Пущинские дневники
Пущино - деревни Волохово и Каргашино, 13 марта 2024
Ходили с Фёдором на границу Московской и Тульской областей встречать весну. Прошли просёлком от Волохово до Каргашино аж четырнадцать километров. Вышли с автобусной остановки ещё по морозцу. Оглянулись вокруг - весны не видать. Солнце поднимается, а вокруг белым-бело. От ночного мороза даже прошлогодние зонтики и ивы у речки Незнани в свежем инее. А сама речушка подо льдом да под сугробами, и неслышно её даже. И птиц особо не слышно. Долго идём, хрустим причудливыми ледяными кружевами на дороге. А из птиц только сойки на разные голоса перекликаются. Самое их время. Других птиц почти и нет пока. Хочешь - канюком покричи, хочешь - серым сорокопутом, или иволгой свисни. Вот сойки и стараются до всех успеть со свадьбами.
Так и шли мы по белому царству, то тишиной зимней, то через соечьи крики, изредка через синичьи да пухлячиные песенки, ещё реже под дятловые дроби. А вокруг снега и снега. За всю дорогу видели на склонах несколько крохотных проталинок, да даже подойти к ним не смогли, проваливались в сугробы выше сапог.
Я рассчитывал застать первую миграцию, да за всю прогулку встретил лишь одного канюка, и ещё одинокая коноплянка с песней пролетела над нами на север. И это всё! Чёрные вороны парами летали по своим делам, но они круглый год так летают. И хоть к обеду разогрело, и заплескалась под ногами талая вода на дороге. Всё равно в белой округе и разливавшейся вокруг тишине было слишком много зимнего. И только небо весь путь над нами было абсолютно весенним. Такая мартовская безупречная глубокая синь, которая совсем скоро, может даже на днях, наполнится всё-таки птичьими голосами.
Ходили с Фёдором на границу Московской и Тульской областей встречать весну. Прошли просёлком от Волохово до Каргашино аж четырнадцать километров. Вышли с автобусной остановки ещё по морозцу. Оглянулись вокруг - весны не видать. Солнце поднимается, а вокруг белым-бело. От ночного мороза даже прошлогодние зонтики и ивы у речки Незнани в свежем инее. А сама речушка подо льдом да под сугробами, и неслышно её даже. И птиц особо не слышно. Долго идём, хрустим причудливыми ледяными кружевами на дороге. А из птиц только сойки на разные голоса перекликаются. Самое их время. Других птиц почти и нет пока. Хочешь - канюком покричи, хочешь - серым сорокопутом, или иволгой свисни. Вот сойки и стараются до всех успеть со свадьбами.
Так и шли мы по белому царству, то тишиной зимней, то через соечьи крики, изредка через синичьи да пухлячиные песенки, ещё реже под дятловые дроби. А вокруг снега и снега. За всю дорогу видели на склонах несколько крохотных проталинок, да даже подойти к ним не смогли, проваливались в сугробы выше сапог.
Я рассчитывал застать первую миграцию, да за всю прогулку встретил лишь одного канюка, и ещё одинокая коноплянка с песней пролетела над нами на север. И это всё! Чёрные вороны парами летали по своим делам, но они круглый год так летают. И хоть к обеду разогрело, и заплескалась под ногами талая вода на дороге. Всё равно в белой округе и разливавшейся вокруг тишине было слишком много зимнего. И только небо весь путь над нами было абсолютно весенним. Такая мартовская безупречная глубокая синь, которая совсем скоро, может даже на днях, наполнится всё-таки птичьими голосами.