ПОДКИДНОЙ ДУРАК № 19
Итак, после разгромного проигрыша 2008 года России предстояло «отработать» карточный долг путем «непротивления» гегемонистской политике США, активно приступивших к решению «арабского вопроса», а также - добровольного отказа от «игровых козырей», т.е. значимых для ее противников компонентов ее национального суверенитета.
Предполагалось, что политика «перезагрузки» вернет Россию ко временам правления Бориса Ельцина, когда она, перейдя на рельсы «демократизации», выбрала Соединенные Штаты Америки в качестве модели для подражания на пути трансформации из «империи зла» в полноправного члена мирового сообщества «цивилизованных стран».
На пороге 2008 и 2009 годов российскому руководству было очевидно, что грядущий игровой сезон 2012 года стране не пройти без существенных потерь. И если основную массу населения еще можно было удерживать в рамках привычного образа жизни, выплачивая в стабильном объеме и даже немного увеличивая пенсии, пособия и бюджетные зарплаты, то с имущественной элитой дело обстояло гораздо сложнее. Фондовый рынок буквально рухнул, похоронив с собой инвестиции российского «среднего класса». Банковский сектор удалось спасти, но многомиллиардные рублевые вливания тут же шли на покупку банками иностранной валюты, что привело к резкой девальвации рубля по отношению к корзине валют (за полгода с ноября 2008-го - падение на 29%). Попытки удержать рубль от столь стремительного обвала стоили стране более трети золотовалютного резерва, но эффекта не приносили и в феврале 2009 года были прекращены. Доходы от нефтянки упали втрое, а бюджетные вливания в Пенсионный фонд и прочие расходы на реализацию принятой модели социальной политики никто не отменял.
Практически сама ситуация в мировой экономике (резкий спад производства, протекционистские меры по защите рынков, закрытие каналов международного кредитования, резкое падение спроса на энергоносители и пр.), а также - накопление факторов для социального напряжения внутри страны, вынудили руководство России принять единственно правильное решение.
Все накопленные внебюджетные средства были направлены в приоритетные в данной ситуации сферы социальной политики, национальной обороны, безопасности и правоохранительной деятельности. Для выездной имущественной элиты (недавно получившей меткое наименование «колониальной»), политика «перезагрузки» была представлена, со ссылкой на инициированный проблемами США мировой финансовый кризис, как период временных трудностей, который закончится интеграцией России в мировое экономическое, торговое и гуманитарное пространство, с отменой виз и прочих дискриминационных ограничений.
Гарантом прекращения подготовки антироссийского «болвана» к сезону 2012 года (а желающих, как мы помним, хватало с избытком) была успешно реализованная российским руководством тактика «выращивания болвана в своем коллективе». Тактика эта заключалась в том, чтобы вынудить противников пропустить за ненадобностью «горячий этап» игровой партии, т.е. стадии «науськивание болвана» и принуждение России к поражению путем последовательной нейтрализации ее попыток «откозырять» остаточным потенциалом своих внешнеполитических, экономических и военных ресурсов. Целью этого «горячего этапа», как мы помним, является (процитирую сам себя, но почему бы и нет) «ослабление российской экономики, отсечение России от современных технологий, срыв программ модернизации и перевооружения армии, имиджевой подрыв статуса руководства страны, формирование и организационное закрепление социального протеста в адрес действующей власти». Напомню, что это - цель «программы-минимум», но в условиях кризиса противникам России на большее трудно было рассчитывать.
Если же покорно встать в позицию проигравшего и спокойно, главное - не торопясь (это очень важное условие эффективности данной тактической разработки), отрабатывать требования, предъявляемые стране «клубом победителей», постоянно «отжимая» себе лазейки для возврата на исходную позицию, то сезон 2012 года можно было «продинамить». При этом промежуточные для демократов выборы просто прошли бы вне контекста антироссийской риторики, что, кстати, не часто, но бывало в новейшей истории США (например, в 1996 году при выходе на второй президентский срок Билла Клинтона).
За 2012-м годом несомненно последует 2016-й, когда борьба партийных программ на выборах в США неизбежно выведет на повестку дня «русский вопрос», но тогда до 16-го года было еще далеко и предполагалось, что к нему можно будет вовремя и полноценно подготовиться.
Практически все вышеописанное удалось осуществить, но с определенными потерями, часть из которых уже удалось отыграть, а часть - еще нет. Давайте перечислим те позиции, которые России пришлось уступить с явными и значимыми потерями для своего суверенитета:
Сохранение «америкоцентризма» в структуре российских золотовалютных резервов
Россия уже к середине 2008 года начала сокращать свои вложения в корпоративные ценные бумаги США, причем из ряда позиций (например - из бумаг группы ипотечных банков «Federal Home Loan Banks») российские средства были выведены оперативно и в полном объеме.
В начале же 2009 года, перед лондонским саммитом «G20», как мы помним, президент Медведев предложил «Подготовить исследования сценариев реформирования международной валютно-финансовой системы, имея в виду расширение перечня валют, используемых в качестве резервных, или создание наднациональной резервной валюты, эмиссия которой будет осуществляться международными финансовыми институтами». Россия намекала на то, что в условиях кризиса каждый за себя и давать преимущества одной стране, валюта которой уже чисто по традиции исполняет роль средства наднационального резервного накопления и международного платежа, никому больше не выгодно.
Отказ от этих опасных идей был для России своего рода пропуском в этап «перезагрузки» отношений с Соединенными Штатами. И Россия от них отказалась. Вывод золотовалютных резервов России из американских корпоративных бумаг (прежде всего из ипотечных агентств «Fannie Mae» и «Freddie Mac», где зависло порядка 100 млрд долларов российских средств) был приостановлен под гарантии их перехода под контроль государства и трансформации их долгов в государственные обязательства США. Продажа Россией казначейских долговых бумаг США была ограничена согласительной процедурой и привязана к плановым затратам их держателя - Резервного Фонда РФ. Основная масса финансовых накоплений, созданных Россией за счет профицитных доходов от продажи углеводородов, по-прежнему оставалась инвестированной в экономику Соединенных Штатов Америки.
А уже на третьем «антикризисном» саммите «Большой Двадцатки» в сентябре 2009 года президент Медведев, совместно с прочими лидерами собравшихся в Питтсбурге (США) крупнейших мировых держав, согласился в соответствии с выделенной России квотой поучаствовать в выплате МВФ, т.е. Вашингтону, 500 миллиардов долларов для антикризисной программы «Новые механизмы заимствования». Кстати, позднее из финансового отчета МВФ за 2009 год стало видно, что в конечном итоге вся эта сумма вернулась обратно к базовым участникам фонда - США, Японии и ЕС, а страны повышенной группы риска, которым и адресовалась, по крайней мере на словах, эта финансовая помощь, получили лишь 14,4% от собранных средств. Поддержала Россия и продавленную США резолюцию «G20» по вынуждению Швейцарии изменить законодательство и отменить сохранность банковской тайны под угрозой изъятия американских суверенных активов. Радостный Обама, закрывая форум и торжествуя от окончательной ликвидации угрозы для бреттон-вудского доллароцентризма, заявил: «Как лидеры крупнейшей мировой экономики мы, американцы, обладаем ответственностью работать во имя устойчивого роста, одновременно устанавливая правила игры, которые могут предотвратить повторение подобного кризиса… Работая вместе с нашими друзьями и партнерами по всему миру по преодолению кризисных дисбалансов прошлого, США готовы возглавить эти усилия и в дальнейшем».
Бунт на корабле мировой финансовой системы, инициированный Россией, был подавлен.
Подрыв «ядерного паритета»
В результате полуторагодового давления и очень напряженного переговорного процесса Россия в начале второго года «перезагрузки» была частично лишена своего главного игрового «козыря» - ракетно-ядерного паритета с Соединенными Штатами. 26 марта 2010 года в Праге президенты России и США подписали новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), в соответствии с которым стороны обязались значительно сократить (до 1550 единиц) количество развернутых ядерных боезарядов и средств их доставки. При этом никаких ограничений на развитие ПРО, из договора по ограничению которой США вышли в одностороннем порядке еще в 2002 году, данный договор не устанавливал, несмотря на соответствующее и весьма настойчивое пожелание российской стороны. Таким образом, Россия при условии развертывания американских ПРО в Европе частично теряла фактор ракетно-ядерного паритетного сдерживания (обозначенный нами ранее как «джокер» в «большой игре»).
Данное обстоятельство вызвало определенные сложности при ратификации текста договора в Государственной думе. Примечательно, что в первоначальном его варианте, на котором долго настаивали США, была заявлено сокращение развернутых носителей стратегического ядерного оружия до 200 единиц (в итоговом тексте - до 700). Ведь в соответствии с планом развития американской ПРО к 2020 году она должна получить способность перехватывать не менее 220 МБР вероятного противника. Т.е. изначальной целью договора СНВ-3 была полная ликвидация российской ядерной угрозы для США. В изначальном его виде план «продавить» не удалось, российская ядерная угроза для Америки была существенно ослаблена, но не сведена к нулевому уровню, что вызвало шквал критики администрации Обамы со стороны республиканского большинства в Конгрессе.
Напомню, что во время своего выступления в Ялте 14 августа 2014 года президент Путин заявил о возможности выхода России из Договора с США о сокращении стратегических наступательных вооружений как не отвечающего национальным интересам страны.
«Принуждение» к ВТО
Несмотря на завуалированное сопротивление российских властей и открытое противодействие ведущих СМИ, сформировавших соответствующее общественное мнение, после игровой партии 2008 года Россия была практически «принуждена» к вступлению во Всемирную Торговую Организацию.
Заявку на вступление в эту организацию российское руководство подало еще в 1993 году, т.е. на пике ельцинского «западоцентризма», и в ходе многолетних переговоров делала одну уступку за другой в области снятия ограничений по допуску на российских рынок импортных товаров и отмены экспортных пошлин. В целом о мотивах подобного рода настойчивости сегодня можно сказать, что российское руководство, представленное переговорщиками типа Чубайса и Грефа, отрабатывало своего рода «комплекс неполноценности», желая получить для России непременный, как им казалось, атрибут «цивилизованной страны».
К середине 2008 года практически все разногласия были улажены, но начавшийся кризис показал, что на повестке дня стоят не проблемы свободной торговли, а, напротив, вопрос о жестком регулировании экономики и ее протекционистской защите. Вот мнение времен конца 2008 года известного российского экономиста Михаила Хазина: «Тема ВТО потеряла актуальность, она бессмысленна в условиях мирового кризиса…». Вкратце пояснить это можно следующим образом: кризис 2008 года сильнее всего ударил по сфере банковского кредитования; соотвественно, эффективные антикризисные меры заключались в поиске рынков сбыта и финансировании производства за счет реальных сбытовых доходов. Открывать свои рынки в этих условиях, отменяя экспортные пошлины и государственную поддержку отечественных производителей (а в этом и состоят требования членства в ВТО), было равноценно экономическому самоубийству.
Свобода России от подобного рода требований ВТО позволила смягчить последствия кризиса для финансовой системы страны и внутреннего рынка, а события в Южной Осетии практически гарантировали ей невступление в ВТО в ближайшей перспективе по причине вполне понятной антироссийской позиции Грузии, категорически отказавшейся, в качестве члена ВТО, утвердить двусторонний договор о вступлении России в эту организацию. О готовности предъявить России очень жесткие условия заявила и не менее враждебная по отношению к России Украина, принятая в ВТО в середине 2008 года. Президент Ющенко в интервью агентству «Франс Пресс» буквально «потирал руки» от радостного предвкушения: «Из-за желания России присоединиться к ВТО мы будем иметь с ней весьма интересные переговоры…». Свои претензии к России обозначили и отдельные страны ЕС, являющегося коллективным членом ВТО и способном принимать только консенсусные решения.
Для закрепления столь удачно складывающихся обстоятельств, позволяющих России гарантированно «уклониться» от сомнительной чести быть принятой в ВТО, в июне 2009 года премьер-министр Путин сделал официальное заявление о прекращении индивидуальных переговоров по присоединению России к Всемирной Торговой Организации. Одновременно он объявил, что в переговорах по вступлению в ВТО с января 2010 года Россия будет участвовать в рамках (от лица) единого Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана. Расчет явно был на то, что Белоруссия ни коим образом не соответствовала требованиям ВТО и в ближайшие годы, а возможно что и никогда, не достигнет этого соответствия.
Но не тут-то было… В 2010 году «принуждение» России к вступлению в ВТО возобновилось и усилилось. И понятно почему. Миллиарды нефтедолларов, хлынувшие в Россию после восстановления докризисных цен на углеводороды, должны были пойти не на поддержку российских производителей и не на модернизацию российской армии, а на спасение экономик развитых стран, задыхающихся без рынков сбыта. Нефтедоллары, да и вся природная рента, не должны были остаться в России; они должны были быть потрачены на закупку импортных продовольственных и промышленных товаров. Кроме того, выполнение Россией условий ВТО, в частности - уменьшение или же отмена тарифов и пошлин, неизбежно вызвало бы по мере их реализации проблемы с наполняемостью доходной части бюджета и, соответственно, с исполнением государственных обязательств в социальной сфере. Плюс - фактор резкого роста числа безработных в промышленности и, особенно, в сфере сельскохозяйственного производства. То, что надо для роста социальной напряженности и накопления протестного потенциала для «цветной» смены режима…
Справедливо считая «перезагрузку» явлением временным и не желая терять это драгоценное время, американцы быстро успокоили Украину и принудили Грузию к изменению своей «неизменной позиции» (в с этой целью на Украину и в Грузию летал сам вице-президент США Джозеф Байден).
В декабре 2010 года также было официально объявлено об окончании переговоров между Россией и ЕС по вопросам вступления во Всемирную торговую организацию и подписан меморандум о взаимопонимании по условиям присоединения России к ВТО, в котором было оговорено удовлетворение Россией важнейшего требования Евросоюза - снижения и последующей отмены экспортных пошлин на лес и лесоматериалы (это было условие скандинавских государств и стран Балтии).
Прикрыться Белоруссией также не удалось: в декабре 2011 года на Министерской Конференции ВТО пакет документов о вступлении России в эту организацию был одобрен с условием сохранения внутренних торгово-экономических регуляторов Таможенного Союза. Предварительно Россия и Беларусь подписали и ратифицировали Договор о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы. Для вступления России осталось ратифицировать Протокол о вступлении в ВТО в установленном российскими законами порядке.
Ратификация этого протокола была связана с беспрецедентным событием: группа в составе 131-го депутата Государственной Думы РФ обратилась с запросом о проверке конституционности этого Протокола в Конституционный Суд РФ, требованием предоставления депутатам полного пакета документов на русском языке и согласования его со всеми субъектами Российской Федерации. После рассмотрения дела Конституционным Судом РФ, не выявившим несоответствий Конституции РФ, Государственная Дума РФ все же ратифицировала Протокол на число административном ресурсе (238 голосов депутатов от «Единой России» «за» и 208 голосов «против»). Это было непростое голосование с учетом того, что фракция «Единой России» насчитывала тогда 315 депутатов. Причем и те единороссы, которые голосовали «за» ратификацию, тоже прекрасно понимали, какой удар национальным интересам России наносит членство в ВТО, но дисциплина есть дисциплина.
Я считаю, что в истории был только один прецедент подобного рода голосования - утверждения на Съезде Советов протокола о заключении Брестского мира в 1918 году…
Если СНВ-3 стал шагом к оборонному ослаблению России, то вступление в ВТО серьезнейших образом ослабляло существующий в России на тот период (да и на сегодняшний день) финансово-экономический уклад. Ослабляло с перспективой полного его разрушения к 2020 году.
Простой «Перечень уступок и обязательств», принятых на себя Россией в соответствии с ратифицированным протоколом о присоединении в ВТО, показывает, насколько это членство разрушительно для рассмотренного нами ранее специфического типа российского суверенитета:
- практически беспрепятственный допуск на внутренний рынок импортных сельскохозяйственных продуктов и промышленных товаров с постепенным (до 2020 года) уменьшением импортных пошлин в интервале от 20 до 100 процентов;
- либерализация доступа к рынку услуг; в частности, в телекоммуникационном секторе с 2015 года снимается ограничение (49%) на долю иностранного участия в акционерном капитале; зарубежным страховым компаниям с 2020 года разрешено открывать в России свои филиалы; иностранным банкам разрешено занять 50% нишу в российской банковской системе;
- сокращение к 2018 году вдвое (с 9 до 4,4 миллиардов) государственных программ поддержки сельского хозяйства;
- ликвидация к 2018 году государственных программ тарифной поддержки отечественного автомобилестроения;
И так далее. Не случайно депутатам ГД эти материалы выдали исключительно на испанском, французском и английском языках, отведя на ознакомление с ними только одну неделю; но язык цифр универсален - все и так было ясно.
Российские переговорщики, правда, пытались смягчить горечь этой пилюли, заявляя, что Россия вступила в ВТО на «особых условиях», но «особость» эта заключалась, как мы видим, лишь в небольшой отсрочке, которая откладывала на несколько лет гибель российской суверенной финансовой системы, сельского хозяйства, автомобилестроения и т.п. (в том виде, в каком они существуют).
Россия как страна, специализирующаяся в рамках мировой торговли на продаже весьма специфических товаров: природных углеводородов, промежуточного сырья для металлургии и химической промышленности, оружия (все это к нормативам ВТО не имеет никакого отношения и продается по прямым рыночным контрактам) и закупающая практически все остальное, вступив в ВТО окончательно закрепляла за собой эту позицию («мировой автозаправки»), ставя крест на перспективе модернизации и развития собственного производства. В условиях открытой и равной конкуренции российское производство и сфера услуг должны были к 2020 году просто исчезнуть. Пример тому - соседняя с Россией Эстония, где нет ни одного местного банка и где были обанкрочены практически все без исключения крупные промышленные предприятия, а на месте таких промышленных гигантов как «Кренгольмская мануфактура» или же «Силламяэский сланцехимический комбинат» просто растет трава. Такова неизбежная судьба экономики любой страны, открывающей свои рынки до того, как, прикрываясь протекционистскими заслонами, создаст и модернизирует собственное конкурентоспособное на мировом уровне производство.
Патриотически ориентированные публицисты оценили акт вступления в ВТО как «национальное предательство». Но все не так просто.
Во-первых, требования ВТО по открытию рынков и отмене протекционистских защит отечественных производителей нетрудно обойти. Это делают все, это начала делать и Россия. Пример тому - т.н. «утилизационный сбор» на ввозимые в страну автомобили (отечественным и белорусским производителям его платить не надо), введенный в сентябре 2012 года. ЕС уже два года оспаривает этот протекционистских шаг России в судебных подразделениях ВТО и грозит России многомиллиардными штрафами. А Васька слушает, да ест: только за два первых месяца действия требования по уплате этого сбора в бюджет страны поступило более 10 миллиардов рублей.
Во-вторых, в условиях регионализации мировой экономики и формирования в июле 2014 года на 6-ом саммите БРИКС фактически нового финансово-экономического регулятора мирового масштаба (с суммарным ВВП на 2013 год в размере 23,9 трлн. долларов, что на треть превышает соответствующий показатель США и Евросоюза), со своим Банком развития, своим Резервным фондом, номинированным не в долларах, а в пуле национальных валют, и т.д.) многое в мировой торговле должно измениться. Символом тому является появление во главе ВТО в сентябре 2013 года представителя Бразилии Роберто Карвальо ди Азеведу, известного активного участника т.н. «дохийских переговоров» о либерализации мировой торговли. Суть этих переговоров, начавшихся еще в 2001 году назад в столице Катара Дохе, заключается в попытке примирить интересы стран с быстрорастущей экономикой (Китая, Индии, Бразилии) и традиционных лидеров мировой торговли - США и ЕС. США и страны ЕС требуют от своих оппонентов большего доступа к их рынкам и значительного снижения импортных пошлин. А те в свою очередь вместе с развивающимися странами требуют от индустриально развитых государств сокращения экспортных и аграрных субсидий. 13 лет переговоров явным образом показали, что договориться в глобалистском масштабе сторонам конфликта не удастся и на месте ВТО в ближайшее время возникнут новые альтернативные торгово-экономические союзы. Россия уже обозначила свое желание быть членом самого мощного из них, явно выводя тем самым на международный уровень и любимое детище Путина - Евразийский союз, а новый глава ВТО явно не имеет против этого никаких возражений. Тем более, что США также организуют под себя пару таких союзов - «Соглашение о тихоокеанском партнерстве» и «Соглашение о трансатлантическом партнерстве». А ВТО на глазах трансформируется в некую платформу, на которой эти союзы будут вести переговоры и, возможно, даже достигать неких компромиссных соглашений.
А, в-третьих, выход из ВТО, на котором нынче снова настаивают думские коммунисты, сам по себе проблему защиты отечественного рынка не решит, вернув Россию к торговым войнам со 160-ю странами мира при отсутствии третейского механизма их разрешения. Тем более сегодня, когда в санкционном противостоянии своим традиционным противникам Россия практически уже вышла из режима исполнения обязательств члена ВТО, ссылаясь на федеральный закон 281-ФЗ «О специальных экономических мерах». Этот закон, принятый еще в 2006 году, как раз и направлен на создание правовых основ для применения специальных временных экономических мер в случае возникновения международной чрезвычайной ситуации или же недружественных действий иностранного государства или его органов и должностных лиц, представляющих угрозу интересам и безопасности РФ. Данные меры, кроме всего прочего, как раз и предполагают «прекращение или приостановление действия международных торговых договоров и иных международных договоров РФ в области внешнеэкономических связей; изменение вывозных и (или) ввозных таможенных пошлин».
Ну и наконец - последнее обстоятельство. Практически выход их состава ВТО навсегда отправляет Россию в небольшую группу стран с сомнительным международным статусом, список которых начинается Абхазией, а заканчивается Южным Суданом. Из «приличных» стран там только Монако и Сан-Марино, но это все явно не российский уровень.
Требования же ВТО по добровольному разрушению Россией собственной финансовой системы, промышленности и сельского хозяйства, отсроченные при вступлении на 2018-20 года, Россия выполнять сегодня категорически не будет. А зачем? «Перезагрузка» ведь уже закончилась…
Продолжение следует ...
Предполагалось, что политика «перезагрузки» вернет Россию ко временам правления Бориса Ельцина, когда она, перейдя на рельсы «демократизации», выбрала Соединенные Штаты Америки в качестве модели для подражания на пути трансформации из «империи зла» в полноправного члена мирового сообщества «цивилизованных стран».
На пороге 2008 и 2009 годов российскому руководству было очевидно, что грядущий игровой сезон 2012 года стране не пройти без существенных потерь. И если основную массу населения еще можно было удерживать в рамках привычного образа жизни, выплачивая в стабильном объеме и даже немного увеличивая пенсии, пособия и бюджетные зарплаты, то с имущественной элитой дело обстояло гораздо сложнее. Фондовый рынок буквально рухнул, похоронив с собой инвестиции российского «среднего класса». Банковский сектор удалось спасти, но многомиллиардные рублевые вливания тут же шли на покупку банками иностранной валюты, что привело к резкой девальвации рубля по отношению к корзине валют (за полгода с ноября 2008-го - падение на 29%). Попытки удержать рубль от столь стремительного обвала стоили стране более трети золотовалютного резерва, но эффекта не приносили и в феврале 2009 года были прекращены. Доходы от нефтянки упали втрое, а бюджетные вливания в Пенсионный фонд и прочие расходы на реализацию принятой модели социальной политики никто не отменял.
Практически сама ситуация в мировой экономике (резкий спад производства, протекционистские меры по защите рынков, закрытие каналов международного кредитования, резкое падение спроса на энергоносители и пр.), а также - накопление факторов для социального напряжения внутри страны, вынудили руководство России принять единственно правильное решение.
Все накопленные внебюджетные средства были направлены в приоритетные в данной ситуации сферы социальной политики, национальной обороны, безопасности и правоохранительной деятельности. Для выездной имущественной элиты (недавно получившей меткое наименование «колониальной»), политика «перезагрузки» была представлена, со ссылкой на инициированный проблемами США мировой финансовый кризис, как период временных трудностей, который закончится интеграцией России в мировое экономическое, торговое и гуманитарное пространство, с отменой виз и прочих дискриминационных ограничений.
Гарантом прекращения подготовки антироссийского «болвана» к сезону 2012 года (а желающих, как мы помним, хватало с избытком) была успешно реализованная российским руководством тактика «выращивания болвана в своем коллективе». Тактика эта заключалась в том, чтобы вынудить противников пропустить за ненадобностью «горячий этап» игровой партии, т.е. стадии «науськивание болвана» и принуждение России к поражению путем последовательной нейтрализации ее попыток «откозырять» остаточным потенциалом своих внешнеполитических, экономических и военных ресурсов. Целью этого «горячего этапа», как мы помним, является (процитирую сам себя, но почему бы и нет) «ослабление российской экономики, отсечение России от современных технологий, срыв программ модернизации и перевооружения армии, имиджевой подрыв статуса руководства страны, формирование и организационное закрепление социального протеста в адрес действующей власти». Напомню, что это - цель «программы-минимум», но в условиях кризиса противникам России на большее трудно было рассчитывать.
Если же покорно встать в позицию проигравшего и спокойно, главное - не торопясь (это очень важное условие эффективности данной тактической разработки), отрабатывать требования, предъявляемые стране «клубом победителей», постоянно «отжимая» себе лазейки для возврата на исходную позицию, то сезон 2012 года можно было «продинамить». При этом промежуточные для демократов выборы просто прошли бы вне контекста антироссийской риторики, что, кстати, не часто, но бывало в новейшей истории США (например, в 1996 году при выходе на второй президентский срок Билла Клинтона).
За 2012-м годом несомненно последует 2016-й, когда борьба партийных программ на выборах в США неизбежно выведет на повестку дня «русский вопрос», но тогда до 16-го года было еще далеко и предполагалось, что к нему можно будет вовремя и полноценно подготовиться.
Практически все вышеописанное удалось осуществить, но с определенными потерями, часть из которых уже удалось отыграть, а часть - еще нет. Давайте перечислим те позиции, которые России пришлось уступить с явными и значимыми потерями для своего суверенитета:
Сохранение «америкоцентризма» в структуре российских золотовалютных резервов
Россия уже к середине 2008 года начала сокращать свои вложения в корпоративные ценные бумаги США, причем из ряда позиций (например - из бумаг группы ипотечных банков «Federal Home Loan Banks») российские средства были выведены оперативно и в полном объеме.
В начале же 2009 года, перед лондонским саммитом «G20», как мы помним, президент Медведев предложил «Подготовить исследования сценариев реформирования международной валютно-финансовой системы, имея в виду расширение перечня валют, используемых в качестве резервных, или создание наднациональной резервной валюты, эмиссия которой будет осуществляться международными финансовыми институтами». Россия намекала на то, что в условиях кризиса каждый за себя и давать преимущества одной стране, валюта которой уже чисто по традиции исполняет роль средства наднационального резервного накопления и международного платежа, никому больше не выгодно.
Отказ от этих опасных идей был для России своего рода пропуском в этап «перезагрузки» отношений с Соединенными Штатами. И Россия от них отказалась. Вывод золотовалютных резервов России из американских корпоративных бумаг (прежде всего из ипотечных агентств «Fannie Mae» и «Freddie Mac», где зависло порядка 100 млрд долларов российских средств) был приостановлен под гарантии их перехода под контроль государства и трансформации их долгов в государственные обязательства США. Продажа Россией казначейских долговых бумаг США была ограничена согласительной процедурой и привязана к плановым затратам их держателя - Резервного Фонда РФ. Основная масса финансовых накоплений, созданных Россией за счет профицитных доходов от продажи углеводородов, по-прежнему оставалась инвестированной в экономику Соединенных Штатов Америки.
А уже на третьем «антикризисном» саммите «Большой Двадцатки» в сентябре 2009 года президент Медведев, совместно с прочими лидерами собравшихся в Питтсбурге (США) крупнейших мировых держав, согласился в соответствии с выделенной России квотой поучаствовать в выплате МВФ, т.е. Вашингтону, 500 миллиардов долларов для антикризисной программы «Новые механизмы заимствования». Кстати, позднее из финансового отчета МВФ за 2009 год стало видно, что в конечном итоге вся эта сумма вернулась обратно к базовым участникам фонда - США, Японии и ЕС, а страны повышенной группы риска, которым и адресовалась, по крайней мере на словах, эта финансовая помощь, получили лишь 14,4% от собранных средств. Поддержала Россия и продавленную США резолюцию «G20» по вынуждению Швейцарии изменить законодательство и отменить сохранность банковской тайны под угрозой изъятия американских суверенных активов. Радостный Обама, закрывая форум и торжествуя от окончательной ликвидации угрозы для бреттон-вудского доллароцентризма, заявил: «Как лидеры крупнейшей мировой экономики мы, американцы, обладаем ответственностью работать во имя устойчивого роста, одновременно устанавливая правила игры, которые могут предотвратить повторение подобного кризиса… Работая вместе с нашими друзьями и партнерами по всему миру по преодолению кризисных дисбалансов прошлого, США готовы возглавить эти усилия и в дальнейшем».
Бунт на корабле мировой финансовой системы, инициированный Россией, был подавлен.
Подрыв «ядерного паритета»
В результате полуторагодового давления и очень напряженного переговорного процесса Россия в начале второго года «перезагрузки» была частично лишена своего главного игрового «козыря» - ракетно-ядерного паритета с Соединенными Штатами. 26 марта 2010 года в Праге президенты России и США подписали новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), в соответствии с которым стороны обязались значительно сократить (до 1550 единиц) количество развернутых ядерных боезарядов и средств их доставки. При этом никаких ограничений на развитие ПРО, из договора по ограничению которой США вышли в одностороннем порядке еще в 2002 году, данный договор не устанавливал, несмотря на соответствующее и весьма настойчивое пожелание российской стороны. Таким образом, Россия при условии развертывания американских ПРО в Европе частично теряла фактор ракетно-ядерного паритетного сдерживания (обозначенный нами ранее как «джокер» в «большой игре»).
Данное обстоятельство вызвало определенные сложности при ратификации текста договора в Государственной думе. Примечательно, что в первоначальном его варианте, на котором долго настаивали США, была заявлено сокращение развернутых носителей стратегического ядерного оружия до 200 единиц (в итоговом тексте - до 700). Ведь в соответствии с планом развития американской ПРО к 2020 году она должна получить способность перехватывать не менее 220 МБР вероятного противника. Т.е. изначальной целью договора СНВ-3 была полная ликвидация российской ядерной угрозы для США. В изначальном его виде план «продавить» не удалось, российская ядерная угроза для Америки была существенно ослаблена, но не сведена к нулевому уровню, что вызвало шквал критики администрации Обамы со стороны республиканского большинства в Конгрессе.
Напомню, что во время своего выступления в Ялте 14 августа 2014 года президент Путин заявил о возможности выхода России из Договора с США о сокращении стратегических наступательных вооружений как не отвечающего национальным интересам страны.
«Принуждение» к ВТО
Несмотря на завуалированное сопротивление российских властей и открытое противодействие ведущих СМИ, сформировавших соответствующее общественное мнение, после игровой партии 2008 года Россия была практически «принуждена» к вступлению во Всемирную Торговую Организацию.
Заявку на вступление в эту организацию российское руководство подало еще в 1993 году, т.е. на пике ельцинского «западоцентризма», и в ходе многолетних переговоров делала одну уступку за другой в области снятия ограничений по допуску на российских рынок импортных товаров и отмены экспортных пошлин. В целом о мотивах подобного рода настойчивости сегодня можно сказать, что российское руководство, представленное переговорщиками типа Чубайса и Грефа, отрабатывало своего рода «комплекс неполноценности», желая получить для России непременный, как им казалось, атрибут «цивилизованной страны».
К середине 2008 года практически все разногласия были улажены, но начавшийся кризис показал, что на повестке дня стоят не проблемы свободной торговли, а, напротив, вопрос о жестком регулировании экономики и ее протекционистской защите. Вот мнение времен конца 2008 года известного российского экономиста Михаила Хазина: «Тема ВТО потеряла актуальность, она бессмысленна в условиях мирового кризиса…». Вкратце пояснить это можно следующим образом: кризис 2008 года сильнее всего ударил по сфере банковского кредитования; соотвественно, эффективные антикризисные меры заключались в поиске рынков сбыта и финансировании производства за счет реальных сбытовых доходов. Открывать свои рынки в этих условиях, отменяя экспортные пошлины и государственную поддержку отечественных производителей (а в этом и состоят требования членства в ВТО), было равноценно экономическому самоубийству.
Свобода России от подобного рода требований ВТО позволила смягчить последствия кризиса для финансовой системы страны и внутреннего рынка, а события в Южной Осетии практически гарантировали ей невступление в ВТО в ближайшей перспективе по причине вполне понятной антироссийской позиции Грузии, категорически отказавшейся, в качестве члена ВТО, утвердить двусторонний договор о вступлении России в эту организацию. О готовности предъявить России очень жесткие условия заявила и не менее враждебная по отношению к России Украина, принятая в ВТО в середине 2008 года. Президент Ющенко в интервью агентству «Франс Пресс» буквально «потирал руки» от радостного предвкушения: «Из-за желания России присоединиться к ВТО мы будем иметь с ней весьма интересные переговоры…». Свои претензии к России обозначили и отдельные страны ЕС, являющегося коллективным членом ВТО и способном принимать только консенсусные решения.
Для закрепления столь удачно складывающихся обстоятельств, позволяющих России гарантированно «уклониться» от сомнительной чести быть принятой в ВТО, в июне 2009 года премьер-министр Путин сделал официальное заявление о прекращении индивидуальных переговоров по присоединению России к Всемирной Торговой Организации. Одновременно он объявил, что в переговорах по вступлению в ВТО с января 2010 года Россия будет участвовать в рамках (от лица) единого Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана. Расчет явно был на то, что Белоруссия ни коим образом не соответствовала требованиям ВТО и в ближайшие годы, а возможно что и никогда, не достигнет этого соответствия.
Но не тут-то было… В 2010 году «принуждение» России к вступлению в ВТО возобновилось и усилилось. И понятно почему. Миллиарды нефтедолларов, хлынувшие в Россию после восстановления докризисных цен на углеводороды, должны были пойти не на поддержку российских производителей и не на модернизацию российской армии, а на спасение экономик развитых стран, задыхающихся без рынков сбыта. Нефтедоллары, да и вся природная рента, не должны были остаться в России; они должны были быть потрачены на закупку импортных продовольственных и промышленных товаров. Кроме того, выполнение Россией условий ВТО, в частности - уменьшение или же отмена тарифов и пошлин, неизбежно вызвало бы по мере их реализации проблемы с наполняемостью доходной части бюджета и, соответственно, с исполнением государственных обязательств в социальной сфере. Плюс - фактор резкого роста числа безработных в промышленности и, особенно, в сфере сельскохозяйственного производства. То, что надо для роста социальной напряженности и накопления протестного потенциала для «цветной» смены режима…
Справедливо считая «перезагрузку» явлением временным и не желая терять это драгоценное время, американцы быстро успокоили Украину и принудили Грузию к изменению своей «неизменной позиции» (в с этой целью на Украину и в Грузию летал сам вице-президент США Джозеф Байден).
В декабре 2010 года также было официально объявлено об окончании переговоров между Россией и ЕС по вопросам вступления во Всемирную торговую организацию и подписан меморандум о взаимопонимании по условиям присоединения России к ВТО, в котором было оговорено удовлетворение Россией важнейшего требования Евросоюза - снижения и последующей отмены экспортных пошлин на лес и лесоматериалы (это было условие скандинавских государств и стран Балтии).
Прикрыться Белоруссией также не удалось: в декабре 2011 года на Министерской Конференции ВТО пакет документов о вступлении России в эту организацию был одобрен с условием сохранения внутренних торгово-экономических регуляторов Таможенного Союза. Предварительно Россия и Беларусь подписали и ратифицировали Договор о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы. Для вступления России осталось ратифицировать Протокол о вступлении в ВТО в установленном российскими законами порядке.
Ратификация этого протокола была связана с беспрецедентным событием: группа в составе 131-го депутата Государственной Думы РФ обратилась с запросом о проверке конституционности этого Протокола в Конституционный Суд РФ, требованием предоставления депутатам полного пакета документов на русском языке и согласования его со всеми субъектами Российской Федерации. После рассмотрения дела Конституционным Судом РФ, не выявившим несоответствий Конституции РФ, Государственная Дума РФ все же ратифицировала Протокол на число административном ресурсе (238 голосов депутатов от «Единой России» «за» и 208 голосов «против»). Это было непростое голосование с учетом того, что фракция «Единой России» насчитывала тогда 315 депутатов. Причем и те единороссы, которые голосовали «за» ратификацию, тоже прекрасно понимали, какой удар национальным интересам России наносит членство в ВТО, но дисциплина есть дисциплина.
Я считаю, что в истории был только один прецедент подобного рода голосования - утверждения на Съезде Советов протокола о заключении Брестского мира в 1918 году…
Если СНВ-3 стал шагом к оборонному ослаблению России, то вступление в ВТО серьезнейших образом ослабляло существующий в России на тот период (да и на сегодняшний день) финансово-экономический уклад. Ослабляло с перспективой полного его разрушения к 2020 году.
Простой «Перечень уступок и обязательств», принятых на себя Россией в соответствии с ратифицированным протоколом о присоединении в ВТО, показывает, насколько это членство разрушительно для рассмотренного нами ранее специфического типа российского суверенитета:
- практически беспрепятственный допуск на внутренний рынок импортных сельскохозяйственных продуктов и промышленных товаров с постепенным (до 2020 года) уменьшением импортных пошлин в интервале от 20 до 100 процентов;
- либерализация доступа к рынку услуг; в частности, в телекоммуникационном секторе с 2015 года снимается ограничение (49%) на долю иностранного участия в акционерном капитале; зарубежным страховым компаниям с 2020 года разрешено открывать в России свои филиалы; иностранным банкам разрешено занять 50% нишу в российской банковской системе;
- сокращение к 2018 году вдвое (с 9 до 4,4 миллиардов) государственных программ поддержки сельского хозяйства;
- ликвидация к 2018 году государственных программ тарифной поддержки отечественного автомобилестроения;
И так далее. Не случайно депутатам ГД эти материалы выдали исключительно на испанском, французском и английском языках, отведя на ознакомление с ними только одну неделю; но язык цифр универсален - все и так было ясно.
Российские переговорщики, правда, пытались смягчить горечь этой пилюли, заявляя, что Россия вступила в ВТО на «особых условиях», но «особость» эта заключалась, как мы видим, лишь в небольшой отсрочке, которая откладывала на несколько лет гибель российской суверенной финансовой системы, сельского хозяйства, автомобилестроения и т.п. (в том виде, в каком они существуют).
Россия как страна, специализирующаяся в рамках мировой торговли на продаже весьма специфических товаров: природных углеводородов, промежуточного сырья для металлургии и химической промышленности, оружия (все это к нормативам ВТО не имеет никакого отношения и продается по прямым рыночным контрактам) и закупающая практически все остальное, вступив в ВТО окончательно закрепляла за собой эту позицию («мировой автозаправки»), ставя крест на перспективе модернизации и развития собственного производства. В условиях открытой и равной конкуренции российское производство и сфера услуг должны были к 2020 году просто исчезнуть. Пример тому - соседняя с Россией Эстония, где нет ни одного местного банка и где были обанкрочены практически все без исключения крупные промышленные предприятия, а на месте таких промышленных гигантов как «Кренгольмская мануфактура» или же «Силламяэский сланцехимический комбинат» просто растет трава. Такова неизбежная судьба экономики любой страны, открывающей свои рынки до того, как, прикрываясь протекционистскими заслонами, создаст и модернизирует собственное конкурентоспособное на мировом уровне производство.
Патриотически ориентированные публицисты оценили акт вступления в ВТО как «национальное предательство». Но все не так просто.
Во-первых, требования ВТО по открытию рынков и отмене протекционистских защит отечественных производителей нетрудно обойти. Это делают все, это начала делать и Россия. Пример тому - т.н. «утилизационный сбор» на ввозимые в страну автомобили (отечественным и белорусским производителям его платить не надо), введенный в сентябре 2012 года. ЕС уже два года оспаривает этот протекционистских шаг России в судебных подразделениях ВТО и грозит России многомиллиардными штрафами. А Васька слушает, да ест: только за два первых месяца действия требования по уплате этого сбора в бюджет страны поступило более 10 миллиардов рублей.
Во-вторых, в условиях регионализации мировой экономики и формирования в июле 2014 года на 6-ом саммите БРИКС фактически нового финансово-экономического регулятора мирового масштаба (с суммарным ВВП на 2013 год в размере 23,9 трлн. долларов, что на треть превышает соответствующий показатель США и Евросоюза), со своим Банком развития, своим Резервным фондом, номинированным не в долларах, а в пуле национальных валют, и т.д.) многое в мировой торговле должно измениться. Символом тому является появление во главе ВТО в сентябре 2013 года представителя Бразилии Роберто Карвальо ди Азеведу, известного активного участника т.н. «дохийских переговоров» о либерализации мировой торговли. Суть этих переговоров, начавшихся еще в 2001 году назад в столице Катара Дохе, заключается в попытке примирить интересы стран с быстрорастущей экономикой (Китая, Индии, Бразилии) и традиционных лидеров мировой торговли - США и ЕС. США и страны ЕС требуют от своих оппонентов большего доступа к их рынкам и значительного снижения импортных пошлин. А те в свою очередь вместе с развивающимися странами требуют от индустриально развитых государств сокращения экспортных и аграрных субсидий. 13 лет переговоров явным образом показали, что договориться в глобалистском масштабе сторонам конфликта не удастся и на месте ВТО в ближайшее время возникнут новые альтернативные торгово-экономические союзы. Россия уже обозначила свое желание быть членом самого мощного из них, явно выводя тем самым на международный уровень и любимое детище Путина - Евразийский союз, а новый глава ВТО явно не имеет против этого никаких возражений. Тем более, что США также организуют под себя пару таких союзов - «Соглашение о тихоокеанском партнерстве» и «Соглашение о трансатлантическом партнерстве». А ВТО на глазах трансформируется в некую платформу, на которой эти союзы будут вести переговоры и, возможно, даже достигать неких компромиссных соглашений.
А, в-третьих, выход из ВТО, на котором нынче снова настаивают думские коммунисты, сам по себе проблему защиты отечественного рынка не решит, вернув Россию к торговым войнам со 160-ю странами мира при отсутствии третейского механизма их разрешения. Тем более сегодня, когда в санкционном противостоянии своим традиционным противникам Россия практически уже вышла из режима исполнения обязательств члена ВТО, ссылаясь на федеральный закон 281-ФЗ «О специальных экономических мерах». Этот закон, принятый еще в 2006 году, как раз и направлен на создание правовых основ для применения специальных временных экономических мер в случае возникновения международной чрезвычайной ситуации или же недружественных действий иностранного государства или его органов и должностных лиц, представляющих угрозу интересам и безопасности РФ. Данные меры, кроме всего прочего, как раз и предполагают «прекращение или приостановление действия международных торговых договоров и иных международных договоров РФ в области внешнеэкономических связей; изменение вывозных и (или) ввозных таможенных пошлин».
Ну и наконец - последнее обстоятельство. Практически выход их состава ВТО навсегда отправляет Россию в небольшую группу стран с сомнительным международным статусом, список которых начинается Абхазией, а заканчивается Южным Суданом. Из «приличных» стран там только Монако и Сан-Марино, но это все явно не российский уровень.
Требования же ВТО по добровольному разрушению Россией собственной финансовой системы, промышленности и сельского хозяйства, отсроченные при вступлении на 2018-20 года, Россия выполнять сегодня категорически не будет. А зачем? «Перезагрузка» ведь уже закончилась…
Продолжение следует ...