Клининг философии
В тему философских вопрошаний и свидетельствовований
... Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк;
И один с изумлением смотрит на Запад,
А другой с восторгом глядит на Восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять как стоит забыть...
БГ. Электрический Пес
Сопротивляться постчеловеческой реальности
2012-10-10 / Владимир Кутырев
» » » Наша философия довольно твердо стоит на атеистическо-религиоведческих позициях. Все стремятся забыть, что помимо познания человек может верить, надеяться, он хочет любить или ненавидит, имеет/не имеет идеалы, цели, ценности, что не улавливается рационализмом. » » »
Современная философия - служанка или, в духе времени, «оператор по клинингу» технонауки. И не стыдится этого, наоборот - гордится.
» » » Вот, казалось бы, на чем надо центрироваться - на рефлексии гонки технологических достижений, соотнесении их с человеком, выполнять критические функции, обсуждать характер гуманитарных фильтров, через которые пропускать все технические предложения. Мир впал в новационную истерию, при этом продолжают болтать об «устойчивом развитии», которое новационизм по своей сути прямо отрицает.
Увы, рефлекс всего этого есть, а рефлексии нет. Высшая доблесть - «рассказы о высоких технологиях», последних событиях в этой сфере и восторги от предвкушения, что человека будут «совершенствовать», вживляя чипы, соревнуясь, кто больше их вставит, потом вообще заменят на изобретенные им самим конструкты. А должны бы течь слезы, потому что в открытой форме, без стеснения, на передовых рубежах прогресса ведутся толки о том, как люди будут жить в резервациях, если, конечно, новые гибридные поколения и разумные роботы, вообще им позволят жить.
Mortido - влечение к смерти, но чтобы в форме эвтаназии - таков тренд нашего времени, в который, к сожалению, встроена и философия, что для нее в силу своего сущностного предназначения недопустимо. В этом ее самая большая неизвиняемая вина.
» » » пришло время обсуждать перспективы человека в его постчеловеческой перспективе. Или - как нам жить в мире «по ту сторону человека».
Для начала - не торопиться к этому состоянию. Бороться за сохранение «традиционного» Homo vitae sapiens. В таком качестве любой философ-гуманист, философ как таковой, вообще смотрящий дальше своего носа человек, предстает консерватором. Даже реакционером. Если иначе, то это - бездумный технарь, чье сознание уже похищено силами иного, работающий в перспективе на свое уничтожение.
Появляется все больше людей, которые не хотят осознавать, что происходит. Обыватели, которые, кроме потребления, ни о чем не мыслят, и мыслящие люди науки, старающиеся не думать о последствиях собственной деятельности. Это если они честные, а если нет, то корыстно лживые, соблазняющие потребителей ближайшим изобретением, скрывая знание того, к чему оно дальше приведет. Так называемые «грантоеды». Личности вытесняются акторами, агентами, «слабыми зомби», которым грозит перерастание в «сильных зомби», то есть в программируемых и управляемых извне будто бы людей. Вместо интеллигентов - интеллагенты.
Провозглашенная постмодернизмом «смерть человека» реализуется на наших глазах. Я пытался убеждать себя и других, что человек, хотя умер, но не похоронен. За него надо бороться, ясно отдавая отчет, что происходит и где мы находимся.
Вы ведь видите, как вместо культурных регуляторов, представлений о том, что хорошо, плохо, понятий греха, добра и зла, общество приступило к «внешнему» регулированию отношений между людьми - технологиям наблюдения и контроля. Если нет всевидящего Бога и совести (мораль вслед за религией отделена от государства, потому оно «правовое»), надо ставить камеры наблюдения и проверять на детекторах лжи. На подходе «чтение мыслей», эмоции уже «считывают». » » »
Я разоблачил себя и свое мировоззрение. Некоторые поторопятся сказать, что оно похоже на эпатаж, но на самом деле это просто экологическое сознание, которое теперь применимо не только к природе, а ко всей культуре и самому человеку. Мы, кто люди, - в обороне, нужна идеология сопротивления, философия консервативного реализма, полионтизма, эстологии и коэволюции. Чтобы противостоять наступающей (на нас) эпохе трансмодерна.
» » » Это время мы, пожалуй, будем вспоминать как золотой век нашей философии. Дальше будет хуже (с точки зрения отношения к ней в обществе).
Технократия не заинтересована в ее развитии, так как технологическое мышление ей претит. И по мере превращения общества в технос всякое лишнее «умствование», критику и мудрость будут подавлять. Сначала изгонят из вузов, оставив социальной забавой для чудаков, потом она тихо умрет. Или сама философия окончательно переродится в «нефилософию», во что-то псевдонаучное и формализованное. В «гуманитарные технологии». Вместо гуманизма. Это как технологии любви, когда любви нет.
Читать целиком
Нет, это даже не мортософия, ибо не дотягивает, вообще, ни до какой "... софии". Даже на софистику не тянет.
Двусмысленность чудовищнейшая:
«рефлекс всего этого есть, а рефлексии нет <...> Вместо интеллигентов - интеллагенты».
Вот как раз рефлексии - именно самой что ни наесть кондово-интеллИгентской - до и больше! Как то:
«Mortido - влечение к смерти, но чтобы в форме эвтаназии - таков тренд нашего времени, в который, к сожалению, встроена и философия»;
«как нам жить в мире "по ту сторону человека"»;
«человек, хотя умер, но не похоронен. За него надо бороться».
А "бороться" - наплодив «консервативного реализма, полионтизма, эстологии и коэволюции», и при этом, заведомо пораженчески предусматривая: «Это время мы, пожалуй, будем вспоминать как золотой век нашей философии. Дальше будет хуже».
И за кого бороться, если уже признана «смерть человека»?!... За что тогда бороться, если человек только лишь «не похоронен»?!... Что отстаивать - "предать усопшего земле" или "кремировать" или "мумифицировать"?!...
Полный "переклининг"!
Т.е. это всё - без комментариев. А вот, собственно, не комментарий, но размышления по поводу.
О продуктивном подходе к двусмысленности.
Говоря о «двусмысленности в существе философии (метафизики)», когда «то все внешне похоже на философию, но на деле вовсе не она; то вовсе никакой видимости философии, но налицо именно она», отмечая такую двусмысленность, М.Хайдеггер удостоверял её исток в том, что «Философия имеет смысл только как человеческий поступок. Ее истина есть по существу истина человеческого присутствия. Истина философствования укоренена в судьбе человеческого присутствия».
Т.е. истинствуя, в философии ли, в каких ли иных формах культурно-исторического творчества, человек сообщает всему этому двусмысленность, неизбывно имеющую место быть в его существовании (ср. эпиграф к посту Вызов двусмысленности). Истинствование есть, по существу, опыт преодоления этой двусмысленности, ибо «способ, каким человек в своем подлинном существе пребывает при бытии, есть экстатическое стояние в истине бытия» (М.Хайдеггер. Письмо о гуманизме). Но историческая неизбывность этой двусмысленности обусловлена именно этим парадоксальным сочетанием одновременно "стазиса" и "экстазиса", соответственно:
- стояния в Истине Бытия, как его непотаенности (Unverborgenheit), уже вверенной человеку, и понимаемой им в этой её ему вверенности до каких-либо интеллектуальных (рефлексивных или постулативных, аналитических или синтетических) его усилий или усилий волевых,
- только лишь свершения исторической временности его существования как энергии реализации смысла, заключенного в Судьбе Бытия (Seynsgeschichte) и его Событии (Ereignis).
Задача философии, как дела мысли (die Sache des Denkens), уловить эту вверенность, перманентно отчуждаемую нами самими (независимо от того, искушены ли мы в занятии философстсвования или нет), и улавливая её в своих интуициях и мысле-набросках, выразить Истину Бытия в тех конкретных ситуациях, которые составляют брошенность (Geworfenheit) и фактичность (Faktizität) нашего существования, и в которых мы обращены к историческому посылу (Geschichte) Бытия (Seyn).
Насколько и как это нам удастся на новом, точнее, сверхновейшем историческом этапе, в конце концов, как и всегда, покажет время. А т.ж. - язык. Но если Время (время Бытия) мыслимо благодаря его проникновению в нашу экстатическую временность, и через нее оно «само открывается как горизонт бытия» (М.Хайдеггер. Бытие и время. § 83. Экзистенциально-временная аналитика присутствия и фундаментально-онтологический вопрос о смысле бытия вообще), то жизненное претворение дела мысли требует, разумеется, и нашего непосредственного участия. А именно - нашей способности таким образом распорядиться истинствованием своего существа, чтобы язык, как «кров, хранящий присущую ему эк-статичность», смог удостоверить и тем самым укрепить настойчивость нашего «стояния в просвете бытия» (Письмо о гуманизме).
А пока - "клининг", как отторжение истинствования, рефлексивно-пораженчески резонерствующее перед надвинувшимся техно-поставом (Gestell). Относительно которого надо, однако, уразуметь: «мы свидетельствуем о бедственности положения, когда перед лицом голой техники мы еще не видим сути техники; когда перед лицом голой эстетики мы уже не может ощутить сути искусства. Чем глубже, однако, задумываемся мы о существе техники, тем таинственнее делается существо искусства.
Чем ближе мы подходим к опасности, тем ярче начинают светиться пути к спасительному, тем более вопрошающими мы становимся. Ибо вопрошание есть благочестие мысли.»
(М.Хайдеггер. Вопрос о технике).
... Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк;
И один с изумлением смотрит на Запад,
А другой с восторгом глядит на Восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять как стоит забыть...
БГ. Электрический Пес
Сопротивляться постчеловеческой реальности
2012-10-10 / Владимир Кутырев
» » » Наша философия довольно твердо стоит на атеистическо-религиоведческих позициях. Все стремятся забыть, что помимо познания человек может верить, надеяться, он хочет любить или ненавидит, имеет/не имеет идеалы, цели, ценности, что не улавливается рационализмом. » » »
Современная философия - служанка или, в духе времени, «оператор по клинингу» технонауки. И не стыдится этого, наоборот - гордится.
» » » Вот, казалось бы, на чем надо центрироваться - на рефлексии гонки технологических достижений, соотнесении их с человеком, выполнять критические функции, обсуждать характер гуманитарных фильтров, через которые пропускать все технические предложения. Мир впал в новационную истерию, при этом продолжают болтать об «устойчивом развитии», которое новационизм по своей сути прямо отрицает.
Увы, рефлекс всего этого есть, а рефлексии нет. Высшая доблесть - «рассказы о высоких технологиях», последних событиях в этой сфере и восторги от предвкушения, что человека будут «совершенствовать», вживляя чипы, соревнуясь, кто больше их вставит, потом вообще заменят на изобретенные им самим конструкты. А должны бы течь слезы, потому что в открытой форме, без стеснения, на передовых рубежах прогресса ведутся толки о том, как люди будут жить в резервациях, если, конечно, новые гибридные поколения и разумные роботы, вообще им позволят жить.
Mortido - влечение к смерти, но чтобы в форме эвтаназии - таков тренд нашего времени, в который, к сожалению, встроена и философия, что для нее в силу своего сущностного предназначения недопустимо. В этом ее самая большая неизвиняемая вина.
» » » пришло время обсуждать перспективы человека в его постчеловеческой перспективе. Или - как нам жить в мире «по ту сторону человека».
Для начала - не торопиться к этому состоянию. Бороться за сохранение «традиционного» Homo vitae sapiens. В таком качестве любой философ-гуманист, философ как таковой, вообще смотрящий дальше своего носа человек, предстает консерватором. Даже реакционером. Если иначе, то это - бездумный технарь, чье сознание уже похищено силами иного, работающий в перспективе на свое уничтожение.
Появляется все больше людей, которые не хотят осознавать, что происходит. Обыватели, которые, кроме потребления, ни о чем не мыслят, и мыслящие люди науки, старающиеся не думать о последствиях собственной деятельности. Это если они честные, а если нет, то корыстно лживые, соблазняющие потребителей ближайшим изобретением, скрывая знание того, к чему оно дальше приведет. Так называемые «грантоеды». Личности вытесняются акторами, агентами, «слабыми зомби», которым грозит перерастание в «сильных зомби», то есть в программируемых и управляемых извне будто бы людей. Вместо интеллигентов - интеллагенты.
Провозглашенная постмодернизмом «смерть человека» реализуется на наших глазах. Я пытался убеждать себя и других, что человек, хотя умер, но не похоронен. За него надо бороться, ясно отдавая отчет, что происходит и где мы находимся.
Вы ведь видите, как вместо культурных регуляторов, представлений о том, что хорошо, плохо, понятий греха, добра и зла, общество приступило к «внешнему» регулированию отношений между людьми - технологиям наблюдения и контроля. Если нет всевидящего Бога и совести (мораль вслед за религией отделена от государства, потому оно «правовое»), надо ставить камеры наблюдения и проверять на детекторах лжи. На подходе «чтение мыслей», эмоции уже «считывают». » » »
Я разоблачил себя и свое мировоззрение. Некоторые поторопятся сказать, что оно похоже на эпатаж, но на самом деле это просто экологическое сознание, которое теперь применимо не только к природе, а ко всей культуре и самому человеку. Мы, кто люди, - в обороне, нужна идеология сопротивления, философия консервативного реализма, полионтизма, эстологии и коэволюции. Чтобы противостоять наступающей (на нас) эпохе трансмодерна.
» » » Это время мы, пожалуй, будем вспоминать как золотой век нашей философии. Дальше будет хуже (с точки зрения отношения к ней в обществе).
Технократия не заинтересована в ее развитии, так как технологическое мышление ей претит. И по мере превращения общества в технос всякое лишнее «умствование», критику и мудрость будут подавлять. Сначала изгонят из вузов, оставив социальной забавой для чудаков, потом она тихо умрет. Или сама философия окончательно переродится в «нефилософию», во что-то псевдонаучное и формализованное. В «гуманитарные технологии». Вместо гуманизма. Это как технологии любви, когда любви нет.
Читать целиком
Нет, это даже не мортософия, ибо не дотягивает, вообще, ни до какой "... софии". Даже на софистику не тянет.
Двусмысленность чудовищнейшая:
«рефлекс всего этого есть, а рефлексии нет <...> Вместо интеллигентов - интеллагенты».
Вот как раз рефлексии - именно самой что ни наесть кондово-интеллИгентской - до и больше! Как то:
«Mortido - влечение к смерти, но чтобы в форме эвтаназии - таков тренд нашего времени, в который, к сожалению, встроена и философия»;
«как нам жить в мире "по ту сторону человека"»;
«человек, хотя умер, но не похоронен. За него надо бороться».
А "бороться" - наплодив «консервативного реализма, полионтизма, эстологии и коэволюции», и при этом, заведомо пораженчески предусматривая: «Это время мы, пожалуй, будем вспоминать как золотой век нашей философии. Дальше будет хуже».
И за кого бороться, если уже признана «смерть человека»?!... За что тогда бороться, если человек только лишь «не похоронен»?!... Что отстаивать - "предать усопшего земле" или "кремировать" или "мумифицировать"?!...
Полный "переклининг"!
Т.е. это всё - без комментариев. А вот, собственно, не комментарий, но размышления по поводу.
О продуктивном подходе к двусмысленности.
Говоря о «двусмысленности в существе философии (метафизики)», когда «то все внешне похоже на философию, но на деле вовсе не она; то вовсе никакой видимости философии, но налицо именно она», отмечая такую двусмысленность, М.Хайдеггер удостоверял её исток в том, что «Философия имеет смысл только как человеческий поступок. Ее истина есть по существу истина человеческого присутствия. Истина философствования укоренена в судьбе человеческого присутствия».
Т.е. истинствуя, в философии ли, в каких ли иных формах культурно-исторического творчества, человек сообщает всему этому двусмысленность, неизбывно имеющую место быть в его существовании (ср. эпиграф к посту Вызов двусмысленности). Истинствование есть, по существу, опыт преодоления этой двусмысленности, ибо «способ, каким человек в своем подлинном существе пребывает при бытии, есть экстатическое стояние в истине бытия» (М.Хайдеггер. Письмо о гуманизме). Но историческая неизбывность этой двусмысленности обусловлена именно этим парадоксальным сочетанием одновременно "стазиса" и "экстазиса", соответственно:
- стояния в Истине Бытия, как его непотаенности (Unverborgenheit), уже вверенной человеку, и понимаемой им в этой её ему вверенности до каких-либо интеллектуальных (рефлексивных или постулативных, аналитических или синтетических) его усилий или усилий волевых,
- только лишь свершения исторической временности его существования как энергии реализации смысла, заключенного в Судьбе Бытия (Seynsgeschichte) и его Событии (Ereignis).
Задача философии, как дела мысли (die Sache des Denkens), уловить эту вверенность, перманентно отчуждаемую нами самими (независимо от того, искушены ли мы в занятии философстсвования или нет), и улавливая её в своих интуициях и мысле-набросках, выразить Истину Бытия в тех конкретных ситуациях, которые составляют брошенность (Geworfenheit) и фактичность (Faktizität) нашего существования, и в которых мы обращены к историческому посылу (Geschichte) Бытия (Seyn).
Насколько и как это нам удастся на новом, точнее, сверхновейшем историческом этапе, в конце концов, как и всегда, покажет время. А т.ж. - язык. Но если Время (время Бытия) мыслимо благодаря его проникновению в нашу экстатическую временность, и через нее оно «само открывается как горизонт бытия» (М.Хайдеггер. Бытие и время. § 83. Экзистенциально-временная аналитика присутствия и фундаментально-онтологический вопрос о смысле бытия вообще), то жизненное претворение дела мысли требует, разумеется, и нашего непосредственного участия. А именно - нашей способности таким образом распорядиться истинствованием своего существа, чтобы язык, как «кров, хранящий присущую ему эк-статичность», смог удостоверить и тем самым укрепить настойчивость нашего «стояния в просвете бытия» (Письмо о гуманизме).
А пока - "клининг", как отторжение истинствования, рефлексивно-пораженчески резонерствующее перед надвинувшимся техно-поставом (Gestell). Относительно которого надо, однако, уразуметь: «мы свидетельствуем о бедственности положения, когда перед лицом голой техники мы еще не видим сути техники; когда перед лицом голой эстетики мы уже не может ощутить сути искусства. Чем глубже, однако, задумываемся мы о существе техники, тем таинственнее делается существо искусства.
Чем ближе мы подходим к опасности, тем ярче начинают светиться пути к спасительному, тем более вопрошающими мы становимся. Ибо вопрошание есть благочестие мысли.»
(М.Хайдеггер. Вопрос о технике).