Джеймс Хант. Часть 8-я, последняя. 1980-1993.
Всё. Я это дописала. 156 тысяч знаков, 46 страниц. Может, теперь Джеймс Хант, этот прекрасный, чудесный псих, наконец покинет мой мозг.
Пока писала последнюю часть, плакала. Дважды. И сейчас сопли утираю. :'( Ну что я за существо такое.
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
После ухода из гоночного спорта Джеймс Хант почти сразу получил предложение стать телекомментатором Би-би-си и комментировать те самые гонки «Формула-1», в которых раньше участвовал. Мюррэй Уокер, заслуженный пожилой комментатор, в паре с которым Джеймсу предстояло работать, поначалу с неодобрением отнёсся к новому коллеге, которого знал только как скандального, хоть и талантливого, гонщика. К тому же Джеймс, как обычно, совершенно не собирался менять на новой работе свои эксцентричные привычки и манеру общения, что раздражало консервативного ветерана. Однако, как всегда получалось с Джеймсом, Уокер, узнав коллегу получше, проникся к нему искренней симпатией и уважением. В будке они отлично дополняли друг друга - консервативный сдержанный Уокер, комментатор старой закалки, и острый на язык Джеймс, никогда не стеснявшийся говорить то, что думает. Дуэт Джеймса Ханта и Мюррэя Уокера оказался очень популярен.
В 1980 году Джеймс вернулся обратно в Британию. Жизнь в Испании никогда ему особенно не нравилась, и как только правительство изменило налоговую политику, он вернулся на родину: «Я всегда намеревался рано или поздно вернуться в Британию и жить здесь. Здесь мой дом, моя семья и мои друзья, и я предпочитаю английскую культуру и образ жизни».
Джеймс купил в Англии недвижимость и несколько акров земли и подумывал о том, чтобы завести ферму. Они с Джейн очень хотели иметь ребёнка и даже собирались пожениться, хотя оба были не до конца уверены в необходимости такого шага. К тому же у Джейн всё время случались выкидыши. Несколько раз в 1980-х годах Джеймс получал предложения от разных команд «Формулы-1», но всегда отказывался: «Нет смысла рисковать шеей ради денег, которые тебе не нужны. Ты не сможешь их потратить, если погибнешь». Однако Джеймс посоветовал Джону Хогану из «Макларен» взять Ники Лауду, когда в 1981 тому понадобились деньги для финансирования своей авиалинии «Лауда Эйр», и он решил на несколько сезонов вернуться в спорт. Хоган прислушался к совету Джеймса и не прогадал: за четыре сезона Ники завоевал восемь Гран-при и в 1984 году снова стал мировым чемпионом - в третий и последний раз. После этого Хоган предложил Джеймсу работу в качестве советника и наставника молодых гонщиков, и Джеймс согласился. Он оказался отличным учителем и к каждому своему подопечному относился с большим вниманием и личным интересом, даже приглашал их к себе домой. Среди его учеников был известный финский гонщик Мика Хаккинен, чемпион мира 1998 и 1999 годов.
Джон Хоган: «Джеймс был единственным гонщиком из всех, кого я знал, кто действительно понимал, что это такое - быть автогонщиком. Другие, как Ники Лауда, могли посоветовать: «Делайте так-то и так-то, и будет хорошо», но не могли сказать, почему. Сильной стороной Джеймса было его умение объяснить процесс. Он прекрасно умел выражать свои мысли и доносить их до слушателя, поэтому он стал таким выдающимся телекомментатором».
Однако Джеймсу жить просто так, без преодолений и стремления к чему-то, было недостаточно. Ему необходимо было куда-то направлять свою кипучую энергию, и он вернулся к катанию на лыжах, от которого воздерживался во время спортивной карьеры, опасаясь получить травму. Опасался он не зря: в марте 1980 года в Швейцарии он порвал связки в левом колене. Травма оказалась серьёзнее всех тех, какие он получал, будучи гонщиком, и после операции он на несколько недель оказался прикован к больничной койке. Потом нужно было два месяца носить гипс, но даже после снятия гипса нога не сгибалась больше, чем на 90 градусов, и вынужденное физическое ограничение выводило нетерпеливого и энергичного Джеймса из себя. Слишком рано вернувшись к физической активности, он снова повредил колено, и потребовалась ещё одна операция. Нога зверски болела, и Джеймс, прикованный к кровати, мучился как от боли, так и от беспомощности. Джейн, находившаяся рядом с ним, не могла ничем ему помочь, и позднее считала, что именно этот кризис окончательно разрушил их отношения. Джеймс не мог спать, обезболивающие не помогали, вынужденная неподвижность не позволяла ему излить свою фрустрацию в физических упражнениях, как он привык, и в результате он становился всё более нервным и мрачным. Он стал много пить и больше курить марихуану, замкнулся в себе. Не в его натуре было просить помощи или раскрываться перед кем-то, даже перед близким человеком, и Джейн, видевшая, как он мучается, но не способная ничего сделать, тоже страдала всё больше. Постоянные выкидыши тоже не делали её положение легче. Она сама начала пить и курить, и их семейная жизнь с Джеймсом окончательно покатилась под откос. 1980 год был очень тяжёлым для них обоих. Помимо травмы и депрессии, Джеймс был не в состоянии хранить верность Джейн и очень страдал от этого, чувствуя, что его одержимость женщинами вышла из-под контроля. Он продолжал любить Джейн, и она любила его, но ничего не мог с собой поделать, и это она тоже понимала. В конце концов они расстались, хотя и продолжали оставаться друзьями, как всегда было с Джеймсом и его пассиями.
В сентябре 1982 года Джеймс познакомился с Сарой Ломакс. Сара была такой же весёлой и жизнерадостной и так же любила вечеринки и праздники, как он. Однако она была хорошей хозяйкой и больше всего в жизни мечтала о доме и семье, и это Джеймс, искавший покоя и стабильности, очень оценил. Через год после знакомства они поженились и поселились в большом доме Джеймса в Уимблдоне. Помимо четы Хантов, в доме было великое многообразие жильцов: дворецкий-садовник-мастер на все руки Уинстон, уроженец Ямайки; верная овчарка Оскар; маленькая джек-расселл-терьерша Маффи; старый серый попугай-жако Гумберт, обладатель очень неприличного лексикона. Плюс вольер с полутора сотнями волнистых попугайчиков, которых Джеймс, вернувшись к своему детскому хобби, разводил с той же целеустремлённостью, с которой водил машину, и очень гордился, когда его птички завоёвывали розетки на выставках. Гостеприимное обиталище Джеймса славилось шумными вечеринками, продолжавшимися порой до самого утра.
12 сентября 1985 года Джеймс и Сара стали родителями первого сына, Тома. Крёстным отцом был Бабблз Хорсли, старый друг Джеймса ещё со времён команды «Хескет». Сам лорд Хескет стал крёстным второго сына, Фредди, родившегося всего через полтора года после первого.
Джеймс, Сара и их первенец Том.
Рождение детей, однако, не умерило разгульной жизни Джеймса, которому в то время было уже под 40. Напротив, он стал пить ещё больше. Он очень любил своих сыновей и был заботливым отцом, но даже любовь к детям была не в состоянии отогнать чёрный призрак депрессии, всегда маячивший за его плечом. Пока Джеймс был гонщиком, гонки и всё с ними связанное не давали этому проявиться, но с течением спокойных лет, в которых не было такого всепоглощающего занятия, депрессия стала поднимать голову всё чаще. Джеймс пытался справляться с ней, как привык - с помощью алкоголя, секса и вечеринок, но это в конце концов перестало помогать. Бабблз и остальные друзья пытались ему помочь, как могли, но Джеймс никого не пускал к себе в душу и думал, что справится сам. Джейн Бирбек, прослышавшая о его невзгодах, встретилась с ним и ужаснулась тому, как плохо он выглядел.
Сара, жена Джеймса, как и остальные, полагала, что Джеймс с детства привык замыкаться в себе и ни перед кем не открываться. Несмотря на всю свою любовь к вечеринкам и общению, в глубине души он был очень одиноким человеком и не умел строить близкие отношения. Сара пыталась утешать его, но он отвечал: «Я знаю, что ты хочешь помочь, но ты не можешь». И плакал. Сердце Сары разрывалось, она сама принималась пить и в конце концов не выдержала. В 1988 году они решили расстаться, но ради детей продолжали жить в одном доме. Джеймс даже предлагал разделить дом на две части, но Сара возражала, да и Джеймс не хотел, чтобы сыновья видели его во время очередного запоя. В итоге он купил Саре дом буквально на соседнем углу, чтобы часто видеться с детьми.
В ноябре 1989 года Джеймс и Сара развелись. Это было очень тяжёлое время для обоих - Сара чувствовала себя преданной и оскорблённой, а Джеймса процедура развода столкнула вообще на самое дно. Майк Деннетт, его близкий друг, тоже периодически страдавший от приступов депрессии, был единственным, которого Джеймс подпускал к себе в это время, потому что Майк по собственному опыту знал, что происходит. «Он пытался избавиться от своей депрессии много лет, поэтому и завёл попугайчиков. Он думал, что затраченные на них усилия смогут отвлечь его, и скоро это превратилось из хобби в одержимость. Он часами сидел в вольере, но возвращался всё равно мрачнее тучи. И долго был настолько погружен в себя, что с ним даже невозможно было поговорить.
Однако Джеймс был бойцом. Он не ждал, пока что-то произойдёт, а сам прикладывал к этому усилия, и решил, что пора что-то сделать. Он лечил себя сам, как врач, отрезая одно за другим, чтобы выяснить, в чём дело. Он перестал пить, курить сигареты и марихуану, принимать наркотики. <…> Он пробовал разнообразные методы - акупунктуру, китайскую медицину, - и изучил все возможные теории. Ходил к разным специалистам - психологам, психотерапевтам, психиатрам, психоаналитикам и прочим, чтобы разобраться в причинах своей депрессии. И в конце концов он одолел её».
Не имея в жизни такой всепоглощающей цели, какой было стремление завоевать титул чемпиона мира, Джеймс в итоге нашёл эту цель в самом себе и своих проблемах. Те же решимость, упорство и аналитический ум, которые он прикладывал к гоночному спорту, он теперь употребил на борьбу с самим собой. Он делал массу записей, изучал самого себя и свои психологические реакции со всех сторон, как учёный в лаборатории, несмотря на всю боль, которую ему это причиняло. Но преодоление боли только помогло ему лучше сконцентрироваться и очистить свой разум.
Джеймс вышел из кризиса обновлённым и более сильным человеком. На одной силе воли он отказался от всего, с чем не мог справиться раньше - с пристрастием к алкоголю, сигаретам, марихуане и даже сексу, самому сильному соблазну из всех. Ники Лауда: «У Джеймса, без сомнений, был очень тяжёлый период. Когда он ушёл из спорта, ему было нечем заняться, вот он и стал злоупотреблять. Но он полностью завязал, вообще. Не пил, не курил. Мне кажется, он просто однажды проснулся и сказал себе: «Чёрт. Так больше продолжаться не может». Он понял, что не хочет так жить дальше, и полностью взял себя в руки. Такая сила воли меня просто поражает».
Джеймс начал снова заниматься спортом, соблюдал здоровую диету, стал больше посвящать себя работе. Он стал вести регулярные колонки о гоночном спорте в таких почтенных газетах, как «The Independent», «Daily Mail» и «Daily Telegraph». Новообретённый энтузиазм к работе, правда, не повлиял на его манеру одеваться и нонконформистский подход к жизни - он по-прежнему являлся на мероприятия в шортах и сандалиях, приезжая на потрёпанном велосипеде.
Нового Джеймса полюбили все его коллеги из мира журналистики, даже те, кто раньше относился к нему с неприязнью.
Найджел Ройбек: «Я стал относиться к нему с большой симпатией и уважением. Мне всегда казалось, что он обладает врождённым достоинством, и что он очень хороший человек».
Мюррэй Уокер: «Он стал совершенно другим, невероятно обаятельным человеком, к которому я питал большое уважение. Куда более приятным и весёлым. Он стал общаться со мной, действительно общаться. Раньше мы, хотя и говорили друг с другом через микрофон перед миллионами людей, на самом деле не общались. Джеймс теперь стал буквально требовать микрофон, делал интересные и важные замечания, и, по-моему, наша программа в целом стала несравнимо более интересной».
Возможно, на решение Джеймса стать лучшим человеком, чем он был, повлияло и то, что в 1989 году он познакомился с женщиной, которая в итоге стала любовью всей его жизни. Хелен Дайсон училась в художественном ВУЗе и подрабатывала официанткой в ресторанчике, куда Джеймс часто ходил обедать. Бывший ловелас и любимец женщин долго не решался пригласить красивую блондинку куда-нибудь - возможно, потому, что она была на 18 лет моложе. Хелен понятия не имела ни о гонках, ни о том, кто такой Джеймс Хант, и когда позже услышала о его похождениях в молодости, пришла в ужас и долго не могла в это поверить - так нынешний Джеймс отличался от того сумасбродного плейбоя, каким был в молодости. (Кстати, она единственная из знавших Джеймса, кому активно не нравится байопик «Гонка» - именно потому, что в фильме Джеймс показан таким, каким она его никогда не знала, и, видимо, так и не смогла принять.)
Хелен стала первой женщиной, которую он действительно полюбил - и это его немного пугало, в чём он ей честно признался.
Хелен Дайсон: «Джеймс сказал мне, что никогда раньше не влюблялся и считал себя в принципе неспособным на любовь. То, что произошло между нами, было совершенно волшебным, о таком я тоже никогда даже не мечтала. И когда в конце концов мы стали жить вместе, из хорошего всё стало просто чудесным становилось только лучше. Он сделал меня счастливейшей женщиной на земле».
Джеймс активно интересовался карьерой Хелен, восхищался её творчеством и устроил ей студию в своём доме, чтобы она могла работать в своё удовольствие. Он не мог представить себе жизни без Хелен, и любовь к ней побудила его к ещё большему самоанализу. Он писал ей длинные и очень трогательные письма, когда уезжал на гонки, и говорил, что в ней он наконец нашёл ту цель, которой ему так не хватало в жизни.
Чем больше Джеймс узнавал Хелен, тем сильнее её любил, и эта любовь помогла ему совершенно по-другому взглянуть на семью - в том числе свою собственную. Когда в 1992 году он поехал на золотую свадьбу своих родителей, то отправлялся туда без большой охоты. Однако потом он писал Хелен:
«Я чувствовал себя чужаком и хотел провалиться сквозь землю. Однако потом, на исходе дня, я, хоть и оставался в стороне, увидел и ощутил столько щедрой, беззаветной любви вокруг себя. Что-то в моей семье для меня изменилось. Все излучали любовь, я увидел, какое это чудо, и почувствовал, что хочу быть частью этого - но прежде всего с тобой.
Сейчас я понимаю, что ощущение себя нелюбимым в детстве сделало меня невосприимчивым ко всей остальной любви, когда она была направлена на меня. Но я понял, что не могу жить дальше без любви. Ты помогла мне это понять, когда указала на то, как хорошо я общаюсь с мальчиками. Ну, мне пришлось поработать над этим, теперь стало получаться, и я хочу продолжать это с тобой. Ты - женщина моей мечты. Без тебя у меня нет будущего. Я хочу сделать тебя счастливой и буду продолжать это делать, пока не умру».
Любовь к Хелен и сыновьям - вот что изменило Джеймса сильнее всего и помогло ему наконец найти себя. Ему больше не требовалось курить, пить и предаваться другим занятиям, которыми он отвлекал себя раньше. Он даже не изменял Хелен. У него и так было всё, что нужно для счастья, и больше не требовалось заглушать внутреннюю пустоту случайными связями. Джеймс даже помирился со своей бывшей женой Сарой, рассказал ей, как счастлив с Хелен, и она искренне за него обрадовалась.
В июне 1993 года Хелен уехала на отдых в Грецию вместе со своей подругой - на «девичник». Джеймс помог ей собраться и на время её отсутствия пригласил пожить у себя своего близкого друга Майка Деннетта. Через несколько дней он позвонил Хелен и по телефону сделал ей предложение, которое она с восторгом приняла. Положив трубку, Джеймс вернулся к бильярдному матчу с Майком, они поужинали, потом поиграли ещё час и разошлись по комнатам спать. В половине одиннадцатого утра Майк встал и, увидев, что Джеймс не спустился к завтраку, пошёл будить друга.
Он нашёл его лежащим на полу возле кровати, в халате. Джеймс вечером даже не успел дойти до постели - сердце остановилось в одночасье. Было 15 июня 1993 года. Джеймсу Ханту было 45 лет.
В своём завещании Джеймс выделил 5000 фунтов специально на то, чтобы его многочисленные друзья как следует повеселились на его поминках - что и было исполнено.
God bless your soul, James. And wherever you are now, I hope you’re having good fun.
Использованная литература:
James Hunt: The Biography, Gerald Donaldson, 2009.
Memories of James Hunt: Anecdotes and insights from those who knew him, Christopher Hilton, 2013.
Цитаты даны по этим изданиям в моём переводе.
Отдельное спасибо материалам сайта http://www.sports.ru/automoto/f1/
Пока писала последнюю часть, плакала. Дважды. И сейчас сопли утираю. :'( Ну что я за существо такое.
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
После ухода из гоночного спорта Джеймс Хант почти сразу получил предложение стать телекомментатором Би-би-си и комментировать те самые гонки «Формула-1», в которых раньше участвовал. Мюррэй Уокер, заслуженный пожилой комментатор, в паре с которым Джеймсу предстояло работать, поначалу с неодобрением отнёсся к новому коллеге, которого знал только как скандального, хоть и талантливого, гонщика. К тому же Джеймс, как обычно, совершенно не собирался менять на новой работе свои эксцентричные привычки и манеру общения, что раздражало консервативного ветерана. Однако, как всегда получалось с Джеймсом, Уокер, узнав коллегу получше, проникся к нему искренней симпатией и уважением. В будке они отлично дополняли друг друга - консервативный сдержанный Уокер, комментатор старой закалки, и острый на язык Джеймс, никогда не стеснявшийся говорить то, что думает. Дуэт Джеймса Ханта и Мюррэя Уокера оказался очень популярен.
В 1980 году Джеймс вернулся обратно в Британию. Жизнь в Испании никогда ему особенно не нравилась, и как только правительство изменило налоговую политику, он вернулся на родину: «Я всегда намеревался рано или поздно вернуться в Британию и жить здесь. Здесь мой дом, моя семья и мои друзья, и я предпочитаю английскую культуру и образ жизни».
Джеймс купил в Англии недвижимость и несколько акров земли и подумывал о том, чтобы завести ферму. Они с Джейн очень хотели иметь ребёнка и даже собирались пожениться, хотя оба были не до конца уверены в необходимости такого шага. К тому же у Джейн всё время случались выкидыши. Несколько раз в 1980-х годах Джеймс получал предложения от разных команд «Формулы-1», но всегда отказывался: «Нет смысла рисковать шеей ради денег, которые тебе не нужны. Ты не сможешь их потратить, если погибнешь». Однако Джеймс посоветовал Джону Хогану из «Макларен» взять Ники Лауду, когда в 1981 тому понадобились деньги для финансирования своей авиалинии «Лауда Эйр», и он решил на несколько сезонов вернуться в спорт. Хоган прислушался к совету Джеймса и не прогадал: за четыре сезона Ники завоевал восемь Гран-при и в 1984 году снова стал мировым чемпионом - в третий и последний раз. После этого Хоган предложил Джеймсу работу в качестве советника и наставника молодых гонщиков, и Джеймс согласился. Он оказался отличным учителем и к каждому своему подопечному относился с большим вниманием и личным интересом, даже приглашал их к себе домой. Среди его учеников был известный финский гонщик Мика Хаккинен, чемпион мира 1998 и 1999 годов.
Джон Хоган: «Джеймс был единственным гонщиком из всех, кого я знал, кто действительно понимал, что это такое - быть автогонщиком. Другие, как Ники Лауда, могли посоветовать: «Делайте так-то и так-то, и будет хорошо», но не могли сказать, почему. Сильной стороной Джеймса было его умение объяснить процесс. Он прекрасно умел выражать свои мысли и доносить их до слушателя, поэтому он стал таким выдающимся телекомментатором».
Однако Джеймсу жить просто так, без преодолений и стремления к чему-то, было недостаточно. Ему необходимо было куда-то направлять свою кипучую энергию, и он вернулся к катанию на лыжах, от которого воздерживался во время спортивной карьеры, опасаясь получить травму. Опасался он не зря: в марте 1980 года в Швейцарии он порвал связки в левом колене. Травма оказалась серьёзнее всех тех, какие он получал, будучи гонщиком, и после операции он на несколько недель оказался прикован к больничной койке. Потом нужно было два месяца носить гипс, но даже после снятия гипса нога не сгибалась больше, чем на 90 градусов, и вынужденное физическое ограничение выводило нетерпеливого и энергичного Джеймса из себя. Слишком рано вернувшись к физической активности, он снова повредил колено, и потребовалась ещё одна операция. Нога зверски болела, и Джеймс, прикованный к кровати, мучился как от боли, так и от беспомощности. Джейн, находившаяся рядом с ним, не могла ничем ему помочь, и позднее считала, что именно этот кризис окончательно разрушил их отношения. Джеймс не мог спать, обезболивающие не помогали, вынужденная неподвижность не позволяла ему излить свою фрустрацию в физических упражнениях, как он привык, и в результате он становился всё более нервным и мрачным. Он стал много пить и больше курить марихуану, замкнулся в себе. Не в его натуре было просить помощи или раскрываться перед кем-то, даже перед близким человеком, и Джейн, видевшая, как он мучается, но не способная ничего сделать, тоже страдала всё больше. Постоянные выкидыши тоже не делали её положение легче. Она сама начала пить и курить, и их семейная жизнь с Джеймсом окончательно покатилась под откос. 1980 год был очень тяжёлым для них обоих. Помимо травмы и депрессии, Джеймс был не в состоянии хранить верность Джейн и очень страдал от этого, чувствуя, что его одержимость женщинами вышла из-под контроля. Он продолжал любить Джейн, и она любила его, но ничего не мог с собой поделать, и это она тоже понимала. В конце концов они расстались, хотя и продолжали оставаться друзьями, как всегда было с Джеймсом и его пассиями.
В сентябре 1982 года Джеймс познакомился с Сарой Ломакс. Сара была такой же весёлой и жизнерадостной и так же любила вечеринки и праздники, как он. Однако она была хорошей хозяйкой и больше всего в жизни мечтала о доме и семье, и это Джеймс, искавший покоя и стабильности, очень оценил. Через год после знакомства они поженились и поселились в большом доме Джеймса в Уимблдоне. Помимо четы Хантов, в доме было великое многообразие жильцов: дворецкий-садовник-мастер на все руки Уинстон, уроженец Ямайки; верная овчарка Оскар; маленькая джек-расселл-терьерша Маффи; старый серый попугай-жако Гумберт, обладатель очень неприличного лексикона. Плюс вольер с полутора сотнями волнистых попугайчиков, которых Джеймс, вернувшись к своему детскому хобби, разводил с той же целеустремлённостью, с которой водил машину, и очень гордился, когда его птички завоёвывали розетки на выставках. Гостеприимное обиталище Джеймса славилось шумными вечеринками, продолжавшимися порой до самого утра.
12 сентября 1985 года Джеймс и Сара стали родителями первого сына, Тома. Крёстным отцом был Бабблз Хорсли, старый друг Джеймса ещё со времён команды «Хескет». Сам лорд Хескет стал крёстным второго сына, Фредди, родившегося всего через полтора года после первого.
Джеймс, Сара и их первенец Том.
Рождение детей, однако, не умерило разгульной жизни Джеймса, которому в то время было уже под 40. Напротив, он стал пить ещё больше. Он очень любил своих сыновей и был заботливым отцом, но даже любовь к детям была не в состоянии отогнать чёрный призрак депрессии, всегда маячивший за его плечом. Пока Джеймс был гонщиком, гонки и всё с ними связанное не давали этому проявиться, но с течением спокойных лет, в которых не было такого всепоглощающего занятия, депрессия стала поднимать голову всё чаще. Джеймс пытался справляться с ней, как привык - с помощью алкоголя, секса и вечеринок, но это в конце концов перестало помогать. Бабблз и остальные друзья пытались ему помочь, как могли, но Джеймс никого не пускал к себе в душу и думал, что справится сам. Джейн Бирбек, прослышавшая о его невзгодах, встретилась с ним и ужаснулась тому, как плохо он выглядел.
Сара, жена Джеймса, как и остальные, полагала, что Джеймс с детства привык замыкаться в себе и ни перед кем не открываться. Несмотря на всю свою любовь к вечеринкам и общению, в глубине души он был очень одиноким человеком и не умел строить близкие отношения. Сара пыталась утешать его, но он отвечал: «Я знаю, что ты хочешь помочь, но ты не можешь». И плакал. Сердце Сары разрывалось, она сама принималась пить и в конце концов не выдержала. В 1988 году они решили расстаться, но ради детей продолжали жить в одном доме. Джеймс даже предлагал разделить дом на две части, но Сара возражала, да и Джеймс не хотел, чтобы сыновья видели его во время очередного запоя. В итоге он купил Саре дом буквально на соседнем углу, чтобы часто видеться с детьми.
В ноябре 1989 года Джеймс и Сара развелись. Это было очень тяжёлое время для обоих - Сара чувствовала себя преданной и оскорблённой, а Джеймса процедура развода столкнула вообще на самое дно. Майк Деннетт, его близкий друг, тоже периодически страдавший от приступов депрессии, был единственным, которого Джеймс подпускал к себе в это время, потому что Майк по собственному опыту знал, что происходит. «Он пытался избавиться от своей депрессии много лет, поэтому и завёл попугайчиков. Он думал, что затраченные на них усилия смогут отвлечь его, и скоро это превратилось из хобби в одержимость. Он часами сидел в вольере, но возвращался всё равно мрачнее тучи. И долго был настолько погружен в себя, что с ним даже невозможно было поговорить.
Однако Джеймс был бойцом. Он не ждал, пока что-то произойдёт, а сам прикладывал к этому усилия, и решил, что пора что-то сделать. Он лечил себя сам, как врач, отрезая одно за другим, чтобы выяснить, в чём дело. Он перестал пить, курить сигареты и марихуану, принимать наркотики. <…> Он пробовал разнообразные методы - акупунктуру, китайскую медицину, - и изучил все возможные теории. Ходил к разным специалистам - психологам, психотерапевтам, психиатрам, психоаналитикам и прочим, чтобы разобраться в причинах своей депрессии. И в конце концов он одолел её».
Не имея в жизни такой всепоглощающей цели, какой было стремление завоевать титул чемпиона мира, Джеймс в итоге нашёл эту цель в самом себе и своих проблемах. Те же решимость, упорство и аналитический ум, которые он прикладывал к гоночному спорту, он теперь употребил на борьбу с самим собой. Он делал массу записей, изучал самого себя и свои психологические реакции со всех сторон, как учёный в лаборатории, несмотря на всю боль, которую ему это причиняло. Но преодоление боли только помогло ему лучше сконцентрироваться и очистить свой разум.
Джеймс вышел из кризиса обновлённым и более сильным человеком. На одной силе воли он отказался от всего, с чем не мог справиться раньше - с пристрастием к алкоголю, сигаретам, марихуане и даже сексу, самому сильному соблазну из всех. Ники Лауда: «У Джеймса, без сомнений, был очень тяжёлый период. Когда он ушёл из спорта, ему было нечем заняться, вот он и стал злоупотреблять. Но он полностью завязал, вообще. Не пил, не курил. Мне кажется, он просто однажды проснулся и сказал себе: «Чёрт. Так больше продолжаться не может». Он понял, что не хочет так жить дальше, и полностью взял себя в руки. Такая сила воли меня просто поражает».
Джеймс начал снова заниматься спортом, соблюдал здоровую диету, стал больше посвящать себя работе. Он стал вести регулярные колонки о гоночном спорте в таких почтенных газетах, как «The Independent», «Daily Mail» и «Daily Telegraph». Новообретённый энтузиазм к работе, правда, не повлиял на его манеру одеваться и нонконформистский подход к жизни - он по-прежнему являлся на мероприятия в шортах и сандалиях, приезжая на потрёпанном велосипеде.
Нового Джеймса полюбили все его коллеги из мира журналистики, даже те, кто раньше относился к нему с неприязнью.
Найджел Ройбек: «Я стал относиться к нему с большой симпатией и уважением. Мне всегда казалось, что он обладает врождённым достоинством, и что он очень хороший человек».
Мюррэй Уокер: «Он стал совершенно другим, невероятно обаятельным человеком, к которому я питал большое уважение. Куда более приятным и весёлым. Он стал общаться со мной, действительно общаться. Раньше мы, хотя и говорили друг с другом через микрофон перед миллионами людей, на самом деле не общались. Джеймс теперь стал буквально требовать микрофон, делал интересные и важные замечания, и, по-моему, наша программа в целом стала несравнимо более интересной».
Возможно, на решение Джеймса стать лучшим человеком, чем он был, повлияло и то, что в 1989 году он познакомился с женщиной, которая в итоге стала любовью всей его жизни. Хелен Дайсон училась в художественном ВУЗе и подрабатывала официанткой в ресторанчике, куда Джеймс часто ходил обедать. Бывший ловелас и любимец женщин долго не решался пригласить красивую блондинку куда-нибудь - возможно, потому, что она была на 18 лет моложе. Хелен понятия не имела ни о гонках, ни о том, кто такой Джеймс Хант, и когда позже услышала о его похождениях в молодости, пришла в ужас и долго не могла в это поверить - так нынешний Джеймс отличался от того сумасбродного плейбоя, каким был в молодости. (Кстати, она единственная из знавших Джеймса, кому активно не нравится байопик «Гонка» - именно потому, что в фильме Джеймс показан таким, каким она его никогда не знала, и, видимо, так и не смогла принять.)
Хелен стала первой женщиной, которую он действительно полюбил - и это его немного пугало, в чём он ей честно признался.
Хелен Дайсон: «Джеймс сказал мне, что никогда раньше не влюблялся и считал себя в принципе неспособным на любовь. То, что произошло между нами, было совершенно волшебным, о таком я тоже никогда даже не мечтала. И когда в конце концов мы стали жить вместе, из хорошего всё стало просто чудесным становилось только лучше. Он сделал меня счастливейшей женщиной на земле».
Джеймс активно интересовался карьерой Хелен, восхищался её творчеством и устроил ей студию в своём доме, чтобы она могла работать в своё удовольствие. Он не мог представить себе жизни без Хелен, и любовь к ней побудила его к ещё большему самоанализу. Он писал ей длинные и очень трогательные письма, когда уезжал на гонки, и говорил, что в ней он наконец нашёл ту цель, которой ему так не хватало в жизни.
Чем больше Джеймс узнавал Хелен, тем сильнее её любил, и эта любовь помогла ему совершенно по-другому взглянуть на семью - в том числе свою собственную. Когда в 1992 году он поехал на золотую свадьбу своих родителей, то отправлялся туда без большой охоты. Однако потом он писал Хелен:
«Я чувствовал себя чужаком и хотел провалиться сквозь землю. Однако потом, на исходе дня, я, хоть и оставался в стороне, увидел и ощутил столько щедрой, беззаветной любви вокруг себя. Что-то в моей семье для меня изменилось. Все излучали любовь, я увидел, какое это чудо, и почувствовал, что хочу быть частью этого - но прежде всего с тобой.
Сейчас я понимаю, что ощущение себя нелюбимым в детстве сделало меня невосприимчивым ко всей остальной любви, когда она была направлена на меня. Но я понял, что не могу жить дальше без любви. Ты помогла мне это понять, когда указала на то, как хорошо я общаюсь с мальчиками. Ну, мне пришлось поработать над этим, теперь стало получаться, и я хочу продолжать это с тобой. Ты - женщина моей мечты. Без тебя у меня нет будущего. Я хочу сделать тебя счастливой и буду продолжать это делать, пока не умру».
Любовь к Хелен и сыновьям - вот что изменило Джеймса сильнее всего и помогло ему наконец найти себя. Ему больше не требовалось курить, пить и предаваться другим занятиям, которыми он отвлекал себя раньше. Он даже не изменял Хелен. У него и так было всё, что нужно для счастья, и больше не требовалось заглушать внутреннюю пустоту случайными связями. Джеймс даже помирился со своей бывшей женой Сарой, рассказал ей, как счастлив с Хелен, и она искренне за него обрадовалась.
В июне 1993 года Хелен уехала на отдых в Грецию вместе со своей подругой - на «девичник». Джеймс помог ей собраться и на время её отсутствия пригласил пожить у себя своего близкого друга Майка Деннетта. Через несколько дней он позвонил Хелен и по телефону сделал ей предложение, которое она с восторгом приняла. Положив трубку, Джеймс вернулся к бильярдному матчу с Майком, они поужинали, потом поиграли ещё час и разошлись по комнатам спать. В половине одиннадцатого утра Майк встал и, увидев, что Джеймс не спустился к завтраку, пошёл будить друга.
Он нашёл его лежащим на полу возле кровати, в халате. Джеймс вечером даже не успел дойти до постели - сердце остановилось в одночасье. Было 15 июня 1993 года. Джеймсу Ханту было 45 лет.
В своём завещании Джеймс выделил 5000 фунтов специально на то, чтобы его многочисленные друзья как следует повеселились на его поминках - что и было исполнено.
God bless your soul, James. And wherever you are now, I hope you’re having good fun.
Использованная литература:
James Hunt: The Biography, Gerald Donaldson, 2009.
Memories of James Hunt: Anecdotes and insights from those who knew him, Christopher Hilton, 2013.
Цитаты даны по этим изданиям в моём переводе.
Отдельное спасибо материалам сайта http://www.sports.ru/automoto/f1/