Заброшенный город
Ранее было Один на один с миром. Заканчиваю рассказ "Жизнь в природе"
Из-за очередного нагромождения камней, уже перед самыми домами, показалось большое дерево. Малыш увидел, что это старая яблоня с ломаными ветвями, и очень обрадовался. На ветках висели побуревшие от мороза, сморщенные, но не мелкие - одичавшие, а сочные - ароматные плоды. И главное - сладкие. Редкая удача! Остановившись, он сорвал один, второй, третий и присел под деревом перевести дух. Сложить яблоки было некуда, и он решил запомнить место, чтобы вернуться. Девушка тоже останавливалась здесь. Малыш увидел на земле слетевшие листья и отпечаток заплечного мешка - его мешка. Девушка не так давно была тут. Она набрала с собой яблок, понял он. Значит, устанет быстрее.
Малыш вздохнул, и прикрыл глаза:
«Почему, родная, ты здесь не осталась? Как бы было здорово, если бы мы неожиданно нашли яблоню вместе. Ты бы сказала с улыбкой:
-О! Какая славная яблонька! Отдохнём?
И мы бы присели отдохнуть на обочине этого пути. Ты бы вкусила сама, протянула мне - самое вкусное, такое сладкое из твоих рук. И захотела бы остаться до весны. А в ином, красивом месте и на другой год, продолжать встречать и провожать Глаз. Спросила бы, что я думаю об этом. конечно спросила бы.
-Куда же я без тебя, - так я бы ответил. - Мне много не нужно для счастья.
Почему же тебя нет сейчас рядом со мной? Почему ты убегаешь, и убегаешь вперёд? Почему так, Глаз?»
Холодало. За яблоней чёрной трещиной раздался провал. Он подводил под самые окна полуразрушенного дома. Идти по краю было опасней некуда, но девушка шла именно этим путём. Малыш почувствовал сильное желание повернуть обратно. Это был не страх, а что-то иное, какое-то тупое чувство никчёмности существования, нежелание и пальцем пошевелить. Такого чувства у него не возникало ещё никогда - чувства, обрывающего любые желания. Он понял - это преддверие того состояния, с которым ни в коем случае нельзя мириться, если хочешь… Но чего он хотел? Малыша так и манил её запах - лесной, тёплый, сладковатый весны. Только сейчас он осознал, что организм давно уловил и проанализировал его, не оставляя выбора. Покосившиеся друг на друга дома напоминали торчащую из земли пасть чудовища, готовую тут же сомкнуться, но... Да, а ещё Клык, кристаллы. И Малыш сделал шаг в эту пропасть. «Она не могла уйти далеко».
Дома нависли над ним так, что было страшно поднимать голову вверх. Но он посмотрел - ибо где-то там плавал Огненный Шар, который спасал всё живое, убеждал в незыблемости существования всего прекрасного. «Но почему тогда…» - осёкся Малыш и вновь посмотрев вперёд, и сразу же нашёл ответ. Кто-то был до людей, кто-то займёт пространство после них. В исчезновении человека нет ничего парадоксального - скорее уж в его существовании. Но почему распадаются Круги? Что идёт не так?»
Справа над пропастью нависла каменная площадка, на которой в ряд выстроились странные существа. Они напоминали небольшие холмики, но правильной, четырёхугольной формы. У них даже было что-то наподобие ног-кругов. Было ясно, что эти круги когда-то вращались и существа таким способом двигались. Малыш понимал - эти существа, поросшие берёзкой и ольхой, они давно мертвы. Обездвижены. Но холод так и пробирал по спине.
Малыш понимал, что ответ начинается не где-то там, а здесь и сейчас, с первого же шага. Но он так и не смог повернуть обратно. Придерживаясь стен, человек стал медленно пробирался по узкой улице, под нависшими над ним карнизами снега. Стояло безветрие. Каждый шаг отражался на застывших, покорёженных временем и заплывших мхами и бородатыми лишайниками стенах. Скользкая улица тянулась бесконечно, провал следовал за провалом - здесь любое неверное движение могло быть последним. Но девушка пробиралась с завидным упорством. Облезая через окна, придерживаясь уступов. Малыш влез в окно и оказался в комнате, серой от пыли. Ближе к окну росла трава, а в глубине помещения что-то поблёскивало. Малыш подошёл и увидел под полупрозрачным, тонким слоем льда какие-то переливающиеся грани малюсеньких камушков. Одни торчали на золотистых ободках, другие располагались на золотистой глине. И он хотел было схватить, да мгновенно передумал. «Лишний груз… Не думаю, что это съедобно». И выбрался скорее обратно на улицу.
Наконец, впереди, на подъёме показался просвет, и Малыш увидел в конце улицы покрытую льдом реку. Провалы закончились, и вскоре он уже вышел на берег - каменную, продуваемую, пустынную набережную. «И как люди только могли жить здесь, - снова поёжился он, - без деревьев и леса. Без этой естественной, округлой, мягкой защиты». И тут увидел её. По склону противоположного берега реки вверх порывисто двигалась чёрная фигурка.
Чувства его совсем смешались: с одной стороны он был готов броситься к ней по виднеющемуся мосту, но с другой почему-то сделал шаг ближе к кустам и перилам, опасаясь быть замеченным. Девушка быстро поднялась на горку и скрылась между берёзами по направлению к домам. Только тогда, выждав ещё немного, Малыш двинулся дальше. «Скоро вечер, она будет ночевать». Пройдя воль набережной, он поднялся на мост и уже было перешёл его, да не тут то было. Середина моста оказалась провалена. Вместо неё зияла чёрная, искорёженная, бесформенная яма. Малыш не впервые удивился, как поселение людей отличается от мира природы. В лесу не встречалось ни острых углов, ни режущих кромок, ни прямых линий, ни этих ужасных провалов. По большей части только плавные, покатые формы. Малыш увидел, что девушка буквально перебежала препятствие, перескочила его по тонким бурым жердям, не боясь даже зацепиться. Для неё это не составило никакого труда даже с яблоками за плечами… но почему? Ширина пропасти была по крайней мере в пять раз больше, чем самый длинный шаг. «Она легка, как лист, и прыгает, как Вест, - понял Малыш. - Но что же за человек она тогда?»
В этот раз Малыш даже не подумал о том, чтобы вернуться. Он долго перебирался через провал, по большей части ползком - то извиваясь змеёй, то сгибаясь в коленях, то упираясь ногами и руками, или выгибаясь дугой. Одежда постоянно цеплялась, и момент затянулся. Когда он выбрался на ту сторону, солнце неожиданно пронзило облака и зажгло мост, берег, сделало реку багровой, а снег розоватым. Следы девушки наполнились волшебной синевой, и Малыш прибодрился. «Ещё немного, чуть-чуть, - ликовал он. - Вест, вот видишь?»
И в самом деле: девушка поднялась по склону, прошла через молодой ельник и скрылась в ближайшем здании. Поднимаясь следом за ней по ступеням, ведущим в подъезд, Малыш стал ступать как можно тише. Солнце помогало ему. Оно било в фасад и прорывалось через проёмы внутрь, рассекая тени на полосы. Вечерний свет не был жёстким, что позволяло видеть и в тени. Девушка прошла прямо и стала подниматься по лестнице наверх - Малыш видел рельефные отпечатки её следов, оставленных в снегу и пыли. Он стал поднимался за ней, всё выше и выше, накручивая спирали, в полной тишине, и на каждом этаже замирал, боясь, что стук в груди может выдать его. Дыхание перехватывало от волнения - ведь так далеко в здания он никогда не заходил. На девятом этаже след не повернул. Малыш понял: девушка здесь, буквально в нескольких шагах от него. Он стал пробираться через мусор, ступая как можно тщательней. Стены осыпались, куски отделки и побелка покрывали пол толстым слоем. Малыш глянул через трещину дверного косяка и шагнул в проём, потом повернул налево, сделал ещё шаг. Оставался последний поворот, ведущий обратно - из тени к свету. Малыш чувствовал, что мгновения тянутся слишком медленно, но с другой стороны - весь эпизод, как и все последние дни, будто укладывались в одно мгновение. Свет и отталкивал, и притягивал одновременно - даже он теперь был другой. «Ещё немного, и мир окончательно изменится!», - со страхом понял Малыш. И сделал последний шаг.
В нашем представлении это была кухня обыкновенной двухкомнатной квартиры. Внешняя стена была обрушена - отопительную трубу вырвало, газовая плита висела над пропастью. Девушка сидела у самого края, спиной к Малышу, и что-то разглядывала в полу.
Малыш увидел её фигурку - и слова застряли у него в глотке. Но тут он услышал знакомое чирканье: так звучат цветные кристаллы, когда из них извлекаешь огонь. Каждое чирканье - большая ценность, и вот - он услышал, как девушка чиркнула вновь, и снова, и ещё.
-Нет! Нет! - тогда сказал он, подходя ближе. - Постой! Не надо! Это очень ценно! Я покажу как! Я все знаю…
Она обернулась. Он увидел её лицо - и обомлел. Черты, глаза… Они не составляли единой, гармоничной картины - это была печать безумия. Волосы девушки спутались в колтуны. В руках она держала знакомый кристалл - но тут же бросила его.
-Не бойся, - попытался улыбнуться Малыш, выставляя ладони вперёд. Но девушка не ответила. В мгновение ока, молча, она метнулась к нему в зверином прыжке, и они оба рухнули на пол, сметая остатки полок и посуды. Малыш взвыл от боли: послышался хруст - её колено врезалось прямо в рёбра. Малыш почувствовал смрад её дыхания пополам с недавно съеденными яблоками, такими вкусными - и ему стало ещё больнее. Теперь он понял, что означает тот сладковатый запах, который казался ему таким привлекательным: это был уже знакомый ему запах - дух смерти. Но мало того: в руке у девушки оказался Клык. Каким-то чудом Малыш инстинктивно успел перехватить её за запястья, но попытка развести руки в стороны была безуспешна - лезвие медленно приближалось к его лицу. С ужасом, превозмогая боль, Малыш понял, что она была сильнее и проворнее его. На руках у девушки алели браслеты. Малыш узнал те самые переливающиеся камни и золотистые обода, которые позвякивали теперь у неё на запястьях, пальцах, шее. Он так мечтал заглянуть ей в глаза. Но теперь, когда голова её моталась, дёргалась, а челюсти клацали в попытке откусить нос, ему вспомнились глаза волка. Безмятежные, взирающие со спокойным и тихим умом. «Где же ты, Вест?» - взмолился Малыш. Какой-то частью души он знал, что волк обязательно найдёт его в случае крайней нужды. Вот-вот, сейчас, ещё мгновение - и он выскочит из тени и разорвёт ей горло. Но не клыки волчьей пасти решили исход дела, а Клык вонзился ему в плечо. За миг до этого он успел обрести равновесие и откинуть её, более легкую, в сторону от себя - и нечленораздельное рычание девушки оборвалось.
Он увидел кровь у неё на груди и понял, что ему просто повезло. Из пола торчал штырь - девушка всем весом наскочила прямо на него. Тело её дёрнулось несколько раз, затем прозвучал вздох - и наступила тишина. совсем не лесная, понял он, а абсолютно другого рода.
Солнце зашло. Мороз уже сковывал пространство. Малыш нашёл в себе силы пошевелиться и подполз к самому краю, где привалился к стене - рядом со своим вещмешком, среди разбросанных яблок. Вот и всё, подумал он. Перед ним простирался целый мир руин многоэтажного города, покрытого редкими пучками растительности и снегом - покрывалом Белого Холода. «Край Мира… Вот он, оказывается, какой! Вест оказался прав - он учуял сразу, а я обманулся. Да, эти руины не для твоих лап, волк - ты не герой здесь. Ты знал, что здесь - ловушка из слёз, где душа медленно усыхает в печали, а следом и тело. Чувствовать мир - это любить его. Нет чувств - нет любви. Люди престали искать любви, требовать от себя. И Белый Холод победил. Я попытался… Когда уже был нарушен сам принцип. Гореть сердцем, страдать душой и трепетать телом - вот наш девиз. Что же сделало нас слабее? Не уж-то какие-то побрякушки? Не уж то это они отвлекли от самой сути жизни?»
Опять эти вопросы! Даже сейчас… И он вздохнул - совсем как она.
«Всё оказалось напрасным. Всё-всё-всё! Но как такое могло случиться? Как такое может вообще происходить в мире, где всё продумано на сто шагов вперёд? Где присутствует такая точность в пространстве и времени, глубокая взаимосвязь? Почему среди простоты и доступности мира всё постоянно только усложняется? Зачем я берёг огонь, тратил силы и драгоценное время? Ради этого?».
И он криво усмехнулся, ещё раз обозревая руины. В двух местах он увидел ещё поблёскивающие купола похожих зданий - они напоминали бутоны, которые так и не раскрылись. «Бутоны того самого цветка, - понял он. - Напоминания не помогли. Да, лучше бы я на всю жизнь остался под теми корнями покосившейся ели! Успокаивает, что я не первый оказался в этой клетке».
Члены его коченели. Боль накатила волной, и только щёки горели от слёз. Вся надежда была на огненные кристаллы, но у него не было сил их искать, лазить по снежной кромке, да и как просушить? И топлива не было вокруг, а вниз, он понимал - не спуститься. Левая рука была обездвижена - Малыш не чувствовал ею ни холода, ни тепла. И даже выдернуть Клык из плеча он не был в силах.
«Я думал - Белый Холод единственный враг. Какая глупость! Как там говорил Вест?»
И он устроился на краю поудобней.
-Что это за леденящий вой? - пискнула одна крыса другой, вбегая в нору. - Слышала? Он раздался из руин. Это не волки! Бр-р-р-р! Напоминает ту страшную сказку про человека с дудочкой, который хитростью утопил целое царство доверчивых крыс. О-о, а звезды то какие сегодня! Морозит!
-Хватит мечтать! - взвизгнула вторая. - До полной темноты надо достроить эту стену гнезда. Завтра привезут новую мебель. И шторы! Ах! Как же будет красиво! Правда?
-Да, милая! Да, родная! Ты же знаешь, как я тебя люблю !
-Как? Это отнюдь не значит, что дверь в нору не надо прикрывать плотнее. Проклятущий ветер так и сквозит.
-Мы мёрзнем потому, что линяем.
-Про шерсть и не напоминай! Она от тебя по всему дому.
-При чём тут я? Все постепенно лысеют!
-Мы не все! У нас порядок и чистота. Вычесывайся на улице!
«Что-то она не в духе сегодня, - подумал самец. - Пойду-ка попробую завтра приручить огонь - тогда, может, она прекратит наконец ворчать».
Из-за очередного нагромождения камней, уже перед самыми домами, показалось большое дерево. Малыш увидел, что это старая яблоня с ломаными ветвями, и очень обрадовался. На ветках висели побуревшие от мороза, сморщенные, но не мелкие - одичавшие, а сочные - ароматные плоды. И главное - сладкие. Редкая удача! Остановившись, он сорвал один, второй, третий и присел под деревом перевести дух. Сложить яблоки было некуда, и он решил запомнить место, чтобы вернуться. Девушка тоже останавливалась здесь. Малыш увидел на земле слетевшие листья и отпечаток заплечного мешка - его мешка. Девушка не так давно была тут. Она набрала с собой яблок, понял он. Значит, устанет быстрее.
Малыш вздохнул, и прикрыл глаза:
«Почему, родная, ты здесь не осталась? Как бы было здорово, если бы мы неожиданно нашли яблоню вместе. Ты бы сказала с улыбкой:
-О! Какая славная яблонька! Отдохнём?
И мы бы присели отдохнуть на обочине этого пути. Ты бы вкусила сама, протянула мне - самое вкусное, такое сладкое из твоих рук. И захотела бы остаться до весны. А в ином, красивом месте и на другой год, продолжать встречать и провожать Глаз. Спросила бы, что я думаю об этом. конечно спросила бы.
-Куда же я без тебя, - так я бы ответил. - Мне много не нужно для счастья.
Почему же тебя нет сейчас рядом со мной? Почему ты убегаешь, и убегаешь вперёд? Почему так, Глаз?»
Холодало. За яблоней чёрной трещиной раздался провал. Он подводил под самые окна полуразрушенного дома. Идти по краю было опасней некуда, но девушка шла именно этим путём. Малыш почувствовал сильное желание повернуть обратно. Это был не страх, а что-то иное, какое-то тупое чувство никчёмности существования, нежелание и пальцем пошевелить. Такого чувства у него не возникало ещё никогда - чувства, обрывающего любые желания. Он понял - это преддверие того состояния, с которым ни в коем случае нельзя мириться, если хочешь… Но чего он хотел? Малыша так и манил её запах - лесной, тёплый, сладковатый весны. Только сейчас он осознал, что организм давно уловил и проанализировал его, не оставляя выбора. Покосившиеся друг на друга дома напоминали торчащую из земли пасть чудовища, готовую тут же сомкнуться, но... Да, а ещё Клык, кристаллы. И Малыш сделал шаг в эту пропасть. «Она не могла уйти далеко».
Дома нависли над ним так, что было страшно поднимать голову вверх. Но он посмотрел - ибо где-то там плавал Огненный Шар, который спасал всё живое, убеждал в незыблемости существования всего прекрасного. «Но почему тогда…» - осёкся Малыш и вновь посмотрев вперёд, и сразу же нашёл ответ. Кто-то был до людей, кто-то займёт пространство после них. В исчезновении человека нет ничего парадоксального - скорее уж в его существовании. Но почему распадаются Круги? Что идёт не так?»
Справа над пропастью нависла каменная площадка, на которой в ряд выстроились странные существа. Они напоминали небольшие холмики, но правильной, четырёхугольной формы. У них даже было что-то наподобие ног-кругов. Было ясно, что эти круги когда-то вращались и существа таким способом двигались. Малыш понимал - эти существа, поросшие берёзкой и ольхой, они давно мертвы. Обездвижены. Но холод так и пробирал по спине.
Малыш понимал, что ответ начинается не где-то там, а здесь и сейчас, с первого же шага. Но он так и не смог повернуть обратно. Придерживаясь стен, человек стал медленно пробирался по узкой улице, под нависшими над ним карнизами снега. Стояло безветрие. Каждый шаг отражался на застывших, покорёженных временем и заплывших мхами и бородатыми лишайниками стенах. Скользкая улица тянулась бесконечно, провал следовал за провалом - здесь любое неверное движение могло быть последним. Но девушка пробиралась с завидным упорством. Облезая через окна, придерживаясь уступов. Малыш влез в окно и оказался в комнате, серой от пыли. Ближе к окну росла трава, а в глубине помещения что-то поблёскивало. Малыш подошёл и увидел под полупрозрачным, тонким слоем льда какие-то переливающиеся грани малюсеньких камушков. Одни торчали на золотистых ободках, другие располагались на золотистой глине. И он хотел было схватить, да мгновенно передумал. «Лишний груз… Не думаю, что это съедобно». И выбрался скорее обратно на улицу.
Наконец, впереди, на подъёме показался просвет, и Малыш увидел в конце улицы покрытую льдом реку. Провалы закончились, и вскоре он уже вышел на берег - каменную, продуваемую, пустынную набережную. «И как люди только могли жить здесь, - снова поёжился он, - без деревьев и леса. Без этой естественной, округлой, мягкой защиты». И тут увидел её. По склону противоположного берега реки вверх порывисто двигалась чёрная фигурка.
Чувства его совсем смешались: с одной стороны он был готов броситься к ней по виднеющемуся мосту, но с другой почему-то сделал шаг ближе к кустам и перилам, опасаясь быть замеченным. Девушка быстро поднялась на горку и скрылась между берёзами по направлению к домам. Только тогда, выждав ещё немного, Малыш двинулся дальше. «Скоро вечер, она будет ночевать». Пройдя воль набережной, он поднялся на мост и уже было перешёл его, да не тут то было. Середина моста оказалась провалена. Вместо неё зияла чёрная, искорёженная, бесформенная яма. Малыш не впервые удивился, как поселение людей отличается от мира природы. В лесу не встречалось ни острых углов, ни режущих кромок, ни прямых линий, ни этих ужасных провалов. По большей части только плавные, покатые формы. Малыш увидел, что девушка буквально перебежала препятствие, перескочила его по тонким бурым жердям, не боясь даже зацепиться. Для неё это не составило никакого труда даже с яблоками за плечами… но почему? Ширина пропасти была по крайней мере в пять раз больше, чем самый длинный шаг. «Она легка, как лист, и прыгает, как Вест, - понял Малыш. - Но что же за человек она тогда?»
В этот раз Малыш даже не подумал о том, чтобы вернуться. Он долго перебирался через провал, по большей части ползком - то извиваясь змеёй, то сгибаясь в коленях, то упираясь ногами и руками, или выгибаясь дугой. Одежда постоянно цеплялась, и момент затянулся. Когда он выбрался на ту сторону, солнце неожиданно пронзило облака и зажгло мост, берег, сделало реку багровой, а снег розоватым. Следы девушки наполнились волшебной синевой, и Малыш прибодрился. «Ещё немного, чуть-чуть, - ликовал он. - Вест, вот видишь?»
И в самом деле: девушка поднялась по склону, прошла через молодой ельник и скрылась в ближайшем здании. Поднимаясь следом за ней по ступеням, ведущим в подъезд, Малыш стал ступать как можно тише. Солнце помогало ему. Оно било в фасад и прорывалось через проёмы внутрь, рассекая тени на полосы. Вечерний свет не был жёстким, что позволяло видеть и в тени. Девушка прошла прямо и стала подниматься по лестнице наверх - Малыш видел рельефные отпечатки её следов, оставленных в снегу и пыли. Он стал поднимался за ней, всё выше и выше, накручивая спирали, в полной тишине, и на каждом этаже замирал, боясь, что стук в груди может выдать его. Дыхание перехватывало от волнения - ведь так далеко в здания он никогда не заходил. На девятом этаже след не повернул. Малыш понял: девушка здесь, буквально в нескольких шагах от него. Он стал пробираться через мусор, ступая как можно тщательней. Стены осыпались, куски отделки и побелка покрывали пол толстым слоем. Малыш глянул через трещину дверного косяка и шагнул в проём, потом повернул налево, сделал ещё шаг. Оставался последний поворот, ведущий обратно - из тени к свету. Малыш чувствовал, что мгновения тянутся слишком медленно, но с другой стороны - весь эпизод, как и все последние дни, будто укладывались в одно мгновение. Свет и отталкивал, и притягивал одновременно - даже он теперь был другой. «Ещё немного, и мир окончательно изменится!», - со страхом понял Малыш. И сделал последний шаг.
В нашем представлении это была кухня обыкновенной двухкомнатной квартиры. Внешняя стена была обрушена - отопительную трубу вырвало, газовая плита висела над пропастью. Девушка сидела у самого края, спиной к Малышу, и что-то разглядывала в полу.
Малыш увидел её фигурку - и слова застряли у него в глотке. Но тут он услышал знакомое чирканье: так звучат цветные кристаллы, когда из них извлекаешь огонь. Каждое чирканье - большая ценность, и вот - он услышал, как девушка чиркнула вновь, и снова, и ещё.
-Нет! Нет! - тогда сказал он, подходя ближе. - Постой! Не надо! Это очень ценно! Я покажу как! Я все знаю…
Она обернулась. Он увидел её лицо - и обомлел. Черты, глаза… Они не составляли единой, гармоничной картины - это была печать безумия. Волосы девушки спутались в колтуны. В руках она держала знакомый кристалл - но тут же бросила его.
-Не бойся, - попытался улыбнуться Малыш, выставляя ладони вперёд. Но девушка не ответила. В мгновение ока, молча, она метнулась к нему в зверином прыжке, и они оба рухнули на пол, сметая остатки полок и посуды. Малыш взвыл от боли: послышался хруст - её колено врезалось прямо в рёбра. Малыш почувствовал смрад её дыхания пополам с недавно съеденными яблоками, такими вкусными - и ему стало ещё больнее. Теперь он понял, что означает тот сладковатый запах, который казался ему таким привлекательным: это был уже знакомый ему запах - дух смерти. Но мало того: в руке у девушки оказался Клык. Каким-то чудом Малыш инстинктивно успел перехватить её за запястья, но попытка развести руки в стороны была безуспешна - лезвие медленно приближалось к его лицу. С ужасом, превозмогая боль, Малыш понял, что она была сильнее и проворнее его. На руках у девушки алели браслеты. Малыш узнал те самые переливающиеся камни и золотистые обода, которые позвякивали теперь у неё на запястьях, пальцах, шее. Он так мечтал заглянуть ей в глаза. Но теперь, когда голова её моталась, дёргалась, а челюсти клацали в попытке откусить нос, ему вспомнились глаза волка. Безмятежные, взирающие со спокойным и тихим умом. «Где же ты, Вест?» - взмолился Малыш. Какой-то частью души он знал, что волк обязательно найдёт его в случае крайней нужды. Вот-вот, сейчас, ещё мгновение - и он выскочит из тени и разорвёт ей горло. Но не клыки волчьей пасти решили исход дела, а Клык вонзился ему в плечо. За миг до этого он успел обрести равновесие и откинуть её, более легкую, в сторону от себя - и нечленораздельное рычание девушки оборвалось.
Он увидел кровь у неё на груди и понял, что ему просто повезло. Из пола торчал штырь - девушка всем весом наскочила прямо на него. Тело её дёрнулось несколько раз, затем прозвучал вздох - и наступила тишина. совсем не лесная, понял он, а абсолютно другого рода.
Солнце зашло. Мороз уже сковывал пространство. Малыш нашёл в себе силы пошевелиться и подполз к самому краю, где привалился к стене - рядом со своим вещмешком, среди разбросанных яблок. Вот и всё, подумал он. Перед ним простирался целый мир руин многоэтажного города, покрытого редкими пучками растительности и снегом - покрывалом Белого Холода. «Край Мира… Вот он, оказывается, какой! Вест оказался прав - он учуял сразу, а я обманулся. Да, эти руины не для твоих лап, волк - ты не герой здесь. Ты знал, что здесь - ловушка из слёз, где душа медленно усыхает в печали, а следом и тело. Чувствовать мир - это любить его. Нет чувств - нет любви. Люди престали искать любви, требовать от себя. И Белый Холод победил. Я попытался… Когда уже был нарушен сам принцип. Гореть сердцем, страдать душой и трепетать телом - вот наш девиз. Что же сделало нас слабее? Не уж-то какие-то побрякушки? Не уж то это они отвлекли от самой сути жизни?»
Опять эти вопросы! Даже сейчас… И он вздохнул - совсем как она.
«Всё оказалось напрасным. Всё-всё-всё! Но как такое могло случиться? Как такое может вообще происходить в мире, где всё продумано на сто шагов вперёд? Где присутствует такая точность в пространстве и времени, глубокая взаимосвязь? Почему среди простоты и доступности мира всё постоянно только усложняется? Зачем я берёг огонь, тратил силы и драгоценное время? Ради этого?».
И он криво усмехнулся, ещё раз обозревая руины. В двух местах он увидел ещё поблёскивающие купола похожих зданий - они напоминали бутоны, которые так и не раскрылись. «Бутоны того самого цветка, - понял он. - Напоминания не помогли. Да, лучше бы я на всю жизнь остался под теми корнями покосившейся ели! Успокаивает, что я не первый оказался в этой клетке».
Члены его коченели. Боль накатила волной, и только щёки горели от слёз. Вся надежда была на огненные кристаллы, но у него не было сил их искать, лазить по снежной кромке, да и как просушить? И топлива не было вокруг, а вниз, он понимал - не спуститься. Левая рука была обездвижена - Малыш не чувствовал ею ни холода, ни тепла. И даже выдернуть Клык из плеча он не был в силах.
«Я думал - Белый Холод единственный враг. Какая глупость! Как там говорил Вест?»
И он устроился на краю поудобней.
-Что это за леденящий вой? - пискнула одна крыса другой, вбегая в нору. - Слышала? Он раздался из руин. Это не волки! Бр-р-р-р! Напоминает ту страшную сказку про человека с дудочкой, который хитростью утопил целое царство доверчивых крыс. О-о, а звезды то какие сегодня! Морозит!
-Хватит мечтать! - взвизгнула вторая. - До полной темноты надо достроить эту стену гнезда. Завтра привезут новую мебель. И шторы! Ах! Как же будет красиво! Правда?
-Да, милая! Да, родная! Ты же знаешь, как я тебя люблю !
-Как? Это отнюдь не значит, что дверь в нору не надо прикрывать плотнее. Проклятущий ветер так и сквозит.
-Мы мёрзнем потому, что линяем.
-Про шерсть и не напоминай! Она от тебя по всему дому.
-При чём тут я? Все постепенно лысеют!
-Мы не все! У нас порядок и чистота. Вычесывайся на улице!
«Что-то она не в духе сегодня, - подумал самец. - Пойду-ка попробую завтра приручить огонь - тогда, может, она прекратит наконец ворчать».