Балабаев Н. В. Иконография ландшафтных фонов в псковской живописи XII-XVI вв.
Изучение ландшафтных изображения в живописи древнего Пскова осложнено крайне малым количеством сохранившихся образцов, особенно ранних.
Тем не менее, с привлечением материалов других центров средневековой культуры определенное представление об их основных формах, этапах развития получить можно. Главным, а нередко и единственным мотивом древнерусских пейзажных фонов были горы - на них мы и сосредоточим внимание.
В живописных памятниках Псковской земли, созданных в период ранее первой трети XIV в. (фрески Мирожского монастыря, около 1156 г., житийная икона XIII в. из с. Выбуты “Илья пророк в пустыне” (ГТГ), роспись 1313 г. Снетогорского монастыря) наблюдаются горные формы в виде плоскостных конструкций с плавными линиями абриса, обычно с выступом на вершине. Данная, “долещадная”, разновидность горных изображений берет начало в искусстве Византии конца X в., когда в нем усиливаются спиритуалистические искания (Менологий Василия II в Ватиканской библиотеке).
Этот вид горных конструкций, тяготевший к уплощенной трактовке объемов пространства, был заимствован Русью с принятием христианства. Мы различаем в нем два основных типа: с вертикальным и наклонным выступом вершины. Первый из этих типов представлен в мирожской стенописи и в иконе из Выбут. Венчающие горы, выступы в них как бы составлены из тесной группы вертикальных долек различного сечения и относятся к упрощенной редакции, свойственной провинциальной ветви византийского искусства. В иконе “Илья пророк в пустыне” горные формы схематизированы до предела, подобно горе в жертвеннике Снетогорского монастыря и своим новгородским аналогам в иконах первой половины XIV в. - “Сошествие во ад” из Тихвина (Новгородский музей), “Никола с житием” из погоста Любони (ГРМ), - а также в сцепе Васильевских врат “Притча о сладости мира”, 1336 г. Композиции этих “пейзажей” кулисные, непространственные, статичные.
Горы с наклонным выступом вершины присутствуют в снетогорской фреске “Сошествие во ад”, Волнообразные силуэты, обращенность вершин друг к другу, подвижность, значительная вариативность в формах - черты, типичные для данной разновидности (см.: росписи ц. Георгия в старой Ладоге, ок. 1167 г.; житийную икону Николы из погоста Озерёно, первая половина XIV в., ГРМ).
Последующее развитие иконографии древнерусских пейзажных фонов связано с другим видом горных форм - лещадным. Конструкции его гор отличаются наличием высветленных площадок, ломаным контуром, относительной объемностью и динамикой. Он зарождается в XIII в. в живописи Балкан и Византии (фрески в Мораче, Евангелие в Ивере на Афоне) и распространяется на Руси, начиная с первой поло вины XIV в., отмечая собою вступление ее искусства в Палеологовскую эпоху (миниатюра “Явление Христа женам-мироносицам” в Хлудовской Псалтири, Васильевские врата, праздничный ряд иконостаса новгородского Софийского собора).
В живописи Пскова XIV в. лещадные горы встречаются в иконе “Богоявление” из ц. Успения на Пароменье (ГЭ) и во фресках храма Покрова в Псковском кремле. В иконе дан образец гор с типом лещадок, покрытых продольными пробелами. Характерна окраска всех частей горного массива одним цветом. Необычная деталь: полоса берега вверху, соединяющая, наподобие велума, горные вершины. Для псковской традиции показателен разворот на зрителя группы лещадок не только правой, как в живописи Новгорода (“праздники” Софийского собора, “Борис и Глеб на конях” из Борисоглебской церкви. - Новгородский музей), но и левой стороной. По формам ландшафта датировка иконы концом XIII - началом XIV в. представляется нам слишком ранней.
На рубеже XIV - XV вв., в период особо активной вспышки греко-южнославянских влияний, в русской живописи (Киевская Псалтырь, Евангелие Хитрово; иконы “Сошествие во ад” из Тихвина; четырехчастная икона из Георгиевской церкви) появляется и вытесняет прочие новый тип лещадных гор с лещадками, передний край которых отмечен поперечными пробелами, а тыльная сторона завершается фестончатыми выпуклостями. Как правило, в основании горной конструкции изображается полоса обрыва с диагонально отходящими трещинами. Композиционной, пространственной и ритмической организации пейзажей с данным вариантом горных форм присуще разнообразие решений, порой весьма смелых.
В псковских горках XV в., в отличие от новгородских, не обязателен полный набор характеризующих тип признаков, нет строгой упорядоченности в расположении лещадок, объемность последних не акцентируется.
В иконе “Собор Богоматери” из Варваринской церкви, (матируется временем не ранее конца XIV в.) горный массив имеет в лещади четко выраженные поперечные пробелы и “фестоны”, но в нем отсутствует обрыв. В уцелевших фрагментах горных изображений во фресках Мелётова, 1465 г., “фестонов” в лещадках мы не обнаружили.
В иконе XVI в. “Рождество Христово” из г. Опочка (ГТГ), нет горного обрыва, в то же время в некоторых лещадках фестончатые образования гипертрофированы. В целом же формы горок этого столетия в местной живописи уже ничем принципиально не отличаются от других образцов общерусской художественной школы.
АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ ПСКОВА И ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ
Краткие тезисы докладов к предстоящей научно-практической конференции
1988 год