АПОЛОГИИ ИУСТИНА ФИЛОСОФА
Введение
Полнота и глубина веручительной жизни Церкви Христовой раскрывается в творениях Святых Отцов. От первых лет новозаветной эры человечества, от времен апостольских благовествование Духа Святаго нисходит в мир через творения благочестивых писателей, праведников, проповедников и учителей Церкви, снова и снова являет земное воплощение Живого Слова горячим откликом в сердце каждого читателя - христианина. Так было, и так будет всегда, ведь Богу было угодно, чтобы люди просвещались людьми.
Первые века победного шествия христианства по миру сопровождались невиданными доселе идеологическими противостояниями, нередко переходящими в физическую расправу над инакомыслящими, над теми, кто сподобился радости быть причастником Света Божественной веры в Спасителя мира - Господа нашего Иисуса Христа. Казалось, все силы ада были брошены на землю, чтобы растоптать, растерзать в зародыше первые ростки Истины, столь быстро взошедшие из семян Божьего Слова, провозглашенного Спасителем и проповеданного Его Апостолами.
Поэтому слова защитников христианства, живших и исповедовавших Христа в первые столетия новой эры, исполнены особой силы, можно сказать - опалены огнем мученичества и освящены высотой исповедничества
Объектом исследования в данной работе является личность и литературное творчество одного из наиболее ярких представителей писателей - апологетов христианства - Иустина Философа (мученика). Предмет исследования - апологетические творения Святого Иустина.
Целью данной работы детальное знакомство с работами автора - древнехристианского апологета. Формат исследования предполагает изложение в виде краткого обобщения сохранившихся библиографических сведений, выделение наиболее ярких и значимых высказываний и смысловых акцентов. В связи с этим задачами работы могут быть обозначены:
- детальная проработка имеющегося литературного наследия Св. Иустина;
- приведение полученных сведений в краткую, обобщенную форму, отражающую главную последовательность изложения и обобщения апологетической мысли Святого Иустина, их огромную значимость для становления и распространения христианства.
Биографические сведения
Святой Иустин родился в Флавии Неаполе (современный Наблус, город на Западном берегу реки Иордан на месте библейского Сихема), примерно в начале II века от Рождества Христова. Его родители были весьма богаты, поэтому Иустин получил полное образование, доступное в то время для любознательного юноши. Стремление к познанию истины, поиск ответов на вопросы о смысле жизни, о Боге, о судьбе человека были отличительной чертой юного мыслителя. Окружающая его действительность была полна языческого нечестия и безнравственности и, конечно, очень скоро явила Иустину пустоту своих мифов, обрядов и мистерий. Иустин обратился к философии, переходя от одного учения к другому, скрупулезно исследуя их мысли и системы мировосприятия. Но ни стоики, ни пифагорейцы, ни последователи Платона не могли удовлетворить живого интереса Иустина, ведь им двигала жажда богопознания, то есть жажда приобщения к Истине, а не к ее философским эрзацам.
По свидетельству самого Иустина, решающей в его поисках стала встреча с неким старцем, который не только наглядно показал ему несостоятельность философских учений, но и направил его поиски в единственно верном направлении. Опираясь на свидетельства древних пророков, изложенных в иудейских писаниях, подчеркивая их очевидную богодухновенность и сверхчеловеческое происхождение, старец раскрыл перед пораженным юношей полноту Истинной Веры, прославляющей Творца всего, Бога и Отца, и возвещающей о воплотившемся от Него Сыне. «Но ты прежде всего - заключил старец - молись, чтобы отверзлись для тебя двери света: ибо этого никто не может видеть или постигнуть, если не дадут ему разумения Бог и Его Христос».
Будучи талантливым оратором и ярким проповедником, Иустин посвятил свою жизнь отстаиванию христианских истин перед лицом языческого бесчестия римского общества. К сожалению, несмотря на усилия Иустина и его сторонников, отношение римских властей к христианам оставалось враждебным. Святой Иустин основал свою философскую христианскую школу, преподавал в ней, вел активную писательскую деятельность, участвовал в диспутах с еретиками и противниками христианства.
Иустин Философ был казнен в 165 году, в возрасте примерно 65 лет, в Риме, во время царствования императора Марка Аврелия, оставив после себя учеников и последователей. По сведениям церковных историков, один из них - Татиан - после смерти учителя преподавал в Риме в основанной Иустином философской христианской школе.
Апологии
Да нашего времени сохранились две обращенные к римским правителям, философам и народу Апологии и сочинение под названием «Разговор с Трифоном Иудеем». Эти сочинения были написаны для защиты христианства от гонений со стороны как иудеев, так и римских властей, что дает веские основания считать приведенные в них сведения исторически верными и основанными на достоверных, общедоступных в то время источниках, ведь любая неточность или подтасовка, несомненно, были бы замечены оппонентами, многие из которых, в частности, Маркион, также жили в Риме.
Композиционно Апологии Иустина Философа являются последовательным изложением христианского учения, представленным в виде 71 (первая Апология) и 15 (вторая Апология) отдельных небольших глав-абзацев, каждая из которых выражает законченную смысловую конструкцию, как бы кирпичик в стене возводимого оборонительного сооружения. Четко продуманная, логически связная форма повествования говорит о большом полемическом опыте автора, о его несомненном литературном таланте и о глубоком духовном проникновении в суть излагаемых пояснений.
«Люди истинно благочестивые и любомудрые должны уважать и любить только истину и отказываться от последования мнениям предков, когда они худы: такова обязанность, внушаемая разумом»[1] - так начинает автор свое произведение, взывая к [сонному] разуму тех, кто считает себя благочестивым приверженцем истины, при этом, однако, спокойно смиряясь с потоком несправедливых и клеветнических измышлений, изливаемых на христиан буквально с первых дней их общественного явления. Автор с первых строк смело и твердо объявляет высокородным читателям, что не намерен ни льстить их самолюбию, ни доставлять им удовольствие художественным слогом, но намерен требовать с высоты Высшей Правды восстановления попранной справедливости и отказа от предубеждений и угодливости перед «людьми суеверными» и «худою молвою». Ведь автор убежден, что христианин ни от кого из своих гонителей и палачей не потерпит никакого вреда, пока сам он останется твердым в вере и стойким в истине, а любое честное дознание выявит пустоту и голословность каких-либо обвинений и, напротив, станет обличением неправды самих обвинителей. Таким образом, заключает автор, долг совести велит христианину не просто стойко переносить любые обвинения и наветы в свой адрес, но и открыто изъясняться по любым порицаниям и нападкам, во всеуслышание исповедовать свою веру и тем самым славить Единого Бога.
«Разве допустимо обвинять и судить кого-то по одному лишь имени?»[2] - как бы задается вопросом Святой Иустин. Чем фактически мотивировано преследование всей римской политико-юридической машиной человека, объявившегося христианином? Разве не абсурдно[, с точки зрения юриспруденции,] то, что, в случае отречения от имени Христа, подсудимый сразу же освобождается от какого-либо прещения, в то время как сторонний человек из толпы, в порыве Святого исповедничества заявивший, что он христианин, тут же заключается под стражу? Как может полагать себя беспристрастным и честным вершителем судеб государственный муж, допуская такое «дознание»? Эти вопросы, как огненные стрелы, должны бы прожигать совесть и разум всех участников публичных расправ над христианами, но, увы, поразительным и удручающим образом не только не волнуют их, но полностью остаются за границами нравственного анализа. Святой Иустин прямо называет причину такой несправедливости и бесчестия: «[вы] по наущению злых демонов казните нас, - без рассуждения и заботы».
Раскрывая перед читателями высоту духовного подвига христиан, верных своим идеалам до самой мученической смерти, Иустин прямо и недвусмысленно указывает на Первопричину такой стойкости - Спасителя мира Иисуса Христа, воплотившегося Сына Отца, Творца и Создателя всего мира. По сути, Иустин в двух-трех небольших главах излагает всю христологию, и даже успевает коснуться вопроса вечности адских мук. Вот как это записано: «Платон также говорил, что грешники придут на суд к Радаманту и Миносу и будут ими наказаны; и мы утверждаем то же самое, но по-нашему, судиею будет Христос и души их будут соединены с теми же телами и будут преданы вечному мучению, а не в продолжении только тысячи лет, как говорит Платон»[3]. Поразительно, с какой простотой и силой Святой Отец столь раннего времени провозглашает истину, принявшую свою законченную форму лишь в решениях V-го вселенского Собора в 553 г. по Р.Х., и тем самым являет пример глубочайшего богопознания и духовного прозрения всем последующим поколениям христиан.
Разумеется, в своих апологетических умопостроениях Святой Иустин не мог обойти молчанием всевозможные языческие суеверия и оккультные практики, принятые в те времена в качестве официальной религиозной доктрины римского государства. Все их проявления автор клеймит позором как нелепые и пустые псевдо-духовные обряды, как поклонение демонам под видом бездушных и мертвых тленных вещей, ничего общего не имеющее с почитанием Бога, который «не имеет нужды в вещественных приношениях от людей, Он, Который, как мы видим, Сам все подает нам»[4]. Увы, общеизвестно, что тяга к языческому [лицедейству] сохраняется в сознании многих людей и по сей день, а значит, простые и понятные даже далеким от догматических изысканий людям доводы [и поныне] сохраняют свою актуальность.
Вот доводы Святого Иустина против поклонения всевозможным языческим идолам:
1) все идолы и истуканы суть творения рук человеческих, плоды бездушных фантазий и видений, не имеющих в своей основе нимало от Образа Божьего;
2) грубая материальная природа изготовленных и поставленных в языческих храмах «богов» не только противна разуму, но и оскорбительна для Бога, «Который имеет неизреченную славу и образ, между тем как имя Его усвояется вещам тленным и требующим постоянного попечения»[5];
3) личное распутство и духовная нечистота скульпторов, художников и украсителей храмовых строений сколь широко известны, столь и неприемлемы для каждого, кто взыскует в своей жизни истинной чистоты, непорочности и праведности;
4) Бог - Творец и Податель всего совершенно не нуждается в каких-либо материальных подношениях, но ждет от людей «подражания Ему в Его совершенствах - в целомудрии, правде и человеколюбии, и во всем, что достойно Бога, Который не именуется никаким определенным именем»[6];
5) предназначение человека на земле - не бездушное услужение идолам и механическое жертвование тленных вещей, а обретение истинной свободы в своем Божественном назначении, в вечной жизни и царствовании с Господом без тления и старения. «Что мы сотворены в начале это было не наше дело; но чтобы мы избирали следовать тому, что Ему приятно, Он посредством дарованных нам разумных способностей убеждает нас и ведет к вере»[7].
Царство, которого ожидают с надеждой и упованием все христиане, не есть царство человеческое, преходящее, но есть Царство Небесное, Царство Божьей Славы. Это, по мнению автора-апологета, очевидно всем разумным исследователям из факта принятия христианами самой смерти не как крушения своих надежд и чаяний, но, напротив, как верного и прямого пути к исполнению христианских устремлений. Отсюда и всем известная лояльность и содействие христиан общественному спокойствию и их мирное подчинение любому распоряжению действующей власти, кроме, конечно же, тех, которые прямо противоречат Божьим законам и установлениям. «Ибо мы держимся того учения», - рассуждает автор, - «что ни злодею, равно как ни корыстолюбцу, ни злоумышленнику, ни добродетельному невозможно скрыться от Бога, и что каждый по качеству дел своих получит вечное мучение или спасение»[8]. Посему какие-либо политические протесты и выступления «противны разуму», так как не имеют никакого практического смысла для спасения своей собственной души, а, напротив, становятся подменой объективной Истины собственным - субъективным и пристрастным - мнением, бессмысленным нарушением запрета Слова, «которое после Бога-Отца есть державнейший и правосуднейший из всех правитель»[9]. Значит, и обвинения христиан в бунтарстве совершенно беспочвенны и голословны, а если и были когда-то явлены какие-либо факты противоборства отдельных христиан властям, то подобные их выступления следует рассматривать лишь как их частное, наивное и ошибочное, понимание справедливого и истинного.
Огромную ценность представляют исторические свидетельства Святого Иустина, изложенные им в его Апологии. Очевидно, с учетом драматических социо-культурных реалий того времени, а также с учетом того, что вполне могли еще быть живы непосредственные потомки свидетелей евангельских событий - итак, очевидно, что какие-либо ошибки и вольные допущения в изложении Иустина Философа немыслимы, ведь в этом случае оппоненты и критики не оставили бы камня на камне от всей его работы и от всей его борьбы. Следовательно, излагаемые Святым Иустином факты не подвергались абсолютно никакому сомнению ни у самого автора, ни у предвзятых, исполненных субъективизма и злопыхательства адресатов его посланий. Вчитаемся же, вновь и вновь, в эти [исключительно важные] строки: «Наш учитель в этом есть Иисус Христос, который для этого родился и был распят при Понтие Пилате, бывшем правителе Иудеи, во время Тиверия кесаря; и мы знаем, что Он Сын Самого истинного Бога, и поставляем Его на втором месте, а Духа пророческого на третьем»[10]. Если дать себе труд увидеть полноту данного свидетельства вкупе с известными документальными свидетельствами Плиния младшего, Серапиона, Тацита, Светония, Иосифа Флавия, Цельса, Порфирия, то, увы, останется только воздеть молитвенно руки, вознося Всеблагому Творцу просьбу быть милостивым к тем горе-исследователям, которые и сегодня всерьез обсуждают «проблему историчности личности Иисуса Христа».
Несомненно, смысловой сердцевиной первой Апологии Иустина Философа являются главы с 15 по 18, так как в них автор излагает нравственные аспекты христианства, приводя множество прямых цитат из Евангелий от Матфея, Марка и Луки. Автор, как всегда, лаконично и точно, как римский воин - ударами копья на тренировке, излагает христианское ви́дение:
- целомудрия;
- повторного брака;
- милости Господа к раскаявшимся грешникам;
- необходимости молиться за врагов, любить ненавидящих и благословлять проклинающих;
- подаяния милости;
- [не-]многозаботливости о материальном и о насущном;
- терпения и кротости по отношению к притеснителям;
- своевременной уплаты податей и повинности чиновникам;
и других важнейших вопросов благочестивого жития в миру, подкрепляя свои собственные соображения цитатами, в основном, слов Самого Спасителя. Удивительно, но автору-апологету удается в максимально сжатой, фактически - эпистолярной форме изложить все ключевые моменты учения о Спасении, да еще при этом и основательно раскритиковать укоренившиеся языческие воззрения и традиции римского общества. Вполне возможно, что такой широкий и подробный охват тем потребовался Святому Иустину для противодействия попыткам Маркиона скомпоновать собственный канон новозаветных текстов, дабы обосновать свое еретическое христианско-гностическое учение, в котором «добрый Бог» Нового Завета противостоит «злому демиургу» Завета Ветхого, а Христос приходит в мир в «облегченном теле», чтобы избавить людей от порабощения грубой материей.
Дальнейшее изложение Святой Иустин строит примерно по той же схеме: сравнивая языческое идолопоклонство и философское суемудрие с Божественным Учением Христа, апологет как бы переворачивает, как [перевернул] Спаситель лавки менял и торговцев в Храме, все привычные для античного мышления устои, наглядно демонстрируя их грубую, бессмысленную, уродливую, да и просто фальшивую и обманчивую сущность.
Особо пристально свое внимание Святой Иустин, в противовес Маркиону, сосредотачивает на единстве Ветхого и Нового Завета, демонстрируя читателям множественность сбывшихся во Иисусе Христе ветхозаветных пророчеств, что, по мнению апологета, делает христианство уникальной религией, совершенно отчетливо выдающейся среди всех остальных религиозных концепций. Ведь в книгах многочисленных пророков, повествует Иустин, находятся ясные предсказания о том, что «Иисус, наш Христос, придет, родится от Девы и возрастет, будет исцелять всякую болезнь и всякую немощь и воскрешать мертвых, подвергнется зависти, и будет неузнан, и распят, умрет и воскреснет, и на небеса взойдет, и будет, и наречется Сыном Божиим; также, что некоторые будут Им посланы проповедать это во весь род человеческий, и более из язычников уверуют в Него»[11]. Судя по множеству изложенных Иустином ветхозаветных пророчеств, сбывшихся во Христе, этот вопрос был хорошо и глубоко им изучен, детализирован и, вероятно, представлял собой основную тактику его миссионерских и апологетических выступлений и дискуссий.
По-своему примечательно, как Святой Иустин использует некоторые спорные с точки зрения современных представлений о библейской истории факты, которые сам автор приводит, как обычно, уверенно и безапелляционно:
1) «Это [пришествие Спасителя] было предсказано до явления Его сперва за пять тысяч лет, то за три тысячи, то за две, то за тысячу, а то за восемьсот; потому что сообразно с преемством родов существовали то те, то другие пророки»[12];
- не совсем понятно, о каких именно пророчествах «за пять, за три, за две» тысячи лет до Рождества Христова идет речь. Видимо, у Святого Иустина была какая-то [своя] система толкования Священного Писания, в частности, книг Бытие, Исход, Числа и других, а также собственная хронология библейских событий, ведь первое приводимое самим Иустином пророчество (Быт 49:10) относится максимум к 1500-летнему промежутку до воплощения Иисуса.
2) «Давид изрек вышеприведенные слова за тысячу пятьсот лет прежде того, как Христос, сделавшись человеком, был распят…»[13];
- снова видим несоответствие общепринятым представлениям о времени жизни царя Давида, жившего, по мнению большинства исследователей, не ранее X века до Р.Х.;
3) «Об опустении его [Иерусалима] и о том, что никому из иудеев не позволено будет там жить, сказано пророком Исаией так: «земля их пуста, враги их пожирают ее в глазах их, и никто из них не будет жить в ней» (Ис 1:7). И вы хорошо знаете, что наблюдается вами, чтобы никто не был в нем, и что смертная казнь определена тому иудею, который будет захвачен при входе в него»[14];
- здесь примечателен не только факт заселения иудеев, вопреки словам Святого Иустина, в Иерусалиме в течение последующих столетий, но и факт неточного цитирования им пророка Исаии: в Синодальном переводе этот фрагмент не содержит пророчества о том, что «никто из них не будет жить в ней» («Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими» (Ис 1:7)).
О чем говорят нам подобные отклонения от объективной исторической реальности в словах автора, прославленного Церковью в лике Святых? Видимо, о том, что прославление само по себе не гарантирует 100% точности всех без исключения его высказываний и умозаключений, что, однако, отнюдь не делает их менее спасительными для читателя, в том числе и в буквальном восприятии.
Исцеление Иисусом немощных, воскрешение умерших, собственная Его смерть на кресте, Святое Воскресение и Вознесение, а также всеобщее приобщение народов Земли к Евангельской Вести - всё, по словам Святого Иустина, предвозвещено «пророческим Духам» в Священном Писании, равно всё и исполняется в точности в новозаветное время. «Я мог бы привести много и других пророчеств, но удерживаюсь, почитая и эти достаточными к убеждению тех, которые имеют уши, способные к слушанию и разумению: такие, думаю, сами могут понять, что мы не так как в баснях о мнимых сынах Юпитера»[15] - заключает Иустин Философ свой обширный и глубокий экскурс в пророческие тексты Библии, чем, помимо прочего, дает нам ясное свидетельство о хорошей сохранности, общедоступности и, в определенном смысле, каноничности множества книг Священного Писания к середине II века по Р.Х.
Немаловажным представляется автору-апологету также вопрос литературных параллелей библейских повествований с определенными темами римской мифологии, а также с некоторыми аспектами философских учений, в частности, Платона. Святой Иустин прямо указывает, что причиной подобных «совпадений» является наущение демонами нестойких в истине людей, которым (демонам) крайне важно суметь искусственно затемнить, запутать и исказить в восприятии людей Слово Божественной Истины путем воспроизведения похожих сюжетов в других источниках. «Ибо так называемые демоны о том только и стараются, чтобы отвести людей от Бога Творца и Его Перворожденного Христа Бога, и тех, которые не могут возвыситься от земли, они пригвоздили и пригвождают к земным и рукотворным вещам, а тех, которые стремятся к созерцанию Божественного, незаметно совращают, и если они не имеют здравого рассудка и не ведут чистой и бесстрастной жизни, - ввергают их в нечестие»[16].
Пребывание в единстве веры и духа, выразившееся в общем воспоминании о пришествии, крестной жертве и Воскресении Спасителя, в совместном чтении сказаний апостолов и писаний пророков, молитвы, Таинство Евхаристии вкупе с творением добрых дел - вот, по мнению Святого Иустина, идеал жизни христианина, который он столь полно и ярко раскрывает в завершении своих апологетических сочинений[17]. «И если это кажется вам согласным с разумом и истиною, то уважьте; если кажется вам пустяками, то оставьте в презрении, как пустяки, и ни в чем невинных людей не осуждайте на смерть, как врагов. Мы наперед говорим вам, что не избежите будущего суда Божия, если пребудете в вашей неправде, а мы воскликнем: пусть будет, что Богу угодно»[18].
Заключение
Первые века становления и развития христианства - неповторимое в исторической перспективе время. Свет Божественной Истины пришел в мир, и мир преобразился; для всех людей засияли светочи Слова, наставляя народы в праведности и чистоте вечной жизни, раскрывая доселе [немыслимые] стороны человеческого духа. Этот свет светит сквозь века всему человечеству, ибо «свет во тьме светит, и тьма не объяла его». (Ин 1:5)
Но сопротивление падшего мира вхождению в него Правды Вечной Жизни было велико, и остается велико. Это есть сопротивление дурных привычек, безвольного, расслабленного грехом сознания, потворства личной и коллективной неглубокой и некритичной к себе системе взглядов, на протяжении столетий столь успешно индуцируемой в человеческом сознании темными духовным силами.
«Поэтому немало не удивительно, если, по действию обличаемых демонов, подвергаются еще большей ненависти те, которые стараются жить согласно не с какой-либо частию посеянного в них Слова, но руководствуясь знанием и созерцанием всего Слова»[19]. Всей своей жизнью Святой Иустин, [не «Философ», а Христианин] и Мученик, утвердил полноту апологетического противостояния языческому государству и [бездуховному] обществу, гностицизму, монтанизму и другим еретическим отступлениям. Такая активная защита древнецерковных писателей, среди которых особо выделяется Святой Иустин, в итоге [и] заставила отступить язычество и еретические псевдо-духовные вымыслы, и послужила широкому распространению христианства.
ЛИТЕРАТУРА
1. А.И. Сидоров. Святоотеческое наследие и церковные древности. Том 1. М.: Сибирская благозвонница, 2011.
2. Сочинения святаго Иустина, философа и мученика. М: Университетская типография, Страстной бульвар. 1892.
[1] Apol. 2
[2] Apol. 4
[3] Apol. 8
[4] Apol. 10
[5] Apol. 9
[6] Apol. 10
[7] Apol. 10.
[8] Apol. 12.
[9] там же.
[10] Apol. 13
[11] Apol. 31.
[12] там же.
[13] Apol. 42.
[14] Apol. 47.
[15] Apol. 53.
[16] Apol. 58.
[17] Apol. 67.
[18] Apol. 68.
[19] Цит. по: А.И. Сидоров. Святоотеческое наследие и церковные древности. Том 1. - Сибирская благозвонница, Москва, 2011. С. 238.