Услышать поэзию: Сильвия Плат
Один поэт читает стихи другого.
WUTHERING HEIGHTS
The horizons ring me like faggots,
Tilted and disparate, and always unstable.
Touched by a match, they might warm me,
And their fine lines singe
The air too orange
Before the distances they pin evaporate,
Weighting the pale sky with a soldier color.
But they only dissolve and dissolve
Like a series of promises, as I step forward.
There is no life higher than the grasstops
Or the hearts of sheep, and the wind
Pours by like destiny, bending
Everything in one direction.
I can feel it trying
To funnel my heat away.
If I pay the roots of the heather
Too close attention, they will invite me
To whiten my bones among them.
The sheep know where they are,
Browsing in their dirty wool-clouds,
Gray as the weather.
The black slots of their pupils take me in.
It is like being mailed into space,
A thin, silly message.
They stand about in grandmotherly disguise,
All wig curls and yellow teeth
And hard, marbly baas.
I come to wheel ruts, and water
Limpid as the solitudes
That flee through my fingers.
Hollow doorsteps go from grass to grass;
Lintel and sill have unhinged themselves.
Of people and the air only
Remembers a few odd syllables.
It rehearses them moaningly:
Black stone, black stone.
The sky leans on me, me, the one upright
Among all horizontals.
The grass is beating its head distractedly.
It is too delicate
For a life in such company;
Darkness terrifies it.
Now, in valleys narrow
And black as purses, the house lights
Gleam like small change.
Sylvia Plath
Тед Хьюз читает стихотворение "Грозовой перевал" Сильвии Плат
Ted Hughes reads Sylvia Plath's "Wuthering Heights"
ГРОЗОВОЙ ПЕРЕВАЛ
Горизонты, неровные, опрокинутые,
Окружают меня как вязанки хвороста:
Только чиркнуть спичкой - и можно б согреться!
Их тонкие линии вот-вот раскалят воздух
До ярко-оранжевого света.
Ими скреплённая даль пустая
Должна бы испариться, утяжеляя
Бледное небо. Но горизонты тают,
Как обещания, пока я шагаю
К ним...
Тут жизнь состоит из одних
Травинок, да овечьих сердец. А ветер
Льётся как судьба, наклонив
В одну сторону всё, что есть на свете.
Он пытается у меня из сердца
Всё тепло выдуть, всю меня захолодить.
А стоит внимательно в вереск вглядеться,
Станет ясно: он хочет
Оплести мои кости и побелить...
Овцы-то знают, где живут! Бесконечные годы
Эти грязные шерстяные облачка
Пасутся спокойно, серые, как погода...
Погружаюсь в черноту овечьего зрачка -
Я - словно посланное в пространство сообщенье,
Глупое, как эти животные, обступившие меня,
Эти переодетые бабушки, желтозубые, в париках,
Густо и жёстко мекающие
Над лужами в разъезженных колеях.
Подхожу - вода прозрачна, как одиночество,
Протекающее сквозь пальцы,
А ступеньки - от одной полосы травы до другой.
Люди? Только ветру обрывки слов вспоминаются,
И он повторяет их,
то жалуясь, то беседуя сам с собой...
"Тёмный камень, тёмный камень..." -
бормочет ветер печально,
А небу одна опора - я. Ведь тут
Только я, только я одна вертикальна,
Да травинки, что качая рассеянно головами,
в ужасе темноты ждут.
А в узких долинах, чёрных, как раскрытые кошельки,
Монетками поблескивают далёких домиков огоньки.
(сентябрь 1961)
Перевод Василия Бетаки
WUTHERING HEIGHTS
The horizons ring me like faggots,
Tilted and disparate, and always unstable.
Touched by a match, they might warm me,
And their fine lines singe
The air too orange
Before the distances they pin evaporate,
Weighting the pale sky with a soldier color.
But they only dissolve and dissolve
Like a series of promises, as I step forward.
There is no life higher than the grasstops
Or the hearts of sheep, and the wind
Pours by like destiny, bending
Everything in one direction.
I can feel it trying
To funnel my heat away.
If I pay the roots of the heather
Too close attention, they will invite me
To whiten my bones among them.
The sheep know where they are,
Browsing in their dirty wool-clouds,
Gray as the weather.
The black slots of their pupils take me in.
It is like being mailed into space,
A thin, silly message.
They stand about in grandmotherly disguise,
All wig curls and yellow teeth
And hard, marbly baas.
I come to wheel ruts, and water
Limpid as the solitudes
That flee through my fingers.
Hollow doorsteps go from grass to grass;
Lintel and sill have unhinged themselves.
Of people and the air only
Remembers a few odd syllables.
It rehearses them moaningly:
Black stone, black stone.
The sky leans on me, me, the one upright
Among all horizontals.
The grass is beating its head distractedly.
It is too delicate
For a life in such company;
Darkness terrifies it.
Now, in valleys narrow
And black as purses, the house lights
Gleam like small change.
Sylvia Plath
Тед Хьюз читает стихотворение "Грозовой перевал" Сильвии Плат
Ted Hughes reads Sylvia Plath's "Wuthering Heights"
Click to viewГРОЗОВОЙ ПЕРЕВАЛ
Горизонты, неровные, опрокинутые,
Окружают меня как вязанки хвороста:
Только чиркнуть спичкой - и можно б согреться!
Их тонкие линии вот-вот раскалят воздух
До ярко-оранжевого света.
Ими скреплённая даль пустая
Должна бы испариться, утяжеляя
Бледное небо. Но горизонты тают,
Как обещания, пока я шагаю
К ним...
Тут жизнь состоит из одних
Травинок, да овечьих сердец. А ветер
Льётся как судьба, наклонив
В одну сторону всё, что есть на свете.
Он пытается у меня из сердца
Всё тепло выдуть, всю меня захолодить.
А стоит внимательно в вереск вглядеться,
Станет ясно: он хочет
Оплести мои кости и побелить...
Овцы-то знают, где живут! Бесконечные годы
Эти грязные шерстяные облачка
Пасутся спокойно, серые, как погода...
Погружаюсь в черноту овечьего зрачка -
Я - словно посланное в пространство сообщенье,
Глупое, как эти животные, обступившие меня,
Эти переодетые бабушки, желтозубые, в париках,
Густо и жёстко мекающие
Над лужами в разъезженных колеях.
Подхожу - вода прозрачна, как одиночество,
Протекающее сквозь пальцы,
А ступеньки - от одной полосы травы до другой.
Люди? Только ветру обрывки слов вспоминаются,
И он повторяет их,
то жалуясь, то беседуя сам с собой...
"Тёмный камень, тёмный камень..." -
бормочет ветер печально,
А небу одна опора - я. Ведь тут
Только я, только я одна вертикальна,
Да травинки, что качая рассеянно головами,
в ужасе темноты ждут.
А в узких долинах, чёрных, как раскрытые кошельки,
Монетками поблескивают далёких домиков огоньки.
(сентябрь 1961)
Перевод Василия Бетаки