом, после исполнения гимна, комач стал вручать грамоты некоторым курсантам школы сержантов, снявшим, наконец, буквы «К» со своих погон. После прохода торжественным маршем все разошлись, а бывшие курсанты расселись послушать напутствие в клубе от командира части.
Воды вплоть до обеда не было, поэтому не только не мылись сами, но и не мыли ничего, а от жары спасались в чепке. Перед отъездом домой бывшему командиру отделения оркестр сыграл «Прощание Славянки», он крикнул: «Я домой!», - и выпрямил бляху ударом ремня об пол.
Снова был наряд по столовой, но только в этот раз с роты обеспечения никого не выделили, поэтому пришлось работать всемером. Не смотря на это, благодаря трём человекам помощи мы управились со всем до часу ночи. Учебная рота уехала, поэтому на ужин накрывали на полсотни приборов меньше.
Думаю, следует рассказать, как всемером проходит наряд. Мы приходим с развода и, сговорившись, начинаем пересчитывать предназначенные для передачи предметы: посуду и уборочный инвентарь, а также проверяем чистоту помещений. Один человек сразу идёт чистить картофель, другой - в горячий цех помогать поварам готовить раздачу. Остальные в это время расставляют на столы посуду: 6 маленьких тарелок, 6 кружек, 6 ложек, 1 глубокая тарелка под хлеб; раскладываем по 6 кусков белого и чёрного хлеба, 6 кусков сыра и масла; развозим миски с мясом или рыбой и блинами.
За двадцать минут до приёма пищи с горячего цеха повар кричит: «Наряд, на раздачу!». Мы хватаем заранее приготовленные кастрюли и чайники и подходим одно к котлу со вторым блюдом на 250 литров, другие - к плите с двумя 50-литровыми баками; а повара разливают свои творения. Раскидав заполненные сосуды по столам, кушаем, дожидаемся окончания ужина и начинаем сбор грязной посуды. Объедки, не сваленные в кастрюли самими солдатами, скидываем с тарелок, грузим всё содержимое столов на раздаточные телеги и везём на мойку. Параллельно начинаются процессы выгрузки объедков (аляра) в специальный бак и помывки посуды и столов.
Ближе к полуночи эти процессы заканчиваются, происходит расстановка посуды на завтрак, дочистка и порезка картофеля и овощей. В это время ночные повара обычно готовят что-нибудь нормальное покушать себе, поэтому можно вкусно перекусить.
Наряд идёт спать в группу.
22 мая. День №184
Ещё до подъёма наряда я проснулся сходить туалет, а заодно и помылся, но, т.к. был не первый в своих начинаниях, горячая вода быстро закончилась, и пришлось купаться в холодной. Из-за этого и уличной промозглости простыл.
С утра приехало ещё несколько команд, поэтому накрывать приходилось в спешке и панике. Посуды накопилось столько, что все тарелки к обеду перемыть так и не успели - были получены дополнительные столовые приборы.
Я успел побывать везде: помыл всякую возможную посуду, обжёгшись несколько раз и случайно постирав штаны, обилился супом в горячем, порезал палец в холодном, обрызгался объедками.
Есть во время наряда вообще не хотелось. Как алкоголик на «старые дрожжи» выпивает стопку портвейна и падает в умат, так и я, попив кофе с бутербродом, отвалился от стола.
При сдаче наряда 21-й роте у нас ещё был полный завал, но через полтора часа мы таки перемыли всё возможное и кое-как сдались.
К величайшей радости нас снова отбили, и мы проспали до воскресного подъёма