Символ Веры. Ч.IV
Итак, именно древнеегипетские истоки оформили тот облик «синтетичес-кого» Серафима, который мы имеем возможность, пусть и не всегда в свобод-ном доступе, однако все же видеть на византийских духовных Носителях. От-чего Византия спроецировала на ключевой символический блок Православия именно египетский Исток? Разумеется, основную роль тут сыграл фактор египетской Александрии. https://www.google.ru/search?newwindow=1&sca_esv=598630557&hl=ru&sxsrf=ACQVn08vzfghwmnO1COCx3wQqbfpNre8dA:1705345615427&q=%D1%85%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%B0%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE+%D0%B4%D0%BE+%D1%85%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B0%3F&source=lnms&prmd=visnbmtz&sa=X&ved=2ahUKEwj4loG9i-CDAxXXhv0HHd_4ByUQ0pQJegQIDBAB&biw=1517&bih=694&dpr=0.9&udm=7#fpstate=ive&vld=cid:6465cf71,vid:Jk8dxiYLAS8,st:0
Глупо считать, что христианские апологетика и символизм начинали форми-роваться где-то в пустыне «на коленке». Нет, все это происходило в Библио-теке и Мусейоне, главных средоточиях мирового ЗНАНИЯ космополитичес-кого мегаполиса, этого «плавильного котла» различных культур и религий, в какой ко II веку до н. э. превратилась Александрия Египетская. Подобно более позднему, византийскому, небывалый доселе интеллектуальный расцвет наб-людался и в Птолемеевской Александрии, благодаря амбициям этого вели-чайшего из диадохов. Птолемей I был полон решимости сделать свою столицу не только главным торговым, но и интеллектуальным центром, не имеющим себе равных во всем древнем мире - и он преуспел в этом вместе с сыном Птолемем II.
Птолемей II Филадельф беседует с некоторыми из 72 еврейских ученых, которые переводили Библию для великой Александрийской библиотеки. Замок Версаля, Франция.
Процитирую Джона Багнелла Бьюри (John Bagnell (J. B.) Bury) - ирланд-ского историка, византиста, искусствоведа-классика:
Цивилизация позднейшей [Римской] Империи, которую мы знаем под назва-нием Византийской, имела свои корни глубоко в прошлом. Это был просто последний этап эллинской культуры. Александрия, главный город эллинско-го мира с третьего века до нашей эры, в течение пятого века уступила пер-вое место Византии. Нарушения непрерывности не было; произошла только смена центра.(«История поздней Римской империи»)
Настало время посмотреть, какое же место заняла Матрица, ставшая Серафи-мом, в Византии, в частности, в Константинополе. Предлагаю внимательно проанализировать самую редкую - собственно, единичную - роспись Право-славия, выполненную в паракклесионе Константинопольского монастыря Хора (совр. Турция). Второго по своему своему значению для христианского мира храма, после Софии Константинопольской (по А.Лидову).
В терминах биологии Серафим - фактически исчезающий религиозный вид на христианских иконах, а потому поистине бесценны редчайшие образчики его художественного воплощения, уцелевшие в древнейших церквях. Он, как фигура, не существующая в реальности, соответственно, ниспрашивает до-полнительной герменевтики, долженствующей раскрыть механизм главного религиозного Таинства Смерти - и «Воскрешения», т.е., Нового Рождения.
Следует отметить то особое место, которое в православной иконографии, и прежде всего - в иконографии храмовой, мозаичной и фресковой - отведено именно «переходным» сюжетам, темам Рождения и Смерти. В том же монас-тыре Хора данную тенденцию поддерживает/подтверждает также и знамени-тая мозаика «Успение Богоматери», рис.1:
Илл.: Успение Девы Марии 1 - в монастыре Хора, Константинополь (Стамбул) XI в.; 2 - на мозаика XII века, в церкви Санта Мария дель Аммиральо (Ла Марторана), Палермо, Италия.
В «Успении» Хоры нашему Серафиму отведен высший смысловой и художест-венный регистр - он парит над самим Христом и над всеми персонажами, представленными в этой сцене. То есть, вновь акцентирует необходимость расшифровки такого своего композиционного превосходства.
Христос, в свою очередь, дополняет глубинный смысл Перехода, держа мла-денца в своих руках. Тем самым он обозначает крайние Точки пути души Ма-рии - от точки условной «Смерти» (условной, ибо душа бессмертна) - к уже состоявшемуся на третий день ее Новому Воплощению (Рождению).
Рядом (рис.2) вы видите тот же иконический сюжет, но в нем уже состоялся революционный акт БИФУРКАЦИИ Серафима на двух херувимов (именно ре-зультаты Бифуркации мы видим в «престольных» композицииях Троицы Но-возаветной «Сопрестолие»). Наш Феномен вновь продемонстрировал свою Двойственность, но при этом надолого - практически, навсегда - утратил из-начальный, ЦЕЛОСТНЫЙ облик. Однако Московская Русь, принявшая ви-зантийскую символическую эстафету, долгое время сохраняла не только «сле-ды» херувимского Синтеза, но и историю-подоплеку такого Синтеза в ориги-нальной иерархической форме: с возвышением Серафима над двумя херувимами:
Илл.: 1 - серафим и два херувима на колокольне Собора Рождества Христова, г. Кар-гополь, Россия; 2 - серафим (вверху) и два херувима (внизу) на белом куколе, пере-несеном из Византии как головном уборе Московских патриархов (больше - http://philosophystorm.ru/v-pravoslavii-ne-bylo-khrista-byl-serafim с последующими комментариями)
(Продолжение следует)