Что я могу сделать?
полный текст и дополнительные подробности -
http://www.haaretz.com/weekend/magazine/in-jerusalem-s-city-of-david-excavation-politics-is-never-absent-1.421448
By Nir Hasson | Mar. 29, 2012
(первая часть)
В октябре 1995 Рони Райха, археолога Управления древностями Израиля,
попросили провести раскопки небольшой части города Давида -
в верхней части деревни Силуан в Восточном Иерусалиме, месте
известном также как национальный парк город Давида.
На церемонии открытия национальный гимн А-Тиква впервые прозвучал на Ционе,
не Ционе как синониме страны Израиля, а изначальном Ционе -
крепости иевуситов, взятой царем Давидом.
- Я до сих пор волнуюсь, когда рассказываю об этом событии, -
пишет Райх в своей книге Раскопки города Давида, там где началась
история Иерусалима.
Райх, в общем, не восторженный человек. Он описывает себя как
человека достаточно равнодушного. Главным образом он подчеркивает
свое безразличие к политике.
Древний тель, известный как город Давида, восходит от от долины Кедрон
к Храмовой горе. (Тель - холм из руин сменяющих друг друга поселений).
Тель расположен в деревне Шилоах, окрестности Силуана,
арабские жители называют ее Вади Хильва.
На месте этого холма, по общему мнению археологов, - располагался изначально Иерусалим,
у обильного источника Гихон, что под ним.
За двадцать лет город Давида превратился в одну из самых значительных в Израиле
археологических площадок, привлекающей сотни тысяч туристов каждый год.
С годами раскопок Райха на площадке организация Элад, основанная Дэвидом Берри,
становилась сильнее, и вошла в правление национального парка.
Помимо развития парка и проведения массивных раскопок, организация способствовала
поселению нескольких сотен еврейских семей на местности.
Палестинцы, проживающие здесь, ответили несколькими волнами насильственного протеста, -
против захвата их деревни для нужд еврейской истории,
против политики городских властей по разрушению их домов и агрессивной тактики полиции.
Насилие достигло пика после убийства охранником при невыясненных обстоятельствах
местного жителя - Самера Сирхана, в сентябре 2010 года.
Все это происходило буквально над головами Райха и его сотрудников.
Происходили и другие бои, - среди археологов, за престиж и значимость
результатов.
Список открытий и вклад в археологию Райха и его верного помощника Шукруна велик.
Начиная с открытия бассейна Шилоаха (Силуама) эпохи второго храма (530 до 70 гг. до н.э.),
обнаружение и исследование системы защитных сооружений иевуситского Иерусалима
(времени царя Давида) и периода первого храма (1006 - 586 гг. до н.э.), открытие заново
улицы Иерусалима времени Ирода, исследование водостока (конца периода второго храма).
В последние годы, кажется не проходит и нескольких месяцев без сообщения о новых находках, -
золотой колокольчик (возможно, принадлежавший коэну в храме) периода второго храма,
римский меч, печать с ивритской надписью, использовавшаяся в храмовой службе, или
монеты в основании Западной стены, ставящие под сомнение славу Ирода Великого как
строителя самой известной стены Иерусалима.
Среди прочего Райх обнаружил любопытную вещь: V-образные прорези на полу комнаты.
С открытостью, нетипичной в его профессии, Райх признал, что не понимает, что бы это
могло означать, и призвал общественность предлагать свои варианты.
Более 70000 тысяч человек ответили.
Открытие, которым Райх больше всего гордится, - всего-навсего свалка рыбьих костей,
относящихся к периоду первого храма. Он признается, что эти кости привели его в волнение более,
чем римский меч, которым, возможно, разили евреев в дни Большого восстания.
- То что римляне использовали мечи - я знаю, что они использовали мечи в Иерусалиме,
я тоже знаю. И мы также знаем какую форму имели эти мечи. Ну так хорошо, нашли
меч, замечательно, будет что показать, и что изучать. Мы сможем провести анализ материала,
из которого он изготовлен, как и материала рукояти, из какого дерева сделана она.
Но рыбьи кости? Когда мы начали находить их тонны - что я могу сказать. Я был взволнован.
Не в том смысле, что сердце стало биться чаще, а оттого, что это означало новое знание
о питании людей, живших в Иерусалиме.
Как отмечалось, Райх говорит о себе как о "несколько безразличном".
- Что я могу сделать? Такова моя природа. Также я выучил за долгие годы, что иногда
не реагировать на провокации - это прекрасное оружие.
Противник стреляет раз, другой, не получает ответ и перестает.
Что волнует меня - это добавление нового знания, нанесение краски на еще одно белое поле
карты знаний.
Рони Райх сын выживших в Катастрофе.
В войне за независимость в бою за Рамле и Лод погиб его отец.
Райху был год. Мать Герта растила сына одна, в Холоне.
Райх попал в археологию совершенно случайно. Как единственный
сын вдовы он отложил службу в армии и поступил в университет.
- Я хотел учить географию и естественные науки, но в лаборатории не было места,
и мне сказали придти на следующий год.
На выходе я встретил друга, который позвал меня учить вместе археологию.
В 70-х годах Райха привлекли к большим раскопкам в Еврейском квартале,
под началом проф. Нахмана Авигада. Впоследствии он помогал создавать
управление археологии Израиля. Райх обращался за местом на престижный
факультет археологии Иерусалимского университета, получил отказ,
и, в конце концов, нашел себе место в университете Хайфы.
В 1995 году первый директор управления древностей предложил копать (город Давида)
Еврейскому университету, но они отказались. Возможно они полагали, что раскапывать
там уже нечего, так как тель копали несколько раз с середины 19 века.
- Дрори сказал мне - они не подняли перчатку.
Держу пари они кусали себе локти дважды - что не взяли раскопки,
и что не приняли меня (на работу) когда-то.
Проф. Зеев Вайс, глава института археологии Иерусалимского университета -
- Мы не завидуем работе Райха в Иерусалиме. В то время не было никого на факультете,
кто-бы прямо занимался Иерусалимом.
Когда Райха спрашивают о политике он утверждает -
- Я рос в аполитичном доме, я рос в нерелигиозном доме. Мы не говорили о политике и
религии дома. Вообще. Моя мать была антирелигиозной.
Что я могу сделать? Я не принимаю политическую сторону вещей близко к сердцу.
Несмотря на его тесное сотрудничество с Элад, Райх описывает себя как "левого,
который думает, что страна должна быть поделена. Я также думаю, что палестинцы
обездоленные и им надо помогать, чтобы они не дошли до ситуации, когда им нечего
терять."
На вопрос, согласуется ли такой взгляд на мир с его массивной научной деятельностью,
которая существенно помогла правой организации иудаизировать часть Силуана,
он отвечает -
- Кто-то может сказать, что я играю на руку Элад. Сам я ставлю во главу приоритетов
свою семью, затем занятия археологией. И лишь затем - политику.
Да, они используют то, что я делаю. Насколько я могу судить, если выйдет, что Давид
здесь не был, не моя забота. Что получается - то получается. Я не ставлю перед собой
задачу найти какую-то определенную вещь. Кроме того, не я - так кто-то другой делал
бы это. И обнаружил те же предметы. Тогда в чем разница?
Райх, как правило, стремится избежать противостояния с политическими противниками,
предпочитая сосредоточиться на археологии. Исключение - проф. Рафи Гринберг из
университета Тель-Авива и группа Емек Шаве, настойчиво привлекающие Элад и Райха
к ответу за использование археологии в политических целях.
Райх отвечает, что деятельность Гринберга вызвала увольнение палестинских рабочих,
работающих на раскопках. В этом он согласен с мнением Элад, что, пока левые не пришли
в Сильван, жизнь проистекала, по преимуществу, мирно.
- Все годы я требовал от Элад одного, а именно - чтобы рабочие были из Силуана.
Я полагаю, что те, кому выпало на долю несчастье жить на месте памятника древности,
должны хотя бы иметь возможность извлечь из этого выгоду.
Райх справедливо замечает, что его деятельность и деятельность Элад изменили
образ города Давида в общественном сознании.
- До начала нашей работы в год было несколько тысяч посетителей.
Теперь - 450000 тысяч.
Его критики слева утверждают - от изменения пострадали палестинские жители деревни.
Они не только не получают доходов от туристов, но и видят, как поселенцы захватывают
их деревню.
Археологические находки якобы дают людям из Элад козыри для одобрения их пребывания
здесь. Райх, с его талантом, поставляет необходимые археологические товары.
Между тем, Элад предоставляет Райху, и другим археологам, которые работают с ним,
условия труда, которым могут позавидовать коллеги на любых других крупных раскопках
в Израиле.
- Мне не нужно было искать деньги на раскопки. Я не распоряжался и не подписывал ни
одну квитанцию. (???) Нам нужен еще один кузов - на следующий день он здесь. Нам нужны
еще трое рабочих - мы их получаем. Нужны 3 тонны железа или дерева - прекрасно.
Это не потому, что я такой талантливый, это - город Давида, это Иерусалим, - поэтому.
Райх и Элад настаивают на том, что политические предпочтения тех, кто финансировал
раскопки, не влияли на результаты научной работы.
- В первый год они сводили меня с ума, все время спрашивая - 'Ну, вы нашли что-то от Давида?'
Я обязался, если найду, первыми известить их. До сих пор не было такой необходимости.
Что я могу поделать?
http://www.haaretz.com/weekend/magazine/in-jerusalem-s-city-of-david-excavation-politics-is-never-absent-1.421448
By Nir Hasson | Mar. 29, 2012
(первая часть)
В октябре 1995 Рони Райха, археолога Управления древностями Израиля,
попросили провести раскопки небольшой части города Давида -
в верхней части деревни Силуан в Восточном Иерусалиме, месте
известном также как национальный парк город Давида.
На церемонии открытия национальный гимн А-Тиква впервые прозвучал на Ционе,
не Ционе как синониме страны Израиля, а изначальном Ционе -
крепости иевуситов, взятой царем Давидом.
- Я до сих пор волнуюсь, когда рассказываю об этом событии, -
пишет Райх в своей книге Раскопки города Давида, там где началась
история Иерусалима.
Райх, в общем, не восторженный человек. Он описывает себя как
человека достаточно равнодушного. Главным образом он подчеркивает
свое безразличие к политике.
Древний тель, известный как город Давида, восходит от от долины Кедрон
к Храмовой горе. (Тель - холм из руин сменяющих друг друга поселений).
Тель расположен в деревне Шилоах, окрестности Силуана,
арабские жители называют ее Вади Хильва.
На месте этого холма, по общему мнению археологов, - располагался изначально Иерусалим,
у обильного источника Гихон, что под ним.
За двадцать лет город Давида превратился в одну из самых значительных в Израиле
археологических площадок, привлекающей сотни тысяч туристов каждый год.
С годами раскопок Райха на площадке организация Элад, основанная Дэвидом Берри,
становилась сильнее, и вошла в правление национального парка.
Помимо развития парка и проведения массивных раскопок, организация способствовала
поселению нескольких сотен еврейских семей на местности.
Палестинцы, проживающие здесь, ответили несколькими волнами насильственного протеста, -
против захвата их деревни для нужд еврейской истории,
против политики городских властей по разрушению их домов и агрессивной тактики полиции.
Насилие достигло пика после убийства охранником при невыясненных обстоятельствах
местного жителя - Самера Сирхана, в сентябре 2010 года.
Все это происходило буквально над головами Райха и его сотрудников.
Происходили и другие бои, - среди археологов, за престиж и значимость
результатов.
Список открытий и вклад в археологию Райха и его верного помощника Шукруна велик.
Начиная с открытия бассейна Шилоаха (Силуама) эпохи второго храма (530 до 70 гг. до н.э.),
обнаружение и исследование системы защитных сооружений иевуситского Иерусалима
(времени царя Давида) и периода первого храма (1006 - 586 гг. до н.э.), открытие заново
улицы Иерусалима времени Ирода, исследование водостока (конца периода второго храма).
В последние годы, кажется не проходит и нескольких месяцев без сообщения о новых находках, -
золотой колокольчик (возможно, принадлежавший коэну в храме) периода второго храма,
римский меч, печать с ивритской надписью, использовавшаяся в храмовой службе, или
монеты в основании Западной стены, ставящие под сомнение славу Ирода Великого как
строителя самой известной стены Иерусалима.
Среди прочего Райх обнаружил любопытную вещь: V-образные прорези на полу комнаты.
С открытостью, нетипичной в его профессии, Райх признал, что не понимает, что бы это
могло означать, и призвал общественность предлагать свои варианты.
Более 70000 тысяч человек ответили.
Открытие, которым Райх больше всего гордится, - всего-навсего свалка рыбьих костей,
относящихся к периоду первого храма. Он признается, что эти кости привели его в волнение более,
чем римский меч, которым, возможно, разили евреев в дни Большого восстания.
- То что римляне использовали мечи - я знаю, что они использовали мечи в Иерусалиме,
я тоже знаю. И мы также знаем какую форму имели эти мечи. Ну так хорошо, нашли
меч, замечательно, будет что показать, и что изучать. Мы сможем провести анализ материала,
из которого он изготовлен, как и материала рукояти, из какого дерева сделана она.
Но рыбьи кости? Когда мы начали находить их тонны - что я могу сказать. Я был взволнован.
Не в том смысле, что сердце стало биться чаще, а оттого, что это означало новое знание
о питании людей, живших в Иерусалиме.
Как отмечалось, Райх говорит о себе как о "несколько безразличном".
- Что я могу сделать? Такова моя природа. Также я выучил за долгие годы, что иногда
не реагировать на провокации - это прекрасное оружие.
Противник стреляет раз, другой, не получает ответ и перестает.
Что волнует меня - это добавление нового знания, нанесение краски на еще одно белое поле
карты знаний.
Рони Райх сын выживших в Катастрофе.
В войне за независимость в бою за Рамле и Лод погиб его отец.
Райху был год. Мать Герта растила сына одна, в Холоне.
Райх попал в археологию совершенно случайно. Как единственный
сын вдовы он отложил службу в армии и поступил в университет.
- Я хотел учить географию и естественные науки, но в лаборатории не было места,
и мне сказали придти на следующий год.
На выходе я встретил друга, который позвал меня учить вместе археологию.
В 70-х годах Райха привлекли к большим раскопкам в Еврейском квартале,
под началом проф. Нахмана Авигада. Впоследствии он помогал создавать
управление археологии Израиля. Райх обращался за местом на престижный
факультет археологии Иерусалимского университета, получил отказ,
и, в конце концов, нашел себе место в университете Хайфы.
В 1995 году первый директор управления древностей предложил копать (город Давида)
Еврейскому университету, но они отказались. Возможно они полагали, что раскапывать
там уже нечего, так как тель копали несколько раз с середины 19 века.
- Дрори сказал мне - они не подняли перчатку.
Держу пари они кусали себе локти дважды - что не взяли раскопки,
и что не приняли меня (на работу) когда-то.
Проф. Зеев Вайс, глава института археологии Иерусалимского университета -
- Мы не завидуем работе Райха в Иерусалиме. В то время не было никого на факультете,
кто-бы прямо занимался Иерусалимом.
Когда Райха спрашивают о политике он утверждает -
- Я рос в аполитичном доме, я рос в нерелигиозном доме. Мы не говорили о политике и
религии дома. Вообще. Моя мать была антирелигиозной.
Что я могу сделать? Я не принимаю политическую сторону вещей близко к сердцу.
Несмотря на его тесное сотрудничество с Элад, Райх описывает себя как "левого,
который думает, что страна должна быть поделена. Я также думаю, что палестинцы
обездоленные и им надо помогать, чтобы они не дошли до ситуации, когда им нечего
терять."
На вопрос, согласуется ли такой взгляд на мир с его массивной научной деятельностью,
которая существенно помогла правой организации иудаизировать часть Силуана,
он отвечает -
- Кто-то может сказать, что я играю на руку Элад. Сам я ставлю во главу приоритетов
свою семью, затем занятия археологией. И лишь затем - политику.
Да, они используют то, что я делаю. Насколько я могу судить, если выйдет, что Давид
здесь не был, не моя забота. Что получается - то получается. Я не ставлю перед собой
задачу найти какую-то определенную вещь. Кроме того, не я - так кто-то другой делал
бы это. И обнаружил те же предметы. Тогда в чем разница?
Райх, как правило, стремится избежать противостояния с политическими противниками,
предпочитая сосредоточиться на археологии. Исключение - проф. Рафи Гринберг из
университета Тель-Авива и группа Емек Шаве, настойчиво привлекающие Элад и Райха
к ответу за использование археологии в политических целях.
Райх отвечает, что деятельность Гринберга вызвала увольнение палестинских рабочих,
работающих на раскопках. В этом он согласен с мнением Элад, что, пока левые не пришли
в Сильван, жизнь проистекала, по преимуществу, мирно.
- Все годы я требовал от Элад одного, а именно - чтобы рабочие были из Силуана.
Я полагаю, что те, кому выпало на долю несчастье жить на месте памятника древности,
должны хотя бы иметь возможность извлечь из этого выгоду.
Райх справедливо замечает, что его деятельность и деятельность Элад изменили
образ города Давида в общественном сознании.
- До начала нашей работы в год было несколько тысяч посетителей.
Теперь - 450000 тысяч.
Его критики слева утверждают - от изменения пострадали палестинские жители деревни.
Они не только не получают доходов от туристов, но и видят, как поселенцы захватывают
их деревню.
Археологические находки якобы дают людям из Элад козыри для одобрения их пребывания
здесь. Райх, с его талантом, поставляет необходимые археологические товары.
Между тем, Элад предоставляет Райху, и другим археологам, которые работают с ним,
условия труда, которым могут позавидовать коллеги на любых других крупных раскопках
в Израиле.
- Мне не нужно было искать деньги на раскопки. Я не распоряжался и не подписывал ни
одну квитанцию. (???) Нам нужен еще один кузов - на следующий день он здесь. Нам нужны
еще трое рабочих - мы их получаем. Нужны 3 тонны железа или дерева - прекрасно.
Это не потому, что я такой талантливый, это - город Давида, это Иерусалим, - поэтому.
Райх и Элад настаивают на том, что политические предпочтения тех, кто финансировал
раскопки, не влияли на результаты научной работы.
- В первый год они сводили меня с ума, все время спрашивая - 'Ну, вы нашли что-то от Давида?'
Я обязался, если найду, первыми известить их. До сих пор не было такой необходимости.
Что я могу поделать?