Перу. Чивай. Великий Мгангга.
Начало тут
В наше время тотальной глобализации, когда люди от Гренландии до Мадагаскара и от Анд до Гималаев ходят в одних и тех же джинсах, пьют одну и ту же кокаколу и слушают одинаковую Музычку, знакомство с традиционным бытом и фольклором весьма усложнилось. Нужно или залезать в совсем уж какие-то запредельные ебеня (а зачастую, приехав в эти ебеня, ты обнаруживаешь ровно то же самое, что и в крупных городах), либо довольствоваться рассчитанными на туристов мероприятиями. Поскольку наша поездка была довольно ограничена во времени, пришлось довольствоваться вторым вариантом, то-есть дикими песнями и плясками во время предоплаченного ужына. Тем более, что я в общем люблю т.н. андскую музыку и иногда слушаю в машине, да и вообще в Москве она довольно популярна. Например, я регулярно вижу у метро краснопресненская индейский музыкальный коллектив, исполняющий традиционное эль-кондор-паса, а также песни из репертуара покойной перуанской певицы Имы Сумак, в своё время прославившейся голосовым диапазоном от колоратурного сопрано до инфразвука включительно. Правда, одеваются они сообразно представлениям нашей не очень взыскательной публики, в частности, мне запомнился клавишник, который так утыкал себя разнообразными птичьими перьями (не иначе в зоопарке собирал), что стал похож даже не на Чингачгука, а на индюка в пору брачного ухаживания. В Чивае же, слава Виракоче, всё обошлось без перьев, роль которых с успехом сыграли пончо всех цветов радуги.
плясунов было двое - мужчина и женщина. Женщина, если кто не понял, слева. Кстати, в этом смысле народный праздничный костюм кечуа в некотором роде уникален - обычно традиция полностью или частично скрывать лицо характерна именно для женского костюма (например, у пустынных арабов или в викторианской Англии), то тут всё ровно наоборот.
Вечер проходил хотя и под зажигательный аккомпанемент, но вполне себе тихо-мирно. Плясуны демонстрировали танцы посадки картошки, танцы прополки картошки, танцы сбора картошки - в общем, всего того, вокруг чего крутится жизненный цикл горных кечуа.
Кстати, у танцора в руках местный гибрид мотыги и лопаты (потом в музее видел)
Но тут я начал подозревать, что просто так дело не закончится, потому что наш сибирский Денис, на которого пьянящий горный воздух подействовал в высшей степени тонизирующе, расталкивая всех, полез к артистам фотографироваться фотографироваться.
И мои подозрения оказались небеспочвенны. Как только музыканты отыграли традиционный элькондорпаса (ну куда ж без него)
как на сцене начался совершеннейший пуссирайот
на сцену выскочил всё тот же мужик, но в цветной Балаклаве, и принялся скакать козлом
после чего он улёгся на землю, а его напарница начала вовсю хлестать его плёткою. Поначалу мне было не совсем понятно, что здесь происходит - сеанс экзорцизма, семейные разборки или супружеские ролевые игры
но когда дама залезла всеми своими юбками на лицо своему благоверному и дала ему понюхать самое дорогое, вопрос прояснился
тем более что они тут же поменялись ролями
Но вишенкой на торте, конечно же, стал наш добрый друг, вспомнивший, как он в своё время изображал в Благословенной Уганде Великого Мганггу, и решивший повторить.
Впрочем, как писал Марк Твен, опустим завесу милосердия над концом этой сцены.
Продолжение следует.