Почему Москва так медлит по Сирии?
Владимир Ахмедов
Почему Москва так медлит по Сирии? По мере приближения июня 2013 года международная активность по Сирии, эпицентром которой должна стать Женева, где планируется мирная конференция, нарастает прямо пропорционально эскалации вооруженной борьбы в самой Сирии, центром которой является сегодня ал-Кусейр. Ведущиеся на различных международных площадках дипломатические сражения за Женеву-II и кровопролитные бои за ал-Кусейр идут пока параллельными путями, используют разные методы и средства, но, при этом, преследуют единую цель,- обеспечить переход власти в Сирии. Пока есть основания надеяться, что вопреки законам Евклидовой геометрии эти пути могут, если не пересечься, то, хотя бы, совпасть. Однако в отличие от V постулата, который в силу множественности вариантов его доказательства, хотя бы, теоретически допускает подобную возможность, деятельность международных и региональных посредников по урегулированию сирийского кризиса явно не подчиняется математическим законам ни Евклида, ни Лобачевского. Так и вертится на языке знакомая фраза «… слышь ты, лобачевский…».
На самом деле от результатов эвентуальной встречи в Женеве могут зависеть не только тысячи жизней сирийцев, но и судьба самой Сирии, дальнейших путей ее развития и перспективы установления нового порядка на Ближнем Востоке. В этой связи, остается надеяться, что сегодняшняя встреча в Париже министра иностранных дел России С. Лаврова с его американским коллегой, если и не расставит все точки над «Е», то, хотя бы, даст общее впечатление об истинных намерениях США и России по Сирии, вопрос, который волнует не только их европейских коллег, демонстрирующих растущую обескураженность происходящим, но и, прежде всего, всех сирийцев, как, впрочем, и остальных арабов и неарабов.
Но, если о возможных планах администрации Б. Обамы можно хоть как-то судить на основании многочисленных заявлений (официальных, полуофициальных, неофициальных) представителей различных ведомств США и союзнических им разного рода организаций, то позиция Москвы в сирийском вопросе, несмотря на всю «прозрачность и последовательность» нашей дипломатии продолжает вызывать много вопросов, как в Арабском мире, так и на Западе. Понятно, что русская душа для Запада всегда была загадкой. Очевидно, поэтому они так тщательно продолжают изучать творчество Ф.М. Достоевского и с удовольствием общаются с прекрасной половиной российского населения (несмотря, даже, на их ведомственную принадлежность), надеясь найти там ответы, на мучающие их вопросы. (Наивные). Но в сирийском вопросе, российская позиция, оказался для многих прямо-таки «Биномом Ньютона».
Между тем о российской политике в Сирии, с точки зрения предпринятых попыток объяснить ее, написано и сказано достаточно много на страницах arabesky.livejournal.com и еще больше на страницах других изданий, «тонких и толстых» журналов, в многочисленных интервью и материалах разливных ситанализов, как в России, так и за рубежом. Но вопрос о том, что именно хочет Россия в Сирии, и почему Москва медлит с принятием окончательного решения по сирийскому вопросу, продолжает остро волновать значительную часть мировой общественности как молоденькую девушку, которую 2.4 года гуляет понравившейся ей парень.
Чтобы не повторять известный набор положений и аргументов по данному вопросу, автор решил обратиться к воспоминаниям одного бывшего сотрудника сирийских спецслужб бригадного генерала И.М., прошедшего в одном из учебных центров в 70-х годах прошлого столетия суровую школу КГБ СССР, которыми он поделился на страницах одного арабоязычного интернетиздания.
По его оценке, при правлении Хафеза Асада до конца 1990-х годов Москва играла ключевую роль в определении основных направлений внешней политики Сирии. Во многом подобная исключительная роль России в Сирии обеспечивалась за счет ряда особых обстоятельств, одним из которых было наличие так называемой «русской команды» в теневых структурах сирийской власти. Ее представители имели возможность непосредственно влиять на механизм выработки решений по ключевым вопросам внешней политики страны.
«Русская команда» оформилась как организованная группа в начале 70-х годов и успешно действовала до конца 90-х годов XX века. В основном в ее состав входили выпускники советских военных вузов, часть из которых прошла обучение в разведывательных центрах КГБ СССР. Многие из них занимали весьма высокие посты в армии, сирийских спецслужбах, руководстве правящей ПАСВ. О большинстве из них мало кто знал на Западе и в странах Ближнего Востока. Ряд были известны исключительно в силу занимаемых ими высоких должностей на государственной службе. Но о наличии «русской команды» не знал практически никто, даже в самой Сирии. Характерно, что, несмотря на их широчайшие возможности, благодаря занимаемым постам в системе реальной власти, члены команды, как можно заключить из воспоминаний товарища И.Я. сотрудничали с Москвой в основном на идейной и общеполитической основе, исключительно в вопросах внешней политики и не касались «внутренней политической кухни» в Сирии. На наш взгляд данное обстоятельство могло свидетельствовать о высочайшей степени доверия между руководством Сирии и России и наличием негласных договоренностей между соответствующими ведомствами двух стран.
Работа «команды» осуществлялась на достаточно благоприятном фоне, который определялся особым отношением Хафеза Асада к вопросам выработки внешней политики. Во-первых, внешняя политика при Х. Асаде носила исключительно прагматичный (светский) характер и была подчинена достижению главной цели, - утвердить место и роль САР как центра Арабского Машрика при сбалансированных отношениях Сирии с ИРИ и КСА и хороших отношениях с Западом. Во-вторых, Х. Асад считал, что сфера внешней политики не должна быть вотчиной «силовиков» и считал «перегибом» несанкционированное лично им вмешательство спецслужб в эту деликатную сферу. В этой связи, он старался сократить степень воздействия армии и спецслужб на процесс выработки важнейших внешнеполитических решений. В этой связи, имена многих подлинных архитекторов сирийской внешней политики были малоизвестны даже узкому кругу приближенных к сирийскому президенту, а предлагаемые решения лишь формально проводились через МИД САР.
Так, например, бригадный генерал И.М. был, по его словам, автором многих ключевых решений в вопросах выстраивания отношений Сирии с Ираном, Саудовской Аравией, Египтом и Ливаном в период с 1976 по 1999 годы. В силу вышеотмеченного отношения Х. Асада к роли спецслужб в вопросах внешней политики, члены «русской группы» действовали во многом автономно, вне рамок контроля со стороны сирийских силовых структур. В качестве примера товарищ И.М. приводит другого члена этой группы бригадного генерала М.С., который курировал один из важнейших участков российско-сирийского сотрудничества, и погиб при странных обстоятельствах в своем поместье на средиземноморском побережье в Латакии. Другой член «русской команды» А.А. больше известный в узких кругах под именем «аль-Ахтабут». Одной из его основных задач было недопущение «перекосов» во внешней политике САР, в результате волюнтаристского вмешательства в эту сферу руководства ряда ведущих сирийских спецслужб. Именно ему своей отставкой обязаны М. Холи и Б. Наджар.
Одним из немаловажных факторов эффективной работы «русской команды» было то, что ее члены не были коррумпированы, не ставили фактор личной наживы во главу угла своей работы, не испытывали личной материальной зависимости от Ирана и КСА и заботились о соблюдении баланса в отношениях САР со своими арабскими и региональными партнерами. По мнению, бригадного генерала И.М. «русская команда» действовала в интересах национальной безопасности Сирии, что полностью отвечало политике Москвы на Ближнем Востоке, которая смотрела на Дамаск как на свой форпост в регионе и старалась не навязывать сирийскому руководству свою политическую «повестку».
Любопытно, что, несмотря на свое широкое проникновение в Сирию, Иран узнал о существовании «русской команды» сравнительно недавно и был крайне насторожен этим обстоятельством. Однако в силу особых отношений с Москвой, Тегеран был вынужден мириться с ее существованием в недрах сирийской власти. В тоже время, нельзя исключать и того, что соответствующие ведомства ИРИ могли иметь задачу постепенно ослабить работу этой «команды» и снизить степень ее влияния на выработку внешнеполитических решений. Однако было бы наивным полагать, что лишь только ИРИ, другие внешние игроки на сирийском поле могли ставить перед собой подобную задачу. Нашлись противники «русской команды» и внутри самой Сирии.
Критическим для «русской команды» стал 1999 год, который оказался, насыщен целым рядом неблагоприятных событий для Сирии, сказавшихся, как оказалось впоследствии, крайне негативно на важнейших внутренних и внешнеполитических процессах развития страны. В этот период произошло сильное обострение болезни Х. Асада, что усилило соперничество за власть внутри его близкого окружения и, как следствие, содействовало углублению раскола внутри правящих элит. Именно в этот период «русской командой» решил вплотную заняться влиятельный генерал сирийских спецслужб Бахджет Сулейман. По словам И.М. он и прежде искал подходы к членам «команды», рассчитывая использовать их влияние для укрепления своего положения в ближайшем окружении Х. Асада. Однако тогда не смог найти с ними общего языка, и был отвергнут.
К концу 90-х годов ситуация внутри властной вертикали в САР серьезно изменилась в результате целой серии масштабных перестановок в армии и спецслужбах, которые проводил Х. Асад в рамках взятого им курса на безальтернативность Башара как своего преемника на властном поприще. Членам «русской команды» пришлось столкнуться с целым рядом очень влиятельных новых фигур внутри режима и постепенно их ("команды" позиции начали ослабевать. Интересно, что, как рассказывает И.М., среди тех немногих, кто пытался помочь отдельным членам «команды» был Асеф Шаукат. Возможно, он просто не представлял картины в целом, и не представлял с кем, именно, имеет дело. К тому же, в тот период он пользовался относительной независимостью, будучи мужем дочери Х. Асада и сестры будущего президента. Но даже его заступничество не смогло спасти некоторых членов «команды», которая вскоре фактически распалась и прекратила свою работу.
Постепенно их место в теневых структурах сирийской власти заняла группа Бахджета Сулеймана, который к тому времени сумел сблизиться с Башаром Асадом и его влиятельными кузенами. Одним из сподвижников Б. Сулеймана стал дивизионный генерал Хишам аль-Бахтияр, который стал отвечать за вопросы внешней политики и национальной безопасности САР. В узких сирийских кругах он хорошо известен как «человек Ирана в Сирии», на что указывает и его фамилия. Именно ему приписывают беспрецедентное сближение Дамаска с Тегераном, что крайне негативно сказалось на месте САР в Арабском Машрике. Ввергло страну в бесконечную региональную борьбу, превратив Сирию в «игральную карту» в глобальной борьбе держав на Ближнем Востоке.
По словам бригадного генерала И.М. Москва видела, что происходит с ее прежней «русской командой». Возможно, следуя своему принципу не вмешиваться во внутренние дела дружественной Сирии, или исходя из каких-то других соображений, Москва на деле мало, что сделала, чтобы предотвратить уход этой группы из коридоров реальной власти в САР. С другой стороны, и в самой России к этому времени многое изменилось. Возможно, Москва решила попытаться укрепить свои отношения с новой командой на новой основе, которая более отвечала духу того времени, где одним из главных девизов стали свободные рыночные отношения. И, возможно, многое удалось сделать. И так бы все и продолжалось (еще какое-то время), если бы не «Арабская весна».
Как вспоминает товарищ И.М. с самого начала «Арабской весны» различные российские спецслужбы стали «рыскать» по Сирии в поисках членов своей прежней «русской команды». Однако Москву ждал неприятный сюрприз. В результате тщательных поисков обнаружилось, что никого, никого из членов «русской команды» не было даже на самых мало-мальски значимых постах в сирийском руководстве. Как, указывалось выше, Москва, конечно, осознавала, что «русская команда» постепенно слабеет. Но совсем не ожидала, что она будет «вычищена» с такой тщательностью.
Возможно, также и по этой причине, Москва продолжается держаться за Асада и его режим, понимая, что если не вовремя (это ключевое словосочетание) отвернется и от этих, то рискует потерять Сирию, если не навсегда, то надолго.
And what did you expect? Typical.
Почему Москва так медлит по Сирии? По мере приближения июня 2013 года международная активность по Сирии, эпицентром которой должна стать Женева, где планируется мирная конференция, нарастает прямо пропорционально эскалации вооруженной борьбы в самой Сирии, центром которой является сегодня ал-Кусейр. Ведущиеся на различных международных площадках дипломатические сражения за Женеву-II и кровопролитные бои за ал-Кусейр идут пока параллельными путями, используют разные методы и средства, но, при этом, преследуют единую цель,- обеспечить переход власти в Сирии. Пока есть основания надеяться, что вопреки законам Евклидовой геометрии эти пути могут, если не пересечься, то, хотя бы, совпасть. Однако в отличие от V постулата, который в силу множественности вариантов его доказательства, хотя бы, теоретически допускает подобную возможность, деятельность международных и региональных посредников по урегулированию сирийского кризиса явно не подчиняется математическим законам ни Евклида, ни Лобачевского. Так и вертится на языке знакомая фраза «… слышь ты, лобачевский…».
На самом деле от результатов эвентуальной встречи в Женеве могут зависеть не только тысячи жизней сирийцев, но и судьба самой Сирии, дальнейших путей ее развития и перспективы установления нового порядка на Ближнем Востоке. В этой связи, остается надеяться, что сегодняшняя встреча в Париже министра иностранных дел России С. Лаврова с его американским коллегой, если и не расставит все точки над «Е», то, хотя бы, даст общее впечатление об истинных намерениях США и России по Сирии, вопрос, который волнует не только их европейских коллег, демонстрирующих растущую обескураженность происходящим, но и, прежде всего, всех сирийцев, как, впрочем, и остальных арабов и неарабов.
Но, если о возможных планах администрации Б. Обамы можно хоть как-то судить на основании многочисленных заявлений (официальных, полуофициальных, неофициальных) представителей различных ведомств США и союзнических им разного рода организаций, то позиция Москвы в сирийском вопросе, несмотря на всю «прозрачность и последовательность» нашей дипломатии продолжает вызывать много вопросов, как в Арабском мире, так и на Западе. Понятно, что русская душа для Запада всегда была загадкой. Очевидно, поэтому они так тщательно продолжают изучать творчество Ф.М. Достоевского и с удовольствием общаются с прекрасной половиной российского населения (несмотря, даже, на их ведомственную принадлежность), надеясь найти там ответы, на мучающие их вопросы. (Наивные). Но в сирийском вопросе, российская позиция, оказался для многих прямо-таки «Биномом Ньютона».
Между тем о российской политике в Сирии, с точки зрения предпринятых попыток объяснить ее, написано и сказано достаточно много на страницах arabesky.livejournal.com и еще больше на страницах других изданий, «тонких и толстых» журналов, в многочисленных интервью и материалах разливных ситанализов, как в России, так и за рубежом. Но вопрос о том, что именно хочет Россия в Сирии, и почему Москва медлит с принятием окончательного решения по сирийскому вопросу, продолжает остро волновать значительную часть мировой общественности как молоденькую девушку, которую 2.4 года гуляет понравившейся ей парень.
Чтобы не повторять известный набор положений и аргументов по данному вопросу, автор решил обратиться к воспоминаниям одного бывшего сотрудника сирийских спецслужб бригадного генерала И.М., прошедшего в одном из учебных центров в 70-х годах прошлого столетия суровую школу КГБ СССР, которыми он поделился на страницах одного арабоязычного интернетиздания.
По его оценке, при правлении Хафеза Асада до конца 1990-х годов Москва играла ключевую роль в определении основных направлений внешней политики Сирии. Во многом подобная исключительная роль России в Сирии обеспечивалась за счет ряда особых обстоятельств, одним из которых было наличие так называемой «русской команды» в теневых структурах сирийской власти. Ее представители имели возможность непосредственно влиять на механизм выработки решений по ключевым вопросам внешней политики страны.
«Русская команда» оформилась как организованная группа в начале 70-х годов и успешно действовала до конца 90-х годов XX века. В основном в ее состав входили выпускники советских военных вузов, часть из которых прошла обучение в разведывательных центрах КГБ СССР. Многие из них занимали весьма высокие посты в армии, сирийских спецслужбах, руководстве правящей ПАСВ. О большинстве из них мало кто знал на Западе и в странах Ближнего Востока. Ряд были известны исключительно в силу занимаемых ими высоких должностей на государственной службе. Но о наличии «русской команды» не знал практически никто, даже в самой Сирии. Характерно, что, несмотря на их широчайшие возможности, благодаря занимаемым постам в системе реальной власти, члены команды, как можно заключить из воспоминаний товарища И.Я. сотрудничали с Москвой в основном на идейной и общеполитической основе, исключительно в вопросах внешней политики и не касались «внутренней политической кухни» в Сирии. На наш взгляд данное обстоятельство могло свидетельствовать о высочайшей степени доверия между руководством Сирии и России и наличием негласных договоренностей между соответствующими ведомствами двух стран.
Работа «команды» осуществлялась на достаточно благоприятном фоне, который определялся особым отношением Хафеза Асада к вопросам выработки внешней политики. Во-первых, внешняя политика при Х. Асаде носила исключительно прагматичный (светский) характер и была подчинена достижению главной цели, - утвердить место и роль САР как центра Арабского Машрика при сбалансированных отношениях Сирии с ИРИ и КСА и хороших отношениях с Западом. Во-вторых, Х. Асад считал, что сфера внешней политики не должна быть вотчиной «силовиков» и считал «перегибом» несанкционированное лично им вмешательство спецслужб в эту деликатную сферу. В этой связи, он старался сократить степень воздействия армии и спецслужб на процесс выработки важнейших внешнеполитических решений. В этой связи, имена многих подлинных архитекторов сирийской внешней политики были малоизвестны даже узкому кругу приближенных к сирийскому президенту, а предлагаемые решения лишь формально проводились через МИД САР.
Так, например, бригадный генерал И.М. был, по его словам, автором многих ключевых решений в вопросах выстраивания отношений Сирии с Ираном, Саудовской Аравией, Египтом и Ливаном в период с 1976 по 1999 годы. В силу вышеотмеченного отношения Х. Асада к роли спецслужб в вопросах внешней политики, члены «русской группы» действовали во многом автономно, вне рамок контроля со стороны сирийских силовых структур. В качестве примера товарищ И.М. приводит другого члена этой группы бригадного генерала М.С., который курировал один из важнейших участков российско-сирийского сотрудничества, и погиб при странных обстоятельствах в своем поместье на средиземноморском побережье в Латакии. Другой член «русской команды» А.А. больше известный в узких кругах под именем «аль-Ахтабут». Одной из его основных задач было недопущение «перекосов» во внешней политике САР, в результате волюнтаристского вмешательства в эту сферу руководства ряда ведущих сирийских спецслужб. Именно ему своей отставкой обязаны М. Холи и Б. Наджар.
Одним из немаловажных факторов эффективной работы «русской команды» было то, что ее члены не были коррумпированы, не ставили фактор личной наживы во главу угла своей работы, не испытывали личной материальной зависимости от Ирана и КСА и заботились о соблюдении баланса в отношениях САР со своими арабскими и региональными партнерами. По мнению, бригадного генерала И.М. «русская команда» действовала в интересах национальной безопасности Сирии, что полностью отвечало политике Москвы на Ближнем Востоке, которая смотрела на Дамаск как на свой форпост в регионе и старалась не навязывать сирийскому руководству свою политическую «повестку».
Любопытно, что, несмотря на свое широкое проникновение в Сирию, Иран узнал о существовании «русской команды» сравнительно недавно и был крайне насторожен этим обстоятельством. Однако в силу особых отношений с Москвой, Тегеран был вынужден мириться с ее существованием в недрах сирийской власти. В тоже время, нельзя исключать и того, что соответствующие ведомства ИРИ могли иметь задачу постепенно ослабить работу этой «команды» и снизить степень ее влияния на выработку внешнеполитических решений. Однако было бы наивным полагать, что лишь только ИРИ, другие внешние игроки на сирийском поле могли ставить перед собой подобную задачу. Нашлись противники «русской команды» и внутри самой Сирии.
Критическим для «русской команды» стал 1999 год, который оказался, насыщен целым рядом неблагоприятных событий для Сирии, сказавшихся, как оказалось впоследствии, крайне негативно на важнейших внутренних и внешнеполитических процессах развития страны. В этот период произошло сильное обострение болезни Х. Асада, что усилило соперничество за власть внутри его близкого окружения и, как следствие, содействовало углублению раскола внутри правящих элит. Именно в этот период «русской командой» решил вплотную заняться влиятельный генерал сирийских спецслужб Бахджет Сулейман. По словам И.М. он и прежде искал подходы к членам «команды», рассчитывая использовать их влияние для укрепления своего положения в ближайшем окружении Х. Асада. Однако тогда не смог найти с ними общего языка, и был отвергнут.
К концу 90-х годов ситуация внутри властной вертикали в САР серьезно изменилась в результате целой серии масштабных перестановок в армии и спецслужбах, которые проводил Х. Асад в рамках взятого им курса на безальтернативность Башара как своего преемника на властном поприще. Членам «русской команды» пришлось столкнуться с целым рядом очень влиятельных новых фигур внутри режима и постепенно их ("команды" позиции начали ослабевать. Интересно, что, как рассказывает И.М., среди тех немногих, кто пытался помочь отдельным членам «команды» был Асеф Шаукат. Возможно, он просто не представлял картины в целом, и не представлял с кем, именно, имеет дело. К тому же, в тот период он пользовался относительной независимостью, будучи мужем дочери Х. Асада и сестры будущего президента. Но даже его заступничество не смогло спасти некоторых членов «команды», которая вскоре фактически распалась и прекратила свою работу.
Постепенно их место в теневых структурах сирийской власти заняла группа Бахджета Сулеймана, который к тому времени сумел сблизиться с Башаром Асадом и его влиятельными кузенами. Одним из сподвижников Б. Сулеймана стал дивизионный генерал Хишам аль-Бахтияр, который стал отвечать за вопросы внешней политики и национальной безопасности САР. В узких сирийских кругах он хорошо известен как «человек Ирана в Сирии», на что указывает и его фамилия. Именно ему приписывают беспрецедентное сближение Дамаска с Тегераном, что крайне негативно сказалось на месте САР в Арабском Машрике. Ввергло страну в бесконечную региональную борьбу, превратив Сирию в «игральную карту» в глобальной борьбе держав на Ближнем Востоке.
По словам бригадного генерала И.М. Москва видела, что происходит с ее прежней «русской командой». Возможно, следуя своему принципу не вмешиваться во внутренние дела дружественной Сирии, или исходя из каких-то других соображений, Москва на деле мало, что сделала, чтобы предотвратить уход этой группы из коридоров реальной власти в САР. С другой стороны, и в самой России к этому времени многое изменилось. Возможно, Москва решила попытаться укрепить свои отношения с новой командой на новой основе, которая более отвечала духу того времени, где одним из главных девизов стали свободные рыночные отношения. И, возможно, многое удалось сделать. И так бы все и продолжалось (еще какое-то время), если бы не «Арабская весна».
Как вспоминает товарищ И.М. с самого начала «Арабской весны» различные российские спецслужбы стали «рыскать» по Сирии в поисках членов своей прежней «русской команды». Однако Москву ждал неприятный сюрприз. В результате тщательных поисков обнаружилось, что никого, никого из членов «русской команды» не было даже на самых мало-мальски значимых постах в сирийском руководстве. Как, указывалось выше, Москва, конечно, осознавала, что «русская команда» постепенно слабеет. Но совсем не ожидала, что она будет «вычищена» с такой тщательностью.
Возможно, также и по этой причине, Москва продолжается держаться за Асада и его режим, понимая, что если не вовремя (это ключевое словосочетание) отвернется и от этих, то рискует потерять Сирию, если не навсегда, то надолго.
And what did you expect? Typical.