Если немец не понимает моей статьи, то пусть не путается в нашу фауну
В прошлом году я читала письма Уварова к А.П. Семеновыму-Тян-Шанскому, где он (Уваров) ругался на некоторых русских коллег за то, что они описывают новые виды по-русски и к тому же в маленьких провинциальных журнальчиках. Ругался и на плохое знание языков. Один из персонажей, на которого ругался Уваров в частности - это В.Н. Лучник (у Лучника была возможность работать в Ставрополе с некоторыми сборами из вполне экзотических мест, в том числе из Африки, он и наописывал, в том числе в журналах, которые издавались в Ставрополе и продержались по 2-3 года).
Письма Лучника об этом к тому же АП СТШ (1926). Общая позиция -"мы, русские" имеем на это и формальные, и фактические, и моральные права (АФ: вообще, это "мы, русские" для Лучника очень характерное выраженьице).
«Я считаю, что мы, русские, отнюдь не хуже западноевропейцев, и наш русский язык не хуже любого иного». Итальянцы описывают новые виды по-итальянски, немцы - по-немецки, французы по-французски, и т.д. и т.п. и «только мы русские, думая о удобстве немцев и испанцев, стесняемся своего языка». «Лично я горячо приветствовал бы установление обязательности латинских диагнозов, но они должны быть обязательны для всех». Особенно Лучника обижает то, что итальянцы пишут по итальянски - теоретически, им латынь ближе чем другим народам, а они ей все равно не пользуются.
Он понимает, что иностранцы могут быть в претензии за описание африканских видов по-русски, но вот Ignacio Bolívar (АФ: мадридский энтомолог) описал вид из Персии только по-испански, и ничего!
Лучник считает, что он в первую очередь должен заботиться о своих соотечественниках. «Если же немец не понимает моей статьи, то пусть не путается в нашу фауну. Немец, француз, итальянец могут заниматься изучением фауны своего отечества, не зная иностранных языков, для нас же, русских, это невозможно, а до тех пор пока это будет так, не будет и настоящей национальной русской науки, над созданием которой надо работать».
Лучник надеется, что при большем распространении русского научного языка, "русский язык явится средством сближения всех славянских ученых (кроме поляков)", «а это сближение является великим делом» (АФ: Лучник почему-то особенно не любил немцев, это началось еще до Первой мировой, и еще, видимо, поляков). Все ученые - браться, но все-таки для Лучника Обенбергер (АФ: Ян Обенбергер - пражский энтомолог) - родной брат, Andrews - двоюродный, а Baenninger - еще более отдаленный.
И далее в том же духе чуть 10 страниц. Формально, Лучник заявляет, что он не против давать латинские диагнозы, но будет делать это, только если немцы и испанцы, итальянцы и пр. тоже будут давать их, и что "единый научный язык необходим, но он должен быть обязателен для всех". Однако в конце письма (сюрприз-сюрприз!) он-таки он признается, что составление латинского диагноза для него - "очень тяжелое дело"...
СПФ АРАН. Ф. 722. Оп. 2. № 635
Ну и если кого интересует мое мнение: формально Лучник прав, но фактически он оправдывает свою низкую квалификацию и лень (плохое знание языков и не желание мучиться с латинскими диагнозами) чужой низкой квалификацией и чужой ленью, а это уже не дело.
Письма Лучника об этом к тому же АП СТШ (1926). Общая позиция -"мы, русские" имеем на это и формальные, и фактические, и моральные права (АФ: вообще, это "мы, русские" для Лучника очень характерное выраженьице).
«Я считаю, что мы, русские, отнюдь не хуже западноевропейцев, и наш русский язык не хуже любого иного». Итальянцы описывают новые виды по-итальянски, немцы - по-немецки, французы по-французски, и т.д. и т.п. и «только мы русские, думая о удобстве немцев и испанцев, стесняемся своего языка». «Лично я горячо приветствовал бы установление обязательности латинских диагнозов, но они должны быть обязательны для всех». Особенно Лучника обижает то, что итальянцы пишут по итальянски - теоретически, им латынь ближе чем другим народам, а они ей все равно не пользуются.
Он понимает, что иностранцы могут быть в претензии за описание африканских видов по-русски, но вот Ignacio Bolívar (АФ: мадридский энтомолог) описал вид из Персии только по-испански, и ничего!
Лучник считает, что он в первую очередь должен заботиться о своих соотечественниках. «Если же немец не понимает моей статьи, то пусть не путается в нашу фауну. Немец, француз, итальянец могут заниматься изучением фауны своего отечества, не зная иностранных языков, для нас же, русских, это невозможно, а до тех пор пока это будет так, не будет и настоящей национальной русской науки, над созданием которой надо работать».
Лучник надеется, что при большем распространении русского научного языка, "русский язык явится средством сближения всех славянских ученых (кроме поляков)", «а это сближение является великим делом» (АФ: Лучник почему-то особенно не любил немцев, это началось еще до Первой мировой, и еще, видимо, поляков). Все ученые - браться, но все-таки для Лучника Обенбергер (АФ: Ян Обенбергер - пражский энтомолог) - родной брат, Andrews - двоюродный, а Baenninger - еще более отдаленный.
И далее в том же духе чуть 10 страниц. Формально, Лучник заявляет, что он не против давать латинские диагнозы, но будет делать это, только если немцы и испанцы, итальянцы и пр. тоже будут давать их, и что "единый научный язык необходим, но он должен быть обязателен для всех". Однако в конце письма (сюрприз-сюрприз!) он-таки он признается, что составление латинского диагноза для него - "очень тяжелое дело"...
СПФ АРАН. Ф. 722. Оп. 2. № 635
Ну и если кого интересует мое мнение: формально Лучник прав, но фактически он оправдывает свою низкую квалификацию и лень (плохое знание языков и не желание мучиться с латинскими диагнозами) чужой низкой квалификацией и чужой ленью, а это уже не дело.