Кипр 7. Три церкви и море
Церковь Панагии Католики в Куклиа
В деревню Куклиа мы тоже приехали на городском автобусе, по большому счёту, она, как и монастырь св. Неофита, - дальняя окраина Пафоса. Автобус ходит редко, но регулярно, и мы не зашли собственно в деревню, о чём, признаться, жалею. Но Бог с ним.
Первое, что мы увидели - церковь Панагии Католики, к ней и пошли. Я вижу кипрские церкви сливающимися с бесконечностью сухой и белой степи, которая переходит в море вдали. Белые травы, белые, выбеленные солнцем и ветром, церкви, белые античные руины. Мне чувствуется, что время не различается здесь - страшный культ Афродиты, крестоносцы, византийская церковь... Белая бесконечность.
Церковь, конечно, оказалась закрыта - иначе и не могло быть: как нам рассказали, она к музею не имеет никакого отношения и закрыта всегда. И только иногда в ней венчают.
Бесконечность - так бесконечность: за церковью на белой равнине древнее святилище Афродиты. Оно упоминается ещё в XII веке до н.э., было славно во времена Рима, и разрушен храм был землетрясением в 70-е годы после рождества Христова. Здесь было всё, что началось из-за безответной любви Пигмалиона к Афродите, вернее, из-за дочерей Пигмалиона и Галатеи, одну из которых звали Пафо. Здесь первый жрец Афродиты, финикийский правитель в прошлом, Кинир пел печальные песни и гимны, оплакивая гибель своего сына Адониса и прославляя Афродиту. Здесь он покончил с собой и похоронен в жертвеннике Афродиты.
На белой земле под бесконечным ровным небом сливаются времена, обломки древнего храма видятся белыми, выветренными и прокалёнными солнцем костями, поступательное движение времени представляется всего лишь нашим стереотипом, не больше.
Афродита из музея в Куклиа
В этом межвременье яркие цвета - то, что удерживает взгляд, кажется живым, понятным, возвращает мысли к прошлому. На поле, усеянном мёртвыми костями (зачёркнуто) обломками древнего святилища, - единственное дерево с широкой тёмной кроной (и очень приятной скамейкой в тени под ним). На обратном пути к автобусной остановке церковь Панагии Католики неожиданно оказалась открыта - там кто-то убирался. Мы радостно разглядываем фрески (которых немного) - мир обрёл историю.
Мы сидим на остановке, сейчас придёт автобус. Глядим на замок Лузиньянов - романский дом-крепость XIII века (в нём как раз главные шедевры музея Афродиты), на церковь, как будто принесённую из другого мира, а тут же, у входа в замок - античные руины...
В замке Лузиньянов
Когда я была маленькой, я мечтала оказаться в полностью расписанной церкви. Мне казалось, что тогда я частью своей окажусь там, в тех временах, когда... всё это было настоящим. С тех пор мечта моя сбылась и продолжает сбываться - всегда, когда я оказываюсь в расписанной в древности церкви, я переношусь туда. И всегда, когда у меня появляется возможность оказаться в церкви со старой росписью... О как я стал взволнован!
Церковь Panayia Chryseleoussis (Богородицы Хриселеусы (Умиление)) в Эмбе, хоть и стоит в городе, а не в белом от солнца поле, как в Куклии, полностью отвечает моему образу кипрских старых церквей. Стены мощные, как у крепости, а сама как будто не хочет подниматься над землёй, такая же белая, как эта земля.
Церковь, конечно, оказалась закрыта, и людей рядом, само собой, не было. Наташка - великий человек! - нашла в большом соседнем соборе прекрасную женщину Афанасию, которая стала кому-то звонить, звонить... Пока мы из вежливости осматривали огромный новый расписанный собор.
И пришёл, шествуя важно, в спокойствии чинном, парнишка, лет, наверное, семи. Загорелый дочерна, коротко стриженый, очень худенький и очень серьёзный, - видно, что человек знает свою ответственность, - со связкой огромных старинных ключей.
Не знаю, может быть, из-за дурной реставрации XIX века, может быть, из-за иконостаса XIV века, который показался мне слишком большим... Эта церковь оказалась для меня тяжёлой, как будто бы тесно и не хватает воздуха.
Церковь святой Параскевы в Гироскипу, наверное, самая мощная из всех кипрских церквей, которые мы увидели. Самая, так сказать, кипрская. От неё просто веет древностью, может быть, из-за цвета тёмного камня, может быть, из-за странных куполов... У многих кипрских церквей короткие и широкие барабаны с невысокими куполами, что придаёт им вид как бы слегка приплюснутый, как будто бы время их притянуло к земле. Так вот, а у церкви святой Параскевы в Гироскипу этих куполов - пять, три над главным нефом, и по одному над боковыми. Как раз тот случай, когда меня охватывает восторг, а по позвоночнику начинают ходить мурашки.
Эта церковь открыта всегда, даже, кажется, круглосуточно. Росписи разных веков наслаиваются друг на друга, порой можно разглядеть более древние под более новыми. Оплавки восковых пупсов. Много серебряных глаз - видимо, здесь специализация по глазным болезням.
В кипрских церквях особенно интересно разглядывать сцену Крещения Господня - дух Иордана здесь всегда личность. И в Параскеве в Гироскипу он похож на пахана, главу воровской банды... А теперь Горбатый! Я сказал, Горбатый! ... Он даже, кажется, немножко горбат)) И ещё там, похоже, мертвец, которого в лодке тащат плохие рыбки, похожие на сереньких волчков, а хорошие рыбки - розовые.
Наташкина фота
Вот и всё. А надо всем, конечно, море. Ласковое и домашнее в Ларнаке, когда плывёшь в очень тёплой воде и глядишь на крепость. Всегда волнующееся на мысу под маяком - мой домашний, практически безлюдный пляж. Море, в которое стремительно садится солнце, когда идёшь по каменистой тропе. И самое главное, самое прекрасное море... Надо сесть на 615 автобус, который ходит каждые пятнадцать минут, и проехать до Корал бич, а потом пройти мимо какого-то пансионата и пляжа с людьми, мимо аккуратных газонов и кустов, где живут зайцы (или они кролики?), и просто идти по каменистой тропе. А внизу будут белые меловые бухты, широкие белые естественные ступени спускаются к морю... Кажется, исполнилась ещё одна моя детская мечта - увидеть меловые скалы. Не только увидеть, спуститься по ним к морю, когда уже нежарко, плавать в прозрачной воде... Здесь вообще нет людей - они все толпятся на пляже в пятнадцати минутах ходьбы. Вечером нет этой жары, от которой мы порядком устали... Ничего нет, только белые скалы и море. И друзья, конечно, и лёгкое прохладное белое вино.... И море.
Дома босоножки ещё долго не отмывались от мела, но это - самое красивое море из всех морей, что были у меня.
